Как же он бесит.
Это существо, ибо даже не человек, коих здесь и нет, просто охуел в край. Он заебал Чонгука, даже при этом не ебав. Пидор.
Эта костлявая задница (упустим тот момент, что задница у него отпад) перешла все границы: он, вампир, подарил ему, оборотню, шампунь. Казалось бы, что тут такого, да вот шампунь этот от блох, сука. От ёбаных блох. Апогеем стало то, что он сделал это прямо перед половиной школы: протянул ему этот грёбаный шампунь с фиолетовым бантиком на нём, который, сука, не скрывал надписей.
Чонгук в ярости. А всё, что он может сказать, это:
— Ты охуел? — сквозь стиснутые зубы рычит Гук, красными светящимися глазами смотря прямо на виновника своего состояния, который сейчас, такое впечатление, взорвётся от мнимого превосходства и злорадства.
— Тише, Снуппи, не горячись так, а то чесаться раньше времени начнёшь от злости. Тебе не идёт. Я поэтому и сделал тебе такой великодушный подарок. Я ведь забочусь о тебе, глупый, — снисходительным голосом спокойно говорит Тэхён и тянется своей костлявой (на самом деле, изящной) рукой к голове Гука, точно намереваясь погладить. Вот же ж пидор.
По коридору слышатся смешки, некоторые откровенно ржут, а кто-то даже говорит себе под нос «этот раунд за Кимом», что слышит и Чонгук и злится ещё больше, ничего не отвечая. Вампир стоит перед ним, всё ещё излучая всю радость мира за то, что подъебал «своего пёсика» в который раз и заставил того почти кипеть от злости. Друзья Чона понимают, что дело пахнет пиздецом, поэтому пытаются увести оборотня от назревающего конфликта. Хосок положил руку на плечо Гука, которое было настолько напряжено, что удивительно, как он ещё не сорвался и не превратился. У него воистину удивительная выдержка и сила воли.
— Пойдём, Гукки, нам пора, — пытается вразумить младшего и Намджун, стараясь сдвинуть того с места. Чонгук стоял как гора, а Тэхён, Магомед ёбаный, только масла подливал в огонь:
— Да, Гукки, — выделил ядовито Ким, приторно улыбаясь своей этой странной прямоугольной улыбкой, от которой все почему-то были без ума. Но Чон не такой, вы не подумайте. — Занятия через пару минут начнутся, а ты ещё намордник не надел. Давай, друзья тебе помогут, — говорит Тэхён, разворачиваясь и поднимая руку, — С днём рождения, я пришлю тебе попозже консервы с индейкой для взрослых собак. В зоомагазине сказали, что эти чаще всего берут. Понравятся, закажу ещё, — и уходит, пидорас, а Чонгук уже придумывает надгробную надпись, что-то типа: «Покоится Ким Тэхён. Довыёбывался.», в голове слышит голос противного ублюдка, который сказал бы «Загрызли собаки.» и понимает, что просто сожжёт это бледнолицее существо к чертям
не собачьим и развеет его прах над рекой Висла.
Гук так и остался стоять, чувствуя себя откровенно выебанным в свой же день рождения. Он уже говорил, что Ким Тэхён пидор? Да? Он скажет это ещё бесконечное количество раз, потом заебётся, запишет это на диктофон, поставит на звук уведомлений его телефона и будет включать при каждом удобном случае. Такими темпами, Чон уверен, эта фраза будет красоваться и на его надгробии.
— Гук, ты как? — осторожно спрашивает Хо, пытаясь говорить тихо, чтобы не спровоцировать приступ агрессии.
— Чувствую себя выебанным, — повторяет уже вслух Чонгук напускным спокойным голосом. Самовнушение нихуя не работает, пора признать.
— Ну, тебе не привыкать, — не подумав, весело говорит Хосок, похлопав по плечу Гука, а потом округляет глаза, поняв, что хуйню сморозил, и пора уносить конечности. Желательно, на другой континент.
— Хён, — буквально
рычит Чонгук, — ты сейчас вообще не помогаешь.
