Он — серые и тяжелые грозовые тучи перед самой разрушительной бурей, несущие хаос, страх и тьму. Она — яркое солнце, проглядывающее через эту кромешную тьму, словно обнимая и грея все вокруг. Исцеляющая, понимающая и дарящая свет.
Надежда на то, что судьба сжалится над ними и сведет их снова, давно покинула его. Их раскинуло по разные берега, и шанс, что её не выдадут замуж за влиятельного пашу, был очень мал. Но направляясь обратно, в душе поселилась маленькая, еле горящая искорка надежды, что они снова встретятся и утонут в объятиях друг друга. Однако сейчас его политическая миссия, по которой он прибыл в свой личный ад, была выдвинута вперед его советниками. Сидя на мягкой подушке по правую руку от Мехмеда, что занял место своего отца, он старался контролировать поток своих мыслей и направлять их в правильное русло. Бояться было уже нечего, но все тело было напряжено, а душа не на месте. — Я рад, что ты приехал, — пронзил его голос Мехмеда, — приятно видеть старого товарища. Старого товарища. От этого лицемерия хотелось возмутиться. Но видимо Мехмеду было так одиноко в детстве, что пленный княжич Валахии, над которым измывался его отец, был самым лучшем собеседником на прогулках, охотах и совместных уроках. Общение их нельзя было назвать дружеским: юный шехзаде спрашивал и интересовался культурой его княжества, просил рассказать про кушанья и оружие; Влад от безвыходности повествовал о своем народе и многовековых сложившихся традициях. Однако напряжение между ними было перманентно, хотя внешний нейтралитет по отношению друг к другу никто бы не посмел оспорить. — Для меня честь находиться рядом с вами, — покорно, как хорошо заученный текст произнес он. — Мы росли с тобой, учились и совершали ошибки вместе, — Мехмед повернулся, кидая свой пронзительный взгляд на Влада, — поэтому можно на ты. — Как тебе будет удобно — произнес Влад, склонив слегка голову. — Столько лет прошло, — засматриваясь на устроенный пир, сказал Мехмед, — будто только вчера мы учились драться в боях с саблями верхом, а сегодня уже владеем своими государствами. Будь моя воля, я бы снова вернулся в то время, чтобы вновь ощутить эту беззаботную юность, — тяжелая рука легла на плечо Влада. — Каждый из нас хочет вернуться обратно, чтобы воссоздать ценные ему воспоминания, — учтиво улыбнулся Влад. — Ты всегда отличался холодным рассудком и глубокими философскими высказываниями, друг мой. Я с интересом слушал твои умозаключения после каждой прочитанной книги. Однако ты выбрал другой путь. — Какой же? — нагло поинтересовался Влад. — Поддался чувствам. Мог бы стать моим главным союзником, и бед для вашего народа было бы меньше. Но дружба с привилегированным пленником и племянницей моего отца была лучше, верно? — Надо принимать прошлое с гордо поднятой головой и учиться на совершенных ошибках, а не ворошить детские обиды. — Да, — лениво ответил Мехмед, — ты прав. Каждый из нас совершил когда-то большую ошибку. Не будем об этом сегодня. Сегодня у нас праздник, — громче сказал он, обводя одной рукой зал. Музыка становилась все громче и быстрее. Паши и Беи, сидя на мягких подушках за низкими столиками, о чём-то разговаривали, время от времени поднимая бокалы за здравие великого падишаха. Мягкий свет светильников окутывал все помещение и игрался искорками, попадая на блестящие узоры обивки. Влад безынтересным взглядом окидывал всех присутствующих, замечая, что даже спустя столько лет ничего не изменилось. В молодости, часто прибывая на таких пирах, он любопытным взглядом изучал одежду прибывших заморских гостей, слушал их разговоры на разных языках. А теперь сам являлся тем самым гостем. Только взойдя на престол, он понял, что приезжали они не по воле своей, а под гнетом Османской империи, что сковала в свои ежовые рукавицы пол-Европы, заставляя вассалов платить дань. Не желая больше наблюдать за уже знатно наскучившим видом пирующих гостей, он переместил свой взгляд