Mr. Nightmare.

      Шоу шло громким и ярким ходом. Демонята были в восторге от весёлой музыки, разноцветных, мягко переливающихся цветов и аниматронников «Лу-лу Бэнд», вместе с главным ведущим Робофиззом. Как это порождение жадности Маммона, в рамках экономии на всех деталях и многочисленных неисправностях могло радовать этих деток? Черт его знает, да и что мы удивляемся? В Аду, быть может, страшный и глючащий робот покажется смешным и радостным. Это, конечно-же для рожденных в самой гуще разврата и злобы, но что же с Октавией? Нежной и мягкой душой? Она плачет. Столас этого, разумеется не видит. И как ей, прикажешь убежать от страшилы, толпа перекрыла путь к спасению, а страшный робот навис прямо над ней. Он смотрит на неё, со своим безумным и бессмысленно-пустым оскалом, за которым нет абсолютно ничего. Он склонился к Вие настолько близко, насколько можно, на неё уже начали падать искры, постоянно вылетающие из дешёвого аниматроника.       Робофизз схватил её своими цепкими руками, похожими на механических змей. Манипуляторы обхватили её, но не сжимали сильно, хоть клоун и сумасшедший, но определённо не детский садист, а щупальца успели быстро поташить маленькое тельце наверх. И вот, свет теперь обволакивает её полностью, в отличие от остальных детей. Её подняли на сцену. Ну почему именно её? Это какая-то злая шутка судьбы? И почему толпа так на неё завидно смотрит? Неужели они не понимают, какой ужасный кошмар — эта механическая тварь перед ними? Неужто одна только Вия ощущает страх?       Он схватил её за ладони и начал двигать по сцене. Они.. танцевали? Сколько не пытайся, но аниматроник не отпускал. Всё притягивал и притягивал к себе девочку. Кружился с ней под радужными прожекторами, маниакально и сломано смеясь. Она такая беспомощная рядом с ним, как серенькая мышь. Такая маленькая, что он проглотит её целиком и не подавиться. Такая хрупкая, что сломать её тёмненькие ручки, ему ничего не стоит, просто как две спички. Маленькая толпа радостно хлопает, смотря на это, со стороны выглядящее весёлым, выступление. Он её крепко хватает и крутит, отрывая от земли, а затем, поставив на сцену, не останавливаясь продолжает спектакль страха и восторга. Он легко подпрыгивает с ноги на ногу, нелепо танцуя, и не рыдай сейчас Вия, это показалось бы радостным концертом. Она не контролирует свои движения, вообще ничего не держит в своих руках, она кукла. Просто тряпичная кукла, марионетка, что шатает из стороны в сторону жуткий кукловод...       Есть хлопья, на которых стоит страх твоего детства. Почему бы и нет? Октавия его уже давно не боится. Он её бесит. Бесит, что такое дешёвое и старое дерьмо может быть таким популярным, да ему же давно пора на свалку. Или хотя бы как чучело поставить на поле, чтобы птиц гонять. О да, в виде чучела, он ей как раз таки очень бы понравился. Большей пользы в нём Вия не видит. В общем, она перестала видеть пользу и красоту хоть в чём-то. Единственное, что для неё действительно полезно, то, без чего мир не сможет прожить и дня, как она и я считаем, так это музыка. Вся хорошая музыка, преимущественно рок. Kiss, Disturbed, In This Moment, My Darkest Days, Skillet, Guns N' Roses. И это я прошёл только по списку групп лишь вчера скачанных песен, не говоря уже про весь огромнейший багаж в её телефоне. Ещё одна причина ненавидеть того робота. Музыка в парке была отстой. Просто тупейшие песни, она их теперь не выносила. — Ты совсем ебнулся?! Ни за что! — хлопнув дверью, отказалась девушка отпраздновать своё семнадцатилетие в Лу-лу Лэнде. Столас, предложивший и уже пожалевший об этом, стоял возле двери и глубоко вздохнув, решил оставить дочь наедине с собой. Она его всё равно слушать не станет.       «Чёрт, как можно было предложить это?! Он совсем ничему не учиться, хоть в лицо ему говори, в его башку не дойдёт! Ну почему он не может меня понять?! Я так много прошу что-ли?! Я всего лишь хочу, чтобы он принял, что я уже не маленькая! Мне эти ебучие клоуны не нужны!» — пыхтела она, пока разматывала свои наушники. Нервно вставив их в телефон и засунув две подушки себе в уши, она включила песню. Тяжёлые барабаны и высокие ноты электрогитар, должны были бы вызвать головную боль у её предков, хотя для неё эта музыка была блаженна. Походив минуту по комнате, она рухнула на кровать. Треком был «Chop Suey» группы System Of A Down. И всё было хорошо, пока она не дошла до кульминации, где солист Серж Танкян поёт про отца. На этом моменте она резко перемотала, а следующей композицией стал «Crazy=Genius» от Panic! At The Disco. «~But you're never gonna burn, burn, burn~» Никогда не будет гореть? Ты так уверен в этом Брендан? Принцесса так не думает, она горит.. Её душа горит. И тлеет. Не стоит считать, что эта девушка с этим так легко смириться. Нет! Она знает, что заставляет её душу догорать до пепла.. Это страх.. Страх остаться одной, страх быть такой же, как родители, страх перед старым врагом. Черт, да совенок это так не оставит! Ведь она огнемёт! И она умеет сжигать всё вокруг себя..       