Сеньорита с кинжалом

Тонкая кисть прошлась по холсту, одаривая, бесцветную ранее поверхность яркими красками. Мазок, еще один, растушевка. Рука девушки оставалась еще чистой всего пару минут. Испачкаться красками — самое приятное для нее на фоне основной работы. По вечерам она была прачкой, по ночам — официанткой в баре, утром отсыпалась, а днем занималась любимым делом — рисованием. Ей нужно было пройти через красивую, обогащенную фонтанами и аккуратно постриженными деревьями, аллею, чтобы оказаться на газоне, где были расставлены лавочки и две красивые белые беседки. Некоторые в жаркое время рисовали там, скрываясь от палящего солнца. Это место тихое, спокойное, поэтому для юных художниц, мечтающих о всемирном признании, оно было своеобразным Раем. Мольберт, холст, краски — все нужно было нести с собой, но для Ким Джису это не являлось проблемой, так как она жила совсем рядом. Ее дом был самым незаметным из всех, что располагались около аллеи, чуть ли не разваливался. На самом деле, он больше напоминал сарай, нежели дом, если не был им в действительности. Если это — сарай, то очень хороший, если дом — очень плохой. Он не достался Джису по наследству и, по правде, жила она в нем незаконно. Но это лишь на время. Девушка работала изо всех сил, чтобы накопить на хорошую квартиру и уверенно шла к своей цели. Сегодня жаркий день, на газоне собралось всего пять человек, трое из которых заняли беседки. Джису не была одной из них. Ее кожа довольно бледная из-за низкого присутствия света в ее жизни, тёплые солнечные лучи пойдут ей только на пользу. Вместе с ней осталась еще одна девушка, работающая прачкой, только в другую смену, потому они виделись редко, но неплохо общались. — Слышала новость? — заговорила Кан Сыльги, макнув кисточку в краску и направив на холст. — Здешние представители аристократии ищут художника, чтобы нарисовать семейный портрет. Рука Джису остановилась. — К чему это обсуждать? Они наймут известного художника, профессионала своего дела. — Хотя бы попробуй! — Сыльги легонько пихнула ее. — У тебя талант. — Ты ведь тоже хорошо рисуешь, почему рассказываешь мне об этом? Ты могла бы попробовать сама. — Для меня рисование — всего лишь хобби и способ провести с тобой немного времени. На работе мы толком не пересекаемся, а в остальное время ты либо занята, либо спишь. К тому же, так я отдыхаю от мужа. Я люблю его, конечно, но иногда нуждаюсь в свободе. Эти слова вызвали у Джису улыбку, пропавшую буквально спустя секунду, уступив место сосредоточенности. — Мне нравится, но рисованию я предпочитаю игру на фортепиано. Хотелось бы стать знаменитой пианисткой. По сравнению с ней, Джису была приземленной и не строила призрачных надежд. Но быть может, Сыльги права, и ей стоит попробовать? — Давай же, отправь им свою работу. Если выберут, ты нарисуешь их семейный портрет. И тогда, возможно, они сделают тебя придворной художницей. И так как у тебя будут связи, ты сможешь замолвить за меня словечко… — И ты получишь разрешение играть на ежегодном балу и каждом мероприятии, где собираюсь представители знатного рода. — Закончила за нее Ким. — Так ты все продумала. Не слишком размечталась? — Ты ничего не потеряешь, если попробуешь, — произнесла Сыльги тоном искусителя. — А если не попытаешься, то еще больше пожалеешь. Ну давай же, Джису! Она несколько секунд дергала ее за рукав старого платья, вынуждая тем самым держать на кисть руки на весу, так и не сделав очередной узор. Девушка прикрыла глаза, задумавшись, буквально на минутку. По сути, она правда ничего не теряет. В следующий момент она согласится с непроницаемым выражением лица, а Сыльги отреагирует на это с нескрываемым энтузиазмом. Впервые они встретились как раз на этом газоне, куда Сыльги позвала с собой знакомая, в красках описав красивое место, где собираются художницы. «Это что-то вроде клуба по интересам?» — усмехнулась тогда Кан, но ради интереса решила сходить разок. Сыльги закончила обучение в художественной школе по классу фортепиано и живопись. На второе ее записали родители, которые желали, чтобы их дочь росла разносторонне развитой леди. Вот только кто бы мог предположить, что подающая такие большие надежды дама среднего класса полюбит бедного парня и сбежит с ним? Даже сама Сыльги иногда жалеет, спустя восемь лет брака. Ее появление на газоне привело к знакомству с Джису и окончательному пониманию того, что рисование для нее — скучное занятие. А вот побеседовать с Ким всегда интересно. Пожалуй, это место — единственное, где они могут встретиться в свободное время. Сама Джису мало кого к себе подпускала. Она по натуре девушка тихая, немного замкнутая. Если бы она была придворной дамой, возможно, ее холодного взгляда даже побаивались бы. Она не знала, какую из работ отправить на рассмотрение к семье Ким, да и ничего нового нарисовать бы не успела (когда она узнала новость, сроки, как выяснилось, уже поджимали). Думала Джису недолго. Она отправила портрет одной официантки, с которой работала. Девушка, изображенная на картине, морщила нос из-за своей улыбки и излучала свет глазами-искорками. Джису удалось настолько детально изобразить ее, что она считала это одной из лучших работ. На фоне хаотичные разводы красками нежных тонов, что словно прикрывало реальные условия, в которых рисовали портрет — грязный, пустой после ухода последних посетителей, слабо освещенный бар. Что ж, это, конечно, не назвать настоящей живописью, но Джису любила краски и за то, что на холсте можно было нарисовать свой мир, желанную действительность.

