О бедном шисюне замолвите слово!

— Этой леди вот всегда было интересно, — Ци Цинци прикрыла рот веером. Мин Фань мимолетно огорчился тому, что нигде не выходило сыскать покоя: даже когда он выбрался из повозки и возглавил процессию верхом, Ци Цинци за считанные минуты, словно выжидала его, нагнала коня Мин Фаня, придерживаясь лишь символической дистанции. Глядя со стороны на ее чистое лицо и приподнятые брови, вряд ли кто-то мог задаться вопросом: «А насколько чист ее рот?» Тяжело выдохнув, Мин Фань на пару секунд прикрыл глаза, а после слегка повернулся к ней. — а кто из вас — женщина? — Не совсем понимаю тему вопроса, — он отвернулся к дороге. Так как Мин Фань ехал самым первым, не было смысла особо прятать выражение лица, чему он был почти рад. Их тихие с Ци Цинци плевки в сторону друг друга так же оставались вне внимания остальных. — Не могла бы леди Сяньшу быть конкретнее в своих высказываниях? — Ну как же? — Ци Цинци обмахнулась веером и сочувствующе нахмурилась. — Когда находишься в паре с человеком одного с тобой пола, вам же как-то надо разделять обязанности, — она смущенно улыбнулась. — Ни для кого не секрет, каковы были нрав и наклонности бывшего лорда Цинцзин, — Мин Фань улыбнулся на ее цоканье языком. — Так что следовало ожидать, что некоторое пагубное влияние надавит даже на самого чистого ученика. Как твоя тетушка, как эта леди могла не заметить этого? — Н-да? — О, Сяо Фань может немного пооткровенничать со своей тетушкой, — она тихо посмеялась, щуря глаза. — Не зря же Сяо Фань едет в одной карете с Хозяином Хуаньхуа? Право слово, Ло Бинхэ уже давно не твой маленький шиди, о котором следовало бы столь сильно беспокоиться, нежели если вы едете вместе не по конкретным причинам… Но не переживай: тетушка все понимает. Правда, Сяо Фань так юн, ему не следовало бы столь категорично выбирать себе партнера на тропе самосовершенствования, — Ци Цинци покачала головой. — Этот извиняется, если ввел леди в заблуждение, — повернувшись в седле, Мин Фань поклонился, даже выпустив из рук уздцы. Конь под ним лишь громко всхрапнул. — но этот еще не имеет спутника на пути самосовершенствования, — выпрямившись, он немного склонил голову к плечу, а после слегка кивнул на веер в руке Ци Цинци. — Чего не скажешь о вас? — Цинци снисходительно посмотрела на него через прищуренные веки, сохраняя безмятежную улыбку. Бледно-голубое полотно веера было украшено изображением нежных розовых лепестков сливы, и то, с какой аккуратностью она держала аксессуар в руках, говорило о том, что она весьма дорожит им. — У человека, подарившего его вам, прекрасный вкус. — Воистину у Сяо Фаня острый глаз, — она благосклонно кивнула. — Но не нужно переводить тему; и почему же Сяо Фань оставил своего спутника в одиночестве? Почему же лорд Ло не решил составить тебе пару в конной езде? Он вырос таким статным: мои девочки не отказались бы полюбоваться столь прекрасным молодым человеком и, возможно, попытать счастье, раз уж он свободен, — она улыбнулась шире, символически скрывая рот веером. — Что Сяо Фань думает? — Этот не против, если его шиди согласится со следующего привала сменить вид езды, коли того захочет сам, — Мин Фань пересилил себя от поджатия губ, заставляя себя выглядеть невозмутимо. Его губы даже изогнулись в легкой улыбке в ответ на чужой проницательный взгляд. — Возможно, к этому моменту его нежелание сменится вдохновением, и он присоединится к нам.       Мин Фань не желал этого по нескольким причинам, но не сомневался, что все так и будет. Ему даже не нужно было напрягаться, чтобы почувствовать ревнивый взгляд застывающих время от времени глаз, похоже, что у него уже была выработана чуйка на реакции Ло Бинхэ.       