MIYAVI — Into the Red
— М-м-м, — тянет Кит, — какой горячий. Он, пожалуй, приуменьшает — котлета в бургере не просто горячая. Она обжигающая. — Немного чили, — довольно говорит Ханк. Он парень простой — из ингредиентов для своих блюд тайны не делает. В еде главное — душа, а она у каждого повара неповторимая. — И халапеньо. Всего пара ломтиков, но эффект… — Невероятно сочный, — продолжает Кит и сглатывает слюну. Он смотрит на бургер как загипнотизированный, будто толстая говяжья котлета испарится, если он моргнёт. — Даже булочки уже влажные. Ханк с ним рядом провёл достаточно, чтобы знать — Кит повышает голос, только когда по-настоящему волнуется, и сейчас он, тут никаких сомнений, взволнован до крайности. Его, наверное, даже соседям слышно. — Попробуй, — мягко подталкивает Ханк. — Пока не остыл. — Красивый. — У Кита такое лицо, будто он способен убить любого, кто встанет между ним и этим бургером. Впрочем, Ханк уверен, желающих не найдётся. — Огромный. — В голосе Кита прорезается страсть. Жажда обладания, от которой у самого Ханка рот наполняется слюной. — Скорее бы он оказался во мне. — Так пробуй, — подгоняет Ханк. С бургера капает на лист салата, в одиночестве тоскующий на тарелке. — Чего ждёшь? — Хочу полюбоваться. — Кит прикрывает глаза, только чтобы вдохнуть аромат. Любимый набор специй для мяса как никогда заиграл с этим фаршем — он свежайший. Ханк не пытается скрыть, что растроган. Кит ненавидит готовить, он бы всю жизнь питался зелёной слизью и даже не думал жаловаться, и каждое блюдо Ханка для него сродни чуду. Так он и говорит, и до него Ханк не думал, что путь к сердцу может лежать через оды его кулинарным шедеврам. Да и не шедеврам тоже — кажется, Кит не особо разбирается в сложности появления чудес. — Всё, я почти готов. Когда он кусает, Ханк смотрит не моргая, чтобы ничего не упустить. Вечно хмурый в последние месяцы, Кит светлеет, только когда ест. Будто его лицо заливает солнечный свет — таким он становится хорошеньким. Нет, наверное, Ханк к нему испытывает слишком большую слабость — хотя кто бы стал его винить? Все обожают Кита, почему Ханк должен быть исключением? Лэнс то и дело говорит, что у него слишком мягкое сердце… Лёгок на помине, Лэнс пишет ему буквально через секунду. Не спуская глаз с Кита, который вгрызается в мягчайшие булочки, Ханк разворачивает сообщение на паде. «Передай Киту, что у него стыда нет!» Ханк растерянно моргает. «Но мы не…» — начинает набирать он. Дело идёт медленно — у Кита по пальцам стекает прозрачный сок. Не то зрелище, которое Ханк может видеть спокойно. Сбивает с мысли. Кит вздрагивает, когда этажом выше начинают колотить по батарее. — Убавьте звук! — орёт Мэтт. — Мы всё равно не будем завидовать! Ханк готов поспорить, что Широ, который призывает его быть терпимее к ближним, здесь не слышно. — Они думают, что мы трахаемся, — виновато говорит он. Кит удивлённо поднимает брови, но, к облегчению Ханка, в бургер вгрызаться не прекращает. — Ну, просто, — продолжает Ханк, чувствующий себя обязанным оправдаться за домыслы лучшего друга, — ты… так страстно… ешь… И Лэнс подумал, что мы… здесь… Он укоризненно обводит рукой стол, заставленный баночками со специями и посудой, словно пытаясь пристыдить невидимого Лэнса: даже единственная тарелка помещается с трудом. Крошечный табурет, на котором восседает Кит, для секса тоже вряд ли подходит. Для трапез с друзьями есть гостиная, для торжественных случаев — столовая Гарнизона. Кухня Ханка — святая святых, место, где творится таинство, и Кит — единственный, кому Ханк разрешает есть прямо здесь. Ханк бы объяснил это желанием подать