Октавия, посреди белого дня, сбежала из дома. Она действительно осмелилась сделать это. Ей самой в это так не верилось, что в который момент у неё началась легкая паника. Взять в себя руки она решила быстро, можно сказать, даже молниеносно. Горделивая принцесса умела держать себя в руках получше, чем оба родителя вместе взятые. И уж точно была нехило решительна, раз пришла сюда. Лу-лу Лэнд. В сумке у неё бутылка виски (у какого из родителей она украдена, угадайте сами) и зажигалка, этого, возможно хватит, чтобы сжечь всё к чёрту, или хотя бы шатер клоуна. Смерть аниматроника станет достаточным успокоительным. Она не привлекала ничьё внимание, как ей казалось. С интуицией у Вии было плоховато, ведь трое импов за ней следило. В принцессе они видели лишь мешок денег, больших, огромных, просто-таки громадных денег, и были готовы на всё. Но пока было рано, уж больно много она оглядывается..       Звездочка стояла перед шатром в лёгком ступоре. Будь с ней хоть кто-то, ей было бы не так крипово, но она одна. Самое время достать зажигалку. Это идеальный момент, чтобы любоваться, как весь парк будет объят пламенем. Но ей невыносимо хочется в последний раз взглянуть на свою главную жертву. Какое-то садистское желание столкнуться с взглядом с тем, кто скоро будет убит. Октавия желает, чтобы он знал в лицо ту, кто уничтожит и его, и всё, что с ним связано. В гневе взглянуть эту уродливую и паскудную рожу. И поэтому она сейчас здесь, на зрительской скамье, такая взрослая, среди деток, единственная, кто не радостен. Хмм.. Некоторые вещи никогда не меняются. Выступление началось. «Неприятно, что твоим реквиемом будет столь дерьмовый бит. Хотя, нет, какой ты, такая и мелодия» — подумала она, глядя на поломаную куклу, жадного на каждую монетку, владыки Маммона. Их взгляды то и дело пересекались, но, видимо, клоун ничего о ней не помнил. Октавия и предполагать не могла, что снова ошиблась, ведь помнил Робофизз свою подружку очень хорошо. Единственный расплакавшийся на его выступлении ребёнок, как такого не помнить. И как не считать столь дурному разуму, что желание повторить концерт, для него приоритет.       Неожиданное перемещение по воздуху, обволакивание прожекторами и звук толпы теперь не вокруг себя, а где-то сзади. Она снова оказалась на сцене? Что? Когда он успел? Вия опять в его хватке и опять пляшет под его дудку. Чёрт. В какой же она ярости. Ноги схватить циркач не мог, а потому активно получал множество ударов, чаще всего в промежность. Порой она промахивалась, иногда широко размахивала, рвя его клоунский костюм ухоженными когтями на босых ногах, а несколько раз, собравшись с силами, совершала выпады, даже протыкавшие тонкий слой стальных пластин на его животе. Чтобы там не было, Физзоролли активно плясал по всей сцене, безостановочно поя о чудесности этого говянного парка. Что же ещё ожидать от ходячей рекламы? — Отпусти меня, засранец! Гребаная кукла! — Ты пришЛа нА вы-ы-ыступлЕние, Вия! Я лУчший шоУмен! ТАНЦУЙ СО МНОЙ!       Её сейчас стошнит. Робот не жалеет сил на движениях, особенно ему нравится крутиться. Этот психопат ходячая карусель. И как на карусели, её укачало так, что сил не осталось, только отвратительное чувство внутри. Она надеется, что если её и вырвет, то на этого ублюдка. Это станет первым кусочком её мести. Стоп. А где сумка? Долго осознавать ответ не пришлось, она поняла, что клоун раз так 30 уже наступил на неё, сломав содержимое.       С хохотом он её отпустил на одном из поворотов. Она, двигаясь по инерции, еле прошагивала по сцене, чтобы не свалиться с неё на землю. Наконец, крепко ухватившись за разноцветный занавес, Октавия начала кое-как приходить в себя. Девушка буквально свисала с него, находясь в остановленном процессе падения. -Ну и ктО здесь куклА? — громко насмехался он ей на ушко, колесом подкатившись к ней, а затем, так же быстро, он завертелся обратно на сцену. — Всё равно ты..