Но ему абсолютно не хотелось, чтобы Бинхэ присоединялся к их с Ци Цинци обмену колкостями. Это не было актом защиты шиди от вероятных атак соперницы за власть, скорее избеганием проблемы путем оттягивания начала активной фазы конфликта. Пусть Мин Фань все еще не мог избавиться от предчувствия, что Бинхэ в любой момент может отвернуться от него — эти навязчивые мысли вызывали раздражение при выслушивании слов любви, льющихся из Бинхэ огромным потоком, стоило дать тому волю — уже нельзя было не ставить на первое место возможность того, что он встанет на его сторону и поддержит противостояние. Право слово, с Шень Цзю все было проще хотя бы потому, что они были выгодны друг другу и знали, чего хочет другой: у них были общие интересы и стремления, они дополняли друг друга на пути достижения целей, даже их быт в конце концов был налажен до возможного идеала. А Ло Бинхэ? Мин Фань, чем взрослее тот становился, все больше воспринимал его минным полем вкупе с тем, что вокруг не была стабильная обстановка, где он мог бы обстоятельно взяться за разбор чужих мотивов. Он уже начал оступаться, уделяя внимание собственным политическим продвижениям и оставляя недовольного этим Бинхэ на заднем плане.       Не получалось поступать иначе: секта и его место в ней были для Мин Фаня на первом месте. Он был готов уступить место первенства, но категорически отказывался позволять другим создавать свалку из разрозненных целей и борьбы за власть. У секты уже есть глава, наследник предыдущего, и если он еще не дозрел до своих обязанностей, Мин Фань считал, его просто надо вырастить в нужном ключе, а не перехватывать знамя, вырывая его из чужих рук. Эту мысль он, кажется, сумел донести, но теперь они тихушничали каждый на своем пике, чем рушили давний распорядок дел. Нужно было хоть немного встряхнуть их, направить твердой рукой, хотя бы организовать… В этом по сути и заключалась суть работы пиков Цюндин и Аньдин — в организации работы секты. В то время как Цюндин выполнял роль «лица» Цанцюн и руководил внешней политикой, отвечая за секту во внешнем мире, Аньдин следил за настроением внутри секты. Не было лучшей сети разведки, чем обслуживающий персонал. И как бы ни ныли адепты Аньдин, как бы их не принижали даже собственные собратья, именно они имели самый первый доступ к большинству товаров и артефактов, за исключением Байчжань, адепты которой занимались добычей редких зверей и ночной охотой. Но Дэмин и Сиобо не справлялись. Был ли в этом виноват просчет их наставников или же то была простая неопытность, но факт оставался фактом: они не справлялись со своей работой. Мин Фань не мог быть их нянькой и разжевывать все с нуля, обучая вместо их безответственных учителей, в конце концов, были еще и наставники, выполняющие функцию старейшин. На пике аскетов, несмотря на наличие лорда, вся власть над структурой как раз находилась в руках трех главных мастеров, а лорд Шань лишь выполнял функцию голоса пика, не выражая исключительно своего мнения.       