— Да забей, Гукки, пойдём на занятия, а то пизды получим, — ободряюще говорит Намджун, пытаясь направить Чона в сторону класса.
***
Их война идёт столетиями. Вечное противостояние оборотней и вампиров, которое непонятно когда началось, и, вроде бы, потихоньку идёт на спад, но, глядя на эту парочку, трудно в это поверить.
Ещё в первый день, когда они заселялись в школу, созданную специально для детей, которые обладают сверхъестественными способностями, они столкнулись на лестнице, которая вела на второй этаж, где именно и находились спальни учеников. У Гука тогда было хреновое настроение, ибо вещей было дохуя, а руки только две, так ещё и гон должен был начаться через неделю, а оборотень чувствовал это уже в тот момент. В общем и целом, блядство, так ещё и Ким, весь такой жизнерадостный до пизды и
красивый яркий, что аж глазам больно, хоть выколи, с другом своим о чем-то весело говорил и, совсем не заметив Чона, нечаянно задел его плечом, после чего все хуиллион чемоданов Гука покатились по наклонной, то есть вниз, ибо «гравитация, ёбанная ты сука».
После этого Гук зарычал, а Ким, не испугавшись, наоборот, заинтересованно глянув в сторону смазливого оборотня-обаяшки, подошёл к нему и, погладив того по голове и за ушками, пидорас, сказал:
— Прости, Снуппи, не заметил.
Такая фраза выбила весь воздух из легких Чона, глаза которого обрели красный свет. Никто, никто ещё не смел называть его собачьей кличкой, и уж тем более не какой-то там вампир.
— Ты сейчас допиздишься, что даже по кусочкам тебя не соберут, — прорычал Гук (да, только так он и говорит с Кимом).
— Ты чего такой агрессивный? Укол от бешенства не сделали, или что? — пошутил Тэхён, не понимая, что делает только хуже.
— Съеби, по-хорошему, ибо я за себя не ручаюсь, — всё же лучик надежды на адекватность в Чонгуке есть.
— Ладно, ладно, Сну… — начал вампир, но, увидев глаза Гука и услышав его рычание, решил не нарываться на конфликт со столь прекрасным волчонком. — Хорошо, ухожу. Не серчай, грозный волчонок, — быстро проговорил Тэхён и продолжил свой путь.
Гук опять, или, вернее сказать, в первый раз наблюдал за отдаляющейся спиной Тэхёна, имя которого на тот момент ещё не знал, но уже хотел убить.
Его унизили. Он сейчас папе расскажет, утю-тю.
Забавно то, что сначала Ким хотел наладить контакт с милым волчонком-злюкой, но при первой же возможности был послан, поэтому, обидевшись, засунул белый флаг далеко в задницу бешеного оборотня, и провозгласил войну.
Как уже можно понять, противостояние продолжалось и шло полным ходом, и вот уже второй год они препираются. Как только их ни пытались помирить, но всё тщетно. Даже тот факт, что они имели общего друга — Пак Чимина, который был фейри и единственным связывающим звеном между этими двумя, помимо взаимной ненависти, конечно же, не помогал. Каждый раз, стоило Гуку зависать с Паком, появлялся этот волкинг-дэд, как его называл оборотень, и всё портил. И вот уже в который раз он его заебал
и выебал.
***
Друзей Гука и Тэ уже порядком начали бесить их контры, ибо заебали каждый раз плеваться ядом. Ведь всё внимание на них обращено, но ничего хорошего, кроме как дикого смеха и испанского стыда, они не получают. Даже сейчас, на дне рождения Чимина, они умудряются выёбываться, ведь в тот момент, когда их компашка заходила в комнату фейри, Тэхён сказал:
— Это всё, конечно, хорошо, но бешеная псина пусть остаётся снаружи на коврике, — и его совсем не волновало то, что этим он мог обидеть друзей Чона. А тем было похуй, ибо не на них же «выкиды огресси», как это величал Джин, вампир и по совместительству друг Тэхёна. Слышится свист, каким призывают собак, затем говорит Тэ: — Место. Хороший пёсик.