- смело сказала она, приподняв лицо от пола, но уж слишком тихо, ведь сил крикнуть не осталось. Не говоря уже о том, чтобы подойти и смело ударить его по лицу. Только встать на ноги, всего-то. Раскаченная слабость взяла вверх над мягкими мышцами и тонким, словно спичка, телом. Да и дух, на то, чтобы возражать был легко сломлен. Принцесса привыкла, что ей всё подают на подносе, что всё получается с первой попытки, её стремление было совсем не закалено. А это, в Аду может сыграть смертельно злую шутку, конечно, если попадется некто более кровожадный, чем, чёрт подери, аниматронник детского шоу! Но даже так она никогда не признается вслух, что проиграла, Вия горда собой и даже упав лицом в грязь, не покажет себя жалкой. Даже если её слабая и хрупкая душонка полностью себя уверит в этом, никто не узнает о такой её самооценке. — Вяжем её! — это услышала девушка, перед тем, как её сначала ударили по голове чем-то нетвёрдым, а затем, когда представитель семейства Совиных упала на посыпанную песком землю, руки и ноги обхватили два мелких импа. — А ну пошли нахер! Развяжите меня выблядки! — Заткнись! — мешок на голове закрыл для неё обзор, она вообще ничерта не видит. Как же принцесса сожалеет, что решила не набираться силами путём сделок. Ох, это ей очень бы пригодилось. — НикАких зА-айцЕв! — сообщил механический голос, и в ту же секунду послышались удаляющиеся крики. Звездочка ощутила, как на ней теперь никто не сидел. Не до конца сделанный узел проблему не представлял, обычный мешок тоже. Девушка подскочила так быстро, как только могла и ошеломленным испугом взглянув назад, увидела всё так же выступающего со своей дешевой группой клоуна, а додумавшись взглянуть наверх, огромную дырень в шатере. Этот аниматроник её спас? «Нет. Разумеется нет. Ну что за бред? Не ради меня. Он же сказал, никаких зайцев, значит те ублюдки просто не купили билеты. Он не стал бы это делать ради меня, это даже звучит тупо.»       Она стряхнула с себя пыль, немного потерла ударенный резиновой дубиной затылок, и взглянув в последний раз на бывший страх, ставший обьектом ненависти, покинула это место. Снаружи Октавия увидела, что те три импа упали на шипастую декорацию и подохли. Было мерзко на душе, что даже исполненная решительностью, она оставалась всё так же беспомощна. Она не смогла сделать то, зачем сюда пришла, да что уж там, Вия чуть не стала заложницей каких-то мелких грабителей. Зачем-то купив себе сахарной ваты и сев на скамейку, она просто пялилась на землю. Ей нужно было подумать.       Успело пройти несколько минут, пока легкий налёт апатии не прошёл от чужого и знакомого голоса. Этот презираемый робот буквально допрыгался до неё. — Хо-хО-хо! Кто же тут сиДит с гр-грустным лицо-ом? Не пОлоЖено так в Лу-лу Лэнде. — Иди в задницу, паразит. — У~у, парАзит? Я прО-стой клоун! А во-от ты. — Я? — эта мразота умеет затаиваться в словах? — Ты что, урод, на меня гнать вздумал?! — Ха-ха-хА, а тебе что, обИдно? Хи-хи-хо-ха! — Да мне вообще пофиг! А теперь отвали от меня! — не стоило этого говорить, ведь теперь он сел рядом с ней вплотную, — Перестань ко мне лезть и пойди сломай себя при детях! Ты же ведь такой эластичний, — прошипела она и попытавшись, немного оттолкнув его от себя, начала стремительно от него уходить. — Это шутка? Или что? — Ты не понял, что-ли? — в ответ он повертел головой вокруг оси несколько раз, немо отвечая, что нет. В глазах Октавии блеснула искорка азарта, — Ну-с, что поделать. Видимо ты совсем не разбираешься в шутках, — он действительно повёлся. Этот маньяк считающий себя самым весёлым и смешным, начал идти на поводу. Теперь, надо придумать что-то сложнее, чем ругань со сломленным позвоночником при самоотсосе. — Хэ-хэй! Эй! Это Лу-Лу Лэнд! ВеселЕе места нет! — Да? Ты в этом так уверен? — Да, деткА! Ха-ха-ха! — Тогда почему тут нет атракциона ужасов? — Атракцион У-ужасов?! Ха-ха-ха! Жизнь в Аду и есть атра-тра-тра-тра, — кажется, у него случились неполадки, исправленые им самим, ударом по морде,—..кцион ужАсов! Веселись, Вия! Нью-хо-хо! — Хмм..— а он хорошо умеет оправдывать свой драгоценный парк. Это будет сложнее, чем она думала, но она придумала то, чего не найдешь в обычном парке,– А лавка для таксидермистов? — Ха-ха. Что? — Ну, чучела животных, ведро ты с болтами, есть лавка с чучелами? Если нет, то парк сосёт. — Чучела? Ла-лавка?..