В случае непредвиденной ситуации пик Цинцзин, являющийся вторым на ступеньке иерархии секты, должен был временно перехватить управление, страхуя главу или являясь регентом при нем, что и оставалось делать Мин Фаню. Ситуацию, однако, ухудшало то, что взаимоотношения Шень Цинцю и Юэ Цинъюаня были выставлены напоказ. Об их отношениях ходили фривольные слухи, Шень Цинцю за глаза называли серым кардиналом, многие были уверены, что тот негласный глава Цанцюн… Никто не был готов к резкой смене сразу нескольких лордов, тем более так рано. У Мин Фаня были связаны руки, и далеко не только тем, как опрометчиво два других новых горных лорда высказали свое желание быть под его опекой. — Нашему спутнику действительно не мешало бы размяться, — Ци Цинци улыбнулась ярче и довольнее. — Где это видано, чтобы молодой мужчина прятался в повозке, в то время как девушки демонстрируют свои навыки езды верхом. Если Ло Бинхэ настолько талантлив, как о нем говорят слухи, то нам всем есть чему у него поучиться. — Речи леди Сяньшу мудры и лестны, — Мин Фань кивнул. — Шиди будет рад услышать их лично.       Больше всего проблем было с Ци Цинци. Достигшая ступени зарождения души, застывшая в золотой молодости, Ци Цинци абсолютно не выглядела на свой возраст. Кто мог сказать, глядя на ее юное лицо, что она была самой старшей среди пиковых лордов, наряду с темпераментностью, в последнем уступая только самому молодому среди них Лю Цингэ за счет женского коварства? Она и Вей Цинвей были против «самоуправства» новых пиковых лордов и именно от них было больше всего проблем. Порой, когда уже просто опускались руки, Мин Фань допускал низкую мысль о том, что, если бы они умерли, было бы проще. Да, это не избавило бы от проблем полностью, но… Но тогда бы теория о том, что Мин Фань выкосил пиковых лордов ради власти стала бы реальностью, и тогда из «жертвы» он стал бы причиной проблем даже в собственных глазах. Мин Фань ни капли не отрицал собственной вины в смертях шицзуня, шибо Шана и даже Юэ Цинъюаня, пусть и был достаточно благоразумен для того, чтобы не считать себя единственным виновным.       Бинхэ не раз прямо и косвенно предлагал «помощь», готовый запачкать руки в чужой крови. В последнее время подобные предложения стали поступать чаще, и это закономерно нервировало.       На стоянке, когда была возможность отдохнуть и перекусить, Мин Фань отошел подальше от лагеря и немного размялся, разогревая затекшие мышцы. Задница и бедра с поясницей несколько побаливали — он уже подзабыл, каково это скакать на лошади несколько часов кряду. Он не вздрогнул от объятий со спины лишь потому, что не переставал ощущать чужое внимание ни на миг и в душе знал, что это произойдет. — Гэгэ, — нараспев промурчав на чужое ухо, Бинхэ прижался ближе. — не проголодался? Гэгэ так долго ехал верхом и наверняка устал. — Дистанция, Бинхэ. — Они заняты, нас никто не увидит. — Было бы лучше, если бы ты остался в лагере, — Мин Фань отстранился сам, поворачиваясь к Ло Бинхэ лицом. — и пошел с остальными на контакт. Твое поведение вызывает вопросы. — Да? — Бинхэ продолжил улыбаться, лишь на мгновение приподнял брови. — В таком случае, им стоит притупить свое любопытство, — он вновь попытался приблизиться. — Не вежливо лезть в чужую личную жизнь. Шисюн? — огорчение, с которым Бинхэ обратился к Мин Фаню, когда тот отошел еще раз, было куда искреннее наигранного удивления до этого. — Что-то не так? — Сейчас нет времени для этого, — Мин Фань устало нахмурился. — Прекращай. — Я не понимаю, — Бинхэ остался на месте, теперь продолжив лишь сверлить его сложным темным взглядом. — В чем проблема, шисюн? Я совершил какую-то ошибку? — делая крохотный шаг, Бинхэ неловко улыбнулся, расставляя расслабленные руки в стороны, будто бы показывая, что он беззащитен. — Ты отталкиваешь меня раз за разом… — Я уже объяснял тебе ситуацию. — Почему тогда ты отказываешься от помощи? — выражение лица Бинхэ было действительно беспомощным. Он сделал еще один небольшой шажок вперед. — Что бы я ни предпринял, шисюн, в