Цзюнь У был человеком рутины — настолько, что его психотерапевту пришлось выделить несколько отдельных сеансов, чтобы проработать эту зависимость. Теперь он не изнывал от тахикардии каждый раз, когда приходилось в последнюю минуту менять уже устоявшиеся планы, однако старые привычки живут долго, и поэтому каждый новый день Цзюнь У был мало чем отличим от предыдущего. Чашка чая (или кофе, если он успевал соскучиться по вкусу) утром; прогулка по району (психотерапевт настоял, что это поможет ему проснуться и настроиться на новый день, а так же избавит от утренней тошноты) до тех пор, пока будильник на телефоне не позовёт вернуться домой к завтраку. После лёгкого завтрака — неторопливые сборы на работу до финального взгляда в зеркало. Он лишь пару лет назад перестал возвращаться домой, если забывал это сделать, отчего казалось, будто теперь весь день точно пойдёт наперекосяк.
Раз уж терапевт так настаивал на подвижном образе жизни, парковался Цзюнь У дальше, чем мог себе позволить. Со временем он настолько свыкся с монотонными пешими прогулками, что начал получать от них медитативное удовольствие, а некоторые лица мелькали перед глазами так часто, что он успел их запомнить. После бодрящего утра было действительно легче столкнуться с испытаниями, что готовили ему рабочие будни, — Цзюнь У не зря тратил свои деньги. С улыбкой поприветствовав уже сидевшую на своём рабочем посту Линвэнь, он направился в свой кабинет без лишних остановок. Если удача располагала, то он не задерживался дольше положенного и с методичной серьёзностью собирался домой, всё так же вежливо кивнув Линвэнь уже на прощание. В тяжёлые же дни даже Линвэнь уходила раньше, пока Цзюнь У отбывал последние часы в попытках завершить как можно больше свалившихся на него заданий, чтобы облегчить жизнь завтрашнему себе.
В очередной «загруженный» день он возвращался к парковке в то время, когда тени высоток пугающе длинными щупальцами растягивались на дороге. Люди уже либо сидели в кафе, либо смотрели телевизор дома, поэтому Цзюнь У без зазрения совести позволил себе взять пиджак в руки, ослабить галстук и расстегнуть пару верхних пуговиц рубашки. Его идеальная причёска уже отжила своё, поэтому он даже не пытался с ней что-то сделать, памятуя, что порой полезно выглядеть неидеально. У цветочного магазина, стоявшего тут столько, сколько Цзюнь У помнил, трудился работник, устроившийся в районе года назад, если не раньше. До этого Цзюнь У даже представить не мог, что в цветочном магазине можно работать так долго — каждый раз, когда ему доводилось бывать в подобных заведениях, работники менялись так часто, что он не успевал запоминать каждого. Этот же мало того, что задержался надолго, так ещё и запомнился тем, что улыбался каждый раз, когда они сталкивались взглядом. Первое время Цзюнь У чувствовал себя неловко и даже проработал этот момент на одном из сеансов, однако со временем всё же решился ответить вежливостью на вежливость. Если им доводилось пересекаться, цветочный работник улыбался и кивал, будто они были старыми знакомыми (в каком-то смысле почти так и было — с тем лишь исключением, что они были давними незнакомцами), а Цзюнь У кивал в ответ.
Не заметив его, цветочный работник зашёл в магазин. Не судьба. Проводив его взглядом, Цзюнь У чуть не прошёл мимо, как вдруг колокольчик зазвенел снова, заставив рефлекторно повернуть голову. Тот самый работник, что с энтузиазмом счастливого ребёнка махал ему через стеклянную дверь во время обеденного перерыва, сейчас стоял в нескольких шагах. За всё время их невербального «общения» это было самое близкое расстояние, на которое незнакомец осмелился. Цзюнь У невольно отметил, что ему приходится чуть наклонить голову, чтобы посмотреть в изогнутые улыбкой карие глаза.
— Добрый вечер, — торопливо поздоровался юноша, будто боялся, что Цзюнь У пройдёт мимо, если его не окликнуть. — Небеса послали Вам этот цветок, чтобы скрасить будний вечер. Надеюсь, Ваш день прошёл хорошо.
Едва ошарашенный Цзюнь У взял в руку едва раскрывшийся бутон белой лилии, как работник скрылся в недрах магазина — лишь тихо звякнул колокольчик. Пару долгих мгновений Цзюнь У стоял на одном месте, рассматривая нежные лепестки и думая, что ему с этим делать. Не побежишь же следом, чтобы оплатить один бутон, который тебе почти насильно вручили.
Прокрутив стебель меж пальцев, он направился домой. Такая маленькая трещина в рутинном маршруте не могла навредить ему, но невольно Цзюнь У продолжал мысленно возвращаться к доброжелательному работнику. Перед тем, как сбросить с себя рабочую одежду, он озаботился тем, чтобы найти небольшую коллекционную вазу для своего спонтанного подарка. Кто же мог подумать, что подаренный много лет назад и казавшийся ему бесполезным элемент декора может пригодиться в такой момент?
Он смотрел на цветок, когда разогревал ужин, бросал на него взгляды, пока пил чай и отвлекался на социальные сети, чтобы по привычке не открыть рабочую почту — психотерапевт настаивал на разделении рабочего и домашнего времени, что для Цзюнь У стало настоящим открытием в то давнее время. К утру лилия раскрылась ещё краше, а в голове у Цзюнь У созрел полноценный план, старательно вписанный в распорядок дня. В этот раз он впервые добровольно покинул свой кабинет строго по рабочим часам, свернув всю деятельность, как только увидел, что стрелка часов знаменует скорое окончание рабочего дня.
Снова взяв пиджак в руки, в этот раз он поправил причёску и расправил несуществующие складки на рубашке перед тем, как зашёл в кафе по пути. С каждым шагом в сторону цветочного магазина сердце всё выше подпрыгивало к горлу, и Цзюнь У на слух мог считать пульс, пока мысленно повторял реплики, что ему предстояло сказать. Он не любил действовать наугад, но достаточное количество раз замечал бутылочку с жасминовым чаем на стойке, чтобы примерно понять спектр своих возможностей. Через стеклянную дверь Цзюнь У заметил, что за стойкой никто не стоял, хотя магазин в такое время ещё был открыт. Может, сегодня тот самый продавец не работал? Цзюнь У ощутил себя последним идиотом и всё же толкнул дверь, чтобы убедиться. В крайнем случае купит ещё несколько лилий в компанию к той, что стояла у него дома. Колокольчик тонко прозвенел над головой.
— Подождите секунду! — отозвался такой же звонкий голос откуда-то из недр помещения. Цзюнь У не раз и не два слышал его издалека по пути на работу или с работы, но никогда — в свою сторону. Невольно Цзюнь У отметил, что этот голос был бы хорош для разнообразных декламаций. Ему самому понадобилось время, чтобы отточить то, что сейчас на работе звали «харизматичным звучанием», пока этот юноша обладал явным талантом. К нему наверняка тянулись люди. Цзюнь У тоже попал под чары, поэтому стоял посреди цветочного магазина с подставкой для двух стаканчиков, один из которых держал в руке, через локоть которой перекинул пиджак.
Вскоре за стойкой материализовался работник, и сердце Цзюнь У снова сбилось с ритма — тот самый.
— Прошу прощения за ожидание, чем могу помочь? — начал говорить юноша ещё до того, как поднял глаза на своего посетителя.
— Я не тороплюсь, — ответил Цзюнь У, мимолётно взглянув на чуть покосившийся бейджик.
Глаза юноши по имени Се Лянь округлились, и он неосознанно выровнял спину, столкнувшись взглядом с возвышавшимся над ним мужчиной, странно смотревшимся посреди цветочного магазина в деловом костюме с иголочки. Между вчерашней встречей и сегодняшним днём будто полегла неделя. Се Лянь сглотнул и тут же улыбнулся, восстановив самообладание.
— Вы пришли за цветами? Мне посоветовать что-то особенное? — дежурно спросил он, чувствуя себя так, будто взгляд покупателя пронзал его насквозь. Чем спокойнее выглядел мужчина, тем более неловко чувствовал себя Се Лянь.
— Я всего лишь заглянул для того, чтобы преподнести ответный дар небесам, — мелодично и ровно сказал Цзюнь У, после чего опустил на стойку подставку для двух стаканчиков, в которой остался лишь один. — Надеюсь, Ваш день прошёл хорошо.