— за его пустой улыбкой, бездушным и натянутым оскалом, не промелькнула та тревожность, что сейчас, из-за сбоя микросхем ощущений, Робофизз чувствовал, — Нью-хо-хо! Есть! Ха-ха-ха! КакуЮ тварь желаЕте? — вдруг переменился он, задумав что-то безумное и мерзкое. И могу поклясться, что принцесса будто поняв ту возможную ложь, лишь злорадно хмыкнула. — Трёхголовую, — такую жесть она лично никогда не видела, а Октавия, как заядлая таксидермистка, повидала тонну всяких тварей. Так что клоуну придется долго искать подобных монстров. — Ха-ха! Ждите пя-пять минут! — этими словами он скорее поехал, нежели пошел, раскрутившись колесом. — Ну удачи, — напоследок с лукавой мордашкой, изящно помахала она.       Снова оставшись в одиночестве, она придалась к размышлениям, а через минуту этих самых размышлений, решила, что больше терпеть эту мелодию парка не может. Наушники вставленные в разъем мобильного, надежно закреплены в ушах, а палец жмёт на кнопку рестарта песни, останавившейся на половине. Если не начать слушать всё с начала, то ритм бывает сложно ухватить, а хуже, чем это и быть не может, когда речь идет о музыке. Ты словно врываешься на кинопоказ только к середине фильма, и просто смотришь остаток, не имея особых ощущений. Нет того постепенного подвода к сути, ты не знакомишься с персонажами, ты пропустил ту часть, и теперь они кажутся не больше, чем обычными марионетками. Так и звуки кажутся лишь звуками, но не мелодией. Не говоря уже о том, что такое резкое вбрасывание в уже раскалёную композицию, находяшейся в эпопее припева, по ощущением можно сравнить, с неожиданным взрывом мины рядом, по крайней мере, если это был тяжёлый рок, то уши могут побаливать. Фильмы совенок особо и не смотрит, как и сериалы, её сердце занято книгами и музыкой, а поэтому до такого сравнения, она бы вряд-ли пришла. Так что да, это только мои мысли и мой опыт, спасибо за внимание.       Она успела полностью прослушать песню «Tears of Mandrake» от Edguy, а клоун только-только обьявился. Неся на плече, видимо, чучело чего-то крупного, обернутого в местами красном полотне. Эта штука уж точно была выше самой девушки, что немного напрягало её. И как оказалось, когда Робофизз положил его на землю, это так и было. На голову, животина возвышалась над заказчиком. — Ты готова?! — возбуждённый от эмоций, задал он риторический вопрос, и через секунду, порвав единственный узел из краев самого полотна, раскинул две его части по сторонам. Теперь оставалось только вздёрнуть ткань спереди, что он с большим с удовольствием, выждав небольшую интригу, и сделал.       Перед белыми зрачками предстало то чучело, которого они меньше всего ждали. Какое-то творение самого Виктора Франкенштейна, по другому это не описать! Сшитое из трупов тех трёх импов, возвышалась ветвистая мерзость. Рассматривая снизу вверх, оно выглядело так. Оно держалось на двух ногах, из которых небрежно выпирали стержни, дальше шло обезглавленное и обезрученное туловище, на месте рук у него крепко стояли остальные две пары ног. Начиная с бедра, поднятого на 75° вверх, ровно вниз свисала остальная нога лишёная стопы; на её место пришили бедро третьего импа, около 45° от вниза, повёрнутое так же в сторону, а всё что ниже колена (а в данном случае, выше) направлено ровно вверх, вот там уже и нашлась пропавшая пара стоп, щиколоткой сшитая с пяткой второго. И это был только первый ряд «ветвей». Дальше шло второе туловище и вторая порция омерзения. Тут уже руки были на месте, в лишний раз Робофизз их решил не отрывать, а вместо этого пришить уже к ним предплечья остальных двух пар. Куда делись плечи, было неясно, так же, как и два паха, быть может скормил каннибалам. Поза у них была интересная: похожая на такую же, какое есть у многорукого индийского божества, т.е. во все три противоположные стороны, словно перекрёсток. Вверхняя пара, с выгнутыми двумя пальцами, пока остальные сжаты, как бывает на христианских иконах; средняя, показывающая знак «окей» так, как это делают на стереотипных медитациях; нижние просто показывали жест козла, любимого рокерами в прошлом (а возможно и сейчас). Дальше шло третье туловище и там, вместо рук, пришиты были две головы.       Наверное, ей всё же стоило уточнить, что чучело должно быть цельным. И она бы так и поступила, если б не потеряла дар речи. Но в целом, её реакция была вполне спокойной, только омерзение и злость пламенели на её птичьем лице. Нет страха, к чему сам Робофизз был крайне разочарован. — От 1 до 10, сколько? — Ну твою-то пиздец. — Значит 7. — Это не то говно, что я заказывала. Так что я повторюсь, можешь сломать себя, а парк, кстати, херня, — развернувшись, решила она, что больше видеть здесь нечего.       