один момент отгородившись, теперь не принимает меня. Что произошло? Неужели дело действительно только в том, что говорят другие? — Не только, но в том числе и из-за этого. У меня хватает проблем… — У нас, — резко сократив дистанцию, Бинхэ взял ладони Мин Фаня в свои и прижался к ним губами, не разрывая зрительный контакт. Мин Фань мысленно поморщился: он уже давно даже не мыл руки, и от него пахло конским потом и пылью, а Ло Бинхэ продолжал тянуть в рот все, что не попадя. — есть проблемы. И мы решим их вместе, — он улыбнулся. — Позволь помочь тебе. Ты не один. Нет смысла тянуть это все в одиночку. — Когда мне понадобится твоя помощь, — Мин Фань с неудовольствием отметил, как почти незаметно жестче стало выражение лица Бинхэ, когда он все равно вырвал свои руки из его хватки. Можно было бы поступить мягче, но он уже знал, что Бинхэ, почуяв слабость, не отступит вовсе. — я обращусь. Или ты сомневаешься в моей рассудительности? — Нисколько, — то, как гладко это прозвучало в ответ, было еще более фальшиво. — Просто… — Бинхэ вздохнул. — Я просто хочу помочь хоть чем-то. — В последнее время ты бываешь все более вспыльчив, — Мин Фань скрестил руки на груди. — словно с годами у тебя прибавляется сила, но кончается терпение. Хладнокровие — то, что редко бывает лишним. Видимо, твое наследие сказывается, но тебе стоит взять это под контроль. — Ты все чаще говоришь о моем наследии — моя кровь нервирует тебя? — только сейчас Бинхэ проявил настоящую серьезность. — Неужели то, что я — полудемон, заставляет тебя стыдиться меня? — Глупо отрицать то, что является твоей частью, но приобретенные тобой сейчас черты характера идут тебе только во вред, — на то, как Бинхэ поджал губы, Мин Фань покачал головой. — Мы только недавно разобрались с проблемой Синьмо — и что я вижу теперь? Вновь вспыльчивость и кровожадность на ровном месте. Если тебе некуда выплеснуть негатив, но сдержать его ты не в силах, тогда отправляйся в Царство Демонов и хорошенько порезвись там, возвращаясь с холодной головой. — Прости, — Бинхэ опустил голову. Недолго подумав, Мин Фань подошел ближе и обнял его, похлопав по спине. — Я приношу тебе одни проблемы, — руки неуверенно сомкнулись на плечах. — Прости, что разочаровываю тебя, я постараюсь стать лучше, правда. — Все хорошо, пока есть возможность исправить. В конце концов, на работу над собой нам дана целая жизнь. Лучше сделать все качественно, нежели в поспешности что-то испортить, — Бинхэ прижался крепче. — Ну что ты? — Прости. — Все в порядке, — Мин Фань вздохнул. — Точнее, не все, но мы поработаем над этим. Просто не сейчас, ладно? — Бинхэ кивнул. — Подожди, пока появится свободное время. — Я знаю, — услышав рваный вздох, Мин Фань расслабился еще больше. — Прости.       Возвращаться все равно пришлось вдвоем — Бинхэ наотрез отказывался отходить из-за возникшего тактильного голода — из-за чего они словили несколько проницательных взглядов. Однако, согласившийся на езду верхом, Бинхэ совершенно не ожидал того, что шисюн оставит его с наказом налаживать контакт. Мин Фаню было почти смешно забираться в повозку под по-детски обиженным взглядом Ло Бинхэ, уже не знающего, как подступиться; Мин Фань запер за собой дверцу прямо перед его носом.       