***

Семья Ким благородного происхождения, аристократы, известные своей интеллигенцией, немалым состоянием и завидными женихами — единственным родным сыном госпожи Ким Юнён, Таном и приёмным — Ёнхо. Самым пожилым жителем являлась мать Юнён. В свои семьдесят шесть она оставалась главной в семье, пережив мужа. Когда небольшое семейство собралось оценивать присланные им работы, ее голос имел первостепенное значение. — Мне кажется, эта картина хороша, — сделал выбор Ёнхо — младший наследник состояния, молодой человек двадцати пяти лет. — А мне нравится эта, — палец Тана остановился на портрете юной девушки. До этого он проводил из стороны в сторону по картинам, разложенным перед ними на лакированном столе в кабинете покойного отца. Брат подошёл ближе, чтобы рассмотреть. В его выразительных карих глазах интерес пропал сразу же. — Весьма посредственно. — Дайте-ка мне взглянуть, — в проёме появилась утончённая высокая женщина, одетая в элегантный белый костюм, на руках того же цвета перчатки; волосы ее были собраны в причёску в стиле тридцатых годов, макияж легкий, почти невидимый, подчёркивающий изысканную красоту. Парящей походкой она дошла до сыновей, по пути внимательно разглядывая картины. Одну за другой, одну за другой. Были как именитые художники, чьи работы она узнавала без подписи, так и никому не известные, мечтающие о работе у семьи Ким, либо о какой-никакой признательности. — Должна признать, все работы довольно хороши. — Мне нравится эта, — продолжал стоять на своём Тан. Портрет и впрямь чем-то притягивал: настолько просто и гениально красиво. Есть что-то в этой картине. Юнён перевернула, чтобы взглянуть на подпись. «Ким Джису, почта: ***» — Уже выбрали? Все трое обернулись на хрипловатый голос бабушки Ким. Возраст уже не позволял ей выглядеть так же внушающе великолепно, как раньше, но глядя на нее, все равно неосознанно проявляешь глубокое уважение. А когда она хмурит лоб, хочется умиляться с этой добродушной старушки. Но на самом деле, она могла быть строгой и хладнокровной по отношению к сомнительным личностям. Причем никогда не скрывала этого. — Мы думаем об этой работе, — Юнён протянула матери картину. — Самая обычная, — вторил Тану Ёнхо. Она долго разглядывала ее, прежде чем вынести вердикт: — Очень неплохо. Черты лица так точно прорисованы… Кто художник? — Ким Джису, мама. Женщина нахмурилась, пытаясь вспомнить. Она точно не знала такого живописца. — Мне бы хотелось взглянуть на этого человека.

