Мой строптивый подросток

[Саша] Голова дико болела, желудок сводило от голода. Того и гляди кишки к позвоночнику прилипнут. Я открываю сначала один глаз, потом второй, прислушиваясь к окружающим звукам. Рядом со мной никого не было. В комнате я был один-одинешенек. Мое бедное тело все так и было закутано в плотный кокон из одеяла, в который заточил меня вчера Владимир. Он даже не попытался помочь мне избавиться от боли, зато позаботился о наличии под собой живой подушки. Выбираюсь из ловушки, ощущая, что весь промок от пота и пах точно не жасмином и розами. Недовольно бурчу себе под нос о грубом обращении с моим Величеством и надумываю сделать какую-нибудь гадость в ответ. Выбираюсь с кровати, чувствуя легкую слабость и головокружение. Чуть не падаю лицом в пол, успевая выставить вперед руки и шлепнуться грудью о ламинат. Тихо матерюсь, упоминая в ругани имя — Владимир, холодный жесткий пол и себя любимого. В голове созревает гнилые мысли. Мне очень хотелось испортить ненавистному дяде жизнь, прямо сейчас Единственное, что меня останавливает — это совершенно нулевой шанс потом спасти себя от его гнева. Лежа на полу, даю себе обещание, что как только оправлюсь, устрою ему бурную жизнь, пусть сразу записывается на прием к психологу и неврологу. Наконец поднимаюсь с ламината и аккуратно приоткрываю дверь, выглядывая в коридор. Но перед великими планами, не менее Великому Мне надо помыться, где-то на вчерашнем пути я видел ванную комнату. Точно, слева от лестницы. Первым шагом к мести служит разорение его гардероба. Ну мне же надо что-то одеть после душа. Так, что тут у нас. Белая толстовка и черные джинсы, синяя рубашка, еще рубашки, классические брюки, еще брюки, еще рубашки, какие-то старые футболки и короткие красные шорты. Выбор не велик. Вытаскиваю белую толстовку и джинсы, единственная нормальная одежда, в которой можно выглядеть, как человек. Давлю довольную лыбу и выскальзываю в коридор, крадучись пробираюсь к двери ванной, успешно минуя лестницу. Вдруг останавливаюсь и прислушиваюсь. В доме кто-то есть, но этот кто-то точно не Владимир. В моей голове всплывают картинки из фильмов о ворах. Но, по словам дяди, особняк находится далеко от города и населенных пунктов. Мне пришлось отложить мечты о ванне и тихо спуститься по лестнице. Шуршания затихли. Настала гробовая тишина. Этот кто-то явно услышал или почувствовал мое присутствие. Мне стало не по себе, и я сглатываю ком в горле, начиная медленно подниматься обратно наверх спиной вперед. Внизу все также стаяла тишина, не единого звука. Может, какой зверь залез в дом? Надеюсь, медведи тут не водятся. Проходит около минуты. Сердце срывается на бешеный ритм, когда вдруг раздается резкий звук чего-то упавшего. Тут же на ум приходит лишь одна фраза — «Беги!». Не успеваю даже подумать о чем-либо перед тем, как сорваться на бег, обратно в спасительную комнату. Внутри все кричало от ужаса, слыша позади себя шаги преследователя, который так же сорвался на бег, решив догнать несчастную жертву. Я разворачиваюсь, и чуть не падая на крутом повороте, вылетаю в коридор. По лестнице забирается кто-то, почти с такой же скоростью, что и я. Мозг в панике пытается что-то придумать. Впервые бегу, словно спринтер на соревнованиях. Запинаюсь обо что-то и чуть не прохожусь лицом по ламинату, успев ободрать лишь колени и больно ударить локоть. Со всей силы врезаюсь головой о косяк, не вписавшись в дверной проем комнаты Владимира. Перед глазами пляшут звезды. Не помню, как добрался до спасительной кровати, под которую тут же забиваюсь, сильно оцарапав спину о каркас. Не сразу замечаю, что нахожусь не в человеческом обличии. Угрожающе рычу, вжавшись в угол, шерсть торчала во все стороны. Из пасти вырывались ревы, чем-то напоминающие шипение. Все тело трясет от адреналина в крови. Становится тихо, слышно лишь моё сердцебиение, хриплые порыкивания и обрывистое дыхание. Некто остановился перед дверью и, кажется, раздумывает над тем, чтобы войти. Зверь принюхивается и проходит конечностью по косяку. Выходит, я сделал правильный выбор, последовав именно в комнату Владимира. Чтобы там не было, мне не очень охота сталкиваться нос к носу. Впервые очень хочу, чтобы Владимир вернулся, где бы то он не был, желательно