До зари, до утра прохлады

На призыв мой тайный и страстный, о, друг мой прекрасный, выйди на балкон. Незнакомая девушка смотрит на Марию так, будто бы знает, что произошло, словно зовет за собой. Ее наряд как-то особо выделяется на общем фоне, он пышный и красочный, такой может себе позволить человек, лишенный вкуса. Бал-маскарад был отличной идеей только в мечтах, когда еще не было этой истории с мышами. «Не стоит верить своим снам», — с грустью размышляет Мария, в то время как отец с матерью беззаботно кружатся по залу так, будто бы помолодели лет на десять. Даже Николка нашел, чем себя занять. Мысли разглядывающей Марию смеющиеся, радостные: «Ну, давай же, следуй за мной. Словно в первый раз». Как красив свод неба атласный и звонкий, и ясный струн печальный звон. Чувство недовольства праздником прокрадывается под кожу, а незнакомка по-прежнему ее разглядывает из-под своей маски и, это чувствуется, широко улыбается. Марии хочется увидеть хотя бы тень Мышильды, чтобы убедиться, не лишилась ли она рассудка за прошлую ночь. Она жмурит глаза, уставая от красок кругом, но перед ними по-прежнему ее подруга, нескладная, пыльная, деревянная, проклятая принцесса, имени которой теперь уже никогда нельзя будет узнать. На улице гнетущая темнота, которая усугубляет отчаяние. Незнакомка со знакомым смешком проходит мимо Маши, заставляя ее вздрогнуть, она будто бы нарочно задевает ее аккуратненьким плечиком. «Перебрала шампанского?» — недоуменно размышляет Маша, когда сталкивается с ней взглядом. Незнакомка не произносит извинений, а, убрав веер от лица, ослепительно улыбается, а потом, смеясь, проводит эти веером лицу Маши. Озари тьму ночи улыбкой, и стан я твой гибкий обниму любя. Странное ощущение вызывает это действие, непонятное. Прежде чем Маша успевает что-либо сообразить, незнакомка с веселым смехом отбегает от нее, не спотыкаясь о складки длинного платья куда-то очень далеко, в противоположную часть зала, где очень мало света. Маша, не понимая, что она делает, срывается следом за ней, еще не решив, хочет ли она проучить нахалку или просто поймать. Грусть сдуло словно свежим ветром. Маша бежит за ней, сначала расталкивая гостей, потом танцующие пары, после стремится вверх по лестнице, пока не чувствует морозный воздух и не видит открытую дверь. Оробев, теперь она ступает осторожно, выходя на небольшой балкон, где стоит ее незнакомка. Теперь она смотрит в темное ночное небо, услышав шаги, оборачивается, а после приглашающе вскидывает руку. — Все же я смогла тебя немного развеселить, Маша, — знакомым голосом говорит незнакомка. — Знаешь меня? — удивляется Маша, отложив в сторону другие вопросы, которых не мало. Незнакомка в этот миг снимает маску, на Машу смотрит чистое, приятное, молодое лицо. Оно ни о чем ей не говорит. — Мы познакомились в твоем сне… Знаю, деревянной я нравилась тебе больше, — сделав шаг навстречу произносит она. Глаза Маши раскрываются шире, неверие и радость смешивается в ней в один миг. Воцаряется длительная тишина. — Принцесса? — севшим голосом удостоверяется Маша, потом качает головой: — А где же все? Где твои слуги? Где мастер Дроссельмейер? Принцесса же вдруг берет обе ладони Маши и сжимает в своих. Холодный воздух сковывает, но не вызывает дрожи. Снежинки танцуют вальс как огоньки, загасая где-то во тьме. До зари, до утра прохлады я петь серенады буду для тебя. — Тебе разве недостаточно того, что я настоящая, живая? — все так же тихо и проникновенно спрашивает она. Маша и секунды не размышляет над ответом. — Более чем, — твердо произносит она, а потом внимательнее разглядывает стоящую перед ней. Из нее все же вырывается: — Просто… — Просто не хватает сказочных преображений и волшебства? — улыбается принцесса. — Скорее всего, — кивает Маша. Принцесса пожимает плечами: — Дроссельмейер говорил, что будет не просто. Вдруг где-то в ночи грянул первый залп, Маша и Принцесса, по-прежнему держась за руки, машинально оборачиваются на звук. Салюты. Ночь молчит, лишь тени густеют, но, видишь, бледнеет пред зарей восток. Спустя минуту, Маша вновь обращает взгляд к Принцессе. — Что же Дроссельмейер хотел этим сказать? Что будет не просто? Принцесса по-прежнему смотрит в ночную темноту, но отвечает охотно. — Он сказал, что это будет последним испытанием для нас с тобой. Явление суровой реальности или как-то так… Нам нужно понять, что сказка закончилась, и началась реальная жизнь. В ней нет места волшебству. — И каким было первое задание? — всматриваясь в Принцессу, интересуется Маша. Та вдруг поворачивается к ней, заглядывает ей в глаза, а потом произносит: — Для начала мне нужно было просто найти тебя и сказать, что со мной все в порядке. — С этим ты справилась, — улыбается Маша. — Что следующее? Принцесса вдруг опустила взгляд, растерянная. Она закусила губу, обдумывая, что нужно произнести. — Ну… — неуверенно начала она. — Потом мне нужно было узнать, готова ли ты принять такой, как сейчас. И… — Что? — обеспокоенно позвала Маша. — Разделишь ли ты со мной жизнь или твоя симпатия ко мне оканчивается на том, что ты и так меня спасла. Маша чувствовала себя пораженной. Действительно все непросто, но ее сердце и так знало ответ. Если у нее не получится, то она хотя бы попытается. Так и хотелось воскликнуть: «Ну и вопросы у тебя!», но она понимала, что это будет лишним. Вновь воцарилась тишина. Мирно спит за крепкой стеною, объят тишиною весь наш городок. Принцесса наконец-то повернулась к Маше. В ее прекрасных глазах отражалось страдание, даже страх. Маша поняла это быстро, потом быстро освободила одну руку и поднесла ее к щеке Принцессы. — Я тебя не брошу. На большее ее не хватило, потому что именно в тот момент, когда слова были произнесены, обеих в один миг сковало непонятное ощущение. Оно исключало что-либо, кроме стоящей напротив. Было невозможно отвести взгляд в сторону и сосредоточиться. Все вокруг потеряло значение: празднующие, шумящие люди, погода, отсутствие волшебных превращений. Есть только двое на балконе и музыка, отдаленно звучащая где-то внизу. Мы одни, никто не узнает, пока не светает, выйди на балкон. Маша чувствует, как что-то внутри нее заставляет ее приблизиться к лицу Принцессы. Та же замерла на месте не в силах двинуться в сторону, ее сковала радость. Медленно, неуверенно обе приближаются друг к другу, пока их губы не соединяются в поцелуе. Душа принцессы поет мелодичные песни, которым никогда не стать музыкой, все они о Маше. Она запоздало ощущает момент, когда начинает прижимать Машу к себе. Когда все заканчивается, они разглядывают друг друга смущенно. Маша с трудом находит волнующий ее вопрос: — Так, значит, Мышильда больше не вернется? — Нет, — со слабой улыбкой качает головой Принцесса, у которой нет имени. У обеих в сердцах поселилась уверенность, что все у них будет хорошо. Даже в реальности. Звезд огни горят и мерцают, и ввысь посылают струны тихий стон.