на арку балкона. Темный кусочек неба, что виднелся, успокаивал его, а летний ветерок приятно холодил кожу еле ощутимыми касаниями. Вся обстановка давила и душила обилием всего, своими громкими речами и музыкой. На секунду прикрыв глаза, он снова вспомнил её и ту надежду на их воссоединение, что он лелеял в своей душе. — У меня есть сюрприз для вас, гости, — радостно произнес Мехмед, хлопнув в ладоши, привлекая к себе внимание присутствующих. Он кивнул стоящему возле двери аге, после чего тот открыл широкие двери, в которые вошли двое янычар, пропуская вперед девушку. Все внимание было приковано к идущей, что покорно склонила голову, от чего длинные волнистые волосы скрывали черты её лица. Ярко красный наряд для танца открывал вид на все плавные изгибы стройного девичьего тела. Ткань, украшенная серебряной вышивкой и украшениями, инкрустированными бриллиантами, сковала свою обладательницу в золотую клетку. Как змеи-искусители, они поглядывали на деву, представляя её в своих объятиях и пожирая взглядом хрупкую фигурку. Лишь Влад смотрел на неё с ярко читаемым, во взоре ледяных очей, сочувствием. Бедная рабыня, которую привели для развлечения тучных и богатых пашей и беев на забаву. Как загнанный зверёк, она стояла посередине зала, где было много свободного места для выступлений наложниц. — Прошу, мой сладкий лукум, покажи нашим гостям всю красоту своего танца. Наконец она подняла свою голову, и сердце громко разбилось на сотни мелких осколков. Он не мог поверить. Не мог отвести взгляд от её карих глаз, что заблестели от подступающих слез. Все тело сковало, а смотрела на него. На того, о ком горько плакала и мечтала по ночам. На того, чьё имя как мантру вспоминала в тяжелые минуты и бессонные ночи. Его образ, что так часто являлся к ней, успокаивал и поддерживали её внутренний свет, которым она делилась со всеми вокруг и который пытались погасить многие. Это мгновение длилось вечность. Они утопали в безмолвных чувствах. Без слов. Без касаний. Одним лишь взглядом смогли рассказать друг другу всё, что хотели. Влад медленно оглядел её сверху вниз и опустил голову, прикрыв глаза, сжимая кулаки до белых костяшек от накатывающего чувства ярости. Не так она должна была выглядеть. Не это вызывающее платье, в котором она ощущала себя некомфортно, а он словно ощутил боль плотных швов впивающихся в нежную молочную кожу, после которых останутся розоватые следы. Мехмед довольно ухмылялся, проводя пальцами по подбородку, оставаясь явно довольным представшим ему видом. Музыка заиграла по-новому. Более быстро и ритмично. Лале двигалась плавно и уверенно, но ноги её были ватными и мысли далеки от реальности. Один лишь взгляд ледяных омутов унёс её за границу здравого рассудка. Каждый элемент выдавался ей с удивительной точностью и шармом. Как завороженные все смотрели на этот плавно кружащий лепесток розы, подхватываемый дуновением ветра. Но никто не знал, какая буря бушевала на её душе, что сейчас выливалась в изящные движения рук. Чувства вели её в этом танце, и она покорно подчинялась им, давая полный контроль над своим телом. Он не смотрел на неё, ибо знал, что она не хотела, чтобы он видел её в таком виде. Понимал, как сейчас она сгорает от всех этих довольных взглядов, которые остаются на оголенной коже. Злился ещё больше, замечая краем глаза, как сверкают глаза Мехмеда, а многозначительная ухмылка растягивается все шире. Пожирал её, ни оставляя ни одного сантиметра её тела без следа его пронзительных черных омутов. Злорадствовал, ибо сумел надавить на самую больную и уязвимую точку. Упивался своим могуществом и властью, зная, что имеет полный контроль над чувствами этих двоих. Наконец музыканты закончили играть, а Лале застыла на одном колене, склонив голову. Спина поднималась от прерывистого дыхания, а глаза перекрыла пелена слез. Она хотела ещё раз посмотреть на него, утонуть в этом ледяном холодном море, которое было для неё самым теплым. Но не могла. Мехмед лишь удовлетворительно махнул рукой, и она, не поднимая глаз, встала и, поклонившись, покинула помещение. Он успел увидеть лишь, как она стремительно скрылась за деревянными темными дверями.***