Без лишних слов он покинул магазин и направился своей дорогой, едва сдерживая довольную улыбку, что так и стремилась подцепить уголки губ. Руки невольно подрагивали, но Цзюнь У чувствовал себя удовлетворённым. Оставалось надеяться, что не ошибся с чаем и не забыл оставить сахар. Лилия окончательно раскрылась к его приходу, и он погладил приятные на ощупь лепестки, вспоминая блестящие в свете ламп карие глаза. Цзюнь У был не из тех, кто стремился завести друзей, но если бы Се Лянь ответил на его знак внимания, он, возможно, был бы готов пересмотреть свою рутину. Страшно менять что-то в устоявшемся порядке вещей, но Цзюнь У не привык закрывать дверь, когда счастье становилось на порог. Он достаточно долго ломал свою жизнь для того, чтобы сейчас не схватиться даже за малейший шанс привнести в неё радость.
Следующие пару дней он не пересекался с приветливым работником цветочного магазина, что не было удивительно — Цзюнь У практически выучил его график за всё это время, пусть никто не отменял непредусмотренные эксцессы. Впав в привычные будни, он обуздал волну былого восторга и успокоился насчёт случившегося. Подаренный цветок не гарантировал приглашение к общению, Се Лянь просто мог спонтанно порадовать человека, с которым молчаливо здоровался на протяжении долгих месяцев. Цзюнь У не стал тешить себя лишними надеждами, однако то и дело поглядывал в сторону стеклянных дверей в ожидании увидеть юношу с короткими каштановыми волосами и в свободной белой рубашке, поверх которой был повязан рабочий фартук, уберегающий одежду от брызг.
Вопреки несмелым ожиданиями, следующая их встреча случилась утром. Цзюнь У в полном рабочем облачении направлялся на работу, когда Се Лянь открывал магазин и заметил его. Цзюнь У приготовился сделать вид, что не заметил его, если юноша решит проигнорировать его. Се Лянь превзошёл все ожидания:
— Доброе утро! — сказал он, широко улыбнувшись и для надёжности помахав рукой в знак приветствия. — Вы сегодня рано.
— Доброе утро. Конец месяца никого не щадит, — сдержанно ответил Цзюнь У, улыбнувшись своей рабочей улыбкой. Против его воли нервная система изволила бунтовать, а сердцебиение снова ускорилось. Се Лянь выглядел уютно в вязанной жилетке, защищавшей от утренней весенней прохлады. Против него Цзюнь У в своём строгом сером костюме выглядел павшей жертвой бюрократии.
— Я так и не поблагодарил Вас за чай. Это очень грубо с моей стороны, — сказал юноша, несколько поникнув.
Брови Цзюнь У приподнялись в удивлении, тем самым наконец разбив эту маску ледяного контроля.
— Чай был моей благодарностью за цветок. Он поднял мне настроение в тот день, — возразил мужчина, и Се Лянь просиял от этих слов. Дверь в магазин была давно открыта, но он не спешил заходить, вместо этого повернувшись к собеседнику всем телом.
— Я рад. Вы выглядели уставшим, и я хотел хоть как-то подбодрить Вас так, чтобы не навязываться, — признался он.
— Я очень ценю этот порыв, — ответил Цзюнь У и опустил глаза, чтобы глянуть на часы. От Се Ляня не укрылся этот маленький жест.
— Спасибо за чай ещё раз, мне он очень понравился. Не буду Вас больше задерживать, — торопливо сказал, нервно сцепив руки за спиной, будто стыдился того, что причинил неудобства.
— Смею заметить, что Ваша компания мне приятнее четырёх стен, — возразил Цзюнь У и лишь в последний момент осознал, что в этот самый миг мог переступить черту и позволить себе больше, чем должен.
Глаза Се Ляня забавно округлились, и он поджал губы, старательно думая над ответом за те пару мгновений, что у него были.
— Тогда Вам стоит чаще заходить в наш магазин, — выпалил он в итоге, уставившись на лицо мужчины, сглаженное улыбкой. Его тихий смешок холодком пробежался по коже, и сердце Се Ляня подпрыгнуло от простого, казалось бы, звука.
— Учту, — тем временем ответил Цзюнь У и сделал шаг вперёд, спасая их от неловкого молчания. — Хорошего дня.
Се Лянь ещё долго не мог перестать смотреть ему вслед, мысленно восхищаясь тем, как выделялись на серой ткани пиджака длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост. Каким-то образом этот мужчина выглядел гармонично с подобной причёской, хотя ему бы впору в театре играть императора с такой осанкой. Хлопнув себя по лбу, Се Лянь осознал, что забыл спросить его имя, и таки зашёл в магазин. Низкий голос с гипнотично-размеренными интонациями преследовал его остаток дня.
Когда мужчина снова возвращался привычным маршрутом (куда позднее, чем следовало нормальным офисным работникам), Се Лянь заметил, что теперь он намеренно ищет его взглядом через стеклянную дверь, и помахал рукой, чтобы привлечь внимание. Обычно нейтральное в своём выражении лицо снова осветила улыбка, и мужчина кивнул ему в ответ, отчего сердце Се Ляня подпрыгнуло в груди.
«И во что я ввязываюсь? Кто меня дёрнул выйти с цветком в тот день?»
Цзюнь У был вынужден признать, что разговор с этим непримечательным работником цветочного магазина сделал его счастливым настолько, что он не подозревал подобное возможным последние годы. Он привык существовать в рамках своей рутины, обмениваться письмами с друзьями и периодически устраивать прогулки по городу, чтобы совсем не покрыться пылью. Се Лянь и этот необычный ритуал приветствия и прощания стали приятным дополнением. Они не разговаривали по большей части, лишь небольшой дежурный обмен репликами, но и этого Цзюнь У было достаточно, чтобы улыбка прилипла к губам на пару лишних часов. Он боялся, что с нынешним уровнем нагрузки у него не хватит энергии на большее.
Возвращаясь с очередной переработки, он кивнул Се Ляню, однако тот вместо обычного ответа вдруг замахал рукой в зазывающем жесте.
— Снова долгий день? — поинтересовался он сразу после приветствия, звуча так, будто тоже успел запомнить расписание Цзюнь У. От подобной мысли чуть закружилась голова.
— Ничего необычного, но в сторону выходных я смотрю с огромной надеждой, — сдержанно ответил он, и Се Лянь улыбнулся, будто услышал забавную шутку. Друзья говорили, что Цзюнь У обладает слишком сухим чувством юмора, поэтому сейчас мужчина пребывал в лёгком смятении.
— Понимаю это чувство. Я сейчас буду закрывать магазин и подумал, что мы могли бы вместе зайти за чаем, если Вы не заняты.
Цзюнь У в какой-то момент подумал, что заснул у себя в кабинете и сейчас видит очень приятный сон.
— Это можно устроить, — всё так же собранно сказал он, ничем не выдавая своего волнения. — Тут неподалёку есть хорошее место, куда я обычно захаживаю.
— Звучит чудесно. Тогда я буду готов через пару минут. Можете присесть на моё место, сюда уже никто не зайдёт, — сказал Се Лянь и скрылся где-то в недрах магазина, что-то бормоча себе под нос. Цзюнь У не стал занимать чужое рабочее место и решил неторопливо оглядеться, пока представилась возможность.
Се Лянь вскоре вернулся к нему, на ходу пальцами поправляя волосы, слегка растрепавшиеся после того, как он натягивал футболку. Рядом с Цзюнь У, всегда выглядящим безупречно, он должен был выглядеть особенно смешно, но мужчина никак не прокомментировал его внешний вид, лишь перекинул пиджак из руки в руку и стянул с себя галстук. Он терпеливо дождался пока Се Лянь закроет магазин, и они отправились в чайное путешествие.
— Как Вас зовут? Странно не знать имя человека, которого я планирую угостить чаем, — со смешком поинтересовался Се Лянь.
— Тебя, — поправил Цзюнь У.
— Тебя? — недоумевающе переспросил Се Лянь. Мужчина снисходительно улыбнулся.
— Думаю, обращаться на «ты» к человеку, которого планируешь угостить чаем, будет уместно. Я не настолько стар, — уточнил он, и морщинка меж бровей Се Ляня разгладилась.
— Ох, точно. Абсолютно верно. Только мотивацией моей был не предполагаемый возраст, а глубокое уважение. — Цзюнь У хмыкнул, явно позабавленный. — И всё же?
— Меня зовут Цзюнь У.
Юноша расплылся в широкой улыбке.
— Моё имя Се Лянь, приятно познакомиться.
— Взаимно.
Первоначальная неловкость рассеялась подобно утреннему туману. Цзюнь У сложно переживал знакомства с новыми людьми, однако рядом с Се Лянем чувствовал себя поразительно спокойно. Да и можно было считать их незнакомцами с такой-то долгой историей?
