Счастливого Рождества!

      Утром накануне Рождества крупными хлопьями шел снег. Он падал, почти не кружась, покрывая землю белым пушистым одеялом. Было тепло и солнечно, свежевыпавший снег искрился и так и манил: хотелось гулять, валяться в этом самом снегу, лепить снеговиков, играть в снежки и строить крепости… Соседские дети, собственно, этим и занимались…       Маленький Гарри стоял у окна, прижавшись носом к прохладному стеклу, и проводил по нему пальчиком, рисуя узоры. Северуса не было дома, и Гарри должен был весь день провести взаперти, глядя на то, как веселятся другие ребята. Впрочем, Снейп всё равно не позволял ему играть с ними.       — Они магглы, Гарри, — упрямо повторял он каждый раз, когда мальчик заговаривал об этом, — незачем тебе заводить себе маггловских друзей.       — Но Северус! — Гарри никогда не называл его папой, хотя, если бы Снейпа спросили об этом, то он, возможно, нехотя сознался бы, что хотел этого, — должен же у меня быть хоть один друг, ну хоть один, а? У дяди с тётей был Дадли… Он, конечно, обижал меня, но всё же он был, понимаешь? А иногда, когда дядя Вернон особо лютовал, Дадли мог потом подойти к двери моего чулана. Он, конечно, говорил какую-то гадость, но так, что мне становилось смешно, и мы хихикали, переговариваясь через дверь. А однажды он даже отдал мне кусок своего недоеденного торта… Он упал на пол, но всё равно был вкусный. А ещё…       Снейп ненавидел такие разговоры, а Гарри, как назло, заводил их всё чаще…       Мальчик вздохнул и нехотя отошёл от окна. В углу маленькой полутёмной гостиной стояла невысокая и, если уж быть честным, довольно неприглядная живая ёлка, а рядом, в коробках, лежали старые маггловские игрушки.       Северус не планировал праздновать Рождество, но когда Гарри всё же сказал вчера за ужином, уныло тыкая вилкой сосиску:       — Красиво на улице, правда? Все готовятся к Рождеству… Мы же будем праздновать Рождество, да, Северус?       Снейп сначала хмыкнул, потом закашлялся, подавившись хлебной крошкой, на мгновение задумался, и ответил, глядя во вспыхнувшие надеждой глаза приёмного сына:       — Ну, если ты хочешь…       — Очень хочу, Северус! — затараторил Гарри. — И ёлку, и подарки и, может… — он замолчал, смутившись, и уставился в свою тарелку.       Снейп накрыл его руку своей.       — Ну, что ещё ты хочешь? — даже попытался улыбнуться мальчику. Получилось, впрочем, не очень.       Гарри пыхтел, словно собираясь с мыслями.       — Может, мы… позовём кого-нибудь в гости? Кого-то, у кого есть… дети? — видя зарождавшуюся злость в чёрных глазах напротив, Гарри сразу замотал головой. — Нет-нет, тётю с дядей и Дадли я и сам бы не позвал, но, может, ты знаешь кого-то…       Снейп помотал головой. Он привык жить затворником, практически ни с кем не общаясь, встречаясь только с заказчиками зелий да с Дамблдором иногда. Это ему он должен был теперь отчитываться за судьбу отданного на воспитание сына так любимой им в прошлом Лили Поттер, урождённой Эванс.       Ему удалось забрать Гарри от Дурслей после Хэллоуина, когда он, устав корить себя за случившееся годы спустя, решился на отчаянный шаг. Гарри было восемь лет, но он был таким маленьким и худым в огромной одежде двоюродного брата, что сердце обычно сурового мужчины тогда неприятно сжалось... Ребёнку нужна компания, и Снейп сам это понимал, но допустить, чтобы Гарри дружил с детьми магглов? С детьми тех, что дразнили его когда-то? Что презирали его за старую неопрятную одежду и отсутствие свободного времени? За некрасивую мать и пьяницу-отца? Такой судьбы Северус не пожелал бы и сыну врага, чего уж говорить о Гарри, к которому он за это короткое время успел привязаться.       Гарри, бросив ещё один грустный взгляд на играющих за окном детей, подошёл к ёлке и осторожно открыл одну из коробок с игрушками. Они были старые, краска на некоторых облупилась, но Гарри вынул одну из них, золотистый шарик с нарисованной на нём ёлочкой, и осторожно водрузил на ветку ели. Он работал медленно, очень старательно извлекая из коробки старые игрушки, и долго прикидывал, примеряя, где же будет лучше смотреться тот или иной шарик. Рождественская маггловская песенка «Джингл Беллс» словно сама играла в его голове, и мальчик принялся тихо напевать, кружась по комнате.       