— Ким Тэхён! — слышит Тэ голос своего друга, который не знает, что уже сделать, чтобы эти двое наконец поебались и не творили больше хуйни. — Хоть, сука, в мой день рождения вы можете не пиздиться? Один, блять, день. Тяжело, понимаю, но идите подрочите друг другу, сбросьте напряжение и успокойтесь уже наконец! Заебали, бляди.
Прекрасно, даже Пак Чимина вывели, в его же день. Красавчики.
Вроде успокоились. Но ненадолго. Всем известно: этим двоим нельзя быть в маленьком замкнутом пространстве больше десяти минут: искрит.
На обе кровати сели оборотни, вампиры и фейри, кто-то начал говорить, другие подхватили, но Гук и Тэ просто сидели напротив и сверлили друг друга взглядами. Именно из-за этого они пропустили слова именинника о том, что ему подарил старший брат особый фейрийский напиток, от которого развозит очень и очень хорошо, главное пить по чуть-чуть, а не залпом, ибо тогда накроет не по-детски.
Сначала Гук, разозлённый до предела, сделал огромный глоток напитка, затем — Тэхён, решив не отставать. Им не привыкать состязаться. Теперь приступил черёд их печени.
Вскоре мочеиспускательная система Чонгука дала о себе знать, и он направился на выход из комнаты, решив немного проветрить мозги: его чуток накрыло. При возвращении он столкнулся в дверном проёме с Тэхёном и, конечно же, никто не хотел уступать:
— Дай пройти, — спокойно говорит вампир.
— Пошёл ты, — говорит Чон.
— Послушай, Снуппи, знаю, ты не дрессированный, но лучше свали с дороги, — устало говорит Ким, разум которого уже тоже не очень-то и соображает.
— А то что? — так же устало отвечает оборотень. Ему тоже сейчас не до стычек. Заебало.
— Забавный волчонок, побросать тебе мячик? — язвит Тэхён, после чего нервы Гука сдают, и он резко хватается рукой за горло вампира, молниеносно толкая того в комнату. Чон начинает рычать, как и всегда, впрочем.
— Как же ты меня достал, ублюдок, — почти нервно говорит Чонгук.
— Место, Снуппи, — смотря прямо в глаза оборотню, говорит Тэ. Глаза с красной радужкой, злые, нет, скорее раздражённые и заинтересованные, брови нахмурены, челюсть плотно сжата, Тэхён, кажется, слышит, как скрипят зубы Гука и, вроде бы, как хрустят кости самого вампира.
— Выкуси.
— Лежать.
— Притворись мёртвым.
— Я сейчас принесу свисток для собак и заставлю твой язычок делать хоть что-то полезное, если ты не закроешь свой ротик, — «угрожает» вампир.
— А то что? Высосёшь меня досуха? — с самодовольной улыбкой издевается оборотень.
— О-оу, — слышится со сторон парочки. В кои-то веки, Чонгук сделал его. Пять очков Гриффиндору, блять.
Вампир и оборотень стоят друг напротив друга, рука Гука всё ещё сжимает горло Тэ, не собираясь отпускать, а Чон очень глубоко дышит, смотря в глаза такому ненавистному ему существу.
— Блять, пацаны, я смотрел похожее гей порно, но даже там было меньше сексуального напряжения, нежели между вами двумя. Идите поебитесь уже, сколько мне раз это повторять? — говорит пораженно Чимин, смотря на парочку, что даже не собирается успокоиться.
— Ты смотрел гей порно? Что? — спрашивает Хосок, направив свой удивлённый взгляд на Пака.
— Не это сейчас важно, — пытается выкрутиться Чим, — а эти двое, ибо они либо подерутся, затем поебутся, или же просто поебутся. И то, и то меня устраивает, так как исход один и тот же.
— Почему ты так уверен, что они потрахаются? — спрашивает Джин.