Когда они дождались своего заказа, Се Лянь вызвался проводить Цзюнь У до парковки, настаивая на том, что прогулка ему не повредит. Цзюнь У не стал отказываться, и всю дорогу они говорили о мелочах вроде любимых вкусов того же чая, что с ним лучше сочетается, и каким образом заварной крем способен убить десерт. Цзюнь У считал себя довольно пресным собеседником за счёт того, что он предпочитал слушать, однако Се Лянь вёл себя так, будто чувствовал себя совершенно комфортно, и это было невозможно хорошо. Когда они дошли до парковки, Цзюнь У предложил подвезти своего визави, однако Се Лянь тут же отказался, сказав, что живёт рядом с цветочным магазином, в котором работает.
— Для меня не проблема подвезти тебя, тем более — если это действительно так близко, — настоял Цзюнь У. Се Лянь поджал губы, явно сомневаясь по поводу ответа. — Боишься, что я узнаю, где ты живёшь, и нагряну в гости?
— Нет! Из всех людей твой визит меньше всего внушает опасность, — всплеснул руками Се Лянь, не сумев сдержать улыбку, потому что Цзюнь У откровенно над ним подтрунивал и получал от этого удовольствие.
— Тогда считай это моей благодарностью за чай, — подтолкнул его Цзюнь У и открыл дверь. — Не будем стоять на парковке, иначе кто-то может что-то заподозрить.
Это стало финальным аргументом, и Се Лянь позволил уговорить себя. Вот так получать выгоду от кого-то чужого было неловко, и он поежился на удобном сидении, пока Цзюнь У выглядел совершенно расслабленным. В университете многие считали каменное лицо его природным талантом, потому что без пристального взгляда сложно было определить, что он может чувствовать в данный момент, пока Цзюнь У не позволит это увидеть. Боясь, что своим волнением может спугнуть собеседника, он старался выглядеть собранным и спокойным, чтобы не давить на Се Ляня.
Каким-то чудом они договорились периодически встречаться, если их рабочие дни совпадали, чтобы обоим было удобно. Короткие прогулки стали новой частью рутины Цзюнь У, и со временем он уже не мог представить свою неделю без увеселительного разговора. Се Лянь оказался очень интересным человеком, куда более интеллигентным и образованным, чем изначально можно было предположить по его казуальному внешнему виду. Цзюнь У с большим интересом слушал его мнение насчёт всего сущего, старательно складывая в своём сознании картину этого человека пазл за пазлом. Он и сам не заметил, как начал ждать их очередной встречи. В какой-то момент они начали казаться настолько короткими, что Цзюнь У сделал первый шаг и поинтересовался когда у Се Ляня будет свободный выходной, на что юноша глубоко задумался и пообещал сообщить ему, когда точно узнает день. Цзюнь У подозревал, что помимо цветочного магазина тот обязательно занят ещё чем-то, но даже представить не мог, насколько Се Лянь всегда по уши был в работе. Он занимался доставкой в качестве подработки и чинил разные бытовые вещи за символическую плату как фриланс-работник. Похоже, Се Лянь стыдился своей занятости, пока Цзюнь У искренне восхищался его многогранностью, о чём поторопился сообщить. Румянец трогательно украсил светлые щёки, и больших усилий стоило не сказать ещё и об этом.
В назначенный день встречи Се Лянь едва узнал человека перед собой. Он настолько привык видеть Цзюнь У в костюмах ручного кроя и с идеально собранной причёской, что невольно застыл, когда Цзюнь У предстал перед ним в светлых джинсах, приталенной рубашке и с распущенными волосами, придерживаемыми небольшой заколкой на затылке. Опередив его, Цзюнь У улыбнулся и заметил, что Се Лянь особенно хорошо выглядит сегодня, заставив того покраснеть и на секунду сбиться с мысли. К этому можно было привыкнуть.
Они ограничились прогулкой по парку, предпочтя тихую беседу активному отдыху, и вскоре оказались на одной из лавочек в тени деревьев. Се Лянь рассматривал отблески солнечных лучей, пробивающихся через листья, пока Цзюнь У отошёл купить им напитки.
— Надеюсь, не прозвучу слишком грубо, но я никогда не интересовался твоим местом работы, — сказал Се Лянь, с благодарностью приняв стаканчик. — О моём ты уже всё знаешь.
— Тут нечего рассказывать — я работаю юристом, — непринуждённо ответил Цзюнь У, пожав плечами. Он невольно заметил, что они сидели так близко друг к другу, что почти соприкасались ногами.
Губы Се Ляня округлились в небольшой «о».
— Какое совпадение, — пробормотал он. Цзюнь У поднял брови в очевидном вопросе. — Я юрист по образованию.
Теперь мужчина поднял брови уже с интересом и задумчиво хмыкнул. Этого он не знал, как многого другого, что касалось его новообретённого друга. Что лишь подогревало интерес.
— Стоит спрашивать, почему ты не работаешь по специальности? — В их мире это не было таким уж редким случаем, но с подобным образованием тут явно всё было не так уж и просто.
— Всё в порядке, это не какой-то секрет. Просто не прижился на работе и решил заниматься тем, чем смогу. Глупое оправдание, но пока что мне удаётся, — со смешком ответил Се Лянь. Цзюнь У нахмурился.
— Это вовсе не глупо. Ты очень интересный человек. — Се Лянь попытался отмахнуться, и он настойчиво продолжил: — Я искренне так считаю. Иначе мы не сидели бы сейчас в этом парке в выходной.
Это было весомым аргументом, и теперь Се Лянь вполне мог поверить, что Цзюнь У не врал о своей профессии. Оставалось лишь согласиться, и он сменил тему, решив удовлетворить своё любопытство насчёт работы Цзюнь У, раз уж это не было под запретом. Неожиданно приятно было сойтись в столь нестандартном поле занятости. Се Лянь почти ощущал ностальгию, хотя Цзюнь У боялся, что его рассказы звучат слишком посредственно и скучно. Сам он с не меньшим интересом слушал про цветы и мастерство реставрации (последним Се Лянь увлёкся недавно). Узнав о том, сколько времени молодой человек посвящает разнообразной работе, Цзюнь У ощутил неловкость за то, что похитил его отдых в этот погожий день, однако не бросишься же с извинениями посреди разговора. Ему оставалось лишь надеяться, что Се Лянь проводит время так же хорошо, как и он сам.
Когда лучи солнца перестали светить по нещадной прямой, сулившей тепловые удары, они продолжили свою пешую прогулку, всё ещё рассказывая разнообразные истории, что только могли прийти в голову. Цзюнь У по пальцам мог посчитать моменты, когда в жизни ему удавалось почувствовать себя настолько спокойно в длительном присутствии чужого человека. Се Лянь действительно был кем-то особенным, и пока что Цзюнь У не знал, что ему делать с этой мыслью. Украдкой он поглядывал на изящный профиль и порой подпрыгивающие пряди на лбу, которые Се Лянь время от времени приглаживал пальцами, когда они начинали попадать в глаза. Цзюнь У хотелось провести пальцам по коротким волоскам на затылке, выглядящим мягкими даже на вид.
— Когда я увидел тебя впервые, моей первой мыслью было: «Вот это длинные волосы, должно быть, у этого человека стальные нервы», — невзначай признался Се Лянь, и Цзюнь У чуть не споткнулся, случайно уличённый в своих помыслах.
— Скорее стальная хватка привычки, — скромно ответил он, невольно смутившись спонтанной похвалы.
— Наверно, ты слышал этот вопрос уже великое множество раз, и всё же: никогда не думал обрезать? — поинтересовался Се Лянь.
Цзюнь У качнул головой в знак отказа и почувствовал, как кончики волос щекочут талию. Не мешало бы их подровнять, когда он найдёт шанс вписать парикмахерскую в свой график куда-то между работой и тренировками.
— Мне спокойно, когда они длинные, — сказал он, запоздало осознав, как странно это звучит. Однако Се Лянь даже не дал ему дважды открыть рот, с энтузиазмом кивнув.
— Понимаю, сложно изменить в себе что-то, к чему ты так привязался. Я вот со школьного возраста мечтал отрастить такие же волосы, но в школе было нельзя, а в университете родители бы не одобрили. А потом я просто боялся, что это будет выглядеть глупо, поэтому так и не решился, — сказал он, и Цзюнь У окинул юношу пристальным взглядом с ног до головы, воображая тот самый образ.
— Думаю, ты бы смотрелся изящно, — честно заключил он. Се Лянь повернул голову и посмотрел мужчине в глаза, будто искал там подвох, однако Цзюнь У был предельно серьёзен и лишь приподнял бровь в ответ, едва заметно улыбнувшись, когда заметил, как порозовело лицо собеседника.