Выходя вечером с дворцовой конюшни, Аслан посвистывал какую-то мелодию, что услышал от бедного музыканта на местном рынке. Пиная носком обуви мелкие камешки, он возвращался в казарму янычар, чтобы успеть к отбою. По пути тот отвлекался, засматриваясь на ночное звездное небо. Сколько лет уже прошло, а он все никак не мог налюбоваться крупными раскинувшимися яркими бриллиантами на чёрном бархате небесного купола. В очередной раз засмотревшись, он проглядел, как чьи-то руки резко потянули его и заключили в крепкую хватку. Он хотел было закричать, но холодная ладонь накрыла рот. Неизвестный утаскивал пытающегося вырваться Аслана подальше в кусты. Наконец отойдя в более безлюдное место, он отпустил янычара. Тот, почувствовав свободу, резко вышел вперед и одним быстрым движением достал острый ятаган. Холодное острие металла коснулось подбородка того самого незнакомца, с которого спал капюшон темного плаща. — Влад? — ошарашенным взглядом он сверлил непринужденного Влада, который стоял, подняв руки, показывая, что он обезоружен. Рукоятка выскользнула из рук, и оружие полетело куда-то в сторону, а Аслан налетел на Влада с крепкими объятьями. — Ты напугал меня, — громко воскликнул Аслан, не прекращая улыбаться. — Прости, мне нужно было остаться незамеченным. — У тебя хорошо получается, — рассмеялся он, похлопывая руками по плечам Влада. — Столько лет прошло, все так изменилось. — Аслан, я рад тебя видеть, но у меня мало времени, — взгляд стал более серьезным, а все тело напряглось, он крепче сжал плечи товарища, словно просил слушать его внимательнее, — мне нужно увидеться с Лале. — Влад, — начал он. — Пожалуйста, — смягчил Влад тон, — я не смогу уехать, если не увижу её, не поговорю с ней. — Влад, я не уверен, что смогу тебе помочь. После того, как Мехмед занял место отца, начался хаос. Лале запретили видеться со мной. Пару раз мы обменивались словами ночью, под балконом. — Как она? — Словно в золотой клетке. Её покои перенесли. Я знаю, где они находятся, но не знаю, смогу ли незаметно вывести её оттуда. — Что он с ней сделал? — спросил Влад, а злобные нотки стали слышаться ярче. Однако молчание друга и сочувствующий взгляд зеленых глаз, раззадоривали его ещё больше. — Аслан, что он с ней сделал? — отчеканивая каждое слово, громче произнёс он. — По гарему ходят ужасные слухи, и надеюсь, что это не правда. Это все, что я могу тебе сказать. Влад тяжело выдохнул, опуская руки и устремляя свой печальный взгляд на виднеющиеся вдали верхушки минаретов дворца. Он бы отдал все, чтобы снова увидеться с ней. — Влад, — Аслан положил свою руку на его плечо в подбадривающем жесте. — Аслан, я видел её сегодня, — он повернулся, встречаясь с недоумевающим взглядом друга, — Самое ужасное было находиться так близко и не иметь возможности обнять её, поговорить. Словно попал в кошмар наяву. Хоть наши взгляды и пересеклись на жалкие секунды, я успел увидеть в её глазах слезы. Я был готов разнести все в пух и прах, посадить на кол лично каждого, кто посмел её обидеть. Как я могу уехать, понимая, что она несчастна здесь? — Я найду какое-нибудь решение. Вы увидитесь, обещаю. — Спасибо, — Влад кивнул, устало улыбнувшись. Все мысли сейчас были о ней. И ни о чём больше. — Но что потом? — Я не оставлю её здесь. — Ты понимаешь, чем это грозит? Мехмед не отдаст её так просто. — Я тоже, — уверено произнёс он. Аслан, понимая, что смысла вразумить нет, решил не продолжать уговаривать. Он понимал, что рискует сам, что, возможно, удар придётся и по нему. Но желание помочь и братская любовь к этой девушке перевешивали все разумные варианты. Он поможет им, даже не смотря на смерть, что будет грозить ему за измену.***
