С родной душой за пазухой

Будучи маленьким мальчиком, он любил слушать сказки матери про искусные замки из имбирных пряников, реки с кристально чистой водой и деревья из мармелада. Он так мечтал попасть в этот запретный мирок и попробовать каждый домик и травинку на вкус. Во снах он знакомился со всеми обитателями сладкого леса: и львы, и медведи, и лисички — все рассказывали ему про дивное место и приглашали на чай с сахарным печеньем в скромные хижинки. Каждое свое путешествие он пересказывал маме: как зайчик принёс ему вкуснейший компот, лисичка принесла шоколадку. Женщина всегда смеялась. Шли годы, мальчик рос. Он перестал верить в чудеса. Все красочные сны сменились кошмарами. Но почему-то именно в фильмах про сверхъестественные силы он находил покой. Все вампиры, демоны, приведения стали для него друзьями, но он в них не верил. Лишь со смехом он встречал предположения одноклассников о существовании этих персонажей. Он стал неинтересен для сверстников, привычное «безумец» раздавалось из каждого уголка школы. Дома его по-прежнему ждали фильмы, что он прекрасно знал наизусть. Особенно слова: «Никогда, ни при каких обстоятельствах, слышишь, ни при каких не верь демонам. Как бы искренне они тебя ненавидели или любили, они уйдут, бросят тебя подобно ненужной игрушке, забрав все жизненные силы и душу. Они заставят тебя страдать». *** Джун не спешил домой после пар длинною в вечность. Что его там ждёт? Упреки, слёзы, синяки. Были времена, когда Пак с радостью возвращался домой, рассказывал семье о прошедшем дне: воспитательница похвалила его за рисунок, друг подарил редкую карточку из любимой игры, поцарапал коленку, пока гнался за красивой девочкой. А сейчас? У него нет друзей, ему никто не рад. Разве что мать с огоньком любви, да и тот практически угас. Тот святой мир детства с пестрыми красками потускнел, стал слякотью под ногами. Как назло пошёл дождь. Куда пойти? Джунхи, недолго думая, направился куда глаза глядят, лишь бы быть подальше от этого безнадёжного места. Все люди бежали, чтобы скрыться от капель, чтобы поскорее вернуться к семье, детям. А Джунхи шёл прочь, ничуть не уделяя внимания насквозь промокшей одежде. Как вообще могут такие мелочи волновать, когда на душе так паршиво. Вскоре и весь окружающий мир стал противным гулом, чередой громких режущих звуков. Изображение поблёкло, размылось. А Джун и этого не замечал, находясь мыслями глубоко в себе. Как известно, такое до добра не доводит. И правда. Пак машинально начал переходить дорогу, ни посмотрев по сторонам, ни на цвет светофора. Только звук приближающейся машины вернул в реальность, но поздно… Джунхи открыл глаза и заметил, что уже стоит на тротуаре, а не в середине проезжей части. И холодные капли не ударяются об мокрые волосы. Почему? — Парень, ты в порядке? — где-то совсем рядом послышался таинственный мягкий голос. Такой приятный… — Да. А что произошло? — Да мне бы тоже не помешало узнать, что Вас вытолкнуло на дорогу на красный свет. Вы куда-то шли? — А, нет, просто бродил по городу. — Может быть тогда зайдете на чашечку чая, а заодно и примите горячий душ, чтобы не заболеть? Сейчас такое время коварное, так что стоит беречь себя. Тут недалеко, — незнакомец так ярко улыбался, что мог затмить Солнце своим светом. *** Квартирка и правда была в паре шагов от места встречи молодых людей. Маленькая, но такая уютная. Джун впервые за столь долгое время почувствовал что-то, от чего мурашки бегут по коже. Ощущение, что в этом месте тебя всегда ждут, когда бы ты не пожелал прийти. — У меня немного не убрано, но пока Вы будете в ванной, приведу это место в порядок. Вы пока раздевайтесь, а я сейчас быстренько принесу полотенце и одежду на смену, — не успел гость моргнуть, как ему уже предлагали чистенькую футболку с штанами и провожали до ванной комнаты. И вновь капли стекают по коже, бережно окутывая своим теплом. Все мысли испарились, не