Мой строптивый подросток

[Саша] Внизу тихо так, что уши начинает закладывать. Пару минут назад я едва мог собрать себя в кучку. Страшно до ужаса, но жить хотелось. Хотелось, как никогда. В некоторые моменты я даже забывал, что здесь не один, и, если буду мусолить свои эмоции - погибну собачьей смертью. А я хотел жить, сейчас точно. Звуки шагов, с эхом долетевшие до ушей, напомнили мне об этом. Я в срочном порядке ретировался вверх по лестнице, которую заметил у стены. Она оказалась старой, ржавой и скрипучей. Кажется, что этажом выше был слышен шум. Не то, что в полупустом цехе. Здесь, наверху, сквозняк дул сильнее. Холодный такой, отрезвляющий. Я старался не смотреть вниз, чтобы головокружение не настигло меня. Быстро проползая по железному сетчатому помосту, регулярно останавливаясь и прислушиваясь к окружающим звукам. Дыхание перехватывало только от мысли, что сетка может не выдержать и я упаду с высоты. В темноте мне не удалось даже приблизительно прикинуть, сколько пришлось бы лететь. Но определённо не мало. Сглатываю. В детстве мне приходилось падать с крыш гаражей, но это была всего лишь подростковая забава. Боятся там нечего, кроме как вывиха или перелома. А здесь упасть и остаться в живых кажется почти нереальным. Перевожу дыхание, глубоко вдыхаю воздух и проползаю последние метры, оказываясь за стеной. В дверном проёме пусто. Кто-то снес дверь с петель, судя по куску деревяшки, висевшей на петлях. Возможно, ключи были потеряны и дверь пришлось демонтировать, или кто-то пытался сбежать. Такой же беглец, как и я. Времени рассматривать дверной проем не было. Надо двигаться дальше. Чем дальше я углублялся в проходы, тем сильнее становилось не по себе. Я смог сбежать и не встретил никаких препятствий, хотя сотрудников ну очень много, попал в пустой цех, ещё оставляю везде свой запах и следы крови. На подсознании я уже давно догадался, что здесь не чисто, но сознанием все ещё надеялся на лучшее. Они как будто играются со мной. Растерзанный живот, держащийся только на добром слове и нескольких швах изрядно подмазывал кровью футболку. Он болел так, словно кожу вокруг выжгли, поколупались во внутренних органах. Страшно даже подумать, что швы могут не выдержать и разойтись. Я точно не смогу пережить вид собственных внутренностей. Аккуратно передвигаюсь вперёд и перелезаю через картонные коробки посередине. Спотыкаюсь. - Ыкх, долбанные складовщики, чтоб вы все... Меня прервал резкий шум позади, со стороны лестницы. Это повод торопиться и не открывать рот лишний раз. Я лез через коробки, потом лез через ещё одни, и ещё. Пока не упал на пол, в очередной раз запнувшись. Больше. Не. Могу. Утыкаюсь лицом в бетон. Кожа горит, а от приятной прохлады начинает слегка щипать. Приоткрываю глаза. Тяжело. Я лежу под светом, то и дело пропадающим, мигающим. Тенью вокруг крутится большой пропеллер. Вытяжка? Он крутится не спеша, но легкого ветерка хватает, чтобы тревожить мокрые волосы на голове. А за стеной снаружи кто-то негромко переговаривается. Будто и нет работы у них. Чёртовы придурки. Я бы так и остался лежать, прислушиваясь к тишине позади, спиной чувствуя, как липкие лапы опасности скоро доберутся до моей истерзанной тушки... Мне везде мерещится голос Влада. Даже сейчас слышу его, размыто. Ну не сошел ли я с ума? Приоткрываю глаза, расплывчато смотря сквозь вращающийся пропеллер-вентилятор. "Саша" Очень знакомый силуэт мелькает за массивной защитной решеткой. Он крадётся. Он светится даже при пасмурном небе. Стоял, куда-то неопределенно смотрел. А я уставился на него, щурясь, в попытке опознать ходящих на территории, за массивной решеткой. Глюки в болезненной агонии не редкость. Мне кажется. Всего лишь кажется. Саша, это