А ведь она даже не отомстила. Только и успела отдать этому месту 20 долларов и один день своей жизни. Ах да, ещё не забываем про самое позорное событие в её жизни. Об этом она точно никому не поведает. Не будет после срыва изливать душу в слезах, не станет рассказывать в пьяном бреду, никогда. Не смогла хоть что-то предпринять, быть может, она всё тот же слабый совёнок, не способный дать отпор. Ей никак не хотелось этого признавать. Что угодно, но не это мерзкое ощущение безнадёжной правды. Какая же ты мразь, правда. И ты тоже, Робофизз. — Die! Die! Die, my Darling! — неожиданно запел клоун не своим голосом. Хотя, кажется, эта аудиозапись из него просто вырвалась, ведь припев не успел даже завершится, как он ударил себя же по челюсти, заставив голову прокрутиться вокруг оси 2 с половиной раза. — Ты знаешь Металлику? — развернулась она, даже не поняв, а какого черта это сделала. Но через мгновение сама себе нашла ответ. Вия не сможет пройти мимо песни одной из своих любимых групп. Такая меломанка, как она — ни за что и никогда. — Кого? — резко раскрутилась его голова на болтах. И еле сумела остановиться на одном из кругов, не слетевшись с своего положения. Видимо, его не чинили даже дольше, чем себе представляла принцесса. — Одна из величайших и легендарнейших рок-групп из мира живых. Конечно, все человеческие медильные файлы: музыка, фильмы, игры, комиксы — являются контрабандой с Земли и потому запрещены. Но, — на этом моменты она тихо ухмыльнулась и мягко посмотрела на землю, — когда твой отец ежемесячно отправляется по ту сторону, то может скопиться нехилая коллекция. — Ро~ооок? Что э-это? — Это, ну, тяжелый жанр музыки, в котором.. А хотя знаешь, это невозможно описать. Это — можно только прочувстовать. — Хо-хо-хо! Я весь в вашем расположении, — для наглядности раскинул он руки по сторонам. — Эти уши у тебя, они настоящие? Они вообще у тебя есть? — приблизилась она к клоуну держа в одной руке телефон, а во второй наушник, половинка которого сейчас болталась. — Да! Вот тут! — нагнувшись поближе, пальцем ткнул он возле небольшого отверстия под своими правым фальшивым ухом, которое оказалось на винтиках защищено тонкой сеткой, что используют для корпуса микрофона. — Ладно, тогда тебе придеться их придерживать, — отдала она ему в руки два наушника с подушечками, которые он плотно поднес к сеткам, — Ты готов? Ладно, тогда будь готов окунуться в совсем новый мир, — большой палец прикоснулся к экрану, кнопка старта нажата, и начинаются первые ноты..       Прошел почти час. Выступления клоуна происходят каждые 30 минут, так что он должен был уже дважды выступить, но даже не понимал этого. Сидя на скамейке, Робофизз все также держал наушники у ушей, прослушивая в общем счете уже 14 песню из плейлиста девушки. Октавия, к слову, сейчас сидела рядом, пролистывая страницу новостей в соц-сети и игнорируя все видео на своём пути. Ей не хотелось бы прерывать прослушивания аниматроника, который выказывал только восторг от этого жанра. В частности, она дала послушать ему своих фаворитов. Первым делом Вия начала с той самой песни «Die, Die My Darling», чтобы робот понял, что в нём, каким-то образом, сохранилась контрабандная песня. Ему безумно понравился её смысл. Следующим она посчитала важным дать ему прослушать «Stronger» от The Score, выступающих в жанре инди-рок, ему он относся более холодно, что было обидно для девушки. Следом шёл «Decabence» от Disturbed, Октавия весьма удивилась, когда шизик неожиданно синхронно повторил тот странный звук, что издает солист в начале. Видимо, он когда-то слышал и этот трек. Далее она попыталась и с опасением включила «Feel Invincible» группы Skillet, на ещё большее поражение, эта песня тоже пришлась по микросхемам, хотя смысл песни весьма романтичен. Ей неожиданно захотелось повеселиться и потому включила «This Cocaine Makes Me Feel Like I'm On This Song», самую, как ей кажеться, безбашеную и бессмысленную песню System Of A Down. С неё Робофизз начал хохотать, и это был их первый совместный смех. После этого пошёл настояший хардкор в лице песни «Living Dead Girl» исполнителя Роба Зомби. Признаться, в начале знакомства с ним, принцесса немного побаивалась его. Серьёзно. Он казался ей маньяком, решившем заняться музыкой. Его фильмы «Дом 1000 трупов» и «Изгнаные Дьяволом» лишь подкрепили ту начальную боязнь. Ей взбрело в голову узнать, как отреагирует собеседник на христианский рок, а потому «Demons Are a Girl's Best Friend» от хэви-металистов Powerwolf. Клоун отметил, радостно потоптав ногами по земле, что эта песня самая лучшая из всех.       