***
– я...удар
щёку тут же обжигает острая боль, сводя половину лица. с десяток пар глаз прикованы именно к ним и это заставляет его дрожать ещё сильнее. хёнвон терпеливо сжимает руки в кулак, не поднимая взгляда на отца и позволяя ему вновь замахнуться. он беспомощен. больно. боль пронзает насквозь его сердце, позвоночник, струится чистым электричеством по венам и отдаёт в мозг. только вот боль эта не физическая, – моральная, что отравляет его сознание и оседает где-то глубоко внутри, под рёбрами. если бы он мог, он прямо здесь сел и разревелся. минхёк смотрит на него. смотрит и видит всю ту боль, что словно молнией прошибает че, такого бледного и тонкого, что он, кажется, легко может сломаться напополам. яркие вспышки ярости, словно искры опасного механизма, вспыхивают изнутри. хёнвону больно. минхёк поджимает губы, разделяет его боль как свою, приумножая. ему хочется защитить его. встать за него грудью, поставив за своей спиной. хочется сбежать вместе с ним, крепко держа его за руку. выцеловывать каждую царапину, шрам, дышать с ним одним воздухом, срывая вздохи с его искусанных губ. ему хочется дарить тому всего себя, защищая ото всех. минхек принадлежит хëнвону душой и телом. и тот принадлежит ему в ответ. *** – минхёк? как ты...? хёнвон отступает назад, пятится, растерянно глядя на ли сквозь маску, виновато подтягивая её ещё ниже, чтобы он не увидел. мин же может смотреть только на него с одним только вопросом в глазах. «что произошло?» – шепчет он одними губами и медленно приближается, протягивая руку к лицу возлюбленного. хёнвон срывается, будто загнанное животное, зажимается и неожиданно для них обоих спотыкается о стопку книг, разбросаных по полу. хёнвон неловко падает на ноги, больно отбивая пятую точку и отводит взгляд в сторону, когда минхёк присаживается напротив него. он пытается отпираться, отталкивает руки ли от себя, лишь бы тот не увидел, но... – ты - всë, что у меня есть.* маска аккуратно снимается дрожащими пальцами; минхёк смотрит пристально, склоняя голову, взглядом цепляясь за каждую царапину и задерживается на огромном синяке на скуле. хёнвон вновь не может поднять взгляд, боясь увидеть в карих глазах напротив разочарование, отвращение, жалость. словно увидев все это, минхёк уйдёт, оставив его одного. навсегда. горечь, собравшаяся внутри него вопит ему посмотреть. убедиться, что все слова, которые минхёк говорил ему раньше не были ложью. страх все ещё сжимает его до хрипа стиснутых рёбер фантомной боли. рука минхёка касается его лица, очерчивая линию скул, нежно подбираясь к подбородку и приподнимает его голову, чтобы тот посмотрел на него. и он смотрит. он видит всё, что минхёк не может произнести. он топит его в своих глазах без шанса на спасение. напротив - злость, смешанная в один ком с тугими чувствами всепоглощающей любви и сожаления. сожаления от того, что он не смог защитить его. не смог увести его. что упустил. вмиг в его глазах вспыхивает решительность. жестокая, горячая настолько, что протяни хёнвон руку – непременно бы обжёгся, порезался об острые скулы, когда минхёк сжал челюсть до скрипа зубов, сдерживая в себе то, что он бы не хотел показывать возлюбленному. потому что он знает – хёнвон испугается. терять его не хотелось. потерять его было немыслимо. минхёк не сводит взгляда с темно-карих глаз, когда рывком поднимается на ноги, но зато взгляд отводит че, снова утыкаясь в пол. ли не хочет уходить. че не хочет, чтобы тот видел его таким. он ждёт, когда он уйдёт, чтобы снова дать волю эмоциям, обхватить руками колени и выть от собственной беспомощности. отчаяние, захлестывающее и поднимающее бурю внутри худого тела, набатом бьёт в голову, наворачивая на глаза слезы. и минхёк уходит. уходит с твёрдым обещанием им обоим, что он вернётся. вернётся как можно скорее и заберёт его, ведь хёнвон — только его. его сокровище.