— Да к’мо-он, народ. Не говорите, что один я вижу искры, когда они рядом! Тем более они никогда не отрицали возможности совокупиться, содомиты, блять, — говорит Чимин, пытаясь доказать свою точку зрения.
— Согласимся, — вставляет своё слово Намджун.
Забавно то, что те двое за всё это время ни разу не отвели друг от друга взгляд. Первым не выдерживает Тэхён. Он быстро толкает Гука в сторону двери, затем, используя суперскорость, переносит их в комнату вампира. Там они замечают соседа Кима, Джунхо, которому Тэ говорит резким грубым голосом:
— Съеби по-быстрому, — приказ, ослушаться которого нет возможности, да и желания. Все знают, каков Ким в гневе. А сейчас он просто на грани.
Вампир одним быстрым и резким движением впечатывает Чона в стенку, которая, кажется, даже чуток пошла трещинами. Ну да похуй. Тэ тяжело дышит, глазами шарясь по лицу оборотня, что так же обезумевше осматривал его, резко втягивая носом запах Кима. Тот приблизился, придавливая Гука грудью и перенимая ритм дыхания того. Теперь они дышали в унисон, резко дёргаясь. Затем вампир приблизился к шее Чона, подозрительно близко, оставляя там своё дыхание; уткнулся носом во впадинку за ухом, провёл ниже по шее, а Гук даже не понимает и не
осознаёт в каком он сейчас положении, и насколько близко рот Тэхёна, в котором есть клыки, не забываем, находится возле артерии оборотня. Такое положение не понравилось Чонгуку, поэтому он резко, немного удивив этим Тэ, поменял их местами: теперь Гук был тем, кто прижимал другого к стенке и кто мог укусить (при надобности).
— Хули ты меня бесишь? — рычит Чонгук.
— Это флирт, — ухмыляясь, отвечает Тэхён, после чего оборотень теряется на секунду, чем и пользуется вампир: он опять меняет их местами, теперь уже сильнее прижимая того к бедной стенке и даже прижимаясь пахом к паху Чона. — Если тебя интересует, меня очень заводит твоё рычание. Ты в эти моменты просто хот эз фак, — шепотом, прямо на ухо говорит вампир, немного губами задевая мочку. — Так бы и выебал тебя на глазах всей школы. Тебе не передать, как было мучительно-сладко наблюдать за тобой, когда ты на грани от злости от фраз по типу «я бы тебя оскорбил, но я не издеваюсь над животными», а что делало это намного слаще, так это то, что
я был причиной такого твоего состояния. Я даже представить не могу каково будет трахать… — голос становится ещё ниже, Ким тяжело сглатывает, затем продолжает: — …тебя в тот момент, когда ты зол до чёртиков, особенно, зол на меня и собираешься разорвать меня, в то время, как я разрываю твою охуительную задницу изнутри. М-м-м… — стонет Тэхён, сильнее вжимаясь в пах Чонгука, который стал чаще дышать, задевая грудь Тэ, и, кажется, начал возбуждаться.
— М-мы… — тяжелый вдох, — не будем трахаться, Ким, — говорит Чонгук, «пытаясь» отстраниться, что у него не получается, ибо вампир не позволяет. Но, будем честны, если бы Гук и вправду хотел уйти, он бы это сделал в два счёта.
— Да ну? — с усмешкой спрашивает Тэхён, направляя свой взор на ширинку оборотня. — А хер у тебя на всякий случай стоит?
Туше. На это Гуку нечего сказать. Только вот он не будет ничего делать. Не-а. Только вот Киму поебать, он слишком долго ждал, поэтому берёт Гука на руки и кидает того на кровать со словами:
— Да хули ты ломаешься, как китайский дилдак с батарейками за тысячу вон.
Возмущению Чонгука нет предела. Мы вернулись к единственной константе: Ким Тэхён — пидор. Но Гук быстро об этом забывает, стоит Тэхёну сквозь футболку накрыть сосок оборотня, которого после такого резко выгибает.
— М-м… Значит, первый выстрел и в точку? Занятно… — быстро проговорил Ким, намереваясь продолжить начатое исследование тела Гука.