еду сразу с плиты, чтобы она не успела остыть, потому что настоящая причина… её Ханк не готов озвучить. По крайней мере, сейчас. Может, когда-нибудь потом, когда у него будет свой ресторан, и его предложение… ну, может, не руки и сердца, а парочки свиданий для начала, будет весить больше, чем сейчас. — …как будто тут есть для этого место, — заканчивает Ханк свою нелепую речь и выдыхает с облегчением. Взгляд Кита мрачнеет, брови сходятся на переносице, а пальцы так сильно впиваются в обкусанные булочки, что на тарелку сочно шлёпаются кольца лука в густом горчичном соусе и тончайший ломтик огурца. — Я мог бы держать тебя на весу, — решительно заявляет Кит, и, даже несмотря на набитые щёки и каплю кетчупа на губе, выглядит он скорее грозным, чем смешным. За таким Китом Ханк шёл в бой, и сейчас пошёл бы. — Думаешь, если ты больше, я не смогу тебя поднять? «Эй, эй, Кит, остынь!» — стоило бы сказать Ханку, но, если по правде, он совсем другого ждал. Что Кит рванёт на этаж выше вправлять Лэнсу мозги, или вроде того. Голова у Кита горячая, чего скрывать, и это тоже будит в Ханке чувства, о которых говорить пока рано, но… …это всё ещё самое романтичное, что ему доводилось слышать. — Запросто, — продолжает Кит, как будто уже сказанного недостаточно, и отправляет в рот остатки бургера, — если бы ты захотел. «Если бы я захотел», — про себя повторяет Ханк, пытаясь осмыслить для начала каждое слово по отдельности. То есть… вот так просто? — И нам бы не помешало, что Мэтт долбит по батарее, — добавляет Кит как бы между прочим, поочерёдно обсасывая пальцы. — Ханк, — его голос становится мягче, ниже, и Ханк не знает, как сказать, чтобы он перестал: и говорить таким тоном, и облизывать пальцы, — спасибо, было потрясающе. Вряд ли это слышно в квартире этажом выше, но отчего-то Ханку кажется, что её обитатели затаили дыхание и ждут развития событий. — Моя любимая прожарка. — Кит смахивает с губы каплю кетчупа; Ханк томительно жалеет, что сделал это не сам. — И соус просто огонь. Ханк думает, что сейчас его губы наверняка жгутся от чили, и, возможно, эта мысль его и добивает, потому что, когда Кит направляется к раковине и включает кран, Ханк не выдерживает. — Ты бы правда мог меня поднять? — спрашивает он. — Запросто, — пожимает плечами Кит, намыливая руки. — Я могу прямо сейчас. Хочешь? — Нет, я не… я не настаиваю, — тут же пускается в оправдания Ханк, но под решительным взглядом Кита смущённо умолкает. — Галра сильные, — не без хвастовства напоминает Кит. Ханк смотрит на его литые плечи и жилистые руки и снова думает не о том. Совсем не о том, о чём бы ему надо сейчас думать. — А ты вовсе не такой уж тяжёлый. И, прежде чем Ханк морально подготовится, Кит его поднимает. По лицу не скажешь, что ему тяжело, — закинув голову, он расплывается в довольной улыбке, а Ханк, растерянный и всё ещё морально не готовый к тому, чтобы Кит держал его на руках, надёжно и заботливо обхватив бёдра, не знает, куда деть руки, и после недолгих сомнений кладёт их Киту на плечи. Кит прикрывает глаза от удовольствия, в точности как когда принюхивался к бургеру, и облизывает губы. Может, стоило бы для начала спросить разрешения, но сердце у Ханка слишком мягкое и становится ещё мягче от комплиментов. Да и, признаться, у него тоже горячая голова. Поэтому он обхватывает лицо Кита ладонями и ждёт ещё один удар сердца — но Кит улыбается шире, будто только и ждёт, когда Ханк его поцелует. Его губы жгутся так, что язык начинает гореть, но это не повод остановиться. Пока Кит держит его на руках, ничто не повод останавливаться. — В спальне не так слышно, — говорит Ханк, тяжело