Сказка

В одной маленькой стране, название которой никому не было известно, вылупилась на свет шикарная инструментальная группа. Пятеро музыкантов жили дружно под одной крышей и радовали друг друга безмерно... Лидера никто не выбирал, но все как-то согласились что анархия — мать хаоса. Сыграли в бесхитростную игру: камень, ножницы, бумага и выдвинули Пака Сонджина на эту роль. Пусть за других лямку тянет. Раз он самый сильный и мудрый. Дали ему кличку: Медведь и на том и расслабились. Но долго так не протянули. Один, как говорится, в поле не воин, а пеший путник. Решено было помогать своему лидерниму, кто чем может. Самый старший был долговязым мальчиком и притягивал к себе косые взгляды всех, кто подходил на пушечный выстрел. Дали ему кличку — Цыпа, при обоюдном согласии. За его длинную шею и раскосый, инопланетянский взгляд на вещи. Следующим был королевич Ёнкей. Кто без суда и следствия приходил к верным решениям, и его зачастую все слушались, потому что таким безапелляционным методом он прогнозировал любые ситуации. Дали ему имя — Лис за его хитрые глаза с поволокой. Остались лишь два мелких, ничем не примечательных собрата, но характеры их были за семью печатями и от них просто отмахнулись, назвав обычными зверюшками. Доуна — Щеночком, а Вонпильку — Розовым Зайчиком. Почему — розовым, никто не знал, да и знать никому не хотелось... Как-то, Ёнкей так устал от своих сородичей, что решил выставить их за дверь, чтобы пожить в своё удовольствие. На время, разумеется, не на всю жизнь. Так как авторитетом он страдал баснословным, слушались его беспрекословно. Отправив Джэ — Цыпу с Доуном на юг, в Джунгли, он тут же решил, что Соджин с Вонпилем пойдёт на север. Есть ли там Джунгли — дело десятое. Если надо — всё можно найти, умеючи. Парни постарались взять необходимое в дальний поход. Джэ слыл самым заботливым, любящим питаться свежей курятиной, вот и положил с собой несколько яиц. Остальное можно было добыть в ближнем бою. Не один ведь он. Медведь Сонджин взял с собой огромный мешок с палаткой и тёплыми вещами. Чтобы нос не отморозил розовый мальчик с огромными, заячьими ушами. Ёнкей радостно проводил парней в разные стороны и кинулся в подвал с провизией. Поел, что плохо лежало и уснул, прикорнув на деревянной ступеньке... Цыпа с Щеночком весело проводили время, пока не дошли до леса. Тут оказалось, что яйца проклюнулись в виде маленьких, желтеньких цыпушек. Доун сосчитал их и выдал ежедневный паёк — три хлебные корочки. Радостно известил хёна-Цыпу, что их теперь пятеро, как людей в любимой группе. Сему Джэ-Цыпа был несказанно рад. Юг был тёплым, Джунгли нависали нестройными рядами. Настроение было превосходным. Воодушевлённым. Пройдя несколько шагов, Щеночек Доун подвернул ногу и пробороздил мордочкой зелёные заросли, разгоняя комаров. Цыпа-Джэ остановился. Прикрыл уши, чтобы не слышать стенания молодого щенка. Не при нём будь сказано. Цыпушки кинулись к новоиспечённому сотоварищу. Поднатужились, поставили на ноги. Но хорошего не прибавилось — Щенок Доун не мог и шагу ступить. Он снова забазлал так, что у Джэ-Цыпы подошвы зачесались. Делать нечего. Долговязый мальчик-Цыпа перевязал рану на ноге Щеночка и закинул его себе за спину. Дорогу-то никто отменять не стал. Да и некому было. Цыпушки мгновенно признали в Джэ-Цыпе — мамку. Обложили с обеих сторон, взяли на изготовку защитные прибамбасы — ветки там, камушки. Мало ли, кто на них нападёт? Защищать-то кому-то надо. Так и шли к заветной цели. Никто правда не