***

Джису никогда не опаздывала на работу, но сегодня ей пришлось задержаться дома. Прямо перед выходом она получила письмо по электронной почте с приглашением в особняк семьи Ким. Она застыла в шоке ненадолго, перечитывала и даже перестала поправлять выбивающиеся тёмные пряди, что обычно мешало и раздражало. Девушка опомнилась, когда услышала за окном лай собаки, которую выгуливала какая-то молодая пара. Благо, владелица прачечной не успела провести проверку смены рабочих, и Джису незаметно встала в ряд к другим девушкам, когда рослая габаритная женщина только вышла к прачкам. — Все на месте? — спросила она саму себя, идя из одной стороны в другую и разглядывая прибывших. — Приступайте к работе. Это девушки трудились весь вечер, а домой возвращались потными и грязными. Прачка — не самая благодарная работа и платят за нее гроши. Из всех, кого Джису знала, в основном, в прачечной работали люди без образования, но с твёрдым намерением накопить деньги и изменить свою жизнь. Ну, или те, кому уже ничего не нужно, кроме как просто прокормить себя и семью. Ким Джису отчасти относилась к первым. Но она и предположить не могла, что новая жизнь сама распахнет перед ней свои двери. В прямом смысле этого слова, ведь охрана особняка встретила ее и любезно провела внутрь, до нужного места. Она увидела просторную комнату, украшенную картинами людей, которые, наверное, жили здесь раньше. Были и семейные портреты. Рядом с последним место пустовало. Наверняка для того самого, что будет рисовать она. От изучения произведений искусства ее отвлек голос вошедшей пожилой леди: — Вы, должно быть, Ким Джису? Девушка растерялась на секунду, но после склонилась в почтительном поклоне. — Здравствуйте. Да, это я. Женщина медленно шла к ней, и зрачки Джису забегали по комнате, но остановились на лице старушки, когда та взяла ее руки в свои и принялась разглядывать ладони. — Я хотела увидеть тебя, прежде чем доверять такую серьёзную работу. — Бабушка прищурилась. — Хорошие руки. Такие и с кисточками ладят, — она снова всмотрелась в ее лицо так, будто читала. — И даже с мечами. Джису было не по себе от слов этой женщины. Она словно пыталась прочитать невидимый шрифт на пустой странице. Но вдруг отошла и предложила присесть на один из стульев. — Я бы хотела задать пару вопросов, ты не против? Обстановка показалась более расслабленной. Джису кивнула: как она сможет ей перечить? «Пара вопросов» оказались самым настоящим собеседованием. Только ответила на один — и сразу же другой. К счастью, вопросы были вполне комфортными и банальными: сколько лет, есть ли семья, как давно увлекаешься рисованием и так далее. Так что отвечала Джису без запинок и долгих раздумий. Под конец разговора леди уже улыбалась ей даже проводила к выходу, где она заметила красивого молодого человека, который разговаривал с кем-то по телефону. Он повернулся и увидел ее. Джису тут же отвела взгляд и пошла дальше, к воротам. Тан завис, оставив собеседника по ту сторону трубки мучиться, без конца зазывая его. Раньше он ни в ком не видел такой завораживающей красоты. Конечно, Джису постаралась выглядеть хорошо, когда собиралась на эту встречу. Она специально встала пораньше и пропустила встречу на газоне, чтобы успеть принять душ и надеть чистые вещи. Ее даже можно было принять за дочь какого-нибудь неплохо обеспеченного человека, которая оделась сегодня весьма скромно, но со вкусом. Тан впервые моргнул за все это время, когда девушка пропала из виду, попрощался с телефонным собеседником и поспешил к бабушке, чтобы спросить, кто эта прекрасная незнакомка. Она же о нем и не думала. Ей поставлена задача: нарисовать семейный портрет, и если Джису справится на сто двадцать процентов, ей предложат место придворной художницы. Не это ли красивая жизнь? Не это ли та возможность, за которую нужно держаться? Теперь она будет думать только об этом. Ей сообщили день, когда она должна прийти, и Джису предусмотрительно взяла выходной в баре, так как хозяйка прачечной не дала ей свободы, хотя это было бы, конечно, удобнее. Она тренировалась днем, а после работы — и ночью: оттачивала навыки, рисовала узоры и наброски лиц. Это как распевки по вокалу перед тем, как исполнить песню. В конце изнуряющих тренировок и доведения до совершенства каждой черточки, девушка не пожалела свои больные кисти и принялась «исполнять ту самую песню»: она нарисовала картину. Совсем не сложную, скорее среднюю, ту, которая у нее всегда получалась, и которую ее научили рисовать еще в детстве. Это, каким-то образом, успокаивало и помогало настроиться. Как ритуал. Сделал — точно готов. И она была уверена в себе. В назначенное время Джису уже сидела в той самой просторной комнате особняка. Она проводила пальцами по набору кисточек и красок, которые любезно приготовили слуги к ее приходу. Семья не заставила себя ждать. Джису одернула руку, когда услышала звук двери. Вошли четверо: двое статных мужчин, женщина и та самая госпожа преклонных лет, с которой она имела честь побеседовать несколько дней назад. Она встала со стула и поклонилась. Сегодня она оделась еще скромнее: на нее было старое синее платьице, явно предназначенное для работы. Джису знала, что чистой сегодня домой не уйдёт. А возможно, и не с пустыми руками? Возможно, она украдет что-то? Так и случилось. Да, все позировали для картины, но Ким Тан… этот красивый чуть смуглый мужчина с идеальными чертами лица и губами нежного оттенка сверлил ее взглядом. Она чувствовала, и от этого ей было немного неловко, пусть и не показывала внешне. Но ведь она прекрасна, как не любоваться ею? Эти внимательные глаза, эти сосредоточенные брови; необычной формы губы, которые она сжимала в линию всякий раз, когда ей не нравился нарисованный элемент; пряди чёрных как смоль волос, спадающие на ровный лоб… Подойти бы и убрать самому, чтобы не мешали. Эта девушка привлекла его. Совершенно точно. И ушла с украденным сердцем.