Се Лянь смущённо кашлянул в тыльную сторону ладони.
— Ну, тогда готовься к тому, что я буду обращаться к тебе за советом по любому поводу.
— Не самая страшная участь. Я всегда рад помочь тебе, — всё так же спокойно ответил Цзюнь У, и Се Лянь покраснел, отведя взгляд.
— Помяни свои слова. Тогда у меня есть ещё один глупый вопрос.
Цзюнь У поднял две брови, всё ещё продолжая смотреть на него в попытках осознать странное чувство эйфории, заставлявшее чувствовать себя так, будто грудную клетку распирало изнутри.
— Можно потрогать твои волосы?
Цзюнь У даже не успел обдумать услышанное, как его рот уже выдал короткое: «Разумеется». Они отошли к краю дороги, чтобы не мешать другим прохожим, и мужчина снял заколку, тряхнув головой пару раз, чтобы пряди свободно рассыпались по спине и упали на плечи, пока Се Лянь завороженно наблюдал за ним с воодушевлением маленького ребёнка, которому пообещали конфету за хорошее поведение.
Обычно Цзюнь У не любил столь очевидного вторжения в своё личное пространство, но Се Лянь изначально не вписывался в рамки его привычного «обычно», так что и этот раз не стал исключением. Сосредоточенно поджав губы, юноша осторожно провёл пальцами по чёрному полотну, укрывавшему спину.
— Ничего себе! Такие мягкие, — искренне восхитился он и уже увереннее взял в руки одну прядь, чтобы погладить её по всей длине. Такая реакция была более чем ожидаемой, но Цзюнь У всё равно улыбнулся, чувствуя, как теплеет в груди.
— Спасибо. Теперь за тобой долг, — шутливо сказал он.
Глаза Се Ляня округлились в недоумении.
— В смысле?
— Когда отрастишь волосы, я обязан их потрогать.
На это Се Лянь прыснул и ответил весёлым «замётано», вернувшись к созерцанию. Спустя пару мгновений он признался, что не умеет заплетать или собирать какие-либо причёски в принципе и даже представить не может, как сложно должно быть ухаживать за такими волосами. Цзюнь У в свою очередь признался, что сложность не имеет значения, когда сам ритуал впадает в привычку, и пообещал, что когда-нибудь устроит Се Ляню мастер-класс, если тот всё ещё будет заинтересован. Приятно было думать о том, что их общение может продлиться достаточно долго, чтобы Цзюнь У увидел, как Се Лянь отрастит волосы, а сам юноша успеет научиться их заплетать.
Запланированная на несколько часов, прогулка затянулась до вечера, и Цзюнь У настоял на том, чтобы подвезти Се Ляня до магазина.
— Думаю, за последние недели ты мог убедиться, что я не собираюсь похитить тебя и продать на чёрном рынке, — заметил Цзюнь У, стоя у открытой двери, пока Се Лянь со вздохом устроился на пассажирском сидении.
— Думаю, в таком случае мне было бы спокойнее, — со смешком сказал он.
— Почему же? — Цзюнь У провернул ключ и сосредоточился на дороге, чтобы выехать без происшествий.
— Тогда я бы точно знал о твоих намерениях. — Под конец юноша совсем притих, будто устыдился своих же слов.
— Тебе что-то непонятно относительно моих намерений? — совершенно серьёзно поинтересовался Цзюнь У, тактически продолжая смотреть на дорогу, чтобы Се Лянь не чувствовал себя зажатым перед чужим взглядом. Некоторые вещи говорить куда легче, когда знаешь, что на тебя не смотрят.
— Я неправильно выразился, — замотал головой Се Лянь и сделал пару глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями. — Не принимай это на свой счёт, ты совершенно не похож на плохого человека. — Цзюнь У неслышно хмыкнул, но спорить не стал. — Я просто сколько ни думаю, всё не могу понять, что такой человек как я может дать тебе.
Мужчина нахмурился.
— Что ты должен мне дать? — спросил он, и Се Лянь замер не в силах подобрать слова, отчего в итоге принялся беспокойно поглаживать ремень безопасности пальцами.
— Я не знаю.
— Значит, и повода беспокоиться у тебя нет, — резонно заключил Цзюнь У. Се Лянь вздохнул и улыбнулся.
— Ты заставляешь это звучать так просто, — сказал он.
— Мой психотерапевт гордился бы, услышь он эти слова. Если верить ему, я всегда всё усложняю, — признался Цзюнь У, и Се Лянь с любопытством глянул в его сторону. Не каждый человек мог так легко рассказать о подобном, однако и это Цзюнь У удалось без труда.
Се Лянь почувствовал, как напряжение спадает, и завёл небольшой рассказ, чтобы скрасить путь. Каким-то образом рядом с Цзюнь У он действительно ощущал себя спокойнее, чем обычно. Можно было сказать, что он завёл нового друга, чего довольно давно не случалось. В картину его жизни будто добавили новые оттенки, недостаточно яркие, чтобы вызвать опасение, но достаточно примечательные, чтобы обратить на них внимание. Се Лянь смотрел в окно так, словно действительно мог заметить эти новые тонкие мазки; Цзюнь У время от времени поглядывал на него краем глаза, наслаждаясь видом без лишней настойчивости. Се Лянь был очень приятен внешне, его без труда можно было назвать привлекательным даже тогда, когда юноша не пытался выглядеть таковым. Цзюнь У не один раз подмечал это мысленно, но так и не решался подметить вслух, боясь, что пересечёт рамки приличия, чем излишне смутит Се Ляня или вовсе спугнёт. Может, когда-нибудь в будущем он сможет совершить это признание.
В итоге подобные прогулки стали такой же частью их рутины, как и случайные походы за чаем, когда графики окончания работы Цзюнь У и Се Ляня совпадали. Со временем это уже стало традицией — выбрать место на карте и отправиться туда. Порой они проводили друг другу экскурсии, рассказывая истории своей юности, иногда отправлялись в совершенно незнакомые районы, чтобы проникнуться их атмосферой и насладиться тем, что вокруг никто не знал неторопливо шагающую пару, державшуюся так близко друг к другу, что их плечи чуть не соприкасались. Цзюнь У порой наклонял голову, чтобы лучше расслышать Се Ляня, и растягивал губы в едва заметной полуулыбке, которую Се Лянь считал абсолютно очаровательной. Если поначалу Цзюнь У казался ему несколько отрешённым и отдалённым от мира, то сейчас Се Лянь проникся его характером и привык к тому, что Цзюнь У смотрит на мир под слегка другим углом. Это только добавляло ему уникальности.
Спустя несколько месяцев они таки обменялись номерами телефонов, к смеху друзей с обеих сторон. Но даже так переписка была невероятно короткой: оба предпочитали старомодно общаться вживую, даже если порой приходилось ждать несколько дней из-за всесторонней занятости. Результат того стоил. У Цзюнь У уже появилось личное место в цветочном магазине, где он терпеливо наблюдал за тем, как Се Лянь дорабатывает свою смену, пока тот в свою очередь успел настолько обжиться в чужой машине, что порой даже спал там во время долгих поездок. За последнее, разумеется, потом долго и настойчиво извинялся, а Цзюнь У отмахивался, едва удерживаясь от того, чтобы сказать о том, как мило выглядит Се Лянь, когда его лицо наконец расслабляется, светлея без теней рутинных будней. Цзюнь У тоже извлекал свою выгоду из подобных ситуаций.
С головой погрузившись в устоявшуюся рутину, Цзюнь У имел свойство не замечать течение времени вокруг себя, и лишь сменившийся цвет листьев и небольшой хвостик на затылке Се Ляня подсказали ему, что месяцы продолжали бежать. Порой разум отказывался воспринимать тот факт, что их знакомство пережило уже вторую смену сезонов и могло зваться дружбой после того, сколькими тайнами своей жизни они успели поделиться.
К строгому костюму Цзюнь У добавилось длинное серое пальто, а Се Лянь вернулся к вязанным жилеткам и свитерам тёплых оттенков. Даже в холодную погоду он был похож на цветок, продолжавший цвести вопреки тому, что остальные уже завяли. Часовые прогулки сменились уютными посиделками в кафе, где Се Лянь каждый раз заказывал новый вид чая, будто стремился перепробовать их все. Если какой-то вкус западал ему в сердце, он обязательно протягивал чашку Цзюнь У, стремясь разделить свой восторг. Принимая чашку, Цзюнь У ненадолго позволял себе почувствовать тепло ловких пальцев, слегка загрубевших от кропотливой работы, но так и не утерявшей своей внешней изящности. Порой казалось, что сам Се Лянь состоял из парадоксов и противоречий, каким-то чудом гармонично сочетающихся в его светлой персоне. Цзюнь У не уставал дивиться каждый раз, когда обнаруживал что-то новое в этом человеке, трепетно откладывая знание в копилку своего сердца. С Се Лянем было легко позволить себе быть простым человеком, и каждая встреча будто заново вдыхала жизнь в Цзюнь У. На пальцах одной руки можно было пересчитать людей, которым он мог буднично сказать, что на этой неделе у него плановый разговор с терапевтом, но Се Лянь каким-то образом разбил эту стену даже не пытаясь. Сам он, несмотря на открытость к любым разговорам, умалчивал о некоторых фактах своей жизни и не совсем охотно говорил об определённых отрезках своего прошлого, но Цзюнь У не настаивал. Если у Се Ляня хватает терпения выслушивать периодически скучные вещи, то и он придержит своё любопытство до лучших времён.
