Всего лишь раны и усталость

Лоренс устал; это Фейсал замечает как-то мимоходом, это привычно и неудивительно, и он последний, кто обвинит своего друга в натянутой улыбке и отсутствующем взгляде, как бы ему не хотелось, чтобы Лоренс приветствовал его иначе.        Он рассказывает, чем занимался на севере - творил свои привычные безумные чудеса, разрушал железные дороги и собирал армию. О чем-то из этого Фейсалу уже известно из донесений, о чем-то - нет, да и просто слушать мягкий голос Лоренса приятно, хоть и говорит он на смеси диалектов и не обращает внимание на грамматику. Но он устал, ужасно устал, а рассказ продолжает выпивать силы. Кто-то из слуг приносит чай; "Довольно," - говорит Фейсал, и Лоренс замолкает, фальшивая улыбка медленно исчезает с его лица. Фейсал наконец-то тянется обнять Лоренса, но тот, обычно охотно поддающийся ласке, вдруг замирает, не дыша, и вздрагивает и резко отстраняется, когда Фейсал пытается погладить его по спине. На лице Лоренса застывает какое-то нечитаемое выражение. "Ты ранен?" - спрашивает Фейсал, и Лоренс кивает и тут же мотает головой: "Это пустяк, правда". Какое-то время Фейсал молчит, выбирая, стоит ли продолжать расспрашивать. Он готов поверить Лоренсу, что это действительно пустяк, но беспокойство грызёт его сильнее чем обычно, слишком неправильными кажутся напряжённая поза Лоренса и его пустое лицо. Фейсал осторожно берет его руки в свои (на секунду ему кажется, что Лоренс снова пытается отстраниться) и спрашивает: "Что случилось?"        Лоренс молчит так долго, что Фейсалу кажется, что он не услышал вопрос, но наконец он отвечает, тщательно подбирая слова: "Неудачное столкновение с турецким патрулем недалеко от Азрака. Меня приняли за дезертира и отхлестали розгами, а потом я сбежал." Это не похоже на ложь, но и на правду тоже не похоже; под недоверчивым взглядом Фейсала, все ещё держащего его за руки, Лоренс тихо добавляет: "Я не вру тебе, поверь. Не беспокойся обо мне, это просто несколько поверхностных ран и усталость". "Как скажешь," - соглашается Фейсал. Лоренс пододвигается ближе и прячет лицо у него на плече. В таком незавершенном объятье они сидят в молчании; Фейсал обдумывает слова Лоренса и верит им все меньше, и его тревога растёт.