знал, что она из себя представляет. Впереди — мамка-Джэ-Цыпа с ношей переростка-Щенка, стенающего почём зря, а следом и с боков — цыплята новорожденные, растущие, словно на дрожжах. И не от трёх корочек хлеба, точно. Цыпушки ловили всё, что плохо лежало или бежало. Питались отборными ядовитыми змеями, червяками и одуванчиками. Вкупе — это были отменные блюда. Дающие силы и прыть. Цыпа еле двигался. Он знал, что если остановится — у него не будет сил идти дальше. Тяжёлая ноша давила плечи, стенания мелкого Щенка напрочь закладывали уши. Но он чувствовал себя самым счастливым человеком из всех живущих. Потому что можно всё стерпеть, если ты не один... Север был далеко, но это не остановило Сонджина. Он нёс на себе: рюкзак, палатку, Вонпильку, лайтбэнд вместо фонарика, котелок — накорми друга, дрова для костра, огнетушитель, кирку и подушку-думку… Заяц-Вонпилька проклинал своё детство, отрочество и юность, а лидер-Медведь терпел и это. Когда голос мелкого перешёл на шёпот и стих, старший понял, что пора устанавливать палатку. Он пристроил рюкзак с Вонпилем возле сосны, а сам вооружился лопатой. Расчистив небольшую территорию от снега, он умело установил палатку, разжёг костёр, как учили в бой-скаутском клубе и перетащил «Розового зайца» поближе к огню. Согревшись, Пиль попробовал посетовать на судьбу-злодейку, но бодрый лидер заткнул его горячей кашей. Разомлев от жара внутри и снаружи, Вонпиль задремал, посасывая палец. Лидер нежным жестом поменял палец на леденец и утартал мелкого в палатку. Подоткнув со всех сторон спальный мешок, Медведь-Сонджин вознамерился дежурить всю ночь, дабы не проворонить костёр. В таких условиях нельзя терять ни йоту живого тепла. Приперев собой мощную сосну, лидерним стойко выдержал два часа, но когда ему привиделись медведи, он понял, что заснул… Схватив лопату наперевес, лидер окинул опушку леса пристальным взглядом. В глазах заплясали солнечные зайчики от костра. Попробуй, разгляди здесь что-нибудь в десяти метрах? Звуки его не пугали. Если тут и были медведи-шатуны, то давно бы уже показались. Или они костра боятся? Надо было проштудировать интернет на предмет местных зверюшек, но чего не сделано — того не сделано. Гневить себя абсолютно нечем. Сонджин-Медведь разогнал кровь в застывших мышцах. Поприседал пару раз для самоутверждения своей силы-воли и снова огляделся. Прямо по кругу неверного света от костра стояли полчища лесных медведей. Они цепочкой окружили лагерь и теперь просто молча таращились своими проникновенными глазками. Лидерним икнул. Ухватил покрепче лопату. Встал в позу: «No pasarán!»* «Хозяева тайги» пока не делали никаких резких движений и Сонджин не стал лезть на рожон. Что бы-то ни было — отступать было некуда. Не Вонпильку же им скармливать? Который сном и духом… Снег хрустел под ногами, пока лидерним устраивал для медведей показательные выступления: он вспомнил всё, что когда-то проходил при поступлении в группу. Мощные взмахи лопатой с некоторыми элементами боевых искусств возымели своё действие. Медведи уселись в кружок и оживлённо перешёптывались. Потом вожак встал и отдал честь. Следом за ним все остальные подняли лапы и помотали энергично мордами. Видимо, это было колоссальным признанием, потому что они маршируя, выстроились в несокрушимые ряды и выпорхнули в близлежащие леса. Унося с собой неприятные запахи немытых под шкурой тел. Сонджин выдохнул. Умылся снегом и подбросил в догорающий костёр дров. Утро уже было не за горами, а за лесами. Лис-Ёнкей в