воображение. Сейчас сорвешься и все пропало. Не будет больше собранности и здравого рассудка. Один раз сорвешься и не сможешь вернуть себе контроль. Попадись в эту ловушку единожды и больше никогда не вернешься в прежнее русло. "Саша" Будь проклято то мгновение, когда я всё-таки позволил выдать себя криком. Я подполз вплотную к решетке так, что сильный поток воздуха заставил зажмуриться. -Влад, - я говорил сипло. Горло драло и першило. Не смогу себя простить, просто не смогу, если не попытаюсь. Он меня не слышит. Даже если это иллюзия. Пусть даже она. Пусть хоть эта надежда и призрачна, и вера в нее может меня погубить. Но я не упущу шанс спастись хотя бы ею. Пульс участился, во рту пересохло, горло запершило. Я собрал все силы и прокричал, до боли приевшееся на задворках сознания, имя. Голос отразился от стен и эхом понесся по коридору за спиной, по вентиляционной трубе наружу. Грохот в темноте и адреналин в крови помогли мне, наконец, встать на трясущиеся ватные ноги и опрометью, сбивая попадавшиеся препятствия, бежать по темноте. Вперед. Влад, если ты все же здесь, пожалуйста, пожалуйста! Вытащи меня отсюда. Я столкнул очередной короб с чем-то металлическим, едва не уронив себе на пальцы. Стоило только обернутся, чтобы охладеть от ужаса. За мной тянулась цепочка из черных следов. Кровь. Меня так найдут. Я скидываю с себя второпях футболку и наспех вытираю кровь, оставляя ее посередине. Удалось разглядеть, куда меня занесло. Впереди проглядывалась круглая площадка, освещаемая тусклым светом с потолка. Наверху решетка, а за ней пасмурное небо. Такое же, как в последний мой день на свободе. Навивает воспоминания, даже плакать хочется, что попасть туда я не могу. Посередине стоят бочки красного цвета, за ними большие ворота. Похоже на баки с бензином с автозаправок. Но мой взгляд зацепился не за них, а за еще одну дверь с надписью "выход". Возможно, я схожу с ума. Ведь выход должен был быть несколько дверей назад. Дрожащими руками хватаюсь за край, намереваясь спрыгнуть вниз. Не успеваю. В ушах зазвенело, а тело инстинктивно дернулось в сторону. Такой грохот, будто раскат грома над головой. В пустом бетонном лабиринте звук стал еще более отчетливым и громким. Я понял, что произошло. Это был выстрел. В панике врезаюсь в очередной проем. Снова шипящие трубы, лабиринты из десятков или сотен проводов. Бегу не разбирая дороги. Господи, в меня стреляли. Господи. В страхе пару раз оглядываюсь, потом снова бегу, петляя по узким пролетам. Вовремя заворачиваю, пуля звонко отлетает от трубы на углу. Прижимаюсь к холодной кирпичной кладке. Тело бьет ознобом, дыхание сперло еще на площадке. Сейчас дышать вообще нечем. - Малыш, ты тут? Замираю. Громкий тягучий голос пробирает до мурашек. Перед глазами восстала зловещая тень со сверкающими алыми глазами. Восстало и воспоминание о брызгах крови по белоснежному коридору. Зажимаю рот ладонями, боясь, что закричу от ужаса. Надо убираться отсюда. Лезу в узкий лаз между трубами, прижимаясь к земле грудью. - Котенок, ну ты чего? Выходи. Он обманчиво ласков. За дурака меня держит? Слышу, шаги за стеной из труб, медленно отступаю в сторону и схватившись за полу разорванную сетку, пытаясь протиснуться между колючими прутьями, скрипя зубами от боли. Падаю на другую сторону. - Сашенька, я не кусаюсь. Давай поговорим? Ищи дураков. Шиплю на самого себя и лезу дальше, под трубами. А он, кажется, решил достать меня любой ценой. Я понял это по внезапной активности. Баки, попадавшиеся ему на пути, с грохотом падали, а трубы скрипели. Чертов монстр. - Сученок. Скрежет металла над головой застал меня врасплох. С грохотом падает, а с ним и мое заячье сердце. Холодная вонючая жидкость разливается по полу, запах касается