Не снимая футболки. И Чонгук не признается себе и никому другому, что его это расстраивает. — Что же у тебя ещё такого интересного? М? — спрашивает вампир, проводя руками сквозь футболку по прессу Гука, что сейчас напряжён до предела. — Господи, как же я хочу облапать тебя всего. И снаружи, — глубоким голосом говорит Ким, такое впечатление, что завораживает, — и внутри, — с этими словами он крепко сжимает ягодицу Чона, который на автомате толкается бёдрами вверх, ухватывая даже немного трения для члена, который изнывал от недостатка внимания, точнее сказать, его отсутствия, к своей «скромной персоне». К тому же, что-то подсказывало Чонгуку, что он его получит ой как не скоро. Уж кто-кто, а Ким Тэхён точно над ним поиздевается вдоволь. И не раз.
— Т-ты ублюдок, — пытается Гук, но, увы и ах, у него не получается ничего, кроме как вызвать усмешку со стороны вампира.
— Хорошая попытка.
Руки Тэхёна вовсю шарили по телу оборотня, на которое, Ким должен признать, у него был фетиш. Весь Чон Чонгук был фетишем Ким Тэхёна.
Мощные бёдра, на которые засматривалась добрая половина школы, а уж какой вид открывался, когда Чонгук надевал обтягивающие штаны, но, что очень прискорбно, случалось это нечасто, и Киму приходилось наслаждаться такими моментами сполна и ещё активнее стараться, чтобы вывести Чона из себя сильнее. Тогда его альфа-феромоны становились слышны даже для вампира и начинали кружить голову похлеще крови.
Заднице Гука Ким готов молиться: её хотелось трогать, мять, жамкать, гладить, шлёпать, кусать, лизать, тереться об неё, вдалбливаться в неё, наблюдая после этого красные следы, которые тут же исчезали. В такие моменты Тэхён ненавидел регенерацию в своём сознании. Талии Чона Тэхён готов отдать место восьмого чуда света, хотя делиться не хочется, поэтому она будет одним из чудес Ким Тэхёна, который, уж поверьте, достойно о ней позаботится. Такую тонкую талию хотят иметь даже девочки, но обладать таковой будет Тэхён, обхватывая её своими длинными пальцами, пытаясь обхватить двумя руками. Тэхён готов целовать талию Чонгука вечность, вечность же за неё и держаться.
На пресс оборотня Тэ пускал слюни уже очень давно, наверное, с самого первого занятия на физкультуре. Слава совместной раздевалке и не очень-то и стеснительному Гуку, который после тренировки жадно глотал воду с бутылки. Казалось бы, сцена настолько клиширована, но именно она заставила Тэхёна пялиться на оборотня беспрерывно, а затем так же дрочить. Три, сука, раза он передёргивал на один только образ полуголого Гука, который пьёт воду. Он ему это ещё припомнит. Тэхён обещает себе, что вовсю насладится прессом Чона: пройдётся по нему языком, выцелует каждый кубик, оближет, укусит, наблюдая за тем, как Гук будет метаться от неспособности ничего сделать.
Грудь Чонгука с его прекрасными милыми сосочками он не обделит вниманием ни в коем случае: будет вылизывать каждый, помогая Гуку содрогаться от сверхстимуляции; будет посасывать, наблюдая за тем, как они темнеют и становятся ещё твёрже; будет кусать до маленьких капель крови, затем зализывать, а потом вновь кусать, и так до бесконечности. Плечи оборотня сейчас напряжены, но, Господи, как же они прекрасны. Так и хочется пройтись языком по каждой впадинке мышц, минуя ключицы, ибо это отдельное «прекрасно» в Чонгуке. Тэхён будет держаться за плечи Гука, в то время, как вдалбливается в него и наблюдает за мощной спиной, на которой играют мышцы от каждого движения Гука.