Также ещё несколько других треков от разных групп легли под очередь. Когда Октавия поняла, что больше ничего подходящего клоуну у неё нет, то взяла наушники обратно и свернув их вокруг телефона, положила в карман. — Впечатлён? — довольно полюбопытствовала она чисто ради забавы, ведь ответ был очевиднее некуда. Робот смотрел перед собой, о чём-то, не углубившись размышляя. — Хо-хо-хо, да! Ты ещё спра-Ашиваешь, Вия?! — расхохотался он, положив руку на плечо принцессы. Ей этот жест был очень неприятен. Не любила прикосновения в принципе. Это не от высокомерия или отвращения, скорее, абсолютно противопоставленное им вещь. Просто неприятное чувство, зародившееся где-то глубоко в подсознании, вызывающее настороженность и дискомфорт. Она не знала ни единого демона, который мог бы стать исключением. Даже отец не был таким. — Да-да, круто, отпусти, — и он на удивление послушался, хотя, как ей показалось уже после сказаного, должен был сжать покрепче всеми своими червеобразными конечностями. Он будто создаёт с ней другое общение, иное обращение и отношение. Кажется, хоть на немного, но его сбоившийся разум выделил её на фоне всех остальных. Кажется, это была благодарность за музыку. «Благодарность. Он вообще способен её испытывать? Он же не больше, чем чёртов робот, внутри него схемы, не мозг; плата с памятью о личности, не душа. Так как он способен быть благодарным? Как механизм способен чувствовать?» — подумала Октавия, не понимая, хотя, нет. Скорее, не признавая Робофизза живым организмом.       Она была полностью права. Он — это лишь ИИ в механическом теле акробата, всё, что он говорит, просто вгрузили внутрь его головы в виде 5 тысяч слов. Но эти эмоции, помимо фальшивой радости, их в нём не должно было быть. Она готова поклясться, аниматроник не должен был осознавать искусство в виде музыки и уж тем более проявлять благодарность за знакомство с этим исскуством. Просто потому-что это не нужно самому парку. Он ведь простая игрушка, зачем, к примеру, автомату с сахарной ватой нужна душа? Что он собирается с ней делать? Но что стало более важным вопросом для неё, можно ли повторить то, что зовётся душой? Умение ощущать и чувствовать, навыки создавать произведения, влияющие на эмоции людей на подсознательном уровне, способность видеть в воспоминаниях нечто большее, чем просто записи о тех днях. Возможно ли симулировать эту непостижимую внутреннюю энергию? Заставить механизм работать, как дух, уподобая одушевлённому существу? Чтобы он стремился оставить хоть что-то после себя, а не говорил бесчувственно, о своей легкой заменяемости, и что данный параметр в его характеристики и в диспетчер задач не входит. Может.. Принцесса, разумеется, считает эту мысль конченым бредом, но всё-же, быть может, именно это она сейчас и делает? Учит его тому, чтобы не существовать, а жить. Слушать хорошую музыку, петь от души, а не рекламу, научиться говорить искреннее «Спасибо», ценить общение. — А ты можЕшь ра-расказать что-то ещё? — Ну, может быть.. Я не знаю.. Скажу прямо, я не очень и большая ценительница искусства. — А просто так? Нью-хо-хо, это же весело! — Просто так? Ну.. Хмм.. В общем, всё равно я хочу как можно дольше быть где угодно, но не дома. Сегодня это сраное полнолуние.. Сегодня отец не будет входить в мою спальню, проверяя, сплю-ли я.. Ему плевать..— девушка притихла,— Так что да.. Поговорим ни о чём..– своим эластичным клювом, Октавия обнадёживающе улыбнулась. «Шанс мал, но кто знает?»       Они.. Разговаривают? Вот прямо так взяли и начали говорить? Осознай это девушка, то мигом бы перестала, но к счастью, она даже не заметила этого, а потому разговор продолжался. Этот робот в какой-то степени был приятным. По крайней мере, он купил Вие мороженое с двумя шариками и наполовину угадал с её вкусами, также робот подарил ей связку шариков. А вот сейчас он, издав от взбудораживания кучу странных звуков и покрутив туловищем с раскинутыми руками, указал на испытание с игрушками, которые надо выбить мячом. И это могло быть легко, не будь цели меньше самого мяча и к тому же в трех метрах от стойки. Продавец немало удивился, увидев Робофизза, желающего сыграть. Не то, чтобы работникам парка запрещалось пользоваться услугами друг друга в рабочую смену. А хотя стоп. Как раз-таки и запрещалось. Но сообщить об этом психозному клоуну, он побоялся. Как-то стремно отказывать тому, кто способен завертевшись распилить тебя. Итак. Мяч в руке. А вот он уже замахнулся. — Гимми! Гимми! Гимми! — раскрутившись как пила, он так врезал по цели, что сломал доску с изображением на щепки. А после, сам же не честно взял самую большую игрушку в виде непонятного существа, за которую надо выбить три раза