рецепторов и заставляет сморщиться. Не успеваю даже вдохнуть, когда тяжелая металлическая труба просвистела над головой, ударившись о бетонное покрытие колонны и отскочив под ноги. Тело дернулось в сторону на автомате. Колени саднило от сильного удара. Над головой сверкали разорванные провода, с неприятным шипящим звуком и искрами. А в свете электротока возвышалась крупная черная масса шерсти. Она вытягивалась вверх, приобретала форму и смотрела мне в душу. Из пасти вырывалось угрожающее рычание, холодившее кожу. Меня передернуло. Мой ночной кошмар возвышался надо мной, хихикающе скалился и нависал тенью. - Господи, помоги, - шепчу себе под нос. [Влад] Мы не ожидали увидеть за забором гребанный белый пласт, похожий на здание, уходящий под землю. Оно было огромным. Мы не видели его, потому что этажи идут вниз. Как я понял, что этажи под землей? Мы буквально шли по крыше, ощущалась неестественность подобной местности, еще и маленькие окошечки, то там, то тут. Целый научный центр под землей. Он был зловеще белым, узким сверху с расширением книзу. - Охренеть, - в шоке высказываюсь. Других слов и не подобрать. Неуверенно смотрю в даль. Ну и что дальше? Пробираться к центральному входу? Это еще займет время, кучу времени. И не факт, что нам не помешают. Я уже ощущал на себе объектив камеры, расположенной на углу здания, спускаю кепку ниже, надеясь, что это поможет скрыть лицо. - Кажется, этот план оказался не таким уж и гениальным, - подметил Калеб. Он произнес это с таким лицом, будто говоря «мы были правы». Стыдно признавать, но я поспешил. – Предлагаю поискать спуск или сигануть вниз. С каждым неожиданным поворотом событий становилось все сложнее предугадать исход. А значит, мы как волчата слепые, тыкаемся во все косяки. По крайней мере один волчонок точно уполз слишком далеко. Я переживаю, от этого и совершаю ошибки. Блять. Начинаю винить ни в чем неповинного ребенка, совсем кукуха полетела. Отхожу от края, направляясь вдоль громадной конструкции. Калеб сомневается, но потом следует за мной. У него все равно нет выхода. Вокруг тихо, так что только ветер шелестит в траве. И голос... Я оборачиваюсь. Что это? С ума что ли схожу? - Ты чего? – Калеб останавливается рядом и смотрит в сторону, туда, куда, по его мнению, направлен мой взгляд. – Эй, отомри. Я точно слышал что-то. Знакомый голос позвал меня по имени. Может Виктор прав и мне правда пора сходить к специалисту? Встряхиваюсь, надо двигаться дальше. Но стоило мне отвернутся, как отчетливый, хоть и тихий голос позвал меня. Он эхом отскакивал от стен и разносился с ветром. Голос знакомый, где-то на уровень ниже. Смотрю вниз. Глина и камни под ногами осыпаются, в глазах троится. Никогда не любил высоту. - Я его слышал. - Кого слышал? - Калеб недоумевая осматривается. Надо пробираться прям до центра. Если будем прятаться от камер, можем потратить слишком много времени. Услышав голос Саши, я понял, что времени у нас не так уж и много. Калеб смотрел туда, куда я и тяжело вздохнул, разгадав ход моих мыслей, изрекая: «Ну и дела». [Саша] - Ыагх. Больно. - Помогите. Страшно. Я молю о помощи, впадаю в истерию. Мой мозг, затуманенный ужасом, не выдает ничего разумного. Я просто ползу вперед под батареями, ощущая, как темное чудовище пытается, сворачивая трубу, пролезть следом. Как с грохотом они выходят из пазов, пуская в атмосферу пар с кислым привкусом. Становилось жарко, по лицу текли пот и слезы. Чудовище не отступало, раскрывало пасть и рычало так, что кровь в жилах кипела. Его зубы щелкнули в паре сантиметров от моей ноги, когда глухой скрежет еще одной трубы, вышедшей из места кипения, не подогнал меня. Оно бесилось, что не могло так легко расправиться со мной. А я впервые радовался, что