Очередным осенним вечером Цзюнь У привычно толкнул двери цветочного магазина, запуская по-зимнему холодный воздух. Се Лянь оторвался от стойки с семенами и одарил его широкой улыбкой, которую не способны были затенить даже круги под глазами, намекавшие на явную усталость. Цзюнь У отсалютовал стаканчиком с жасминовым чаем и демонстративно поставил его на стойку.
— Не буду тебя отвлекать, я ненадолго, — сказал он, распахивая пальто, чтобы потом не рисковать при выходе из тепла в холод. Сегодня Се Лянь планировал закончить работу над очищением одного старого серебряного кольца, чтобы на выходных уже передать владельцу, и Цзюнь У не собирался беспокоить его лишний раз.
— Я как раз последнюю партию раскладываю, так что всё в порядке. Можем даже закрыть магазин вместе, — отозвался Се Лянь.
— Буду рад составить тебе компанию, — улыбнулся Цзюнь У и достал телефон, решив завершить ещё несколько маловажных дел, чтобы позволить Се Ляню работать в тишине.
Юноша воспользовался предоставленным шансом, однако напоследок позволил себе пробежаться взглядом по фигуре Цзюнь У — никто не был застрахован от того, насколько хорошо он выглядел в костюме, даже если за каждый день следовало привыкнуть. Се Лянь всё ещё оставался человеком и умел ценить прекрасное!
Стоило заметить несвойственно яркий значок на пиджаке, как Се Лянь тут же сосредоточился, и его брови метнулись к линии роста волос, когда он прочитал простое «BIRTHDAY BOY». Значок был душевно нацеплен Пэй Мином — коллегой и старым приятелем Цзюнь У — с целью оттенить особенный день, потому что, как выразился сам Пэй Мин: «По твоему лицу и не поймёшь, что сегодня праздник». Из дружеского уважения Цзюнь У не стал снимать его, а потом и вовсе забыл, погружённый в работу. Это стало причиной его удивления, когда он начал слышать поздравления со всех сторон даже от тех, кто дату его рождения точно знать не мог. Затянувшаяся шутка, и вот теперь Се Лянь тоже попал под её влияние.
— Почему ты не сказал мне, что сегодня у тебя особенный день? — поинтересовался он, убрав последний ящик и проверив всё напоследок.
Цзюнь У озадаченно нахмурился и наконец додумался заметить значок у себя на груди.
— Ох. — Он торопливо снял свой подарок и спрятал в карман, чтобы наверняка не забыть и не стареть на год три раза в неделю. — Не думал, что это важно.
— Разумеется, важно! — воскликнул Се Лянь и принялся ходить вдоль цветочных рядов, зачем-то их перебирая. — А теперь я не успею найти подходящий подарок.
— По этому поводу можешь не беспокоиться, твоё присутствие уже лучший подарок, — искренне сказал Цзюнь У, и кончики ушей Се Ляня порозовели, хотя с шагу он не сбился. — Тем более, я тоже не знаю, когда твой День Рождения.
Се Лянь не задумываясь назвал дату и покраснел ещё гуще, когда Цзюнь У приподнял бровь в явном упрёке. В этот день они даже не пересекались из-за плотной занятости, так что Се Лянь тоже решил, что незачем уведомлять своего нового знакомого «эй, у меня сегодня праздник, чтобы ты знал».
— Полагаю, мы квиты, — резонно заметил Цзюнь У.
— Согласен. И сколько же тебе исполнилось? — спросил юноша, выискивая цветок за цветком. В его руке уже собрался приличных размеров букет.
— Тридцать три, — спокойно ответил Цзюнь У.
В этот раз с шагу Се Лянь сбился и обернулся, будто своими глазами хотел убедиться, что собеседник не врёт ему.
— Очень красивая цифра, — с улыбкой заметил он. — А по виду и не скажешь, что мы почти ровесники, — ты всегда выглядишь таким и серьёзным, пока мне место на детской площадке большую часть времени, — добавил с неловким смешком.
— Ровесники? — Приподнял брови Цзюнь У.
— Мне двадцать девять.
Настала очередь мужчины окидывать собеседника пристальным взглядом.
— По тебе и не скажешь. — Он не соврал: Се Лянь действительно выглядел очень юно, особенно из-за подбора одежды, и лишь по его речам и жизненной позиции можно было догадаться, что за невинной улыбкой скрывается немалый жизненный опыт.
— Если бы мне платили каждый раз, когда я слышу, что мне место за университетской партой, я бы тут не работал, — рассмеялся Се Лянь, явно довольный этой реакцией. Цзюнь У не мог не улыбнуться в ответ. Теперь, когда вопрос возраста был решён, он почувствовал облегчение и продолжил расслабленно наблюдать за тем, как Се Лянь собирает цветы. Поздний заказ?
— Ты никогда не рассказывал, почему устроился в этот магазин, — заметил Цзюнь У. Он не стал добавлять «с твоим-то образованием», но Се Лянь ясно уловил подтекст.
— Слишком длинная история. Расскажу однажды, когда выпадет свободный долгий вечер, — сказал он, и Цзюнь У этого было достаточно. Просто ещё не время.
— О свободных вечерах. Ты не против когда-нибудь зайти ко мне в гости? Можешь даже остаться с ночёвкой, утром я подвезу тебя к магазину.
Заманчивое предложение, от которого Се Лянь не стал отказываться: они уже были на той фазе знакомства, когда не страшно было нагрянуть друг к другу домой без опасения, что оттуда выносить тебя будут по частям.
Мирно закончив оформление своего букета, он довольно хмыкнул себе под нос.
— Ни на что более приличное не хватит времени, так что вот тебе одновременно подарок и открытка. Тут ты можешь прочитать, — сказал он и принялся тыкать пальцем в цветок за цветком, — пожелания счастья, успехов, небесной удачи, вдохновения, лёгкости и крепкой любви.
— Ты знаешь язык цветов? — завороженно спросил Цзюнь У, смотря на дивный букет и заторможено осознавая, что тот был протянут ему.
— Много читал на досуге, — пожал плечами Се Лянь и чуть ли не насильно впихнул цветы в чужие руки.
— Подожди, я заплачу…
— Не надо! Это мой тебе подарок.
Успокоившись, Цзюнь У позволил себе рассмотреть нежные лепестки и трепетно отобранные бутоны, вспоминая о том, с какой лёгкостью Се Лянь порхал между ними, будто принадлежал этому месту и был цветочным духом, заглянувшим в мир смертных. Его улыбка была краше любого соцветия.
— А любовь взаимная? — поинтересовался Цзюнь У, кончиком пальцев погладив цветок, которого Се Лянь коснулся последним.
Тот пару раз моргнул, озадаченный.
— В смысле?
— Пожелание крепкой любви. Один я могу справиться, а взаимной ли? — переспросил мужчина, загадочно улыбнувшись.
В этот раз Се Лянь явно понял его намёк. Он задумался и потёр костяшкой пальца точку между бровей, после чего снова исчез в глубине магазина и добавил к букету ещё один цветок.
— Это твой ответ.
Уже дома Цзюнь У узнал, что должна значить белая гвоздика. Губы его против воли растянулись в улыбке, а сердце ускорило свой ритм, будто стремилось поспеть за ощущением расцветающего счастья. Ночью Цзюнь У еле уснул, думая о том, что уже успел соскучиться по Се Ляню, хотя прошло всего несколько часов. Кажется, его рутина снова начала менять саму себя, и он почти не боялся.
В назначенный день Се Лянь вместе с пакетом гостинцев оказался на пороге Цзюнь У и впервые мог лицезреть домашний облик всегда собранного юриста. Если бы кто-то пару месяцев назад сказал Се Ляню, что он увидит Цзюнь У в растянутой футболке и спортивных штанах, тот мог и пальцем у виска покрутить — и вот где он сейчас. Цзюнь У пропустил его и с любопытством заглянул в пакет, пока Се Лянь снимал обувь и оглядывался по сторонам. Как он и представлял, квартира Цзюнь У была просторной и минималистичной, состоящей из разных оттенков серого-синего-белого, периодически разбавленных вкраплениями тёплого цвета.