подряд, а затем отдал Октавии. — И что это было за гимми? — немного погодя, спокойно шагая вместе с спутником, спросила она его, лукаво выгнув бровь. — Ах? Хо-ха-ха! Просто! — Просто? Допустим, раз уж просто. Скажи тогда, ты не слышал про ABBA? — Не-А! — Ладно. А, вот, интересно стало. Скажи, почему ты, ну прям постоянно смеёшься? Тебя так запрограммировали, что-ли? — Ха! А ты назОви причину грустИть! — недолго исполнив чечётку в своей гиперактивной манере, выдал он. Подумав над ответом, Вия поняла, что ответа у неё нет. У него действительно нет причин предаваться к меланхолии. Он беззаботен и бесчеловечен. В него ведь даже не заложено умение чувствовать что-либо иное, кроме радости.       Октавия даже не знала, завидует ли клоуну, или нет. С одной стороны, как не погляди, это плюс — никогда не грустить. Но её терзают смутные сомнения, такая ли это идеальная судьба. Ведь его просто ограничили в этом, прямо как её ограничили от внешнего мира. Аниматроник не развил свой жизнерадостный характер и всегда весёлый не потому-что имеет багаж счастливых воспоминаний, делающих его неунывающим, а просто напросто — он такой. В него загрузили это поведение, не более. Он лишен свободы чувствовать и лучше ли это, чем чувствовать боль? Совёнок даже не задумывался об этом. — Хэй, Вия! Те-теперь я ухожу! — Что? А зачем? — черт, ну почему, надо ей начать нормальный диалог с кем-то вживую, как тут же фигня происходит? Вот поэтому она и общается только по телефону. — Ха-ха-ха! Я же артИст! Я высту-ту-тупаю! Прям~мо СейЧас! — Ну, что-ж. Тогда, ну, давай. Я пошла. — «Пошла»?! — он наклонился к ней, разумеется, странно при этом вывернувшись. Он встал на мостик над ней, при это свернув голову за спину, — Не желаешь поглядеть? — интересно, что когда он говорил тихо, замыканий слышно не было. — Я на сегодня насмотрелась, — недовольно скрестив руки на груди, она всё же припомнила сегодняшнее издевательство. — Охохо! Ты не пожалеешь. — Я всё-таки пойду. — Нет! Ты дО-олжна взглянуть! — обхватил Физзоролли её ногами, подняв в паре сантиметров над землёй. Спиной он свернулся ещё сильнее, руки же он увеличил так, чтобы их лица были на одном уровне. Самое удивительное в этой ситуации были не выдающиеся умения робота, а спокойствие Вии. — Отпустишь? — захмурившись, задала она вопрос с давящей интонацией. Нет, в смысле давили не её, а она. — Пока т-ты не посмотРишь! — А если я не посмотрю? Тебе же надо на выступление, ты тут остаться со мной не можешь! — Верно! Я не Могу и ты не-не мОжешь! — легким движением таза, он окончательно оторвал девушку от земли и со всех рук, вбежал в свой шатер. Он даже не старался обращать внимание на маты девушки, ему было откровенно плевать, какие у неё могут быть оправдания. Так они и заскочили на его сцену, на скамьях собралось детей так 6-7, не больше. Робофизз крутанулся всем телом, отпустив ногами Вию, и его спутница подлетела на пару метров, в то время, пока он сам встал на ноги и протянул руки именно в то мгновение, когда она падала. В итоге детишки получили изящное, разогревательное выступление, а Октавия небольшую дозу адреналина. Держа её на руках, он подошёл к первому ряду и положил туда свою компаньёншу, что готова была ему башку отвинтить. В общем, робот получил кулаком по лицу, но боль почувствовала лишь сама Вия, схватившаяся за кулак. С благородной злостью, своими розовыми глазами, она смотрела на начинающееся выступление. Лу-лу Лэнд! Лу-лу Лэнд! Самый лучший парк в мире! Ну же! Улыбайтесь шире! Пойте вместе с Лу-Лу Бэнд! Прожектора светят ярче звёзд. Это шоу для самых капризных особ! «Ха-ха, очень смешно». Сахарная вата, прям как облака Лу-лу Лэнд лучше, чем Небеса! Лу-лу Лэнд для детей всех возрастов Тех, кого не удивить, видевших куча миров! «Он на меня указывает?» Лу-лу Лэнд лучше всего, что вы видели! Тут лишь радость осталась, прочие вылетели! Каждый мальчик и зубастая девочка Скучные взрослые, да и ты, милочка! «Да, он указывает на меня». Никогда не покидайте Лу-лу Лэнд. Здесь весело! Найдете свой Хэппи энд! У меня найдется повесть! Про чудесное, сказочное место Оно даже на картах есть! Лу-лу Лэндом зовётся! Карнавальное тесто! Приходите и не уходите! Это место просто прелесть! Каждый аттракцион посетите! Забывая грусть, вам надо слушая меня, Всего на слово на скамейку сесть! От счастья выходя из себя! — Ещё чуть-чуть, и меня вырвало бы от выступления. И это стоило того, чтобы насильно меня затащить сюда? — после того, как дети разошлись, принцесса решила начать разговор. Злостно нахмурившись, потребовала она