во мне течет кровь оборотней. Или смерть от кровотечения мне была бы гарантирована. Швы разошлись раньше, чем я мог себе представить, а это значит, что кровь окропляла пол по самое не могу. Все это казалось каким-то кошмаром под наркотой. Вот только под дозой не чувствовалась боль, не чувствовался страх. - Черт, ыгх, - болезненно выкрикиваю, когда что-то металлическое сверху обрушивается. Чудовище не щадит, оно хочет во чтобы то не стало достать меня. Балка тормозится выступом очередных труб и пробивает их на сквозь, но меня не задевает. Тут уже просто становится нечем дышать. Выползаю из-под ржавой сетки и оказываюсь у очередных бочек. Чертовы бочки. Но мне не дают даже пискнуть, как массивная животина с выступа низвергается вниз, там, где стоял я. Оно попадает на электропроводку. Его шерсть искрится яркими огоньками. Рычащая морда медленно оборачивается, ища мой силуэт покрасневшими, то ли от злобы, то ли от удара током, глаза. Кажется, даже глазницы пусты. В мгновение уши заложило, а кожу обдало жгучим жаром. Взрыв слишком сильным, для маленького пространства. Душераздирающий рев сотряс мое тело дрожью. Зверье горело, выло и извивалось. Шерсть искрилась и вспыхивала. А я, как прокаженный наблюдал, замерев в шоке. Не могу пошевелиться. Голова такая пустая, перед глазами расплывается цветастый хоровод. Я бы тоже закричал, но глотка не дает. Сам не понял, как отключился и оказался в очередном лабиринте, только свободнее. Оглядываюсь. Как я сюда добрался? Страшнее знания - только незнание. А себя я не знал. Не знал, что могу на одних голых инстинктах добраться куда-то, совершенно не включаясь в реальность. Какого?! Голова трещит по швам. Отшатываюсь к прохладной стене. Пот течет ручьем. Запах гари стал горьким напоминанием, что ничего не приснилось и ушел я не так далеко. Глушу в себе позывы покашлять. Но не удержался. Чертовски больно! Горло дерет, а легкие ноют. Воздуха не хватает. - Пиздец… кха-кхаыгх…- едва слышно бормочу сквозь хрип себе под нос. Ноги дрожат, но идут вперед, вдоль стены. Потихонечку. Помаленечку. По чуть-чуть. Давайте же. Сквозь бред, приходящий в мою голову, стоит отметить, что я не плохо справляюсь. Ахах… хаха… ха…, первые слезы скатываются с пересохших глаз, пощипывая. Черт. Только не плач, Саша! Держи себя в руках, ты же не ребенок. А я не могу. Останавливаюсь и реву без голоса, потому что страшно, потому что больно, потому что я сошел с ума. Мне мерещится Влад. Мне мерещится дом. И черт! Я хочу домой, пожалуйста. Прошу. Умоляю. Впереди становится светло. Источником света оказалось маленькое окошечко с решеткой у пола. Оттуда проникал свежий воздух, который смешивался с дымом. Падаю возле него. Влад, я же тебя видел. Если ты все же есть… Я буду послушным, буду молчать, только пожалуйста. Протягиваю руку между решеток на свободу. Воздух касается ладони и морозит ее. Какое сейчас время года? Видимо сильно меня головой приложили, раз элементарного не помню. Но по ощущениям осень. Депрессивная осень. Глаза сами по себе слипаются. Когда-то давно, я уже попадал в пожар. Это было давненько, но до сих пор помню. Мы с папой жили в достаточно старом доме. Не в том, что мне приходилось доживать последние годы. Он был старее. Обшарпанная многоэтажка кирпичного цвета, но из кирпича там были только внешние две стены и то не полностью. Однажды на нашем этаже что-то замкнуло и случился пожар. Я спрятался под кровать, когда деревянные стены охватило пламя. Если бы не папа, пришедший вовремя, я бы сгорел. Он вытащил меня из горячего дома, а потом долго успокаивал, говорил, что сильный и со всем разберется. Помню, какие теплые у него были руки. Его голос с легкой хрипотцой и низкий тон всегда пробуждали во мне