"Школьники"

Всю дорогу до дома Казу с матерью молчали. Он боковым зрением видел, как слезы беззвучно катятся по её лицу, но у него не было сил, не было слов, чтобы её утешить. Он чувствовал себя опустошенным и каким-то странным образом отрешился от действительности, его мысли заняли глобальные вопросы. Он вдруг увидел свою жизнь со стороны, и Казу показалось, что слишком много всего хорошего он познал за свли 17 лет, и потому заслужил эту болезнь. У него была замечательная семья, а ещё такая невероятная любовь, что казалось нереальной. Много ли людей познали подобное? Он не был в этом уверен. Казу думал, что за все это когда-нибудь придет расплата, но к такому был не готов. Добравшись до дома, они все так же молча прошли в прихожую и машинально проговорили "Тадаима", а потом Аико вдруг схватилась за тумбочку и рухнула на колени, прижав ладонь к лицу. Казу аккуратно сел рядом, тяжело дыша и едва сдерживая слезы, боясь, что если он выпустит их наружу, то остановиться уже не сможет. - Мама… - Ох, Казу… сыночек... - Мама, прошу... - Я не вынесу! - Мамочка, успокойся, а то мне будет ещё хуже из-за того, что ты плачешь. Прошептал дрожащим голосом Казу, после чего Аико выпрямилась, глубоко вздохнула, вытирая слезы, и постаралась улыбнуться. - Прости, сынок. Я такая трусливая женщина. Конечно, мы справимся с этим! Твой отец всё-таки фармацевт, он знает, что делать. А мы ещё сходим к другому доктору. Вдруг они ошиблись? Вдруг… - Мама, скажи только одно, - Казу прервал её, беря материнские руки в свои, умоляюще заглядывая в глаза, – скажи, это ведь не потому, что я заслужил? Аико округлила глаза и в шоке посмотрела на сына, а затем спросила шёпотом, в котором послышался страх: - Почему ты спрашиваешь? Казу, ты ведь такой хороший мальчик, такой добрый, старательный, у тебя любящее сердце. Почему ты такое спрашиваешь? - А вдруг я сделал нечто ужасное, о чём ты не знаешь? Мама, я боюсь, что это я виноват... - Хватит! Ты - мой сын! Ты - мое любимое дитя, и ничем не мог заслужить этой болезни! Ты всегда был примером для всех, а если и оступился когда-то, Ками тебя бы простил! Не смей так больше думать! Не смей! Она начала всхлипывать, и у Казу тоже в глазах стояли слёзы. Аико резко притянула его к себе, и мать с сыном расплакались, крепко прижимаясь друг к другу, не в силах справиться с душившей обоих болью. Спустя пару минут Казу взял себя в руки и постарался успокоиться. Всё-таки он мужчина, и должен стойко принять все удары судьбы и поддержать убитую горем мать. Ведь потом ещё придется рассказать всё отцу. От этой мысли внутри у него все похолодело. Только сейчас Казу осознал, какое горе причинит родителям эта болезнь. Ночью он лежал, невидяще глядя в потолок, снова и снова прокручивая в памяти сегодняшний день. "Каменаши-кун, вы должны успокоиться и внимательно меня послушать, чтобы понять, чем болеете. У вас хроническая форма лейкоза, ваш костный мозг вырабатывает вместо лейкоцитов, которые защищают ваш организм от вредных микроорганизмов, их незрелые формы - бласты. Это может привести к ослаблению иммунитета, а в дальнейшем и к худшим последствиям. Я начал с плохого, чтобы подготовить вас, но закончу хорошим. У вас только начальная стадия развития болезни, существующая в хронической форме. Есть множество способов лечения и высок процент избавления от неё. Надо провести кое-какие анализы, например биопсию костного мозга, а потом я назначу вам подходящее лечение. Конечно, всегда есть вероятность быстрого перехода из хронической формы в острую, но если мы в скором времени начнем курс химиотерапии, то болезнь может отступить на годы, а возможно и навсегда. Ты не должен отчаиваться, Каменаши-кун, ты должен бороться и победить её!" Казу понимал, что доктор прав, он понимал, что получит поддержку и любовь близких, которые помогут ему справиться, но сейчас не чувствовал надежды на спасение. В голове стучало страшное слово "химиотерапия". Он знал, что происходит из-за неё с людьми: у них выпадают все волосы на теле, их преследует плохое самочувствие, а если курс сложный, то, возможно, проходить его придется прямо в клинике, так как у него не будет сил для того, чтобы заниматься привычной деятельностью. Затем он подумал о многочисленных анализах, которые ещё предстоит сдать, о куче счетов, которые придется оплатить его родителям, а так же о школе, о всей его дальнейшей жизни, о Коки. Все его существо от макушки до кончиков пальцев ног пронзил страх. "А вдруг он не захочет возиться со мной? Вдруг ему будет противен вид моей лысой головы? Вдруг я не смогу заниматься с ним любовью, и он найдет себе кого-то другого? Вдруг посчитает, что любить больного человека слишком страшно и слишком... хлопотно?" Эти думы приводили его в уныние. Хотя внутренний голос и сердце говорили ему, что это невозможно, что Коки любит его, но разум находился в таком смятении, что страх и паранойя невольно заглушали голос чувств. "А ведь даже если я вылечусь, болезнь всегда может вернуться, поэтому всю свою жизнь придется жить в страхе перед ней". Нет, Казу не чувствовал надежды на будущее. Сейчас