— Ванная в той стороне, чувствуй себя как дома. Я пойду поставлю чайник, — сказал Цзюнь У, и его босые ноги едва слышно затоптали по полу, будто даже в собственном доме он старался передвигаться беззвучно.
Переступив через первичную неловкость, Се Лянь постарался расслабиться. Несмотря на довольно строгий интерьер, в доме Цзюнь У ощущался уют, и Се Лянь вдохнул мягкий запах освежителя для белья. Сам Цзюнь У тоже выглядел уютно, будто внешним видом пытался продемонстрировать Се Ляню своё доверие.
Как только напряжение спало, вечер пошёл довольно бодро: они вооружились чаем и принесёнными гостинцами и устроились в комнате Цзюнь У перед экраном телевизора, после чего долго листали каталог фильмов в поисках «того самого», в результате чего выпили чай ещё до начала просмотра и со смехом пошли за новой порцией, а плечи Се Ляня окончательно расслабились. Он даже позволил себе положить голову на плечо Цзюнь У, лениво комментировавшего примечательные моменты. Порой им вовсе приходилось ставить фильм на паузу, чтобы обсудить что-то или даже развить бурную дискуссию на ровном месте. После импровизированного сеанса Цзюнь У собрал волосы в ленивый пучок и поразил Се Ляня своим навыком готовки (честно, могло показаться, что Цзюнь У был идеален во всём, если бы Се Лянь знал его первый день).
Сердце каждый раз подпрыгивало в груди, когда взгляд цеплялся за стоящий у окна букет.
После неторопливого ужина они снова устроились на кровати Цзюнь У и болтали под какую-то еженедельную программу, идущую фоном.
— Не поверишь, мои коллеги уже подозревают, что я отношения завёл, потому что начал уходить с работы раньше, — со смешком признался Цзюнь У, и Се Лянь тоже засмеялся, предварительно отодвинув чашку подальше от своего лица. — Некоторые уже спорили о том, дотяну ли я до сорока в одиночестве.
— Им нечем заняться?
— Я сказал то же самое, — поддержал мужчина.
— Как так случилось, что ты не поразил их своей историей отношений? — полюбопытствовал Се Лянь, заходя издалека. В голове всё ещё гудели недавние слова Цзюнь У о взаимной любви.
— Отношений для истории не случалось.
Глаза Се Ляня округлились, и он окинул собеседника пристальным взглядом, ясно демонстрируя недоумение. Даже в домашней одежде, с лениво собранными волосами и без лёгкого рабочего макияжа Цзюнь У выглядел прекрасно, кем же надо быть, чтобы не заметить такого? Впрочем, отсутствие отношений у мужчины не укрылось от цепких глаз и раньше, об этом несложно было догадаться. Но чтобы у него не было долгоиграющих отношений в принципе? Нонсенс.
— Надеюсь, это не прозвучит грубо, но как так?
— Не беспокойся, я понимаю твоё любопытство. Моя ориентация не располагает к долгосрочным отношениями, — спокойно ответил Цзюнь У, явно ждавший подобного вопроса. Он всё ещё выглядел расслабленным, пока Се Лянь сидел будто на иголках.
Он медленно моргнул пару раз.
— И что не так с твоей ориентацией?
Цзюнь У низко рассмеялся и завёл локон волос за ухо.
— Знаешь о таком явлении как асексуальность? — Се Лянь рвано кивнул. — Тогда не придётся объяснять. В этом вся причина.
— Из-за того, что ты асексуален, ты не встречаешься с людьми? — переспросил парень, явно не в состоянии соединить все точки.
— Я не встречаюсь с ними, они не встречаются со мной. Мало кто добровольно согласится лишить себя столь важного физического аспекта взаимоотношений. Я это прекрасно понимаю, поэтому не особо страдаю.
— Понимаю, — со вздохом сказал Се Лянь, и Цзюнь У приподнял брови, явно ожидая продолжения. — Мне доводилось состоять в отношениях, но они в итоге разваливались.
— Как же так? — Цзюнь У представить не мог, чтобы кто-то в здравом уме мог взять и добровольно лишить себя лучика света в человеческом обличье.
— Не совсем по той же причине, что и у тебя, но где-то рядом. Я просто не ставлю интимные отношения на первый план, скорее ищу духовный комфорт. И многим это казалось инфантильным и несправедливым. Я тоже понимаю их позицию, но ничего не могу с собой поделать, когда на первом месте у меня стоит совсем другой приоритет. Так что проблема была во мне…
— Прошу прощения за то, что перебью тебя сейчас. Но проблема изначально не могла быть в тебе, если ты был честен насчёт своей позиции, — возразил Цзюнь У, прозвучав несколько строже, чем ему хотелось бы.
— А какой смысл мне врать о чём-то настолько важном? Я понимаю, что расхождения во взглядах неминуемы, но не могу перестать думать, что это со мной что-то не так, я веду себя неправильно и действительно просто являюсь инфантильным человеком, — признался Се Лянь, поджав колени к груди, будто стремился закрыть эту зудящую рану от окружающего мира. Сейчас он казался таким беззащитным и подавленным, что сердце Цзюнь У болезненно сжалось.
— Можно взять тебя за руку? — осторожно спросил он.
— А? Да, конечно, — рассеянно ответил Се Лянь так, будто у него попросили одолжить пять юаней. Его ладонь была холодной, а пальцы непроизвольно сжались слишком крепко, но Цзюнь У ничего не сказал по этому поводу, лишь провёл большим пальцем в успокаивающем жесте. — Прости, что я превратил вечер в мелодраму.
— Не вижу в этом ничего плохого, мне интересно узнавать разные стороны тебя, тем более я сам спросил, — успокоил его Цзюнь У и снова погладил для надёжности. — Я не считаю, что ты поломанный и неправильный.
— Аналогично.
Мужчина улыбнулся.
— Рад, что мы сошлись на этом. — Се Лянь несмело улыбнулся в ответ. — И ещё больше рад, что в тот день ты вышел дать мне тот цветок.
— Я тоже. Не знаю, что тогда на меня нашло.
— Судьба.
От этого слова глаза Се Ляня раскрылись чуть шире, и свет от экрана телевизора отразился в них как-то по особенному. Цзюнь У был заворожен и пленён этим взглядом. Он мог бы сидеть в таком положении вечно, притянутый гравитацией этого человека.
Больше они не говорили ни о чём личном, впав в уютное молчание и героически дождавшись конца программы не расцепляя рук. Цзюнь У едва нашёл в себе силы разомкнуть их пальцы, когда пришло время ложиться спать. Се Лянь пошёл в ванную первым, и Цзюнь У заметил, что его волосы росли очень быстро, уже почти достигнув лопаток. Интересно будет посмотреть, когда они станут ещё длиннее. Он был уверен, что Се Лянь в своей красоте будет способен соперничать с небожителями, по личным предпочтениям Цзюнь У уже превзойдя их.
— Не знал, что у тебя есть тату, — пробормотал он, когда Се Лянь переоделся в свободную белую футболку, приготовившись ко сну. Тот опустил взгляд на своё запястье, будто сам впервые увидел замысловатый узор, напоминающий браслет. Теперь стало понятно, что скрывалось под длинными рукавами и яркими напульсниками.
— По глупости набил в юности. У меня есть ещё одна, — сказал он и приподнял штанину, обнажая лодыжку, опоясанную таким же причудливым «браслетом». Цзюнь У невольно захотел коснуться чернил пальцами, но ничем не выразил свой порыв, пока Се Лянь продолжил свои рассуждения: — Хуа Чэн говорит, что я могу не прятать их, но я всё же привык на работе выглядеть прилично, поэтому даже не задумывался.
— Хуа Чэн?
— Мой друг и босс по совместительству. Ты должен был видеть его хотя бы раз, в красной рубашке ещё ходит, тоже с длинными волосами и с серебряными украшениями.
— С серёжками-бабочками? — уточнил Цзюнь У.
— Да! Именно он, — тут же просиял Се Лянь.
Мужчина нахмурился, припоминая. Да, такого человека сложно забыть и при желании — даже он не смог, хотя видел лишь мельком через стеклянные двери и всего один раз. Парень был разодет так, будто остановился в магазине по пути на свидание, и сложно было представить, что это его повседневный вид. Интересные у Се Ляня друзья. Последнюю мысль Цзюнь У даже высказал вслух.
— Поверь, я знаю. Но ведь в этом и всё веселье.