чувства трепета. Возможно, именно поэтому после его смерти я не смог адекватно воспринимать Владимира. Мужчина появился слишком внезапно, он вскрыл мои раны, напомнил об очень сильном потрясении. Слезы потекли сильнее. Я скучал по папе. Душа болела. Кажется, после его кончины я ни разу не плакал. Как будто во мне что-то заклинило. Я так скучаю. Так скучаю. Если бы ты был жив… Ну почему ты пошел тогда ночью один? Ну почему ты меня бросил? Папа… Я так скучаю. - Папа… ыгхык, - давлюсь слезами, так будто это могло мне помочь. Хриплю так, что самому становится противно на душе. Чувствую, как теплая большая ладонь накрывает мою, уже порядком замерзшую, сверху. Она настолько теплая, что в теле вспыхивает очередной приступ истерии. Мне все это кажется. Кажется. Тело сотрясает болезненная дрожь. Пытаюсь отпрянуть, распускаю кулак, чтобы выскользнуть, но чьи-то крепкие пальцы оплетают мои. - Саша. Галлюцинации. Чертовы глюки. Не могу. Я схожу с ума. Да что же ты делаешь со мной, сознание? [Влад] Мы подобрались к зданию совсем близко. Вблизи оно казалось еще более зловещим. Выбеленные стены, с которых сыпалась белая пыль, резкие выступы, уходящие глубоко вниз, и отсутствие даже редких окон. - Кошмар наяву, - вымолвил Калеб, ежась, когда его взгляд вздымался вверх по стене. И правда. Кроме неровным пластов известки, или из чего он сделан, ничего не было. Но мне показалось, что если бы мы смогли забраться наверх, то нашли бы что-то напоминающее вход. - Думаешь он там? - Не знаю, - неуверенно отвечаю. Сомнения все еще терзали меня. Может и показалось, но почему тогда я упорно пытаюсь себе навязать эту мысль? Может, потому что хочу, чтобы это оказалось правдой? Больше Калеб ничего не сказал. Ему как будто было достаточно этого ответа. В последнее время, проведенное вместе с волками Отца, я удостоверился, что они полные ублюдки, но Калеб постепенно менял мое мнение. Он не раскрывал рот, когда не надо, не лез в споры, не опускался до пустых оскорблений. Просто многозначительно молчал. Этого хватало, чтобы расположится к этому татуированному здоровяку. Я думаю, он бы поладил с Сашей. - Влад. - М? – отвлекаюсь от своих мыслей. Оборачиваюсь. Мужчина застыл позади, указывая пальцем куда-то между стен. Его настороженный взгляд был направлен тужа же. Приведение что ли увидел? - Что там? – Я уже начинаю нервничать. Подхожу к нему и всматриваюсь. Между стен, у самой земли, где стояли вентиляционные трубы, лежала рука. Она высовывалась из узкой решетки. Сердце ёкнуло в груди так сильно, что отдалось в голове. - Саша… - шепчу одними губами. Эта рука… Срываюсь с места. Не может быть. Не может… Я спотыкаюсь, но не останавливаюсь, пока не оказываюсь совсем близко. Ладонь покраснела от холода, за решеткой слышались всхлипы и прерывистый кашель. Это он. Его запах щекочет ноздри и заставляет слезиться глаза. Дрожащими пальцами накрываю его замерзшую худенькую ладонь. - Саша, - сжимаю обоими руками. Как же так. – Саша, ответь. Изнутри доносится хриплый кашель, а потом прерывистое, слишком громкое, дыхание. Я слышу его голос, который монотонно повторяет «Папа». Господи, что мне делать? - Саша? Саша! – пытаюсь его растормошить за ладонь и очень пугаюсь, когда он не отвечает. - Я вызову скорую, - поспешно бросает Калеб, доставая мобильник. Да, пожалуй, без скорой мы не справимся. Ложусь на промозглую землю, чтобы заглянуть под решетку. Приглядываюсь к полумраку, пока на темном фоне не вырисовывается фигура лежачего парня. Знакомые черты лица, те же растрепанные волосы, худенькое голое тело, прикрытое только короткими больничными шортами. Тело покрыто гематомами и ранами. Просовываю руку через решетку и приподнимаю его голову. - Саша, ты меня слышишь? – громче