дыша, пока Кит сдёргивает с него одежду. Футболка улетает в одну сторону, штаны — в другую, а Кит с той же жадностью, с какой смотрел на бургер, смотрит Ханку между ног. — Трахаюсь я тише, чем ем, — усмехается он и, закинув ноги Ханка себе на плечи, довольно трётся щекой о его бедро. — М-м-м… огромный. Глядя, как Кит поддевает носом твердеющий член и целует нежную кожу в паху, Ханк успевает пожалеть, что ему взбрело в голову приготовить острый бургер именно сегодня. — Не могу дождаться, когда он будет во мне, — продолжает Кит, и Ханк заливается краской от слов и от того, как дыхание обжигает мошонку. — Если ты хочешь, конечно, — поспешно добавляет он. — Кит, — Ханк заставляет себя сесть, только чтобы снова взять его лицо в ладони и заглянуть в его огромные голодные глаза, — я ничего не хочу сильнее, но… ты уверен, что тебе это не навредит? — Галра не только сильные, — Кит вздёргивает уголок губ в ухмылке, и Ханк, не удержавшись, обводит большими пальцами его острые скулы, гладит тонкий нос, касается длинных ресниц, — галра ещё и очень, очень выносливые. — Но ты только наполовину галра, — напоминает Ханк. — Этого хватит, — заверяет Кит и прижимается губами к его ладони. — Можешь себя не сдерживать. Ханк решает ему довериться — и, не сдерживая себя, снова целует. Когда Кит выгибается, впиваясь ногтями ему в плечи, и стонет через закушенную губу, Ханк всё-таки не выдерживает. — Скажи, если будет слишком, — шепчет он почти с мольбой — потому что Кит никогда, ни в чём себя не щадит, и последнее, чего Ханк хочет — сделать ему больно. — Я остановлюсь. — Не останавливайся, — выдыхает Кит ему в рот и шире разводит колени. — Я же сказал… — Галра очень выносливые? — продолжает Ханк. — Галра любят большие члены. — Кит жарко взглядывает на него из-под упавшей на глаза чёлки. — И вообще… всё большое. Он тянет Ханка на себя, прижимается теснее, утыкается лицом ему в грудь, и Ханк готов поспорить, что этот стон слышно как минимум на два этажа выше. Как ни странно, по батарее никто не стучит. После секса Ханка всегда тянет поесть и на странные разговоры. И если первое можно отложить, то со вторым он ничего поделать не в состоянии. — Как думаешь, — начинает он, поглаживая Кита по волосам. Кит тяжело поднимает голову с его груди, но объятия сжимает только крепче, и у него такие сильные руки, — будь мы блюдом, какой получился бы вкус? — Горько-сладкий с остринкой, — не задумываясь, отвечает Кит, как будто уже сто раз об этом думал раньше. — Ну, знаешь, меня в чистом виде невозможно было бы взять в рот без слёз, а ты… — Он ведёт языком по груди Ханка к шее, медленно сжимает зубами плечо, оттягивает кожу, и Ханк забывает о том, что был не прочь перекусить. — Ты бы окутал меня, как то суфле, взбитое со сливками и мёдом, и превратил в какой-нибудь изысканный десерт, такой, чтобы стонали от восторга даже кулинарные критики. Пленённый его фантазией, Ханк подминает его под себя, сцеловывает с его губ и языка тающий привкус чили, — и уже знает, что попробует приготовить в следующий раз, когда Кит заглянет на его кухню.***
— Опять Ханк ему что-то невероятное приготовил, — вздыхает Лэнс. — Только послушайте эти стоны! — Наверняка снова тот остренький бургер, — облизывается Мэтт. — С огурчиками и халапеньо. — Хватит, — сурово говорит Широ. — Что, адмирал? — Лэнс с шаловливой улыбкой приподнимается на локте. — Мы снова отвратительно ведём себя, обсуждая друзей за спиной, и портим имидж команды Вольтрона? — Хочешь нас отшлёпать? — тут же оживляется Мэтт. — Нет, — с душераздирающим вздохом сознаётся Широ, — из-за вас я опять хочу бургер.20.12.2020