прямо сейчас. За эту минуту отдышки, впервые ощущаю что-то липкое, скатывающиеся с моего лба. На язык попадает кровь, потом капая на пол. Похоже, моя голова проиграла в битве с косяком, я и не замечаю боль из-за мощного выброса адреналина в кровь. Судорожно выхаркиваю кровь из носа, сильнее вжимаясь в угол под кроватью. Некто явно не торопился войти в комнату, так и стоя на пороге. — Саша? Резко замолкаю, задержав дыхание и вслушиваясь. — Саша. Даже не думаю откликаться, считая крайне опрометчивым подавать хоть какие-то признаки. Легче от мысли, что за мной бежал не медведь, точно не становится. Он точно оборотень, причем, я его не знаю. Владимира дома нет. Меня оставили тут одного, и о гостях никто точно не предупреждал. Не званый гость с неизвестными намерениями. — Саша…-раздается более мягкий голос незнакомца. Мое тело пробивает крупная дрожь. Я точно знаю, что выйдя к нему сейчас, точно не буду в порядке. Вот только сейчас по неизвестным мне причинам, этот некто не может зайти в комнату, околачиваясь у порога. Затаиваюсь, словно мышь в подполье, как в том напеве — «тише, мыши, кот на крыше». Прижимаю голову к полу, пытаясь рассмотреть из-под свисающего одеяла неизвестного. Лишь его ботинки и было видно. Вздрагиваю, когда слышу стук ворот. Что-то мне подсказало, что мое спасение долго себя ждать не заставило. Но я больше не слышал неизвестного. Он как будто растворился. Это все же был не оборотень из стаи Владимира, а чужой, и он пришел сюда с плохими намерениями, но не успел свершить свои планы до приезда Альфы. Знакомые шаги на лестнице заставили меня расслабиться и напрячься одновременно, нервно вжимаясь в уже полюбившийся мне, за эти страшные минуты, угол. В комнату вошел Владимир, он тяжело дышал, за ним вошел еще один оборотень, так же мне не знакомый, но точно из своих. — Саша, — выдавил он и осмотрел комнату. Владимир опустился около кровати на колени, заглядывая под неё. Туда, где я притаился. В мое маленькое убежище, с облегчением обнаружив там меня. Я испуганными щенячьими глазами таращился на него, сам не зная почему, вдавливаясь боком в угол, тихо поскуливая. Я и правда впервые был рад ему и мысленно благодарил. Владимир протянул руку, чтобы достать меня из-под кровати. Моя сущность тут же ответила резким отказом вылезать отсюда. Мужчина отдергивает укушенную руку и шипит от неожиданности, тихо ругаясь. Второй что-то невнятное бурчит первому, слова которого я разобрать не могу. Кажется, они о чем-то договариваются, и он исчезает из комнаты, оставив Владимира одного наедине со мной. Издаю тихое поскуливание, похожее на хрип, но тут же замолкаю, когда Альфа начинает что-то говорить. Как бы я не старался, но ни одного слова из речи Владимира не могу разобрать, лишь в промежутке подавая голос, интуитивно понимая, что молчать нельзя. Как только Владимир снова подползает к кровати, что-то тихо бормоча. Напрягаю слух, пытаясь расслышать хоть что-то кроме странного шепота. Я не понимаю. Он спрашивает меня о чем-то. Я не понимаю. Мужчина тянет ко мне руку, медленно, или это у меня заторможенное восприятие? Продолжает убедительно шептать, ожидая моего ответа. Я не понимаю тебя. Спрашивает. Спрашивает. Спрашивает… Я НЕ ПОНИМАЮ ТЕБЯ, НЕ ПОНИМАЮ! Внутри затаилось что-то нехорошее, чувствую, как оно затихает где-то глубоко внутри, ожидая. Именно в тот момент я понял, во мне сидит сам дьявол. Мое второе естество, вторая сущность взяла надо мной вверх, поглотив крупицы сознания. Не потому ли за мной приходили? По телу пробежала холодная дрожь, сердце забилось чаще, миг и последняя капля разумности утонула в озере черном вязком болоте из ненависти и страха. [Влад] С самого утра у меня было не очень хорошее предчувствие. На душе было неспокойно. Я чувствовал, что не стоило уезжать в город и оставлять Сашу одного. Гнетущее чувство беспокойство заставило меня гнать обратно в особняк. Николай, решивший поехать со мной, на случай если мои опасения не напрасны. Он иногда пытался уговорить меня сбавить скорость и успокоиться, мол, если попадем в аварию, то точно не скоро доберемся до дома. Мне хватило ума пометить свою комнату, чтобы никто не смог добраться до спящего Александра. Я бы мог не волноваться, если бы он был обращен хотя бы месяца два