Ключицам Гука Тэхён отвёл отдельное место у себя в сердце. Это то эстетичное, невероятно изящное и превосходное, что получит много внимания и будет «страдать» от укусов вампира всё время. А ещё Тэ запретит Гуку прятать его укусы. Ну и придумает что-то с быстрой регенерацией оборотня. Делов-то, главное: цель.
Пока Ким через одежду доводил Гука до точки невозврата, до белого каления, до исступления, называйте, как хотите, Чонгук уже пожалел, что отдался этому ироду так легко. Этот пидор, по-другому не назовёшь, просто издевается над ним. Он явно хочет, чтобы Чон сорвался и попросил его трахнуть. Пидор, Чонгук же говорил.
Поэтому, Чонгук, как истинный альфа,
которого сейчас трахнут, не забываем, решил взять яйца в кулак и… проскулить:
— Да сними ты уже эту ёбаную одежду и трахни меня наконец, ублюдок!
Тэхён доволен. Насколько может быть доволен возбуждённый до предела вампир, который хочет наконец получить то, что так долго хотел. Тэ хмыкает, немного приподнимаясь, и, испытывая как своё, так и Гука, терпение, медленно снимает футболку с оборотня, но тот, не выдерживая, рвёт её, откровенно заебавшись быть тем, кто страдает, хоть и так охуенно. Он изнывает, а тело словно накалённый провод в луже: вот-вот и ебанёт. Ким на это лишь ухмыляется и принимается снимать штаны Гука, говоря ему приподнять немного бёдра, чтобы в один момент выкинуть в сторону штаны с боксёрами.
Ким осматривает Чонгука, который лежит весь голый и раскрытый перед вампиром и взглядом
умоляет сделать хоть что-нибудь. Поэтому Тэхён нависает над оборотнем, оперевшись рукой возле головы Чона, а второй рукой проводит еле-еле по груди Гука, которого невыносимо выгибает.
— Т-твою ж, блять… — стонет. — Твои пальцы просто невъебически холодные, Ким.
— А что ты ожидал от вампира, глупый? — немного посмеиваясь говорит Тэхён, продолжая издеваться над выдержкой Гука.
Он невесомо ведёт пальцами по груди, задевая сосок и слыша сладкий стон.
— Стони, — глубоким голосом
приказывает вампир. — Сегодня я намереваюсь услышать все виды стонов Чон Чонгука: от стонов нетерпения, удовольствия и скулежа до стонов боли, находящегося на грани волчонка. Первое есть, — довольно шепчет Тэ. — Да и третье мы недавно слышали, ведь так, малыш?
На это прозвище Чонгук громко стонет, приподнимаясь корпусом, пытаясь получить больше прикосновений.
— Моему малышу нравится, когда его так называют? — глубоко рычит вампир, намереваясь услышать ответ от Чона, но, когда оборотень ничего не говорит, а только стонет, Ким говорит: — Скажи это. Сейчас.
— Да-а… — стонет, отвечая рыком на рык. — А ещё малыш хочет, чтобы ты наконец-то что-нибудь сделал, ибо он трахнет себя сам своими же пальцами, а тебе даже прикоснуться не позволит.
— Уву, малыш скалит зубки. Мне нравится, — говорит Тэ и резко переворачивает Чона на живот, немного того приподнимая, и, не ожидая реакции Гука, резко проводит своим
холодным языком по впадинке меж ягодицами, вырывая из груди Чонгука громкий стон наслаждения, которого никогда до этого не испытывал.
Тэхён начинает быстро вылизывать Гука, прилагая титанические усилия, чтобы удержать себя от укуса. Вампир то проходился одним движением по всей впадинке, то останавливался на колечке мышц, посасывая, втягивая в себя, проникая языком в дырочку и наполняя её слюной. Затем медленно он перешел на ягодицы, поочерёдно целуя их и немного прикусывая: не удержался. Не то чтобы он был расстроен, когда на это действие Чонгук весь дёрнулся, вжимаясь в кровать и делая своему члену больнее.