этот момент проснулся с такой болью в затылке, что поневоле вспомнил всех святых и несвятых тоже. Его желудок снова был голоден и тут же дал знать об этом отборным бурчанием. Обводя припухшими глазами закрома припасов, он с ужасной пронзительностью понял, что они пусты. Запасы необходимо было пополнить в срочном порядке, иначе это выхоленное и дерзкое тело потеряет свою изначальную красоту. И очень скоро! Выбравшись наверх, Ёнкей собрал котомку и отправился в парк, что находился в пяти парсеках пути. Это недалеко, если ограничиваться мировыми масштабами. Поискав на большой поляне деревья с безобразными грибами "трутовика скошенного" или "инонотуса" отдела "базидиомицеты", в простонародье - чагу, Лис ничего не обнаружил. Но зато на глаза попалась целая поляна грибов-лисичек. Они спело и сочно показывали свои мясистые шляпки выглянувшему солнышку. Набрав полные закрома, Лис-Ёнкей вернулся домой и приготовил себе обед из трёх блюд: на первое была — грибная похлёбка, на второе — жаренные лисички и на третье — просто сырые, пахнущие еловыми шишками грибы. Слопав всё без остатка, «басист» группы понял, как он неотразим. Почему-то стало жутко не хватать мемберов. Тогда он вышел на балкон с ракетницей в руках. Зажав уши, выстрелил. Пора бы уже и честь знать — блуждать по Джунглям. Дома беспорядок, ароматные запахи и зал, полный музыкальных инструментов… Братец Лис вышел встречать своих мемберов к опушке парка. Ждать пришлось недолго. Вот кусты затрещали и оттуда вынырнул отряд бодрых цыпушек на длинных, мускулистых ногах со шпорами. У них был такой бравый вид, что Ёнкей слегка растерялся. Первой мыслью было — бежать без оглядки со всех ног, но следом выбрался Цыпа-Джэ, сгибаясь до земли под тяжестью рюкзака и заснувшего Щеночка Доуна. Ноги самого старшего слегка подрагивали от долгой ходьбы, губы были плотно сжаты. С разгорячённого лица стекали ручьи пота. Цыпы выстроились в ряд и продефилировали мимо Ёнкея твёрдым шагом. На своих спинах они несли странные предметы, Лису даже на миг показалось, что он видит устрашающего вида скальпы змей и ящериц. Парень содрогнулся от отвращения и переметнулся взглядом на вымотанного до беспредела самого старшего. Щенок Доун верещал и поскуливал, вцепившись крепкими руками в холку самого старшего Цыпы. Лис помотал головой, чтобы избавиться от навязчивого образа своих измученных мемберов. Но в этот момент, на поляну вынырнул лидер, маршируя, как стая слонов. Он пел походную песню, чтобы замаскировать стенания молодого Пильки, голова которого торчала из-за его спины. Видимо, глаза Ёнкея стали несколько подслеповатыми с годами, потому что померещились целых две головы. Но зрение не играло с ним в прятки. Из рюкзака лидера действительно торчало две головы, а не одна — как было изначально. Сонджин остановился, поигрывая мощными бёдрами. Сбросил лёгким жестом рюкзак с плеч и оттуда выползли два паренька. Вид одного из них был таким странным, что лагерь Джэ и Ёнкей вытаращились, открыв рты. На миг стенания Доуна и Вонпиля стихли, и все услышали высоко в небе летящий самолёт. Второй малец отдалённо напоминал Сонджина, так что все воззрились на лидернима с вопросительными выражениями на лице. На что тот ничего не ответил, а размеренным шагом направился в столовую общежития и взял сразу пять порций кимчи-чиге. Вонпиль ничего вразумительного сказать не мог, он просто трясся от холода и плакал. Решили обождать до лёгких времён и тогда допросить лидера по всей форме. Но Доун быстро пришёл в себя, как