Идя по каменным освещенным коридорам, он уверенными шагами приближался к покоям. Он дал большие деньги той, что согласилась на эту авантюру, если так это можно было назвать. Её семья была бедна и находилась на грани вымирания, а акче, что она получила, хватило бы на то, чтобы купить вещи первой необходимости. Даже понимая, что после этого её могут кинуть в мешок и выбросить в темные воды Босфора, она медленно продолжала ступать за рыжеволосым янычаром, сильнее натянув капюшон черной накидки. Находясь буквально в двух шагах от двери, охрана остановила их. — Запрещено, — сказал молодой парень, смотря твердо перед собой. — У меня приказ от Фахрие калфы, — уверенно сказал Аслан. Двое янычар переглянулись и, словно найдя решение в немом диалоге, кивнули друг другу. — Мы должны обыскать её, — произнёс другой, смотря на девушку в тёмной накидке за спиной Аслана. — Попробуй, только смотри, как бы она порчу на тебя не навела, — усмехнулся он, замечая их испуганный взгляд после сказанного. Побоявшись выдуманной лжи, они расступились и открыли покои перед девушкой, впуская её внутрь. Когда массивные ставни захлопнулись за ней, то она быстро сбросила свой темный капюшон и встретилась с запуганной Лале, что, свернувшись, сидела на шелковых простынях, прижавшись к спинке кровати. — Не бойся, — ласково произнесла девушка, показывая, что она обезоружена. Хотя этого ли по-настоящему боялась Лале? — Кто ты такая? Что происходит? — стала расспрашивать Лале, бегая взглядом по незнакомке. — Тише. Я не причиню тебя вреда, — она стала подходить ближе, снимая свою накидку, — послушай меня, Лале, верно? — В ответ та медленно кивнула. — Я хочу помочь тебе. Твой друг поможет выйти из дворца. — Аслан, — прошептала она, а уголки губ приподнялись в легкой улыбке. — Но как я выйду отсюда? — Раздевайся, — быстро сказала девушка, расстегивая пуговицы своего платья, — ты наденешь моё платье, накинешь плащ и выйдешь. Главное, ничего не говори и не снимай капюшон, пока тебе не скажут. Поняла меня? Лале с широко распахнутыми глазами смотрела на ту, что с бесстрашием поднималась на ступень выше к своей погибели. — Почему? — спросила она. — Почему ты помогаешь мне? — Потому что мне есть, ради кого рисковать. И тот господин, он ждёт тебя Лале. Тебе нужно поторопиться, у нас мало времени. Закончив с переодеванием, Лале накинула на себя любезно протянутый плащ. Она подошла ближе к девушке, что теперь сидела в её платье и крепко обняла её. — Спасибо за всё, — тихо прошептала Лале. — Не стоит, — она отошла и, положив свои руки на плечи, мягко улыбнулась, стирая накатившие слезы. — А теперь иди, тебе пора. Пусть Всевышний оберегает тебя. Накинув капюшон и в последний раз посмотрев на печальный силуэт девушки, Лале постучала в дверь и вышла.***
Дрожащая тень от огня из камина заполонила всю комнату в старом заброшенном домике. Влад не мог спокойно сидеть и унимать душевный трепет. Он стоял и смотрел, как языки пламени в своём вальсе с треском уничтожали засохшие поленья. Напряженное молчание прерывает скрип старых дверных ставней, и он поворачивается, замечая в проеме Аслана. Сначала страх сковал все его тело, и он не мог даже пошевельнуться. Думал, что ничего не получилось, и был уже готов лично вломиться во дворец, чтобы отыскать свой свет души. Но потребность в этом испарилась, как только из-за его спины выглянула каштановая макушка, а потом силуэт ниже Аслана на голову, облаченный в темную накидку. Преодолевая мучительные метры между ними, она бросилась в его объятия. Крепкие мужские руки сомкнулись вокруг тонкой девичьей талии, крепко прижимая к своему телу самое ценное, что есть в его жизни. Аслан, не желая прерывать долгожданное воссоединение, ушёл, закрыв дверь. Они молчали. Наслаждались этой тишиной в руках друг друга. Он слышал, как она прерывисто дышала, ощущая тяжело вздымающуюся спину под своими руками. Прижавшись лбами, они дышали в унисон, опаляя горячим дыханием губы друг друга. — Я думала, это был