Тэхён поднимается поцелуями вверх по пояснице, ровному позвоночнику, не забывая укусить и получить на это стон болючего удовольствия. Он никогда не устанет его кусать. Тэхён ложится всем своим
холодным телом на горячее и изнывающее тело оборотня, прижимаясь своим членом в ложбинку между ягодицами парня. Так стоп, Тэхён уже разделся? Когда он успел? Но, что хуже, он даже не дал взглянуть на себя Чонгуку. Пидор, не забыли?
— Готов? — спрашивает довольным голосом Тэхён, получая неимоверное удовольствие от издевок над Гуком.
— Если ты, сука, не войдёшь в меня, я тебя обоссу, — недовольным голосом отвечает Чонгук.
— О-о, уро-кинк? Мой малыш такой извращенец? Напомнишь потом, мы обязательно это попробуем, — говорит вампир и сразу вставляет в Чона палец, проверяя. Чонгук же чувствует в своей заднице холодный инородный предмет. — Давно не было секса?
— Тебя это ебать не должно-о… — стонет Гук после того, как почувствовал второй палец.
— Только не говори, что ты девственник, — пораженно и настороженно говорит Тэ.
— Нет, конечно, но моя анальная девственность будет отдана тебе, поэтому, будь хорошим мальчиком, сделай так, чтобы я не пожалел об этом решении, — издевается Чонгук.
— Что ж, малыш, — обращается Тэ, чувствуя, как на слове «малыш» Гук сжал его пальцы сильнее. — Пристегнись, мы отправляемся в анальное путешествие, надеюсь, ты и твоя прелестная попочка выдержит это. Я буду нежным.
— Это всё только слова-а… — на третьем пальце голос Гука немного повышается. Интересно, когда Тэ войдёт в него, он услышит скулёж?
Закончив растягивать столь прекрасную дырочку, вампир наскоро обмазал смазкой свой член и плавно вошёл.
— Сука-а, какой же он холодный, — тянет Гук, непроизвольно сильнее сжимаясь.
— А что ты ожидал от вампира, малыш? Но ничего, ты всегда можешь согреть его, впрочем, скоро тебе будет похуй на его температуру, но не на то, как я буду вдалбливаться в тебя им.
— Всё ещё пустые слова, Ким, — после этих слов Ким начал двигаться, выбивая из Гука первый действительно болезненный стон.
— Терпи, малыш.
— Без тебя знаю, — шипит Чонгук.
Вскоре толчки становятся всё резче и грубее, слышатся хлопки тела о тело. Чонгук кайфует. Грубость, оказывается, заводит, как и то, что член Тэхёна так
правильно двигается внутри него. Тэхён делает плавные резкие толчки, пытаясь найти
то самое, чтобы Гук
взлетел. И находит. Гука выгибает, а его задница ещё сильнее вжимается в пах вампира, что, откровенно говоря, еле сдерживается от того, чтобы сорваться на бешеный, действительно
бешеный темп. Вампирская сущность берёт верх, а Тэхён берёт Чонгука, вколачиваясь в него на огромной скорости. Становится жалко кровать, которая, как и Чонгук, держится на честном слове.
Это невероятно. Ким быстро вдалбливается в его простату, а Чонгук уже взлетает. Ещё. Хочется ещё. Первым, как бы это ни было неожиданно, кончает Чонгук, кончая от стимуляции простаты и запредельно болезненного трения члена о кровать, затем ещё сильнее сжимается вокруг члена Тэхёна и выкрикивает его имя.
— Ты охуенный, — шепчет Ким, аккуратно выходя из Гука и переворачивая того на спину, и смотрит в затуманенные глаза оборотня. — Приветики, — весело говорит Тэхён, улыбаясь своей этой странной прямоугольной улыбкой, словно дитя, и вообще это не он только что втрахивал его в кровать, как последнюю суку.
— А? Ага… — на издыхании отвечает Гук, у которого даже нет сил, чтобы язвить.
— Ты выглядишь таким затраханным, — шепчет завороженно вампир. — Настолько прекрасен.
— Ага, а ты ни разу за это время меня не поцеловал, — обижено замечает Чонгук. — Выебал, но не поцеловал. Последовательность нарушена, ты так не считаешь?