только принял на грудь вискаря с размякшей корочкой хлеба и подступил к Вонпилю с расспросами, пока остальные делились впечатлениями и едой. Пилька мотал головой и сокрушённо вытирал слёзы. Он пока не мог говорить. Лис-Ёнкей успел наведаться в подвал и поел там втихаря лисичек. Улыбка намертво поселилась на его довольном лице и этого пока было достаточно. — Откуда взялся этот малыш? — спросил Джэ, поглаживая коричневую шёрстку коротышки на кривых ножках. Этот парнишка и вправду очень напоминал лидера: такие же большие, умные глазки и бархатная шевелюра тёмных волос. Только ушки уж слишком были лопухастые, не в обиду будь сказано. — Я не знаю… — на выдохе проговорил Вонпиль, — Я очень плохо себя чувствовал… — Ты что, родил его от Сонджина? — не смог смолчать Доун. Все оторопело глянули на макнэ, но ответ Пиля был ещё более странным: — Я не помню, — плаксиво заметил тот, — Мне было так плохо, что я вполне мог бы его родить где-нибудь в заснеженных дебрях Джунглей. Когда очнулся — он уже был… Наверное, я его мама… Малыш действительно очень хорошо и трепетно относился к своему предку, он облизал голую коленку Вонпиля и выжидательно замер, попрошайничая еду. — Чем ты его кормишь? — заинтересованно спросил Доун, — Молоком? Вонпиль ошалело вылупился, идентифицируя фразу. Забегал глазами по плошкам на столе. Увидел шматок мяса и сунул коротышке. Тот урча убежал под стол и там сожрал весь кусман подчистую. Цыпы, которые не отходили от Джэ и на пушечный выстрел, возмущённо зароптали, пинками прогнали странное существо из помещения, клокоча и мотая красными гребнями. — Отставить! — скомандовал Джэ и его подрощенные цыпушки молча козырнули. Выстроились в ряд. Попросили разрешения на рекомендательные письма для поступления в местный спецназ. Лис-Ёнкей помотал головой и мысленно принялся подсчитывать невосполнимый в будущем ущерб в их общем бюджете. Чтобы прокормить такую семью — нужна еда. И много. Лучше всего было отправить всех работать. И чем скорее — тем лучше. Лидер появился так неожиданно, что все вздрогнули. Угнездил свои мощные бёдра за столом и раскатисто чихнул. — У меня, оказывается, аллергия на шерсть… — пояснил всем, — Но не выкидывать же было этого малыша. — Своего ребёнка? — уточнил Доун, — Вон того? Похожего на тебя, как облупленного… — Я не помню, как его родил, — заплакал Пиль, — Мне было так плохо! — Вы про медвежонка? — уточнил Сонджин, — Он прибился по-дороге. Не мог же я бросить его на растерзание местной фауне. — Но ведь он так сильно похож на тебя и Вонпильку, — решил Ёнкей, — Мы думали, вы — родители. Хотели уже в квартире его прописать… Лидер поперхнулся деликатесами и остолбенело воззрился на своих мемберов. — Я же не говорю, что приблудные цыпы смутно напоминают мне Джэ и Доуна, — ехидно сказал он. На всеобщем собрании было решено, что лишние рты в этом знаменитом бойз-бэнд-е лишними не будут. Бравые Цыпы поступили в спецназ и зарабатывали столько, что никому из группы и не снилось. Дела сразу поползли вверх. Воспитанием медвежонка занимались все без исключения, пока он не вымахал в огромного монстра с таким покладистым характером и манерами приёмных родителей, что любо-дорого было смотреть. Позже, он выступал со всеми на сцене и завлекал публику: зазывно дрыгал мощными бёдрами, прыгал, как козёл в толпе зрителей и пел лагерные частушки лирическим фальцетом. Кроме того, он играл на всех инструментах и в быту разговаривал басовитым сленгом на английском языке с небольшими вкраплениями сатури.