Вдруг пламя камина, до этого ровно горевшего в противоположном от ёлки углу, неожиданно вспыхнуло, и из него показалась встревоженная голова незнакомого мужчины. Гарри вздрогнул и хотел было спрятаться за старым потертым креслом — он ещё не привык к волшебству, но мужчина уже заметил его.       — Где Северус? — спросил человек отрывисто вместо приветствия, без интереса глядя на перепуганного ребёнка.       — Я… я не знаю, по делам ушёл, — развёл руками Гарри, изучая лицо мужчины в пламени и, внезапно вспомнив, чему его учили в старой, как говорил Северус, маггловской школе, вежливо спросил, — ему что-нибудь передать?       Мужчина в камине задумался на секунду, а затем устало кивнул:       — Драко болен. Пусть сейчас же явится ко мне, ты запомнил, мальчик?       Гарри торопливо закивал, не решившись спросить имени мужчины.       — Ладно. Надеюсь, он всё же поторопится, не хотелось бы вызывать этих остолопов из Мунго, ещё и в канун Рождества, — надменно произнёс мужчина и, тряхнув головой, исчез в пламени камина.       Северус вернулся примерно через час, застав Гарри за протиранием пыли с верхних полок старого шкафа. В отличие от тёти Петуньи и дяди Вернона, Снейп не заставлял мальчика убираться и готовить, но сам он был слишком занят со своими зельями и заказчиками, а Гарри так хотелось праздничного уюта…Чертыхнувшись про себя, Снейп подошёл к Гарри, и мальчик оглянулся.       — Северус! — почти закричал он, едва устояв на старом колченогом табурете.       Глаза Снейпа отразили вспыхнувшую тревогу. «Ну что с ним произошло сейчас?»       — Что? Что-то случилось, Гарри?       — Да! Пока тебя не было, камин вспыхнул и там появилось лицо, и оно… — глаза Гарри горели в желании поделиться новостью.       — Кто это был, Гарри? Он назвал себя? Что он хотел?       Гарри замотал головой, словно смущаясь, что не узнал имени того человека.       — Нет, не назвал, он сказал только, что… — Гарри почесал голову, вспоминая, — он сказал, что это срочно, что Драко болен и что он не хочет вызывать этих… — Гарри снова замолчал, прикидывая, стоит ли повторять то, что сказал мужчина, но всё же решился, — остолопов из Мунго…       — Гарри! — в голосе Северуса слышалось легкое осуждение. — Я же говорил тебе много раз — не повторять плохих слов, верно?       — Да, но… я подумал, вдруг это важно… — Гарри стоял всё с той же грязной тряпкой в руке, низко опустив голову, и лукаво улыбался. Он знал, что Снейп его не накажет. Этот суровый внешне мужчина никогда на него не кричал, не наказывал и не бил. Он просто долго и нудно объяснял, так, что у Гарри начинали слипаться глаза и иногда он зевал, отвечая: «Понял». Но мальчик считал это не такой уж высокой платой за возможность иногда пошалить, тем более что играть с другими детьми и гулять одному Снейп ему не позволял.       — Ладно, — кивнул Снейп, вмиг становясь серьёзнее, — уверен, что Люциус, как обычно, преувеличил, но всё же мне стоит проверить крестника, — затем он быстрым шагом направился в лабораторию, сложив в небольшой чемоданчик несколько зелий, и вдруг взглянул на Гарри. — Ну что, пойдешь со мной или останешься тут?       От столь щедрого предложения, мальчик тут же забегал по комнате, повторяя:       — Да, да, конечно, с тобой!       — Ну, ладно, — тихо согласился Снейп и подозвал скачущего мальчика ближе к себе. — Только вот что — они не знают, кто ты такой, и ты не говори, хорошо? Скажешь, что тебя зовут Гарри. Просто Гарри, ясно? Впрочем, я надеюсь, что улучшенное бодроперцовое быстро поставит мальчика на ноги, и уже через час мы сможем вернуться домой.       Гарри был рад уже и этому. Ему нравился Северус, конечно. Несмотря на всю его замкнутость и угрюмость, он по мере сил заботился о мальчике, но Гарри было всё же невыносимо тоскливо в тёмном мрачном доме в Паучьем тупике в городе Коукворт. Вдруг его мысль зацепилась за последние слова Снейпа, и Гарри решился спросить:       — Мальчика? А сколько ему лет?       