Победителей не судят

      Получившая из рук Лены презерватив Славя в тот день ещё неоднократно вспоминала вкус резиновой игрушки, а её лоно уже настраивалось на то, что Семён, как существо противоположного пола, будет долбить его куда ретивее Алисы. В тот момент Славя даже не подозревала, что в то время, как она получала ценные знания, Семён страдал от того, что его друг не подавал никаких признаков жизни. Дело в том, что с утра, проснувшись в своём домике, он обнаружил, что его тело и мысли стали чересчур вялыми — сказывалась прошедшая с Леной ночь. Парень чувствовал, что натрахался на несколько месяцев вперед. Лежа в кровати, он вспоминал, как язычок Мику обрабатывал головку его члена, вспоминал покрасневшие от его ладони ягодицы Двачевской, вспомнил, наконец, солоноватый вкус Лены. Похотливые мысли, брошенные в пустоту, словно камушки, беззвучно исчезали и не находили отклика. Может, оно и было бы замечательно, если бы не продолжающееся состязание и две соперницы впереди, на которых его ни физически, ни морально уже не хватало.       Совершенно вялый Семён махал руками на зарядке и удивлённо смотрел на задницу Лены, которая, нагнувшись, бодрыми и чёткими движениями выполняла «мельницу».       «Нет, ну точно она меня трахала, а не я её», — подумал Семен, отмечая, что его член по-прежнему дремлет.       На завтраке, когда на Семена, ковырявшего осточертевшую овсяную кашу, огромным грузом навалилась хандра, к нему подсели два парня, поочерёдно пожелав при этом приятного аппетита.       — Взаимно, — задумчиво отозвался Семён.       Парней звали Сергеем и Шуриком.       — А чего невесёлый такой? — поинтересовался Сергей. Если Сергей по своей натуре был простодушным и в чем-то даже наивным парнем, то Шурик во многом был его полной противоположностью. Его умные глаза не светились той же открытостью и смотрели на собеседника из-за толстых линз стекол очков так, словно пытались его в чем-то уличить. Как бы там ни было, между собой ребята ладили прекрасно и почти в любое время их можно было найти в клубе кибернетики, что-то мастерящих и весело переговаривающихся.       — Да вот, борща захотелось, — ответил Семён.       — Борща? — недоверчиво уточнил Шурик, которому было невдомек, сколько времени Семен не ел простого домашнего борща.       — Его, родимого, — сказал Семён. — горяченького, со сметанкой и мяском, а то уже заела эта пайка!       Всё это Семен произнёс так громко, что на секунду на него, как на дурачка, посмотрели из-за соседних столов. Увидев это, Семён тут же замолчал и, опустив голову, принялся доедать кашу.       — Мы к тебе вообще с деловым предложением, — тихо сказал Шурик. — Тут нужна будет твоя камера.       — Сразу предупреждаю: разбирать не дам, — сказал Семён. Речь шла о его телефоне, который он в какой-то момент перестал прятать от обитателей и беззастенчиво пользовался им будь то в домике на кровати или в строю на площади. Конечно, каждый цикл Семену заново приходилось объяснять назначение этого хитрого для двадцатого века агрегата любопытным пионерам, но он к этому уже привык.       — Нет-нет, нам надо заснять одну пикантную… Я бы даже сказал, экстравагантную картину.       — Так, вот с этого момента поподробнее, — оживился Семён. Это было необычно.       — Это касается соревнования, — осторожно подступался Шурик. — Надо всего ничего, а мы в долгу не останемся.       — Продолжай, — сказал заинтересованный Семён.       — Ты же ведь сегодня к Ольге Дмитриевне идёшь, да?       — Ну.       — Ты можешь заснять на свою камеру этот этап соревнования?       Семен проглотил едва не застрявший в горле комок каши.       — Чего?       — Ну, заснять, а потом показать нам. С нас булочки с маслом и чай до конца смены.       Все это Шурик предлагал спокойным деловым тоном, словно говорил о какой-нибудь будничной вещи, в то время как покрасневший Сергей зорко озирался по сторонам.       — Да, это не борщ, конечно, — продолжал Шурик. — Но ведь вполне неплохо, согласись.       И Семён с ним был согласен, так как булочка со сливочным маслом была в лагере единственным десертом.       — Я посмотрю, что можно сделать, — задумчиво ответил Семён, — Однако, ничего обещать не стану.       — Ты настоящий друг, — сказал Шурик, и сделка была заключена.       