С этим сложно было поспорить. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по своим комнатам. Несмотря на то, что по привычке ему сложно было заснуть с чужим человеком через стенку, Цзюнь У чувствовал себя умиротворённо и даже проснулся не настолько уставшим, как обычно. Как он и ожидал, волосы Се Ляня забавно торчали во все стороны, что сам парень заметил только после того, как Цзюнь У странно улыбнулся при взгляде на него. Его лицо тут же вспыхнуло и порозовело, что добавило комичности сложившемуся образу, и Цзюнь У тактично отвернулся, улыбаясь в кулак. Быть рядом с Се Лянем даже утром оказалось настолько легко, что оставалось лишь удивляться. Цзюнь У будто попал под действие какого-то заклинания, заставлявшего чувствовать бесконечную эйфорию. Не самая худшая магия.
Как и было обещано, он подвёз Се Ляня до магазина и потом отправился на работу сам, решив один раз пожертвовать пешей прогулкой так же, как пожертвовал утренней. Видели бы это его коллеги… Слышал бы психотерапевт… Цзюнь У сам не переставал поражаться себе, хотя ничего особенного не происходило. И в то же время всё ощущалось так, будто его жизнь сейчас заканчивала поворот на сто восемьдесят градусов.
После того самого вечернего разговора между ними с Се Лянем будто рухнула ещё одна стена. Это было похоже на открытие нового уровня в игре — теперь были доступны диалоги о личной жизни, и они обменивались историями как весёлыми, так и не очень, ничего не скрывая. Приятно было встретить человека, точно так же ценящего честность. Также, когда вокруг не было людей, они могли взяться за руки. Цзюнь У всё ещё не понимал, как ему трактовать этот жест, но он просто радовался возможности сблизиться больше и ощутить ладонь Се Ляня в своей, рассеянно улыбаясь, когда парень во время разговора неосознанно начинал играть с их пальцами.
Историю своего образования и обретения работы в цветочном магазине Се Лянь таки поведал, и она была достойна сюжета книги: он получил юридическое образование для того, чтобы в будущем поддерживать фирму своего отца и даже взять на себя руководство, когда получит второе в сфере экономики или бизнеса. Се Лянь даже начал работать в фирме самостоятельно, не желая исключительно во всём полагаться на своих родителей, однако планам на второй диплом так и не суждено было сбыться, потому что в будущем их фирму ждал большой крах и провал в борьбе против новообразовавшейся, но успевшей набрать влияние соседней фирмы, вышедшей из дочернего филиала. С этого момента всё пошло под откос: Се Лянь резко остался без работы, а отец попал в больницу, не выдержав напряжения. С не самым лучшим резюме никто не желал нанимать юного неопытного юриста (и к тому же несостоявшегося наследника шумно обанкротившейся фирмы), поэтому Се Лянь перебивался подработками, меняя их как перчатки, ведь нигде надолго не задерживался из-за невозможности совмещать всё сразу. И без того тяжёлая атмосфера потемнела ещё больше, когда Се Лянь сказал о том, что его отец так и не смог встать с больничного ложа и скончался на нём же, что в свою очередь подкосило нервное состояние матери, и вскоре Се Лянь остался сиротой. Он так привык быть полезным кому-то, что даже не сразу осознал своё одиночество. В какой-то момент богатые перспективы, обещанный успех и шанс на светлое будущее были вырваны у него из рук, и он даже не смог ничего сделать. Оставалось лишь перебираться с места на место, пробовать самые разные подработки от носильщика до танцовщика просто чтобы прокормить себя и убедиться, что завтра ты не окажешься на улице. Ситуацию спасали друзья, оказывавшие моральную и материальную поддержку (и отправившие к психотерапевту в нужный момент), особенно тот самый Хуа Чэн, как раз поднявший свой основной бизнес, что позволило ему заняться этим цветочным магазином, где Се Лянь и стал продавцом, периодически совмещая это с другими подработками. Се Лянь стыдился того, что ему приходилось вот так вот сидеть на шее у своего же друга, но он уже отчаялся найти какой-либо другой вариант, хотя не переставал пытаться.
Цзюнь У сложно было даже представить, что улыбчивый работник цветочного магазина, регулярно махавший ему рукой в знак приветствия, может носить на своих плечах такую ношу. Что наследник нашумевшей «Сяньлэ» мог потерпеть такую неудачу.
— Я искренне восхищаюсь силой твоего духа. Ты невероятный человек, — сказал он, когда Се Лянь закончил свою печальную повесть. Несмотря на то, что он держал горячую чашку в руках, его ладони оставались холодным, а кожа побледнела так, что татуировка выделялась ещё ярче.
Слова Цзюнь У потрясли его, и Се Лянь потратил все силы на то, чтобы не расплакаться, потому что никому он не рассказывал эту историю от начала и до конца, и сбросить этот груз оказалось несколько сложнее, чем он ожидал, — долго заживали столь глубокие раны. Но теперь, когда Цзюнь У знал и эту часть его прошлого, Се Лянь почувствовал себя легче, будто наконец смог сделать один шаг по направлению к тому будущему, которого его лишили.
Минула зима, за время которой Цзюнь У успел побывать в гостях у Се Ляня (маленькой, но уютной квартирке, заваленной разнообразными рукодельными принадлежностями и инструментами для реставрации), научил его заплетать волосы и даже позволил поиздеваться над собственной причёской; они стали ещё ближе, согревая друг друга вопреки бушевавшим морозам. И вопреки ним же теплящаяся симпатия переросла в любовь. Цзюнь У был слишком спокойным уравновешенным человеком, чтобы прыгнуть в чувства с головой, тем более в прошлом он уже успел обжечься, из-за чего навсегда утратил всякое безрассудство. Но он не стал сопротивляться мысли о том, что его привлекает Се Лянь. В каком-то месте даже пугало то, насколько хорошо они сочетались вместе, однако Цзюнь У не собирался убегать от счастья, если то стучалось в двери. Кто ещё мог заставить его улыбнуться прямо на работе, чтобы случайный сотрудник, явившийся по какому-то вопросу, выпал в осадок на весь оставшийся день? А Цзюнь У просто увидел пришедшее сообщение:
Занят сейчас?
Работаю.
О, а у нас пустота, так что я решил отвлекать тебя >:)
Цзюнь У хмыкнул.
Боюсь, в таком случае отвлекает меня как раз работа. :)
В тот же самый миг Се Лянь уронил голову на стойку, красный до корней волос.
— Эй, дружище, ты в порядке? Выглядишь так, будто у тебя сейчас будет сердечный приступ, — обеспокоенно сказал Ши Цинсюань, принявшись обмахивать веером, с которым не расставался и зимой, и летом.
— Я ощутил себя влюблённым школьником, — глухо пробормотал Се Лянь. — Я никогда не был влюблённым школьником.
— Никогда не поздно нагнать упущенную молодость! — заявил Ши Цинсюань, за что получил шлепок по руке, от которого не успел увернуться.
— Будто тебе самому не под тридцать. Молодой нашёлся.
— Молодость это не цифра, молодость — состояние души! — Увы, своим словам Ши Цинсюань вполне соответствовал. Кто ещё мог после рабочего дня накраситься, надеть самые рисковые узкие джинсы в аккомпанемент к туфлям на высокой платформе и отправиться покорять город, тем самым доводя старшего брата до инфаркта? Увольте — Се Лянь был способен либо лежать, либо уютно сидеть в кафе с Цзюнь У. Либо уютно лежать с Цзюнь У.
Ши Цинсюань сменил тактику, сложил веер и легко ударил друга по макушке.
— А теперь поведай мне всё, пока я сам не пошёл добывать информацию.
Се Лянь тяжело вздохнул — ему фактически не оставляли выбора. Ши Цинсюань и Хуа Чэн были слишком хороши в нахождении нужной информации, будто та сама прыгала им в руки. И если у источника Хуа Чэна было конкретное имя, периодически заглядывающее в магазин в чёрных одеждах, оттеняющих круги под глазами, то об источниках Ши Цинсюаня оставалось лишь догадываться. Се Лянь подозревал, что связаны они с его старшим братом.
Когда он закончил свою исповедь, Ши Цинсюань, задумчиво смотрящий вдаль, хлопнул веером по своей ладони:
— Благословляю вас, дети мои, — сказал он наигранным «взрослым» голосом.
— Что?
— Что слышал. Из вас получится прекрасная пара, и после того, что ты рассказал, это глупо отрицать.
Се Лянь нахмурился, однако задумался над этими словами. Он не считал себя подходящим для такого человека как Цзюнь У, однако глупо было не признать, что его симпатия давно переросла в нечто большее.