Второй причиной отсутствия покоя было то, что, как бы Бинхэ не преуменьшал размер собственной жажды прикосновений, он откровенно лип. Время от времени краснея и счастливо улыбаясь, вскоре он начинал распоясываться во всех смыслах до того момента, пока Мин Фань не одергивал его, и все начиналось сначала. Он много говорил, и порой эти вещи были неприятны и откровенны до излишнего, и во время разговора подбирался слишком близко. В один момент Мин Фаню осточертело ерзанье под боком, и он усадил Бинхэ на колени, чем заработал около половины шиченя тишины и спокойствия. Застигнутый врасплох неожиданной инициативой Бинхэ вначале не знал, как реагировать, после тихо млел, но, когда просто недвижимо сидеть наскучило, он начал приставать, начиная с небольшой игры с чужими пальцами. Задремавший было Мин Фань не сразу заметил переход между разглядыванием ладони и тем моментом, когда Бинхэ потащил его пальцы в рот. — Как ребенок.       Почти абсурдная жажда внимания раздражала, и Мин Фань сатанел, запертый с неугомонным ребенком с синдромом недостатка внимания в крохотном помещении повозки. Было крайне сложно поймать волну настроя, когда подобным вниманием можно было наслаждаться, позволяя Ло Бинхэ безобразничать. Было бы много проще, не будь они в карете, мчащейся на скорости в столицу Поднебесной. Впрочем, смущало это только его.       Оставшись уже наедине в повозке, Мин Фань развалился на сидении, положив под голову подушку. И пусть теперь Бинхэ не сверлил его взглядом, наверняка все равно скача где-то рядом, мысли крутились возле него и вариантов развития событий. Шень Цинцю обвиняли в том, что тот держал главу секты на коротком поводке. Мин Фань, если верить слухам, пошел дальше: в его руках оказались не только сразу несколько горных лордов, но и был выращен ручной герой… Это бы смешило, если бы не размах событий. С учетом ситуации, как бы Мин Фаню не хотелось думать иначе, все складывалось именно таким образом: Хан Дэмин и Лао Сиобо очевидно оборачивались на «шисюна»; с момента Собрания Великих Сект, на котором вскрылось происхождение Бинхэ, многие прочие так же действовали напрямую через него, словно Хан Дэмина не существовало вовсе. А как же злило Ци Цинци то, что именно к Мин Фаню ныне шли на поклон, дабы пригласить дев Сяньшу на какое-либо мероприятие вместо того, чтобы подать прошение об этом главе секты или непосредственно хозяйке пика. Мин Фаню нравилась деятельность Сяньшу: этот небольшой оплот феминизма был остро необходим в этом мире, даже если ему не нравилась Ци Цинци. Но то, что люди обращались к Мечу Цаншуи, было для Цинци подобно плевку в лицо.       Бинхэ не раз предлагал помощь, и Мин Фань знал, что тот действительно готов оказать ее. Даже если требовалось лишь наладить связи. Особенно он бы обрадовался, позволь Мин Фань ему «устранить проблему». И Мин Фань мог бы. Вот только это делало его слишком зависимым от Ло Бинхэ, чего хотелось бы избежать. Ло Бинхэ, раз на то пошло, уже давно даже не был адептом Цанцюн, чтобы иметь право вмешиваться во внутренние конфликты, наоборот — Бинхэ возглавлял оппозицию, и лишь странные отношения с его шисюном были мостиком меж Дворцом Хуаньхуа и Хребтом Тяньгун. Мин Фань едва балансировал, сохраняя отношения с ним и продолжая удерживать его на максимальном расстоянии от этих дрязг. Ло Бинхэ же в упор не желал видеть проблемы в этом, и это напрягало. Вот и сейчас Мин Фань с некоторой обреченностью ждал, к чему приведет еще одна попытка скрыть не так уж очевидные, как то утверждала Ци Цинци, отношения. Леди Сяньшу с большей вероятностью скорее просто злословила, когда говорила про них с Бинхэ, но вот с Бинхэ сталось бы и подтвердить…       С глубоким вздохом Мин Фань накрыл глаза локтем. Следовало урвать моменты тишины, ведь до точки назначения оставалось всего несколько дней, и что-то подсказывало ему, что императорский дворец принесет ему несколько подлянок.