зову, поглаживаю большим пальцем мокрую щеку. Внезапно глаза открываются. Они смотрят в пространство, потерянно. Потом тело вздымается в кашле. - Саша, - повторно зову его. – Слышишь меня? Наконец, глаза перескакивают на меня. Наши взгляды встречаются. Он сначала смотрит непонимающе, потом внезапно оживает. На его лице отражается неверие, потом удивление, после которого из глаз неконтролируемо выступили слезы. - Ыгхык, ааааа, - Саша хрипло подал голос и уцепился за рукав моей куртки, как за что-то ценное. Я испугался такой реакции. - Что будем делать? – спрашивает Калеб, присаживаясь рядом. - Надо доставать. - Как ты собрался его доставать? Через эту дырку едва ли голова протиснется. И правда. Дыра была слишком мала. Даже если выломать решетки, мы просто не достанем подростка. Но что тогда делать? Нельзя его так оставлять. Растеряно бросаю взгляд на дрожащие руки, в которых смялась ткань куртки. - Саша, слышишь меня? – повторно пытаюсь достучаться до парня. Я уже понял, что он слишком напуган для серьезного разговора. Тем не менее мы не сможем ему помочь, если не поймем, что происходит. – Ответь, пожалуйста. - Д-да, - сипло отзывается парень. - Ты ранен? Происходит заминка. Кажется, Саша что-то раздумывает, а потом отвечает неуверенное: «нет». Но я отчетливо чувствую едкий запах крови. Прикусываю язык. Начну разводит панику, и Саша совсем расклеится. - Хорошо, - было бы хуже, если бы он не смог двигаться. – А теперь… Я не успеваю договорить, потому что позади здания взрывается стена. Земля дрожит под ногами, а из раскрошенной стены выходит красное зарево пламени. Черт. Что происходит? [Саша] Я сначала не поверил глазам. Передо мной в паре сантиметров располагалось знакомое лицо. Оно выражало беспокойство. Ему не шло. Такой смешной. Владимир. Я знал, что ты за мной придешь. Я знал. - Хнык. Не могу удержать от слез, потому что чертовски соскучился, кошмарно напуган и безумно рад его видеть. Теплые, слегка шершавые руки, пахнущие каким-то маслом для тела, пробудили во мне испуганного плаксу, которого я старательно прятал. А его голос… Господи, я так скучал. Он будоражил мои нервы, заставлял эмоции выходить из-под контроля, а тело содрогаться в приступе истерии. - В-вытащите кха… меня, - молю я, хватаясь за него, боясь, что он внезапно исчезнет. Оставит меня тут одного. Внезапно здание задрожало, с потолка посыпались штукатурка и куски бетона. В нос ударил сильный запах гари с кислым привкусом. Взрыв. Горели баки с горючим. - Что это? – Владимир вскочил с земли. – Пожар? - Пожал-луйст-та, заберите меня, не оставляйте, - срываю голос, раздирая глотку. Боль возвращает в реальность получше любого нашатырного спирта. - Саша, успокойся, - Владимир пытается отцепить меня от себя. Нет, нет, пожалуйста, не оставляйте меня! - Саша, приди в себя. А я не могу. Мне страшно и больно. Это невыносимо. - Саша, надо выбираться отсюда, слышишь? – Владимир просовывает руку и трясет меня за плечо. – Но сами мы тебя не вытащим. Надо идти к выходу! К выходу? К какому выходу? Я не выберусь отсюда в одиночку. Если я высунусь меня просто прикончат. - Н-не могу, кхакх… - Саша, если в здании пожар, то надо сделать это как можно скорее. Я знаю, что ты прав. Но не могу. Не могу! Импульсивно мотаю головой, цепляюсь за него, как за спасательный круг. Неужели он не понимает? Владимир выкрикивает мое имя строгим голосом. Это немного привело меня в чувство. - Я пойду к тебе на встречу, хорошо? – он гладит меня по голове. – Давай же, вставай, хороший мой. Рука пропадает. Становится еще страшнее. Теперь мне не на что надеяться. Я снова остался один. Мужчины ушли, оставив меня здесь. Владимир пошел дальше. И мне надо идти. Крехтя встаю на ноги. Нужно идти дальше. Выбираться