сон. Наваждение. — тихо прошептала она. — Боюсь открыть глаза и снова не увидеть тебя. Влад ласково вытер стекающую по щеке слезу и, еле касаясь, провел пальцами до подбородка, чутка приподнимая его. — Открой глаза, моя Лале, это я. Она открыла свои карие глаза, встречаясь с небесно-голубыми. Они уже не те, какими он помнит их раньше, а грустные, полные боли и отчаяния. Но ещё в них была надежда, перекрытая пеленой слез. — Не могу поверить, — глазами она бегала по его лицу, запечатывая свой взгляд касаниями тонких пальцев. Еле дотрагиваясь до светлой кожи, она очерчивала острые скулы. Кожу щекотало от щетины, когда она взяла его лицо в свою ладонь. — Влад… Её голос был самым приятным, что он слышал. Прикрыв глаза, Влад оставил поцелуй на внешней стороне её запястья. — Я так скучал, — прошептал он в её губы, еле касаясь их. Его руки блуждали по её телу, поглаживая плавные изгибы сквозь ткань одежды. Пересушенные горячие губы коснулись её мягких и влажных от капель слёз. Руки Лале сомкнулись на его шее, зарываясь в длинные жесткие волосы. Она была его прекрасным сном, его мечтой, чистым воздухом, которого ему так не хватало. Ткань накидки спала к ногам. Дурманящие поцелуи переместились на изящную шею. Тонкие девичьи пальчики скользнули ниже и сжали его крепкие плечи, а с губ сорвался тихий стон. Внутри взрывались фейерверки, а приятное покалывание, что пронзало её тело от каждого касания его губ, сводило с ума, затуманивало разум пеленой желания ощутить бархатистость его кожи. Мучительно медленно он расстёгивал пуговицу за пуговицей на платье, оголяя острые плечи. — Влад, — с придыханием прошептала Лале, крепче сжимая ткань его одежды под своими руками. Она горела от его щекочущего дыхания, что вызывало мурашки. Как только он стянул платье со спинки и проскользнул ниже лопаток, касаясь шелковистой кожи, Лале дернулась, словно от огня. Слабые ладошки крепче вцепились в плечи Влада, пытаясь оттолкнуть. — Прошу, Влад, — жалобно проскулила она, хмуря брови. Он отстранился, смотря на дрожащие руки, которые прижимали к груди старое платье. Голова её была склонена, а он видел, как слезы собирались на подбородке и капали на грудь. — Посмотри на меня, — он приподнял её лицо и заставил посмотреть на себя, — что они с тобой сделали? Но она молчала и отрицательно качала головой, крепче жмуря глаза. Он медленно и осторожно повернул Лале к себе спиной и аккуратно убрал длинные волнистые волосы через плечо. Белоснежная кожа, через которую просвечивались полопавшиеся капилляры, была изувечена красными полосами. На талии расцветали фиолетовые синяки в форме ладоней. Еле касаясь огрубевшими кончиками пальцев, он очерчивал каждую оставленную на теле рану. Он словно испытал жгучую боль, что чувствовала она на себе. Челюсть сжалась до противного скрежета, а кровь закипела от ярой ненависти, что мгновенно проснулась в нём. — Я убью его, — сквозь стиснутые зубы прошипел он, подрываясь с места. — Влад, — она ухватила его за руку и потянула на себя, заставляя остановиться, — прошу, не оставляй меня одну. — Сказала она, с мольбой смотря на него. — Тебя могут убить. Я не смогу жить дальше, если это произойдет. — Я сделаю всё, чтобы прекратить твои страдания и боль, даже если придется начать войну. — Тогда останься со мной, не уходи. Он смотрел, как она дрожала и сильнее прижимала платье к телу. Эти фиолетовые пятна на её талии никак не выходили из головы. Агрессия и ярость перекрывшие холодный рассудок отступили перед проницательным взглядом карих глаз. — Я уже потеряла надежду, что когда-то снова увижу тебя. Похоронила под грузом бессонных ночей и пролитых слез, а ты всё снился и снился мне. Поселился в моем подсознании и исцелял каждую ночь. Теперь, когда ты рядом, не плод моего воображения, не уходи. Побудь со мной эти жалкие часы, которые у нас есть. — Не уйду, — Влад подошёл ближе и ласково заправил русый локон за ушко. — Я не оставлю тебя здесь. На заре