Снейп приложил ладонь к лицу. Иногда этот чересчур активный и любопытный ребенок сводил его с ума.       — Да он твой ровесник, но не думаю, что вы сможете подружиться, Гарри. Так что…       — Почему? — зелёные глаза, такие же, как у Лили, упрямо блеснули за стеклами круглых очков.       — Потому что вы разные, вот почему. Не спрашивай, Гарри. Лучше дай руку. Мы аппарируем.       Пожав плечами, Гарри привычно протянул мужчине всё ещё чуть перепачканную пылью ладошку, и Северус, хмыкнув, перенёс их к воротам Малфой-мэнора.       Гарри никогда ещё не видел такого огромного мрачного дома. «Настоящий дворец», — подумал он, но не успел ничего сказать, как вдруг у ворот появился крошечный человечек с большими заостренными ушами и огромными голубыми глазами, одетый в старую наволочку с вышитой буквой М.       — Хозяин Люциус ждёт вас, сэр, — пропищал человечек и пошёл в сторону дома, приглашая гостей следовать за ним.       Внутри дом выглядел ещё величественнее, чем снаружи — старинная мебель из натурального дерева, портреты в золочёных рамах, развешенные по стенам, огромные хрустальные люстры… Гарри не успел рассмотреть всё, как к ним навстречу вышел тот самый мужчина из камина. Он выглядел встревоженным, и полы его домашней мантии развевались от быстрой ходьбы.       — Здравствуй, Северус! Спасибо, что пришёл, — Люциус сдержанно поприветствовал гостя, удостоив мальчика лишь слабым кивком. — Ну, пойдём сразу наверх?       Снейп согласился, а Гарри, не решившись спросить, что же делать ему теперь, пошёл вслед за мужчинами.       У двери комнаты на втором этаже хозяин дома остановился и постучал. Услышав чуть хрипловатое: «Войдите» — Северус и Люциус открыли дверь в детскую. В последний момент Гарри всё же решил, что будет невежливо вот так врываться к чужому болеющему мальчику без приглашения, поэтому он отошёл в тень и тихо сказал, обращаясь к Снейпу:       — Я, наверное, здесь тебя подожду.       Северус рассеянно кивнул и вошёл вместе с Люциусом в комнату мальчика. Гарри принялся рассматривать окружающий его коридор, удивляясь всё больше и больше. Коридор был таким длинным, что по обе стороны мальчик насчитал не меньше дюжины дверей, изысканных, белых, с резными ручками. Под ногами был мягкий пушистый ковёр цвета темного шоколада, который мальчик так любил. По обеим сторонам висели небольшие портреты, которые, к огромному удивлению Гарри, двигались! Северус, кажется, упоминал о таких, когда рассказывал Гарри про Хогвартс, но видеть их своими глазами Гарри пока не доводилось.       Вдруг дверь в комнату мальчика распахнулась и Гарри увидел Северуса и Люциуса, направляющихся куда-то вниз.       — Мы идём домой? — спросил Гарри, пытаясь не выдать разочарование — ему понравился этот большой и странный дом.       — Нет, Гарри, мне нужно немного модифицировать бодроперцовое для Драко, подождёшь меня здесь? Дальше по коридору есть библиотека, Люциус сказал, что ты можешь пока почитать.       Хозяин дома кивнул, и мужчины удалились в подвал, где располагалась небольшая домашняя лаборатория.       Когда шаги мужчин стихли, Гарри собрался было поискать библиотеку, как вдруг дверь в комнате мальчика чуть скрипнула. Она была не закрыта. «Ведь ничего не случится, если я только взгляну на него, правда?» — подумал Гарри и на цыпочках подошёл к двери в детскую.       Щель была достаточно широкой, и Гарри мог видеть большую — у дяди Вернона и тёти Петунии была примерно такая же — светлую кровать с бледно-голубым пологом, на котором были изображены облака. Полог был не задёрнут, и Гарри смог увидеть мальчика, лежащего в ней. Тот показался Гарри очень красивым — длинные светлые волосы, такие же, как у отца, чуть заострённый подбородок, едва заметная надменная улыбка. Он читал книгу и иногда, словно задумываясь о чём-то, делал замысловатые движения пальцами в воздухе. «Настоящий принц», — подумал Гарри и рефлекторно сделал шаг вперёд, чтобы получше его рассмотреть. Предательская дверь чуть скрипнула и раскрылась ещё шире. Гарри замер на пороге комнаты, моментально смутившись. Светловолосый мальчик во все глаза смотрел на незваного гостя.       — Ты кто? — спросил хозяин комнаты, вскинув вверх острый подбородок. — И как оказался в моём доме?       Гарри, всё ещё смущаясь, поднял на мальчика глаза.       — Я Гарри, я пришёл с Северусом, то есть… с мистером Снейпом. Я живу у него.       — Хм… — светловолосый мальчик задумался на мгновение, — и давно? Не знал, что у крёстного есть ребенок.       Гарри пропустил мимо ушей слова о крестном, и поспешно ответил.       — Ну, на самом деле он мне не отец, он забрал меня от дяди и тёти меньше года назад, с тех пор я и живу у него.       — Хм… — мальчик снова задумался, осторожно поправляя упавшую на лицо светлую прядь, — а где твои родители? Почему ты с ними не живешь?       Гарри вздохнул и опустил глаза.       — Они умерли… но это ничего, — поспешно добавил он, — я ведь их совсем не знал, и Северус очень хороший, он заботится обо мне и всё такое, вот только…       — Что?       — Мы живём вдвоем, и он не разрешает мне играть с другими детьми… — Гарри взъерошил и так торчащие тёмные волосы и вдруг спросил. — А у тебя есть друзья?       Светловолосый мальчик кивнул, едва заметно усмехнувшись.       — Есть Панси, Винс и Грег, но я не люблю с ними играть.       — Почему? — в глазах Гарри отразился неподдельный интерес.       — Ну, Винс и Грег глупые, а Панси просто девочка и хочет играть только в куклы… мне больше нравится одному. Я уже привык.       — А-а-а, — разочарованно протянул Гарри, — а я бы хотел, чтобы у меня появился друг…       Повисла неловкая пауза, и Гарри решил, что ему пора выходить из комнаты, он и так провёл здесь больше времени, чем собирался, как вдруг светловолосый хозяин комнаты сказал ему:       — Что, так и будешь на пороге стоять? Проходи, — и кивнул на небольшое кресло, стоявшее у кровати.       Гарри просиял и поспешно, пока мальчик не передумал, занял предложенное место. Кресло было очень мягким и уютным, и Гарри невольно улыбнулся.       — Я — Драко, — сказал мальчик, протягивая руку.       — Я знаю, — ответил Гарри, отвечая на рукопожатие.       — Знаешь? Откуда? — в глазах Драко пробежала искра настороженности.       Гарри смутился.       — Ну, твой отец сегодня приходил к нам через камин. Ну то есть… — Гарри пытался объяснить, — не он, а только его голова, она появилась в пламени и …       После этих слов Драко, отложив книгу, расхохотался. Гостю вдруг тоже стало так легко и весело, что он засмеялся.       Затем Гарри задумался и исподлобья посмотрел на мальчика, сидевшего рядом.       — А ты… хочешь быть моим другом?       Драко, казалось, задумался, а потом серьёзно посмотрел на Гарри.       — А ты не глупый? Потому что глупые друзья у меня уже есть, знаешь ли…       Гарри вздохнул.       — Я не знаю… Дядя Вернон называл меня идиотом и дураком, а ещё дебилом, а Северус говорит, что это всё неправда, просто он маггл необразованный и… — Гарри замолчал и с надеждой взглянул на Драко. — А как это проверить?       — Хм… не знаю… ты в шахматы играть умеешь? В магические, конечно.       — Магические… — Гарри задумался… У дяди были только обычные, но он никогда в них не играл…       — Маггловские шахматы скучные. Вообще всё маггловское скучное, так ведь? — серые глаза напротив посмотрели на Гарри изучающе, а самому Гарри так хотелось понравиться этому удивительному мальчику, что он поспешно кивнул.       — Поиграешь со мной? Я тебя научу, вот и проверим, глупый ты или нет? — лукаво усмехнулся Драко. — Мне запретили вставать, поэтому достань с той полки, пожалуйста.       Гарри вскочил с кресла и быстро принёс искомое, сердце его почему-то стучало быстрее обычного. «А если я проиграю? И он решит, что я глупый и не захочет быть мои другом?» Но вслух мальчик сказал почему-то совсем другое.       — Северус, наверное, скоро вернется, мы не успеем…       — Когда крёстный закрывается в лаборатории, он всегда проводит там минимум полчаса, я даже засекал…       — Зачем? — вырвалось у Гарри.       — Просто так. Здесь бывает скучно, знаешь.       Гарри кивнул и с интересом принялся разглядывать таинственные магические шахматы.       