Цвет леса

      Эльфы чудесны. Они творят чудеса.       Эльфы удивительны. Они вызывают удивление.       "Дамы и Господа" Терри Пратчетт       Запах цветов стал громче, плотнее. Он окружал, заполняя воздух, невидимым облаком опускался ниже, цепляясь за форму — пропитывая её, добираясь до ран.       Боль угасала, цепляясь когтями, пульсируя растворялась, оставляя после себя слабое покалывание — отголоски удара, затихающие в странном спокойствии.       Смерть — её горячее от пламени войны дыхание исчезло. Жизнь огоньком слабой свечи тлело в груди.       — Тише, — невесомые прикосновения, трепетные — выводящие незнакомые узоры на влажной коже лба, — Тебе нужно отдохнуть, — тихий голос, мурлыкающий из-за звенящего в тишине леса акцента.       — Кто вы? — Вашингтон не открывает глаза, прислушивается, вдыхая умиротворяющий, заглушающий аромат.       Чужие ладони соскальзывают на щёки, ласково сжимают.       — Кто вы? — повторяет Джордж; он скованно поднимает руку — слепо тянется, пробуя ищет, но кончиков пальцев касаются только тёплой пустоты.       — Не нужно, — предостережение.       — Я умер? — приподнявшись на локтях Вашингтон чуть сдвигается, чувствует движение мягкой земли под затылком — колени.       — Нет, — спаситель отстраняется.       — Почему вы спасли меня? — отстраненность.       — Ты был ранен, — тон меняется, вспышка детского непонимания.       — Индеец? — ресницы дрогнули. Мир расцветает перед глазами — яркий, живой, неправильно спокойный.       Что-то было не так — что-то царапало сознание, что-то билось в глубине разума, подсказывая, но не давая ответа.       — Француз, — оправдание.       — Приказ? — шипение, рывок в сторону.       — Осторожнее, — предупреждение.       — Прочь, — инстинкт, опасение.       — Я не причиню тебе вреда, — обещание.       — Лесной дух, — громкий выдох; блеск рыжих волос ослепляет, пугает сильнее, чем тень плена, — Эльф! — переступив руками Джордж отстраняется, сдвигается, поджимая ноги.       Он почти рычит, когда спаситель приближается к нему — старается казаться больше, сильнее, непоколебимее в своей вере.       — Меня зовут — Жильбер, — попытка отвлечь, — Позволь мне помочь, — он замечает, как Вашингтон вздрагивает от укола заживающей раны.       — Джордж Вашингтон, — рефлекс, судорога в уголках губ.       — Теперь мы знакомы — и друзья, — ещё ближе; по-кошачьи встревожено нависает.       — Я не ребёнок, — Вашингтон отклоняется, — Эльфы не должны охотиться на взрослых, — воспоминание.       — Глупость, все — эти слухи, — поправляет Жильбер.       — Круг фей — ловушка, — осознание.       — Прошу — доверься мне, — просьба.       — О, провидение, — шёпот.       — Вот, — прикосновение к виску; неразборчивое, но мелодичное бормотание, старая магия, забытая людьми.       Свет — мерцающий, прикрытый ладонью; печать исцеления.       — Не больно, — наивное принятие.       — Всё будет хорошо — твой друг совсем близко, — предостережение.       — Мой друг? — было ли это тем, что он забыл.       — Тебе нужно отдохнуть — хорошо? — напоминание.       — Я не понимаю, — всё произошло слишком быстро; всё отличалось от того, чему учили книги — истории у костра, упреки старших; всё казалось неправильным, запутанным.       Было ли это ложью, чтобы забрать его в мир фей — чтобы скормить духам — чтобы превратить его кости в часть зелья, яда?       Эльфы не должны помогать людям — монстры из-под кровати не поправляют одеяла детям, они едят.       — Мы ещё встретимся, — угроза ли.       — Никогда, — крошечный оскал.       — Люди странные, — облегчение; атмосфера становится мягче.       — Мы не чудовища, — упрёк.       — Очень странные, — слова, подкреплённые ни печатью, ни лаской, ни обидой — поцелуем в лоб.       Новая вспышка перед глазами — обжигающая холодным ветром, кусающим разгорячённую кожу снегом.       Мир вернулся в своё обычное состояние; летнее тепло исчезло, оставив после себя, только угасающий запах свежей травы.       — Джордж? — знакомый голос — Кристофер Джист.       — Кристофер! — Вашингтон щурится от льда в ресницах, в белой, резкой пелене Джист кажется тёмной, зловещей фигурой — всадником.       — Парень, я думал, что потерял тебя! — Кристофер спешился, часто переступая, проваливаясь бросился к Джорджу — приблизившись, он упал на колени, крепко обхватывая опустившиеся плечи руками.       — Почему так холодно? — Вашингтон отвечает на объятие, непонимающе прижимается.       — Что произошло? — Джист тянет Джорджа вверх, спешно помогает подняться — выпрямиться на ослабших ногах.       — Я видел эльфа, — Вашингтон оборачивается, но ничего не видит.       — Ты ранен? — Кристофер склоняет голову набок.       — Нет, — кивок.       — Идем, — Джист не верит.       — Хорошо — мне нужно отдохнуть, — Джордж цепляется за плотную ткань плаща Кристофера.       — Стоило тебя оставить, — оборвавшийся укол.       — Прости, — принятие человеческой помощи; Вашингтон позволяет Джисту подвести себя к лошади, помочь подняться — разместиться в седле.       — Ты готов? — настороженность.       — Да, — Джордж встряхивает головой, вздрагивает всем телом, словно, сбрасывая что-то.       Вырывавшись из угасающе-рыжих волос на снег сорвался тонкий, сухой от дыхания человеческого мира цветок — жёлтый, как кусочек солнца.