***

— Так вот почему ты не появлялась в нашем «художественном клубе» так долго. И даже ничего мне не рассказала! — Извини, — сказала Джису с непроницаемым выражением лица, скорее чтобы Сыльги просто закрыла тему. — Это же я тебе рассказала об этом, а ты… Вечно молчишь и делаешь все втихаря! — Она махнула на нее тряпкой, и притворная обида резко сменилась на неподдельный интерес. — Скажи, ты же рисовала семейный портрет, правильно? Значит, ты видела наследников. Они правда такие, как о них говорят? Джису не довела чёрную линию на холсте. Она вспомнила взгляд одного из них и все же повернулась к подруге. — Кан Сыльги, у тебя есть муж. И я не желаю это обсуждать. Озорной огонёк в ее глазах пропал, уступив место недовольству. Вот же скука. Побывала в таком доме, и ничего не говорит. Джису должна прийти еще не раз, чтобы закончить портрет. Еще не раз ей придётся ловить на себе презираемые взгляды одних, и восхищённые — других. Еще не раз будет прикладывать максимум своих усилий, и еще не раз промолчит о странном напряжении, возникающем между ней и обворожительным наследником. Но только один раз Джису проснётся утром после ночной работы не сама, ближе ко дню, а из-за стука в дверь, за которой стоял курьер с цветами. Незабудки. Ей сделали подарок, и у нее есть предложения касательно того, кто именно. И самой не понятно, хотелось бы оказаться правой или же нет. Письмо, найденное в букете, все разрешит. В тот день незабудки с посланием стали тем самым ключиком, который подходит к двум дверям сразу.

Какую выбрать?