Вскоре у Семена созрел хитрый план, как это дело провернуть и теперь оставалось только оживить своего дружка, которому, судя по всему, сегодня предстояло поработать на славу. Когда миновал обед, Семён, отмечая, что его детородный орган все ещё дремлет, направился в медпункт, так как не знал, что с этим можно сделать еще. По дороге он встретился с Леной. Девушка непривычно деятельно шагала по асфальту. В руке у неё был газетный свёрток. Увидев Сеню, она открыто улыбнулась ему и пошла дальше. Когда они разминулись, Семен замедлился и глянул ей вслед. Это был сознательный жест, сделанный Семеном, чтобы в очередной раз убедиться в сытости либидо.       «Час прошёл, другой, увы — нет ответа из Москвы», — с тоской подумал Семен, продолжая свой путь.       Дойдя до медпункта, Семен поднялся на крыльцо и вдруг замер и задумался, не делает ли он глупости. Конечно, обращаться в здравпункт в случае какого-либо недуга — вещь бесспорно правильная, но ведь и проблема несколько специфичная. Семен представил, как заходит в медпункт и по-пионерски бодро докладывает о том, что его член не реагирует на женское тело; усмехнулся, когда представил себе выражение лица медсестры и уже развернулся, дабы уйти, но тут из-за двери раздалось:       — Заходи уже, пионер. Я не кусаюсь.       Семен выдохнул и зашёл внутрь. Медсестра сидела около стола, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Её разноцветные глаза любознательно окинули посетителя и остановились на его лице.       — Ну, и с каким курьезом к нам пожаловал член жюри? Никак прибор поломался? — медсестра кивнула на промежность гостя. Семен, собиравшийся уже сказать что-нибудь про голову или живот, удивился.       — А вы откуда знаете? Ну, про спор.       — Оля рассказала. — Ответила медсестра. — Кстати, кто, по-твоему, пока лидирует?       — Пока не знаю, — уклонился Семен. — Пройдусь по всем, а там уже буду делать выводы, вот только есть одна загвоздка…       Семен решил, что теперь, раз уж медсестра знает про спор, скрывать свою проблему нет смысла. Медсестра слушала Семена со спокойным, почти каменным, лицом, однако, когда он закончил, медсестра улыбнулась и сказала:       — Ты знаешь, а ведь это звучит как вызов.       — Вызов? — не понял Семен.       — Он самый… Пионер…       С этими словами медсестра медленно поднялась со стула.       — Садись… Да не на кушетку, на стул.       Семен сел, а медсестра сделала два шага назад и посмотрела на него.       — Как я тебе? — спросила она.       Семен окинул её взглядом. Виоле Церновне (так звали медсестру) было лет тридцать, и она была, что называется «в самом соку». Длинные ноги, широкие развитые бедра при узкой талии, внушительная грудь четвёртого размера делали медсестру сногсшибательной женщиной, но половому рефлексу Семена было на это плевать.       — Вы хороши, особенно ваши ножки, — спокойно ответил Семён. — Да только вот отклика никакого.       Виола азартно улыбнулась и закрыла на защелку входную дверь.       — Говоришь, отклика нет? — спросила медсестра, и Семену показалось, что он услышал в нем нотку возмущения. — Сейчас увидим.       Рука медсестры потянулась к затылку и одним движением вырвала черную резинку, до этого стягивающую волосы в конский хвост. Виола тряхнула головой и тёмные волосы, волной пронесшись в воздухе, опали на плечи и спину. Семен уже догадался, что его ожидает, однако эта догадка оставила его равнодушным. Между тем пальцы медсестры потянулись к верхней пуговице халата, обтягивающего её формы. Семен с будничным выражением лица смотрел, как с Виолы спал халат, как улетела в сторону голубоватая блузка, как расстегнулся бюстгальтер и как прямо за чёрной юбкой вниз соскользнули трусики.       — И что, совсем никак? — спросила медсестра, на которой из одежды остались только чёрные чулки, поясок и туфли с длинными каблуками. В этот момент Семену стало по-настоящему страшно. Перед ним стояла голая женщина, причём, сногсшибательная женщина, за которой наверняка увивается куча мужчин, а его орган на неё не то, что не стоит, а вообще никак не откликается, будто перед ним обыкновенный шкаф. Конечно, вчерашняя ночь была непростой, но не до такой же степени.       — Никак, — мрачно сообщил Семён.       Виола подошла к нему и плавно поставила ногу на стул так, что та оказалась прямо между ног Семена.       — Потрогай…       Семён поднял руку, коснулся ладонью лодыжки и провел по икре вверх, потом обратно вниз. Так продолжалось примерно три минуты, после чего Семён опустил руку.       — Ладно, — сказала Виола, убирая ногу. — Придётся применить тяжёлую артиллерию.       Виола выдвинула шуфлядку в столе, вытащила на стол какие-то бумаги. Под бумагами, прямо на дне шуфлядки оказалась какая-то пачка. Медсестра раскрыла её и, выдавив оттуда одну таблетку, пошла к рукомойнику, набрала в стакан воды и подала его вместе с таблеткой Семену.       — Пей, — коротко сказала она       — Это что, допинг что ли? — Семен недоверчиво глянул на беленький диск у себя на ладони.       — Вроде того. Пей.       Семен закинул в рот таблетку и запил водой. Медсестра забрала стакан и, не одеваясь, села на кушетку и скрестила ноги.       — А теперь что? — спросил Семён.       — Пока ничего. Сиди, смотри на обнаженную женщину, радуйся, что тебе в лагере одному выпадает такая возможность. Многие были бы рады оказаться на твоём месте.       — Да уж… — неслышно проговорил Семен и задумался. А ведь и вправду он, по сравнению с другими парнями в этой смене, был баловнем судьбы. Например, тот же Сергей из клуба кибернетики, сколько Семен того знал, каждую смену увивался за местной библиотекаршей и та все время его отшивала. И ничего в той библиотекарше привлекательного не было, даже характер у неё был сварливый, но бедолагу это не останавливало. Вооружившись вяленьким букетиком из ромашек, он неизменно шёл на штурм, и так же неизменно получал отказ. Семен вновь окинул взглядом Виолу, которая в этот момент как раз сняла одну ногу с другой так, что Семён увидел темноватые нижние губки; только теперь он обратил внимание на широкие розовые ареолы сосков. В этот момент его словно ударило молнией — прибор начал подавать признаки жизни. Медсестра, увидевшая, шевеление в штанах пациента, удовлетворенно сказала:       — Похоже, оживает.       Она поднялась с кушетки.       — Снимай штаны… Да не стесняйся, так надо.       Семен расстегнул ремень и, приподнявшись, приспустил штаны. Виола опустилась перед ним на колени и посмотрела на воскресший член.       — Ну и ну, — восторженно произнесла она и положила на него ладонь так, что кончики ногтей оказались около уздечки, а кисть — на яйцах. Виола отогнула большой палец и мизинец так, что они обхватили член и принялась медленно водить рукой вверх-вниз.       — Что вы делаете? — спросил Семён, с восторгом ощущая, как потяжелел его член и как зудят яйца.       — Ну, надо же его проверить. — задумчиво произнесла Виола. — С медицинской точки зрения.       Тем не менее, по голосу Виолы было понятно, что с практической точки зрения агрегат интересовал медсестру куда больше, чем с медицинской.       — Или ты против? — не переставая работать рукой, произнесла медсестра и вопросительно посмотрела на парня.       — Нет, я не против, — выдохнул Семён.       — Вот и славно.       Неожиданно Виола нагнулась, и Семён почувствовал, как пышные губы медсестры плотно обхватили головку члена. Семен только успел вздрогнуть, когда почувствовал, как гостеприимный язык принялся ласкать головку. Глядя сверху вниз, Семён не мог видеть самого процесса: волосы Виолы, спадавшие на его бедра, полностью закрывали обзор, но ощущения были неземными. Парень аккуратно положил руку на волосы, отыскал в них темя и надавил. Его член тут же принялся тонуть в теплом влажном рту медсестры. Он давил на её темя до тех пор, пока не почувствовал, как нос Виолы упёрся в его лобок. Почувствовав свободу, медсестра немного отстранилась и вновь полностью заглотнула член. Виола какое-то время подержала его, после чего аккуратно выпустила изо рта.       — А он у тебя хорош, — сказала медсестра, рассматривая твёрдый, покрытый её слюной член.       Виола взялась за него одной рукой и принялась медленно надрачивать. Её язык проворно ласкал головку, а другая рука аккуратно массировала яйца. Спустя некоторое время Семён почувствовал, что вот-вот кончит. По пульсации детородного органа это поняла и Виола, и в последний момент отстранилась.       — Ну вот, теперь он готов и дальше вершить справедливый суд. — Высокопарно сказала она, глядя на дрожащего Семена и его член. Медсестра поднялась и принялась одеваться.       — И не вздумай сегодня онанировать… Да, знаю, что хочется, но придётся потерпеть. Зато вечером будешь трахаться как кролик.       Семен терпеливо подождал, пока возбуждение пройдёт, после чего натянул штаны и, поблагодарив медсестру, покинул медпункт. Соревнование продолжалось.