ты уплывешь со мной в Валахию. Все закончится. Обещаю. Слышишь? — Не могу, — отрицательно покачала она головой, — если нас поймают? Это рискованно. Слишком. — Не поймают. Аслан нам поможет. Просто доверься мне, хорошо? — Я боюсь. — Пока я рядом, тебе нечего боятся, — он заключил Лале в свои объятия. Они лежали на старом жестком диване рядом с камином и слушали размеренное сердцебиение друг друга. Он перебирал мягкие шелковые волосы, пока она тихо и мирно посапывала на его груди. Время от времени во сне она жалобно скулила и что-то невнятно говорила, а Влад крепче прижимал её к своему телу. Пламя в камине погасло, и лишь тонкая струйка вьющегося дыма говорила о том, что он был использован. Чуткий сон мужчины прервал скрип двери. Аслан показался в дверном проеме и тут же слегка попятился назад. — Влад, — проговорил он, как можно тише, но, чтобы Влад услышал, — пора уходить. Скоро дворцовая охрана начнёт поиски. Он кивнул и медленно встал, аккуратно убирая руки девушки со своей груди. Наклонившись, он поцеловал Лале в макушку, а та, потягиваясь, нехотя открыла свои глаза. — Пора, — прошептал он. Идя между густыми зарослями леса в утренние сумерки, пока солнце ещё не коснулось горизонта, он не отпускал её руку, ведя за собой. Словно боялся, что она исчезнет, стоит ему на секунду разжать пальцы. Лале покорно следовала за ним, часто оглядываясь назад, боясь увидеть за ними хвост. Аслан осторожно шел вперед, не убирая руку с рукоятки ятагана. Страх и опасность быть пойманными городской стражей струились за ними тяжелой пеленой. А каждый хруст ветки под ногами заставлял суетливо оглядываться по сторонам. Даже дышали они осторожно, стараясь, как можно тише. Лале не могла поверить в реальность происходящего. Не верила, что это не сон, и она действительно идёт за руку с ним. Но колкое чувство страха царапало нутро. Неужели так просто и легко ей удалось сбежать из многолетнего заточения в золотой клетке? Вдалеке послышались глухой топот от копыт лошадей. Троица остановилась, кидая испуганные взгляды друг на друга. — Бежим! — громко крикнув, Аслан махал друзьям рукой, подгоняя вперёд. — Как они нашли нас? — впопыхах успел произнести Влад. — Это сейчас не важно. Нужно бежать, пока корабль не отплыл. Среди деревьев показались огоньки факелов надвигающейся гвардии янычар. Биение сердца заглушило все звуки вокруг. Перед её глазами стремительно мелькали деревья и проглядывающейся между ветвей кустов морская гладь. Она не видела ничего, кроме ведущего её вперёд Влада. От быстрого бега в боку больно закололо, а глотку раздирало от сухости. Единственное, что сейчас хотела Лале, - это остановиться. Сдаться, чтобы прекратить эту пытку над организмом и сделать жизненно необходимый глоток воды. Аслан то и дело оглядывался назад, боясь быть пойманными. Однако громкие возгласы янычар приближались с каждым шагом. В пару стволов деревьев полетели стрелы, а одна из них упала на землю, не долетая до своей цели. — Бегите. Я их задержу, — прокричал Аслан. Они сорвались с места и затерялись в густых зарослях леса. Наконец, оторвавшись от хвоста, Влад с облегчением вздохнул. У них были жалкие пару секунд, чтобы перевести дыхание, пока их другу удавалось задержать стражников. — Влад, — прохрипела Лале, обращая взор голубых очей на себя. Девушка держалась за бок темной накидки. Брови нахмурились, и он подошёл к ней, протягивая руки и ловя её. Она медленно убрала руки, которые были испачканы собственной кровью. Влад быстро обхватил девушку и заглянул за её спину, находя торчащий наконечник стрелы. Страх за неё обжег все его внутренности. Он аккуратно опустил девушку на землю, придерживая тело, чтобы не задеть стрелу и не сделать больнее. Голубые глаза судорожно бегали по бледному лицу. Губы её были приоткрыты, хрипло выдыхая боль, что алым цветком расцветала на платье, а слезы стекали по щекам. — Смотри на меня, — четко проговорил он, пытаясь не сорваться на отчаянный