Je t'aime

Белоснежный свитер. Белее снега за окном ― зимний Париж едва ли способен похвастаться чистотой, но… Но. Пальцы заторможено-зачарованно обводят выпуклый вязаный рисунок ткани. Сергей стягивает с плеч опостылевшую рубашку, не задумываясь. Лишь бы ощутить тень его прикосновения к голой коже. Высокий ворот скрывает едва ощутимый запах родного парфюма. Так пахнет дом ― Николаем. Чуть горьковатым, свежим, словно глоток морского воздуха, будоражащим запахом. Вязаные манжеты ― тогда ― скрывали видимые только им двоим следы губ Сергея на запястьях. Тонкая, тоньше папиросной бумаги кожа, с проступающими синими, зеленоватыми ручейками вен. Струящимися вверх по крепким предплечьям к беззащитной шее, а потом разом вниз, по груди ― прямо к сердцу. Ощущать биение его сердца под губами ― глубинная потребность, аддикция, с которой Сергей ни в силах совладать. Теплая, чуть покалывающая шерстью ткань ласкает кожу ― ненавязчиво, легко, задумчиво. Если упасть на кровать спиной, а потом перевернуться на бок, то можно ощутить мимолетность горячего, цепкого объятия. Ника ― собственник. Подгребает к себе перед сном, обнимая, утыкаясь носом в волосы. Щекочет довольными шипящими выдохами кожу ― всегда так делает, когда особенно доволен. Всегда коротко, будто стесняясь откровенной ласки, целует в чувствительное местечко за ухом. И только после засыпает. Слева у шва едва заметное, выцветшее в невидимо-розовый крошечное пятно. Если не знать, что оно там… Единственное свидетельство их первого столкновения. Зацепило по касательной ― красное на белом, Сергей даже толком понять ничего не успел. Слишком глубоко погрузившись в собственные нерадостные мысли. А потом пропал. От одного взгляда пропал. Будто разом холодом обдало ― у него на миг перехватило дыхание. Выдохнуть получилось едва ли. ― Я вам химчистку оплачу, если позволите. И простите, пожалуйста, ― взять паузу и перевести дух, отвлечься от светло-голубого, прозрачно-пристального взгляда. Тщетно. ― Позволю. Ничего. Судя по всему, вам и без того нелегко. Спокойно, рассудительно, негромко. ― Не без этого. И, будто прыжок в пропасть: ― Сергей. ― Николай. Да только за одну эту сдержанную улыбку Сергей уже готов… ― Привет. А я, как видишь, вот, ― руками разводит. Ника по ту сторону экрана хмыкает, скрывая улыбку. От него тянет усталостью. Тоской. Ожиданием. ― Вижу. Все искал его, а вот значит как. Улыбается широко, непривычно открыто ― клыки эти его… В груди тянет до боли, до невозможности выдохнуть. Хочется обнять его, хочется переплести пальцы и целовать костяшки, ладони, запястья… Хочется чувствовать, как горячие руки скользнут под свитер, заставляя выдохнуть сквозь плотно сжатые губы. Услышать жаркое, тихое: «Не сдерживайся, не сейчас» и… ― Я скучаю. Сколько всего вмещают всего два слова. И все же, все же и они неспособны передать и сотой доли его чувств. ― Я тоже. Улыбка тускнеет, почти исчезает вовсе. Ника хмурится едва заметно, губы поджимает. Знает, конечно же, что Сергей никогда бы не уехал по собственному желанию. Но есть вещи выше него ― долг, например. Командировка эта ― и откуда только силы вести напряженные переговоры, торговаться, и раз за разом любезничать, пачкая рот лживыми в своей приветливости улыбками. Корпоративная, мать ее, культура. Четко отмеренная доза лицемерия помноженная на искренний интерес. Кто бы знал, как его все это… Николай, конечно же, знает. И ждет. ― Люблю тебя. Просто… ― голос обрывается, горло предательски сдавливает. Глоток шампанского помогает едва ли. На часах ― без пяти Новый год. По ту сторону экрана Ника вновь улыбается. Самыми уголками губ, но… ― Знай это, хорошо? ― Сереж, ― тепло, тихо, мягко. А сам глаза прикрывает, смаргивает долго ― неужели не подобрать слов? ― Заберу тебя из аэропорта. Немного осталось, а потом… В его глазах вспыхивает и гаснет искрами надежда. На заднем фоне бьют куранты, а взгляда не отвести ― как тогда. ― С новым годом, Ник. ― С новым годом, Сереж. Бокал шампанского залпом. Сергея так и тянет улыбаться. Ведь они наверняка загадали одно и то же. В ответной улыбке Ники столько понимания, что сердце на миг замирает. А потом начинает биться с особой силой. Следующий Новый год они обязательно встретят вместе. По-другому и быть не может.