ответа. — Хо-хо-хо! Нет, этО не то! При-присаживайся, Вия! — Что ты ещё задумал? И к тому же, я даже не вставала. — Посмот-т-три и узнаешь! Хе-хе! — Только давай побыстрее, предки могут разволноваться, — кратко взглянула она на телефон и это официально самое короткое её посещение в него за этот месяц, а может и больше. — Ох, тогда придётся сократить песню! — Да давай уже. — Хэй, парни, ну чт-что? — обратился он уже не соображающим аниматронникам, а дальше начал, сорвав их корпус с спины, что-то делать с технологической составляющей болванчиков, из которых активно вылетали искры. — Может тебе скальпель дать? — сгорбившись и оперевшись об руку, торопила принцесса клоуна, на что, тот громко засмеялся. А затем объявил, что всё готово. В шатре опять начиналось выступление. Но мелодия была совсем иная. Всё так же не в её вкусе, но хотя бы не столь доставучая. Скажем так, в ней прослеживалась нотка лирики. Моя бестия! Ты сидишь вдали Я пою здесь, ведь я артист. Как видишь, меня давно уже сломали' Но из-за тебя, я в лечусь будто Христ! Приятна мне природа, создавшая тебя Не желаю больше повторять! Ты бестия! Самая чудесная моя спутница Будь осторожна! Ведь Маммон может судиться За кражу работника из его парка Не забудь, убегая, что на мне есть бирка! Половина английского флота Не будет столь же хороша, Как проиграть с тобой, на монету лота И исполнять желания, повторно сходя с ума! Ты прикажешь, осластишься властью А я стану твоей красной мастью! Против врагов буду пользоваться пастью И устроим тебе коронацию! Самая развесёлая судьба предначертана нам Золотом блестеть, алмазами обливаться Топать, петь, танцевать и смеяться Стань моею бестией навеки, а всех прочих к чертям!       Октавия окаменело сидела, вытаращившись на распинающегося клоуна. По спине пробежал холодок, а в душе пламенный сумбур. Нет уж, вместе с этим психованным она жить не будет! Что он себе вообще удумал?! Поговорили, значит полтора часа, а он уже планы на всю жизнь заготовил! А может.. Это придумала сама Вия? Он определённо не способен любить, хотя бы потому-что в него этого не заложили. Он робот, первым делом. У него нет души, нет своей сущности и всё, что он говорит и думает, просто вставлено вместе чипом в голову. Так что для него, она неожиданно стала просто объектом, максимум, воздыхания. Не больше. На этом Вия спокойно выдохнула. — Робофизз? — Да? — Я отказываюсь. — Охохохо! ЛаДно, бестия! — Подожди. Ты это сейчас серьёзно? То есть никаких похищений или уговариваний? Ты просто возмёшь и смиришься с этим? — и хоть сейчас она ещё больше спокойна, но в душе некий осадок. Обидно, как-то. — Бестия, ты вед-дь ещё вЕ-ернёшься! Ха-ха! Я научУ тебя цирковым трюкам! — Я лучше воздержусь. Не в смысле, что не вернусь, а лучше давай без трюков. — Труси~ииха. Ма-маленькая принцЕСса плакса совёнок. Ты не и-измениЛась! — Сумосбродный, слепленный из говна и палок, тупой, бесячий, с дерьмовым чувством юмора, позорный шут. Ты тоже, — края её клюва, хоть и чуточку, но всё же поднялись, говоря лишь о радости. Она сумела достичь своей победы. Она больше не боится.       Победа, одержанная не по методу Кутузова, как она изначально планировала, а переговорами. Это нравится Октавии больше, чем расправа. Что-то в ней есть. Нечто ласковое, как шёлк и приятное, как любимая музыка. Факт того, что она окончательно поборола ту вражду внутри самой себя просто поговорив с тем, кого боялась — это повод гордиться. По крайней мере, она горда собой. А также очень впечатлена Робофиззом, что казался раньше ей бездушной машиной, нуждающейся лишь в детских слезах. Теперь же он запомнился ей, как сломанный робот, что как-будто обретает душу, желающий веселья и кое-какой, своеобразной радости окружающим. Это лучше, чем ничего.       Весь вечер и ночь, она всё думала об этом дне. То, как омерзительно он начинался и так неплохо закончился. Как день, что она провела с другом. В лимузине проезжая сквозь город, Октавия просто лежала на сидении держа в руках эту странную игрушку, добытой клоуном. Она только сейчас осознала, что у него голос, как у Битлджуса. Забавно. Они весьма похожи. Засранцы? Да. Шоумены? Ещё какие! Мертвецы? Ну, если не учитывать то, что Физоролли стоило сначала быть живым, то да, вполне подходит. Черт, песня то хороша была, та, что про неё. Такая весёлая и льстящая, а принцесса любит лесть, если слова исходят от тех редких личностей, к которым она не питает ненависти. Робофизз умеет быть красивым собеседником, поднимая настроение. Кажется, он справляется с своими обязанностями клоуна.