оставляя ни единого намёка на их существование. Но душа… Она переполнена переживаниями, ежедневными проблемами и грязью, что летит со всех сторон, куда не посмотри. Сперва ты не придаёшь этому значения, привыкаешь, но сам не замечаешь, как уже тонешь, захлёбываешься. Нет смысла кричать, звать кого-то на помощь. Никто не услышит. На глазах выступают слёзы. Он не может их больше сдерживать. Громкие всхлипы, ломающийся голос. В такие минуты Джун чувствует себя беззащитным ребёнком, ему так хочется вернуться в детство, под крыло матери. В тот тесный мир, где нет забот, бед. Где никогда не было больно. — У Вас всё хорошо? — снова этот голос. Он и правда завораживает, притягивает. Благодаря ему это недостижимое «хорошо» звучит так реально. Протяни руку, и вот оно, то самое «хорошо». — Да-да, сейчас, выхожу. Вокруг идеальная чистота, ни единой пылинки. Как можно было за 10 минут привести место в такой порядок? — Присаживайтесь, не стойте. Вы какой чай больше любите? — Чёрный. — В этом плане мы с Вами похожи, — незнакомец улыбнулся, заливая пакетик горячей водой. Он протянул кружку и присел рядом. — У Вас глаза припухли. Что-то случилось? — Да так, ничего серьезного. Как тебя зовут? — Я Ли Донхун. А Вы? — Пак Джунхи. Может быть будем на «ты», а то как-то неудобно, — Донхун кивнул головой, будто только и ждал этого предложения. У него такие темные бездонные глаза… Но они не карие, чуть с красноватым отливом. Джунхи с интересом разглядывал их, ведь никогда ранее ему не встречалось что-то подобное. Разве что только в фильмах у демонов, но они же не существуют. Да и взгляд такой нежный и мягкий, словно легкий бархат. Разве у столь мистических существ может быть столько эмоций сразу? Джунхи оторвался, с неловкостью опустил взгляд в кружку. Мелкие чаинки покоились на дне сосуда. Они даже не боролись за право быть спасёными, лишь следовали свой судьбе. Так странно сравнивать себя с крошками чайных листочков… — Ты не хочешь возвращаться домой, верно? — будто читая мысли, спросил Ли. — Я чувствую, что это так. Можешь остаться тут на ночь. — С-спасибо, — Пак чувствовал, будто новый знакомый видит его насквозь, каждую его часть. Это так привлекательно. Привлекательно. «А что будет, если его поцеловать? Как он отреагирует? Ответит ли?». Вопросы зарождались в голове Джуна один за другим, вгоняя в легкий ступор и румянец. Донхун, будто перехватив каждую мысль, подсел поближе и, чуть коснувшись теплой ладонью щеки, прижался губами к чужим. Так легко… Джун чувствовал, как душа становилась легче и очищалась. Кто же ты такой, Ли Донхун? Посреди ночи Джунхи проснулся от чьего-то взгляда. Он изводил и душил. Он что-то так настойчиво искал. Открыв резко глаза, Пак не увидел никого. Должно быть это очередной кошмар из того множества, который он уже пережил. Парень приподнялся и оглядел комнату. Пустота. Как и в сердце. Только окно пропускало струйки свежего воздуха, наполненного дождём. Тут так спокойно…                   *** Вот уже полгода прошло с момента их знакомства. Донхун каждый день находил Джуна, где бы тот не был. Этот человек с сверкающей улыбкой дарил краски каждому дню, забирая всю усталость. Пак хотел знать о Ли всё, но даже после такого длительного времени он не знал о нём ничего, при этом сам являлся открытой книгой. «Да и пусть» — думал он. До тех пор, пока с ним комфортно, почему бы не побыть очевидным? Фильмы про сверхъестественные силы перестали приносить удовольствие. Теперь все мысли были заняты только из неоткуда появившимся Ли Донхуном, что ни на секунду не покидает его. Он будто следил за каждым шагом в жизни Пака. Он и есть его жизнь. Пак влюблён. Он не представляет теперь жизнь без Ли, его улыбающихся красноватых глазок, успокаивающего голоса и мягких, нежных рук. Он стал кислородом, без которого умрёшь. У Джуна появилась зависимость от Донхуна. Она его разрушает…                   *** — Обещай, что не покинешь меня и не оставишь одного в этом мире, — чуть жалобно произнёс Джунхи, положив голову на плечо Ли. Они сидели на крыше высотки и смотрели на последние лучи заходящего остывшего Солнца. Ветерок игрался с волосами ребят, проскальзывал между пальцев и ласкал щечки. Ему тоже не хватало внимания.  — Обещаю, — немного задумчиво ответил Донхун. Его стеклянный взгляд был устремлён куда-то в даль, далеко за горизонт. О чём он думал? Через несколько дней Джун пришёл домой к Хуну. Он уже представлял, как ему откроют дверь, нальют любимый чай, и они в обнимку будут сидеть и обсуждать всё на свете. Но никто не открывал. Пак достал дубликат ключей и вошел в квартиру. В дальнем углу комнаты сидел он. Его трясло. По рукам текла кровь. Ее капли срывались и падали на пол, растекались, окрашивая уголки одежды в страшный алый цвет. «Нет, этого быть не может» пронеслось в голове у Джунхи, он поспешил к Донхуну. — Не подходи ко мне. Не трогай меня. Я тебя погублю, — сквозь зубы и рваное дыхание говорил Ли. Его голос, такой холодный и равнодушный, отталкивал, пугал. В секунду атмосфера вокруг него сменилась. Он поднял рубиновые глаза, которые так часто снились Джуну в самых ужасных кошмарах. — Я знаю, ты хочешь помочь мне. Отдай мне свою душу, и я буду спасён. Ну же, это просто душа, она тебе не нужна. Голос пробирался в самые дальние уголки тела, взгляд гипнотизировал. Пак не мог себя контролировать, он не мог отказать…                   *** Шли дни, проходили недели, месяца сменяли друг друга, а он всё не появлялся. Он его покинул. Он его оставил одного в жестоком мире среди отвратительных картин с не утихающей болью внутри. Она режет, рвёт и медленно пожирает Джуна. Он не спит ночами, а в кошмарах каждый раз выкрикивает лишь одно имя: Ли Донхун. Он сходит с ума, он никому не верит. После очередного такого сна, родители отводят сына к психотерапевту, но тот уже ничем не может помочь. Единственный выход — больница. Джуна помещают в одиночную палату, ведь никто не знает, не принесет ли он вред другим пациентам. Однако все, о чем он думает, — тот взгляд. Последний взгляд, который был пропитан любовью и сожалением. «Где ты?» — эхом сам за собой повторял Пак. Взгляд в пустоту, сковывающее движение прерывистое дыхание. Он стоит на коленях и прости, нет, молит о прощении, сглатывая душащие слёзы. Он пытается ухватиться за руку света, добра, но последний луч исчез, дверь окончательно захлопнулась. В пределах толстых стен раздался громкий истошный крик, забравший последние силы слабого голоса. Он задыхается… Капли горечи и сожаления подступают и бурей вырываются наружу, заставляя разрушать всё вокруг, вопить от внутренней боли и стонать от безнадёжности. Всё равно никто не услышит, всё рано никто не придёт. Где ты, мой спаситель? Помоги мне, сохрани меня, дай мне дышать…                   *** Он помнил наизусть: «Никогда, ни при каких обстоятельствах, слышишь, ни при каких не верь демонам. Как бы искренне они тебя ненавидели или любили, они уйдут, бросят тебя подобно ненужной игрушке, забрав все жизненные силы и душу. Они заставят тебя страдать». Но эти очаровательные улыбающиеся глаза заставили позабыть обо всём. Эти глаза, что ждали после тяжёлого дня, вселяли давно утерянную надежду и возвращали краски в унылые безликие дни. Джун любил, и был горячо любим. Но натура демонов никуда не денется, даже если они отчаянно будут резать себе крылья под влиянием чистого непорочного чувства. Пак обречён. До конца своих дней его тело будет бродить по бесконечному миру боли, страха и терзаний. Оно будет искать этого демона на бескрайних серых и пустых просторах, не подозревая, что Донхун всё видит. Он так и не смог поглотить эту душу, и с трепетом хранит возле своего сердца, охраняет её покой. Джунхи обречён. До конца своих дней его тело будет бродить по бесконечному миру боли, страха и терзаний. Однако этого конца он никогда не достигнет…