— Мой малыш хочет, чтобы я его поцеловал? — довольно мурчит Тэхён, приближаясь к лицу оборотня. — С удовольствием, — и целует.
Трепетно, нежно и глубоко. Размеренно и немного измученно. Чонгук бы целовался с ним вечность, ибо на воздух тому плевать. Этот язык, который недавно побывал в заднице Чонгука, сейчас вытворял невероятное, заставляя Гука обретать крылья вновь. Сколько раз он сегодня взлетал?
Тэхён немного отстраняется, смотря прямо в глаза Чону, и улыбается. Затем трётся носом о нос Чонгука, целует в щеку.
— Как ты знаешь, я ещё не кончил, поэтому… — начинает Ким, но Чонгук его перебивает:
— Ага, надо было меньше выёбываться, — Тэ на это только смеётся.
— Несомненно.
Не успевает Тэхён сказать что-нибудь ещё, как Гук переворачивает его на спину, а сам перемещается немного вниз, благо не наебнулись с кровати. Смотря прямо в глаза Тэхёну, оборотень ведёт руками по торсу вампира, и накрывает рукой стоящий член Кима. Тот издаёт стон, прикрывая глаза на пару секунд, но возвращает свой взор, чувствуя, как Чонгук проводит языком по головке.
— Ох ты ж блять, — стонет Тэхён, толкаясь в губы Чона. Тот открывает рот, начиная насаживаться на член. Он делает движения вверх-вниз, проводя языком по стволу и, когда Тэ толкается сильнее, стонет, пуская вибрации по телу самого Кима. Это слишком невъебенно.
Затем Гук отстраняется, на что Тэхён хотел уже возмутиться, но Чонгук поднимает его, стаскивая на край кровати, а сам садится на полу, размещая голову прямо напротив паха вампира.
— Трахни мой рот, пожалуйста. Малыш очень хочет, — глазками оленёнка смотрит, а говорит такие грязные вещи.
— Ты уверен? — спрашивает Ким и, получая уверенный кивок, говорит: — Если что, не бойся использовать силу. Боюсь, могу переборщить.
— Просто сделай это. И кончи мне в глотку, — это удар ниже пояса, Гукки.
Тэхён берёт голову Гука и насаживает ртом прямо на свой член и не двигается некоторое время, крепко держа оборотня за голову и не давая отстранится, даже когда тело Чона немного дёргает, а сам он давится. Затем Ким немного отпускает, позволяя набрать немного воздуха.
— Дыши носом.
Гук угукает, пуская вибрацию по члену, а Тэхён начинает толкаться в рот Чонгука. Сначала медленно, размеренно, но глубоко. Затем амплитуда уменьшается, а скорость увеличивается с каждой секундой. Рот Гука прекрасен. Хлюпающие звуки заполняют комнату, затем к ним присоединяются звуки того, что Гуку не хватает воздуха, и он давится, но Ким уже на пределе, поэтому ускоряется ещё сильнее, и делает последний толчок в горло Чонгука, заполняя все своей спермой, которую Гук проглатывает.
Отстраняясь, оборотень смотрит этими своими невероятными глазищами прямо на Кима. Сидит на коленях и преданно смотрит на вампира.
— Иди сюда, — говорит Ким, перемещаясь дальше на кровать и раскрывая руки, чтобы Чонгук лёг к нему. Тот без промедления исполняет просьбу, размещаясь в объятиях разгоряченного вампира, и прикрывает глаза. Тэхён вдруг заходится смехом.
— Ты чего ржёшь?
— Знаешь, малыш, а я ведь всегда больше любил собак, — начал было Тэхён, но вдруг он резко вдохнул, имитируя испуг: — Это что ж это получается, раз я тебя полюбил, то теперь — зоофил?
— Пошёл ты, — обиженно говорит Чонгук, намереваясь вырваться, но Ким только сильнее сжимает волчонка и шепчет:
— Ты не на то слово обратил внимание, малыш, — целует в висок и не видит довольную моську Чонгука.