— А если я не тот, кто ему нужен? — попытался увернуться он.
— Шутишь? Да если верить твоим словам, этот Цзюнь У уже безвозвратно потерян, осталось только заарканить и привязать. Не смей отпустить его из-за того, что моральные комплексы заставляют тебя считать себя «недостойным» или что-то в этом роде. Не разбивай вам сердце. А если он вдруг окажется козлом, просто сообщи мне, и я сделаю пару звоночков.
— Тебе придётся встать в очередь за Хуа Чэном, — хмыкнул Се Лянь.
— Думаю, между собой мы разберёмся. А ты не будь дураком. — Ши Цинсюань протянул другу кулак, который Се Лянь машинально ударил.
— Постараюсь.
Стоило заметить, что Се Лянь честно старался не быть дураком, но каким-то образом это получалось само вопреки всем его стремлениям. Теперь во время встреч с Цзюнь У он старательно присматривался, пытаясь заметить хоть какие-то знаки взаимности. И это даже не требовало усилий! Прав был Ши Цинсюань: Цзюнь У будто каждым своим действием кричал «ты мне нравишься» и даже не пытался хоть как-то это смягчить. Что очень приятно, но нехорошо для сердечной системы одного несчастного работника цветочного магазина.
Пока Се Лянь пытался собраться с мыслями и найти в себе смелость провести роковой разговор об отношениях, Цзюнь У опередил его в этом, тем самым взяв на себя всю неловкость.
— Не буду скрывать, что ты мне нравишься не только как друг, — сказал он размеренно и неторопливо, пока Се Лянь усиленно моргал и пытался не раздавить чашку, машинально сжатую в руках. — Это не значит, что мы обязаны поменять всё прямо здесь и сейчас. Я согласен на любые условия, чтобы тебе было комфортно.
Сердце Се Ляня подпрыгнуло в груди. Этому на каких-то специальных курсах учили, или Цзюнь У сам по себе был так прекрасен? Рядом с ним нельзя было почувствовать себя неуютно даже при всём желании.
— Как я говорил, мне никогда не давались долгосрочные отношения, и мы общаемся не так давно. Поэтому я боюсь, что просто разочарую тебя…
— Готов поспорить с этим.
— Я знаю. Но если ты не против двигаться медленно — очень медленно, я сложно привыкаю к подобному, — то я не против. Скорее наоборот — не верю своему счастью, — спутанно закончил свою мысль Се Лянь.
Цзюнь У ободряюще улыбнулся ему, и Се Лянь осознал, что он стал делать это чаще, если сравнивать с началом их знакомства, когда лицо Цзюнь У по большей части сохраняло вежливо-отрешённое выражение, лишь время от времени подогреваемое случайным подъёмом уголков губ. Теперь Се Лянь даже мог слышать его смех, будто Цзюнь У сам не заметил, насколько он изменился. Будто улыбаться и смеяться рядом с Се Лянем было естественно.
Вот так и произошёл негласный сдвиг в их сложных отношениях. Мало что поменялось: они всё так же держались за руки (с тем лишь исключениям, что теперь Цзюнь У не спрашивал разрешения каждый раз, а Се Лянь не сомневался, если хотел обвить его локоть во время прогулки); чаще встречались, чем переписывались (но Се Лянь не упустил возможность начать отправлять стикеры с сердечками, слегка умирая внутри каждый раз, когда Цзюнь У отправлял такие же в ответ); продолжали делиться разнообразными историями и узнавать что-то новое. Они будто превратились в неловких подростков, с чего нескромно смеялся Ши Цинсюань, неустанно напоминая, сколько дней осталось Се Ляню ждать своего тридцатилетия. Зато прав он был, когда говорил, что молодость это состояние души, тут не поспоришь.
Цзюнь У всячески подтверждал свою неограниченную симпатию к Се Ляню, не скупясь на комплименты, добрые слова и случайные подарки по поводу и без. Неловко было так резко получить чье-то расположение, хотя если задуматься, то особо ничего не поменялось, лишь на словах. Се Лянь ждал, что за первым шагом последует и второй, но Цзюнь У будто решил не двигаться вообще, то ли боясь слишком поторопиться, то ли не желая давить на своего… а вот об этом стоило поговорить тоже.
— Я же могу называть тебя своим парнем? — спросил Се Лянь, когда они гуляли по весеннему парку, наблюдая за всплеском зелени вокруг.
— Разумеется, к чему вопрос? Я думал, этим мы и стали, когда решили сменить природу наших отношений, — приподнял брови Цзюнь У.
— Лучше перестраховаться, чем ошибиться, — пробормотал Се Лянь, тем самым вызвав улыбку на лице своего парня (ему придётся постараться, чтобы привыкнуть).
— Не беспокойся, я не против. Просто веди себя так, как тебе комфортно.
Всё естество Се Ляня прошило нежностью, и он потёрся лбом о плечо Цзюнь У, стремясь хоть как-то это выразить. Цзюнь У хмыкнул и в ответ потёрся о его макушку щекой. Се Лянь даже не представлял, что можно ощущать себя настолько счастливым, как в этот самый момент молчаливого единения. И в этот же самый момент он понял, что первый шаг должны делать двое.
В парке почти не было людей.
— Тебе нравятся эти конфеты? — поинтересовался Се Лянь, намекая на ту, что сейчас лежала у него во рту.
— Не фанат, но вкус приятный, — честно отметил Цзюнь У.
— Хочешь попробовать?
— Не откажусь.
Цзюнь У явно ожидал, что Се Лянь сейчас выудит конфету из кармана, но тот вместо этого легко потянул мужчину на себя, веля остановиться, и повернулся к нему, приоткрыв рот, чтобы продемонстрировать тающую на языке сладость.
Глаза Цзюнь У расширились в удивлении, и через секунду он нахмурился.
— Надеюсь, я правильно читаю твой намёк.
Се Лянь улыбнулся.
— Это уже настоящий прямой текст. — И снова открыл рот, чтобы Цзюнь У мог легко забрать своё угощение. Соприкосновение их ртов было коротким, и языки лишь едва скользнули друг о друга, но у Се Ляня кончики пальцев занемели от волнения. Сердце стучало где-то в ушах.
Они практически сразу отвернулись друг от друга, смущённо улыбаясь. Их пальцы всё ещё были переплетены. Странно должно быть двум взрослым людям вести себя как те же влюблённые школьники, однако Се Лянь чувствовал себя настолько счастливым, что впервые забыл про нормы и стереотипы, просто наслаждаясь моментом. Ему повезло, что теперь у него был человек, с которым он подобные моменты делил.
В будущем Цзюнь У не раз и не два переспрашивал, устраивает ли Се Ляня модель их отношений, и раз за разом получал утвердительный ответ, пока сам не убедился с годами. Со временем Се Лянь переехал к нему, с собой привнеся в квартиру новые цвета и запахи. Они вместе ходили на утренние прогулки перед завтраком, порой Цзюнь У помогал Се Ляню собрать волосы в новую привлекательную причёску, если тот хотел выглядеть по-особенному сегодня. Жизнь продолжалась, обрастая новыми привычками и новыми шансами на изменения. Через несколько лет они уже вместе ехали на работу в деловых костюмах, чтобы разойтись на рабочие часы и вечером встретить друг друга так, будто сто лет не виделись.
Не избежал Цзюнь У наставительной беседы с друзьями Се Ляня, пообещавшими ему кровавые расправы разных масштабов, если он рискнёт обидеть своё сокровище; не укрылся Се Лянь от присвистов Пэй Мина, в первый же день отметившего, что с таким лицом надо работать моделью, а не гнаться за юридической карьерой, на что Се Лянь лишь неловко смеялся, вяло отмахиваясь. Цзюнь У даже не пытался спорить, ведь он был первым, кто сказал Се Ляню, что тот выглядит сногсшибательно в рабочем образе, за что его самого едва не сбили с ног, чуть не заставив опоздать на работу. А ходить туда стоило хотя бы ради того, чтобы вечером наблюдать за тем, как Се Лянь после выхода из своего кабинета распускает волосы и слегка трясёт головой, позволяя им свободно упасть на спину и плечи. Порой Цзюнь У гадал насчёт того, какое добро он сделал в прошлой жизни, чтобы в этой его своим вниманием благословил небожитель во плоти. Се Лянь втройне возвращал полученное внимание, и его рука тянулась к чужой раньше, чем они успевали дойти до выхода.
На праздники они заходили в тот самый цветочный магазин, где всё началось, и Се Лянь самостоятельно собирал разнообразные цветочные «открытки», после чего пояснял их смысл. А каждую годовщину они украшали свой дом букетом белых лилий, и каждый день проходил хорошо.