из этого ада. Ускоряю шаг. С бока все еще капает черная слизь, окропляя пол пятнами. Ну ничего. Еще немного потерпеть. Сжимаю зубы до кровавых десен. *** Я все шел и шел. Шел и шел. Спотыкался, но продолжал идти, иногда переходя на пробежку. Что-то мне совсем плохо. Перед глазами плывет, а ноги немеют, заплетаются и подгибаются. Я весь перепотел. Болезненно щурюсь, когда очередная охваченная огнем балка падает в метре от меня. Заливаюсь в удушливом кашле, закрывая обслюнявленной ладонью рот и нос. Я как будто оказался в ночном кошмаре. Огонь вызывал панику, заставлял вспоминать самые худшие моменты в моей жизни. А еще молится. Молится, чтобы путь, по которому я иду, не оказался ловушкой. Перешагиваю через упавшую балку. Пахло горящим пластиком. Возможно, стены были обшиты пластиком, или он лежал на складе и испарениями поднялся на верхние этажи. Я точно не знаю. Как и то, на каком этаже нахожусь сейчас. Столько лестниц прошел. Но если бы у меня был выбор идти вниз, навстречу охваченному пламенем склада и разваливающиеся комнаты, либо идти в сторону, в которой огонь еще не успел разрушить все, ответ был бы очевиден. Спотыкаюсь, падая на горячую плитку. Мои стопы пострадали еще пару минут назад. Сейчас я не чувствую ничего, кроме адской боли. Даже страх сгореть заживо не так ужасен, как физическая боль. Но я живучий. В прошлый раз не сгорел и в этот не собираюсь. Встаю, опираюсь на бетонную колонну и почти сразу же падаю обратно, когда со свистящим звуком что-то отскакивает от поверхности у моей головы. Оборачиваюсь. Передо мной стоит светловолосый парень с вытянутом на прямой руке серебряный пистолет. Я сразу узнал его, и оружие, что он держал в руках. Русо. И кольт из серебра, который я купил в родном городе. С него капала красная жидкость. Кровь. Оборотням нельзя притрагиваться к серебру. - Что ты… Я не успеваю договорить, потому что очередной выстрел проскакивает совсем близко к моему лицу. Прячусь за колонной. Ух ты бля. Это было близко. Какого он в меня стреляет? - ВЫХОДИ. Его рассерженный голос эхом отражается от стен, перекрывая треск пламени. Кажется, он вышел из себя. - Русо, давай поговорим? – выскакиваю из-за колонны, перебегая за другую. Очередной выстрел, тоже мимо. Где я стоял уже лежал охваченный огнем пеноблоковый потолок. «Черт. Эрнест, что мать твою происходит? Почему твой друг направляет на меня ствол?». Блуждаю по пространству взглядом и ухватываюсь за уже спавшие прутья потолка. Выглядываю из-за стены. Он уже совсем близко. Не успею. Что мне делать? Если выскочу – получу пулю в лоб. Над головой в очередной раз скрипит. Это может стать моим концом. Ну же пораскинь мозгами. Саша, у тебя не так много времени. Думай. Я прилип взглядом к горящему, вот-вот падающему куску пластика с примесью чего-то легковоспламеняющегося. Меня пронзило неожиданно. Отступаю в сторону, позволяя ему упасть, обдав мое лицо жгучей болью. И когда дуло пистолета показалось из-за угла, ухватываюсь за него сквозь пламя, пересекая его. Выбиваю ствол из рук Русо. Теперь мне удалось хорошо его разглядеть. Обожженный, с красными радужками глаз. Руки в кровавых подтеках, но он как будто не чувствовал боли от жгучего серебра. Рычу на него и бью лбом в лицо. Оружие отлетает в сторону, проскальзывает по полу. Русо отшатывается назад, вскрикивая от боли, хватается за расшибленный нос и внезапно разрывается смехом. Он выпрямляется. Его тело в судорогах пригибается к земле, руки удлиняются, покрываются шерстью, а голова вытягивается, устремляя на свет острые зубы. Животное в холке стало не меньше полутора сантиметров. Оно зарычало, вздыбилось и, раскрыв пасть, кинулось на меня. Я уворачиваюсь, но не удерживаюсь на ногах и падаю. Он определенно