31

Веет запахом сладкого морковного пирога. От окна чуть тянет мягким воздухом лёгкой метели. Снег подоконника блестит святыми опалами, небо статично серое. Оно стало безжизненным фоном для искусственных звёзд многоэтажек, ещё пару часов и тень проявит их тёплый свет. Как странно — в каждом окне спектр грушевых лампочек неизменно горячий, словно всё тело обдаёт пушистым теплом и греет внутрь. В этом небе цивилизаций, под атмосферами своей планеты нет места холодному свету. Он чуждый, ему не веришь. Но его нет — он всё ещё неизменно горячий, останется таким же и через пару часов, и на следующий день, и на следующий год. «У вас свет прошлогодний». Красновласые кудри встрепетнулись от смешка. Вилка неприлично громко заскрипела о засахаренное блюдце. На нём было пару лужиц мёда и лишь крошечные намёки на остатки торта. Элли собрала их пальцем и блаженно слизала. Чарли готовит действительно вкусно. Роуз сосредоточенно тихо поставила тарелку на подоконник и откинула голову на диван. На её правое плечо почти невесомо опирался спящий брюнет в бесхарактерной чёрной одежде. Единственное что выдавало его натуру — пара искрящихся золочёных колец на тощих серых пальцах и блестящие чистым янтарём вечно экспрессивные глаза. Но сейчас Генри устало дремал после миссии, сняв всю ювелирию, а на его коленях лежал такой же истрёпанный Чарльз. Девушка перевела взгляд обратно к окну и стоявшей на нём миниатюрной декоративной (но живой) ёлке, слегка обмотанной гирляндой. Их миссия сегодня была чуть больше, чем так-себе. Какие-то паршивые дилеры с кривыми зубами и пропитым голосом забыли замести следы. Это было настолько неприлично изматывающе и нудно, что Кэлвин решил расслабиться агрессивней чем щедрый восьмичасовой сон (а это действительно агрессивно). План был воистину гениален — за час пути от правительственного лагеря до их уютного муравейника, Элли успеет купить всё нужное для прекрасного торта и весёлой ночи, развлечётся в дорогах на байке и очень постарается не порочить теперь уже чистенькую от государственного прощения репутацию. Всё-же, ей нравятся эти армейские ботинки. Роуз экспрессивно щёлкает ключом и вваливается в квартиру Чарли, шумя полиэтиленовыми пакетами и тяжёлой обувью. Элли особой бережностью положила эти ключи в карман. Они очень многое значили для криминалистов (такие-же были и у Генри): они стали символом доверия и истинной дружбы, ведь кому в этом мире больше пригодится законный способ открыть дверь? Это действительно дело чести. Девушка блаженно упала на диван следя за пивом в левой ладони. Через мгновенье взгляд упал на деревце в гирлянде, которая струилась вниз по жёлтому горшку и лозой обвивала белые стены. Роуз включила гирлянду, и когда мягкое свечение легло на кухню, запахло умиротворением. Слегка отпив алкоголя, она принялась великодушно раскладывать покупки и подъедать шоколад, существование коего будет всеми силами отрицать. Какая низменная авантюра… Послышится клацанье двери и смех мальчиков. Из кухни раздастся радостный голос Элли, через мгновенье она сгребёт друзей в объятья прямо на пороге, шипя от холода курток и слушая рассказ пилота о их дороге. Они пахнут влажным снегом и горьковатым кофе, а от Генри в добавку прёт дешманскими сигаретами. Всё снова на своих местах. Кэлвин благородно поделился своей домашней одеждой. Она бесформенная и пахнет словно старыми комиксами. Уже через минут десять он оживлённо вертелся у кухонных тумб, дискуссируя с Роуз о Дио и какой он мудак, а Стикмин любопытно поглядывал на собеседников и сладкую смесь в миске пилота, которая пахла сладковатым тестом на всю квартиру. Прежний вор нервно отпил пива. Через некоторое время, наконец, поставив торт в духовку, Чарльз устало выдохнул. Он сел на линолеум истощенно обнимая ноги друга, чтобы не упасть на пол. Праведная жизнь законослужителя чревата неравномерным сном и сбитым режимом. Парень тихо извинился и прикрыл глаза в немом зевке. Чьи-то руки мягко легли на его пушистые белые волосы. Через полчаса Кэлвин сияя счастьем достал благоухающий пирог, разлил горький чай в душевные старые кружки и упиваясь наслаждением стал наблюдать, как его лучшим друзьям нравится этот медово-морковный кошмар. Комната шелестит голосами и умиротворённой радостью. Доев свой кусочек, Чарли тихо поставит засахаренное блюдце на стол и ляжет головой на колени Стикмина. Им с Генри нужно подремать для ночного новогоднего марафона по Джоджо и барам. Элли ещё раз поблагодарила пилота, и уставилась в окно и его отражения новогоднего света гирлянд. В этот последний день года на душе было только упокоение. У них всё будет хорошо. Так-же спокойно как сейчас. Всё самое плохое они переждут в обнимку, рассказывая странные истории и доедая крошки морковного пирога. Они вместе, значит всё будет в порядке. Всё ещё веет запахом сладкого морковного пирога…