Доска была шикарная, из очень красивого тёмного дерева, отполированная, с резными узорами по четырём углам. Сами фигуры понравились Гарри ещё больше, они были костяными и очень красивыми, он залюбовался ими и едва не пропустил саму игру. Правила были несложными, и мальчик довольно быстро с ними разобрался…       — Я бы не советовал тебе делать этот ход, — уверенно сказал Драко, глядя на подмигивающего Гарри всадника на доске.       — Но он подсказывает мне, — развёл руки Гарри, — разве он хочет быть схваченным?       Драко усмехнулся и словно бы нехотя, ответил:       — Это же мои шахматы, Гарри. Они все хотят моей победы. Поэтому я бы не стал их слушать.       Естественно, Гарри воспользовался советом своей фигуры. И, конечно же, проиграл. Вздохнув, он взглянул в светящиеся самодовольством глаза светловолосого мальчика и спросил как-то обречённо:       — Теперь ты не захочешь со мной дружить, да?       — Почему же? — сейчас была очередь Драко удивляться.       — Ну, наверное, я всё-таки глупый, а Северус просто не хочет меня расстраивать, — сказал Гарри и снова вздохнул, опустив голову. Они играли, сидя на постели Драко, и мальчик внезапно ощутил, как маленькая ладошка гладит его по непослушным волосам.       — Ты не глупый. Ты забавный, Гарри. И я хочу с тобой дружить.       Гарри резко поднял голову, чтобы встретиться с искренней и тёплой улыбкой самого прекрасного мальчика — его нового друга.       Внезапно раздался настойчивый стук в дверь, и затем в комнату вошёл немного уставший, встревоженный Снейп, а за ним и Люциус. Увидев Гарри, Северус сразу словно бы выдохнул, расслабился, но теперь выражение его глаз изменилось на удивлённое.       — Гарри? Ты чего это здесь? Впрочем, неважно, я почти закончил, сейчас дам Драко зелье, и мы сможем вернуться домой. Да и, Люциус, сегодня не позволяй сыну вставать с постели, пусть он окрепнет до завтра…       Пока Снейп проводил над Драко диагностические чары и в последний раз объяснял его отцу, как следует действовать в том или ином случае, мальчики молчали. Каждый думал о своём, и судя по выражению лиц обоих, об одном и том же. Когда Северус закончил, он, взглянув на Гарри, тихо сказал:       — Ну, нам пора…       Гарри вздохнул, кивнув Северусу, и уныло поплёлся к выходу. Снова только он и Снейп. Как и всегда.       — Крёстный! — тихий вскрик Драко заставил обоих уходивших вздрогнуть и остановиться. — Северус, а можно Гарри останется встретить со мной Рождество?       Снейп хмыкнул и виновато взглянул на мальчика.       — Драко, понимаешь…       Люциус, до этого молчаливо взиравший на них, вдруг перебил его, проводя рукой по волосам сына.       — И правда, Северус. Пусть останется. Ты же знаешь, как Драко не любит быть один в праздники. Нам пришлось отменить приём, который мы планировали устраивать здесь, и его друзья не придут сегодня, — затем, словно обдумывая что-то, он замолчал и после паузы добавил, — и ты оставайся. Посидим по-семейному — ты, я и Нарцисса, а?       Снейп никогда не отмечал Рождества до этого года. Ну почти никогда, за исключением нескольких лет в Хогвартсе, которые ещё можно было назвать счастливыми. В этом году он тоже не планировал его отмечать, но всё сложилось иначе. И сидя за огромным праздничным столом и запивая изысканные закуски дорогим вином, он думал, что, пожалуй, в жизни всё же должно быть место празднику.       А на втором этаже, в детской, два мальчика сидели на кровати в пижамах и, смеясь, ели по куску огромного шоколадного торта, а затем, наигравшись, лежали рядом и разговаривали обо всём на свете. О метлах и квиддиче, о магах и магглах, о Хогвартсе, куда они оба поступят через три года, о лошадях и драконах, а ещё о том, что здорово, когда у тебя есть друг, с которым вот так…       Уже за полночь, когда взрослые наговорились обо всём и просто сидели, едва заметно улыбаясь друг другу и глядя на отблески пламени камина, Нарцисса поднялась в комнату сына. От увиденного её сердце наполнилось теплотой и нежностью, и она, ступая почти неслышно, осторожно укрыла одеялом двух свернувшихся калачиком, но не выпускавших друг друга, детей. «Счастливого Рождества, Драко и Гарри», — шепотом сказала она и тихо прикрыла дверь, спускаясь вниз. На её губах играла тёплая и счастливая улыбка.