раньше, осложняло ситуацию еще некоторые факты. Во-первых, Саша лишь на половину оборотень, значит, в несколько раз слабее нас, таким образом, он становится легкой добычей для других оборотней. Во-вторых, его волк пытается поглотить своего носителя, обратить его в зверя, жаждущего лишь крови и жертв, если бы мы могли выбирать характер своей сущности, все было бы намного проще. В-третьих, его беззащитная щенячья энергетика ощущается далеко за пределами моей территории, привлекая таких же зверей, как и его волк, а таким существам свойственно сбиваться в стаи и чинить кровопролитную войну среди оборотней и людей, но чаще всего зверей послабее они убивают. — Влад, тише, мы сейчас врежемся, скорость уже давно за сто, — в испуге шипит Николай, тряся меня за плечо. Я снова возвращаюсь в реальность и чуть сбавляю скорость. Еще 30 километров и мы на месте. Саша держись, мы скоро. По прибытию я тут же ощущаю присутствие чужого. Вот и незваный гость сам нагрянул, значит, с Сашей уже могло что-то случиться. Страх и злость сразу понесли меня в особняк, прямиком к незнакомцу. Николай поспешил следом, боясь, что я могу натворить дел, и без помощи не обойдусь. В доме было тихо. Я сразу узнал запах самозванца. Александр. Один из тех, кто собирает стаю своих ручных гончих смерти, самые страшные мысли пронеслись в голове. Если ему удалось добраться до нашего Саши и пробудить в нем волка, то ничем хорошим для меня это не обернется. Я забираюсь по лестнице и врываюсь в свою комнату. На стене и косяке остались следы когтей. Содранные обои и изощренный глубокими царапинами дверной косяк, следы крови на двери и полу, ведущие под кровать. Незнакомца не было видно. Он скрылся, не оставив за собой следы, кроме страшных отметин. Я медленно вхожу в комнату. Из-под кровати слышаться еле заметные поскуливания. Опускаюсь рядом и заглядываю по неё, всматриваясь в полумрак. Там затаился серый волчонок, его шкура и пол вокруг был залит кровью, а глаза светились странным огнем. — Какой кошмар, кажется, твоему волчонку просто фантастически повезло, — тихо охнул Николай, заходя следом, осматривая следы. Он уже догадался, что произошло. — Влад, я схожу за аптечкой? Как только я сунул руку под кровать и отвлекся на друга, волчонок с ожесточением вцепился в мою руку. Отдергиваюсь, зашипев от дикой боли, кинув взгляд на свою прокушенную руку, заживающую прямо на глазах. — Черт! — выругался я, тихо цыкая от боли и хмуро глядя на друга, который удивленно вскинул брови. — Лучше принеси из кладовки черный чемодан, простынь и полотенце с тазиком воды. Николай засомневался в моем решении, но скрылся из виду. Из-под кровати раздается угрожающее рычание. Вот Черт. Кажется, Александр успел зацепить волчонка. — Эй, Саша, хороший волчонок, иди ко мне! Слышу неразборчивое шипение, а потом затишье. — Саша, ты же помнишь меня? Тихо. — Хороший малыш. Ты же меня снова не укусишь, верно? Ласково зазываю волчонка, надеясь, что это всего лишь испуг. Вот только в его глазах отражался ужас и нечеловеческая агрессия. Суну туда руку еще раз и лишусь её, в этом я нисколько не сомневаюсь. — Саша, ну же, хочешь, Я тебя подлечу? Хороший мальчик, иди ко мне. Он даже не моргает, глаза светятся во тьме, как у дикого зверя из леса. Хищник, что притаился у меня под кроватью, будто что-то выжидая. Опасно, очень опасно, впервые пытаюсь наладить контакт с озверевшим оборотнем. Если бы Саша не был частью моей стаи, то я бы и не стал думать, застрелил бы серебряной пулей и дело с концом. Откидываюсь назад, когда мой волчонок резко залаял, рыча. Он с остервенением ревет, захлебываясь кровью и слюной. Я оказываюсь, зажат у стены, упираясь в неё спиной. Звереныш выползает из-под кровати, шатаясь и истекая кровью. Животные искорки играют в его призрачно-голубых глазах. Язык безжизненно болтается из открытой полуоскаленной пасти. Его шкура не восстанавливается, раны не заживают. Он слишком слаб. Николай успевает прийти вовремя с черным чемоданом в руке, с осторожностью подходя ко мне по стене, наблюдая за еле стоящим и рычащим Сашей. Я поворачиваю к нему голову. — Ты уверен? — с сомнением спрашивает друг, сжимая чемодан и отводя взгляд, встречаясь глазами с озверевшим соратником. — Да! — протягиваю к нему руку. — Ружье!