не в игры пришел играть, а реально решил меня прикончить! Что я ему сделал? Времени думать у меня нет. Животное снова кидается, но уже не просто налетает на меня, а вгрызается в металлический прут, выставленный перед ним. -Ыгх, - он давит на меня всем весом, вонзается в плоть массивными когтями. Больно. - ААА, - выкручиваю прут руками в сторону, слыша, как ломаются зубы под металлом. – Сука. Вскидываю ноги и упираюсь ими в грудь зверя. Они утопают в шерсти и чем-то липком. Животина отступает, взвывая от боли. Рев закладывает уши по самое не хочу. Совсем близко падает очередной кусок пластика. Крыша разваливается, оно погребет нас под собой. Мой взгляд цепляется за блестящий кольт в метре от меня. Пока очередное чудовище блюет кровью, у меня была возможность сделать выпад до спасительного оружия у колонны. Проскальзываю коленями до упора и разворачиваюсь с вытянутым оружием. Перед глазами возникла раскрытая визжащая пасть с вывернутыми зубами. Он оказался для меня неожиданностью. Выстрел. Я спустил курок внезапно для самого себя. А потом щелкнув предохранителем еще раз. И еще, пока животина не остановилась надо мной, с разинутой пастью. Меня обдало горячим дыханием. Внутри волка что-то забурлило. Я сначала не понял, что произошло, пока по моему лицу не потекла кровь. Она заливала кожу, жгла и щипала ссадины по всему телу. В его груди зияли три дыры, откуда стекалось содержимое. Они не затягивались, а так и зияли передо мной. Перед лицом возникло болезненное человеческое лицо. - Ру… со, - прошептал я, когда парень облокотился на колонну над моей головой. Его выражение лица исказилось болью и сожалением. Из рта стекала струйка крови, так же капающая на меня. Он смотрел прямо мне в глаза. Наверное, у него были самые красивые глаза, какие только я видел. Дымчатые, с оттенком зелени. Они смотрели на меня с некой ухмылкой. Раньше я их не замечал. Они всегда были скрыты неопрятной челкой. А сейчас стали для меня открытием. Парень внезапно потянулся дрожащими руками к моим плечам. - Что ты… Его объятья оказались неожиданно теплыми. Он прижался к моему уху, щекоча кожу горячим дыханием. - Постой. - Спа… Дрожащими руками роняю пистолет. - Си… бо. От чего мне так тоскливо и почему слезы бесконтрольно льются из глаз? Я очень долго чувствовал, что что-то не успел сделать. Возможно, я должен был понять это только сейчас, в этот самый момент. Я никогда не оплакивал своего отца после его смерти, не пришел на его похороны и всячески пытался закончить свое существование в этом мире. Возможно, я совершил ошибку. Большую ошибку и теперь должен за нее расплачиваться. Я смотрел перед собой, через плечо лежащего на мне тела Русо, которое закрывало меня, как барьер от внешнего мира. Его тепло не согревало, а жгло. Но это ничего по сравнению с тем, что испытывает мое измученное сознание. Он был всего лишь пешкой в делах Александра. Холодное осознание произошедшего приходит запоздало, оно режет клинком в самое сердце. От переизбытка чувств в ушах звенит. От моих рук умер человек. Я убил Русо, лишил его сокровенной жизни, которая не принадлежала мне по праву. Наверное, ему было больно и страшно. Я не хотел этого делать. Я не хотел никого убивать. Темная тень напротив, расположившаяся в зареве пламени, ехидно скалилась. Она смеялась надо мной, говоря «все это игра». Зловеще хихикала прямо над ухом и в такт пламени раскачивалась, тик-так, словно маятник. Доигрался. Перед глазами плывет. Голова закружилась, когда мое тело кто-то беспокоит, ощущение крепких объятий не приносит облегчения. Болезненно выдыхаю, а вдохнуть уже не могу. Нет, оставьте меня в покое. По-жа-луй-ста. Я пытался раскрыть рот и вымолвить хоть что-то. Прошу. Умоляю. А потом мир погас.