крик, когда веки медленно начали опускаться, — не закрывай глаза. Прошу тебя. — Тебе…тебе нужно уходить…— хватая ртом воздух, медленно прошептала она, — на заре…корабль уплывет. — Я не оставлю тебя. Слышишь? — сказал он, поглаживая её волосы. — Все будет хорошо. Ты уплывешь со мной. Лале, прошу, не закрывай глаза, — сдерживая накопившиеся слезы, он смотрел на неё с мольбой. — Влад, отпусти меня…оставь. — Не покидай меня, не покидай, — он прижался к её груди, крепче прижимая к себе. Холодные пальчики девушки прошлись по его шее, и она приподняла его лицо, заключая в свои ладони. — Я люблю тебя, — с горькой улыбкой проговорила она. Жизнь в её глазах потухла, а силы окончательно покинули ослабевшее тело. — Нет, нет, нет, прошу, не умирай, — судорожно начал проговаривать, — Лале, открой глаза. Прошу. Открой глаза! — У нас получилось оторваться, но…— Аслан остановился возле Влада, в чьих объятиях покоилось бездыханное тело Лале, — Что случилось? — Но он ничего не ответил, а Аслан упал на колени рядом. — Она так долго этого ждала, — грустно, с ярко читаемой болью в голосе произнес он. Молчание, что воцарилось между ними, было сейчас как никогда нужно. Аслан смотрел на них с разгорающейся болью в груди и комом в горле. Красивый весенний цветок увял в его руках. Мягкие каштановые волосы раскинулись на ещё сырой от росы земле, а ткань платья, пропитавшаяся кровью, прилипла к телу. Даже сейчас она была прекрасна и излучала свет, тот, что вёл Влада, и ради которого он был готов на всё. Но обстоятельства давили на них, и Аслан понимал, что времени у них было всё меньше и меньше. — Влад, — он аккуратно положил руку на плечо, вытаскивая его из забвения, — пора идти. — Я не оставлю её здесь, — немного перевернув девушку, он вытащил стрелу и бросил в сторону. — Что ты делаешь? — спросил его Аслан, наблюдая, как Влад кутает её в темную накидку и берёт на руки. — Я обещал ей, что заберу её отсюда, и сдержу это обещание, — небесно-голубые глаза, перекрытые стеклянной пеленой слёз, посмотрели на друга. Соленые воды моря бушевали за бортом и разбивались об дерево. Команда работала не переставая. Молодые юнги перевязывали узлы и драили палубы. Водная стихия была благосклонна и не испытывала странников штормовыми волнами и бурями. Многие поговаривали, что князь заболел морской болезнью, поэтому он так бледен и суров. Изредка он выходил на палубу, чтобы перекинуться парочкой слов с капитаном. О девушке, которую он держал в своих руках, поднимаясь на судно, ничего не говорили. Многие думали, что, возможно, она была тяжело ранена; некоторые считали, что она крепко спала. Но никто так и не осмелился спросить, кто она. Однако для него это было всё второстепенным и неважным. Круглые сутки он проводил в своей каюте возле её тела. Влад тихо тонул в своём горе. В тусклом свете пламени свечи, сидя возле лежавшей на белых простынях девушки, он вспоминал её смех, её голос, взгляд её карих глаз. Просыпался и засыпал, сжимая в своей руке её холодную ладонь. Каждый раз надеясь, что этот страшный сон закончится, и он почувствует пульс под тонкой бледной кожей.***
Замок был мрачнее прежнего, копируя состояние на душе хозяина. Свинцовые тучи перекрыли голубой небосвод, не давая ни одному солнечному лучику достигнуть сырой земли и согреть её. Огрубевшие кончики пальцев прошлись по холодной каменной плите с её инициалами. Скромная могила, находившиеся на заднем дворе замка, была украшена желтыми тюльпанами. — Они поплатятся за содеянное. Я обещаю, — прошептал он, последний раз обращая свой взгляд на надгробие. Влад вышел на балкон и облокотился на каменные перила. Смотря на закат, впервые за долгое время разливающийся акварелью ярких красок на небе. С глубоким вдохом легкие наполнились свежим воздухом с ароматом хвойного леса, раскинувшегося перед замком.День закончится, а завтра на заре он снова проснётся с жаждой мести, которая стала его проклятием на веки вечные.