он чувствовал только безмолвный ужас перед лицом настоящего. На следующий день Казу не пришел в школу. Коки ужасно переживал и каждые пять минут поглядывал на дверь во время всех уроков. Его настроение, как обычно, передалось всему классу, и никто даже слова сказать не смел, все были притихшие и какие-то нервные. Аюми сидела и наблюдала за ним, гадая, что же творится в его душе. Почему он так привязался к этому тихоне Казу, когда сам такой эмоциональный, со сметающей всё на своем пути энергетикой? Внезапно ей на парту упала записка, и она увидела, что на клочке бумаги написано "От Аканиши". Развернув его, она скользнула глазами по строчкам и издала радостный вопль. - Госпожа Аюми, какие же радостные новости сообщил вам Аканиши Джин? Сенсей видел, как передавали записку и решил не обращать на это внимание, но, столкнувшись с такой наглостью со стороны учеников, решил их не прикрывать. Ребята в классе захихикали, удивившись внезапному порыву Аюми, а потом сидящие около Джина одноклассники, принялись что-то шептать ему и слегка подкалывать, мол "Пригласил на свидание, и она согласилась?". - Простите, сенсей, я не специально… я… - Решайте свои любовные дела на переменах, а не с помощью записочек во время моего урока! - Да. Густо покраснев, Аюми села обратно на свое место, не заметив, как на ней задержался задумчивый и внимательный взгляд Коки. На перемене они встретились с Джином на крыше, и она набросилась на него с расспросами. - Это правда, что у тебя есть фотографии? Ты видел их?! - Спокойно, спокойно, Аюми! Есть фотографии. Я подумал, что ты обрадуешься. - Конечно же я рада, Аканиши! Скорей покажи!! До конца учёбы оставалось всего десять дней, а потом начинались летние каникулы. Аюми уже и не надеялась на то, что у них будет возможность скомпрометировать эту парочку до окончания занятий, поэтому мысленно смирилась с тем, что осуществление её плана переносится на осень. А тут Джин с такой замечательной новостью! Она аж захлопала в ладоши и оставила на его щеке поцелуй, вырывая из рук телефон и принимаясь листать картинки. Джин задумчиво потёр щеку, а потом пожал плечами и тряхнул головой, словно отгоняя какие-то мысли. Тут он увидел, что улыбка на лице Аюми погасла, а взгляд стал не просто холодным - ледяным. Она смотрела на фотографии того, как Коки и Казу целуются на фоне фейерверка. Казу был одет в кимоно, а Коки так крепко прижимал его к себе, что ревность буквально затопила остатки разума. - Какая мерзость! - Да ладно тебе, на самом деле они довольно милые. Джин опять не упустил случая её подразнить. - Замолчи! Не смей при мне говорить такое! - Ахахаха! Ну, это мы посмотрим. У нас свободная страна, что хочу, то и говорю. Ладно, - он жестом прервал её, видя, что она собирается выдать возмущенную тираду, - что ты намерена делать? - Ххммм..., - Аюми задумалась, а потом посмотрела на него. - Но они ведь не знают, что у тебя есть снимки? - Нууу… - Что "ну"? Аканиши, ты же не стал дразнить и выводить из себя Танаку? Он может все испортить, если будет знать об этом! Главное заключалось в том, чтобы застать их врасплох, а кто знает, что он теперь придумает, чтобы выкрутиться? Какой же ты дурак! - Эй, полегче! Его раньше не называли дураком, а слышать это из уст Аюми было вдвойне неприятно. - Ладно, мне надо подумать. Пойдем обедать. После еды мозг работает лучше. И, взяв его под локоть, потащила за собой в столовую. На следующий день Казу опять не пришёл в школу, и Коки не находил себе места. Он снова и снова вспоминал их последний разговор по телефону, и его тревога усиливалась с каждым часом. Ещё больше подливало масло в огонь беспокойства то, что Казу не отвечал на его звонки, и Танака не знал, что ему думать. До начала каникул осталось всего десять дней, и у них с этого дня начинались контрольные, так что отсутствие Казу могло повлиять и на его дальнейшую учёбу в Осака-гакуин. Коки напряженно размышлял, стараясь понять, что же послужило причиной таких резких перемен, но понять этого никак не мог. "Неужели что-то случилось в больнице?" Все эти вопросы грозились свести его с ума, поэтому, кое-как досидев до конца учебного дня, он принял решение пойти сегодня домой к Казу и всё узнать лично, так как понимал, что не сможет нормально готовиться к экзаменам в таком состоянии. На выходе из школы кто-то вдруг взял его за рукав, и он обернулся. Это была Аюми, которая дружелюбно улыбалась. - Прости, Танака, не задержишься буквально на секундочку? - Чего ты хотела? - Ты случайно не знаешь, почему Каменаши не ходит в школу? Звоню ему, а он не берет трубку... Я немного волнуюсь. - С чего это ты волнуешься за него? - Не будь таким, Танака. Всё-таки мы с ним были друзьями, я и сейчас за него переживаю. - Я думал, ты нас не перевариваешь. - Нас? Ты говоришь о нём и о себе "мы", так мило. - Аюми, перестань. - Прости, я не это имела в виду, просто мило, что вы теперь такие близкие друзья. Поэтому я и обратилась к тебе. Наверняка ты знаешь, почему его нет. Понимаешь, я бы хотела закончить этот год так, чтобы не быть ни с кем в ссоре. Наверное, я чересчур много на себя беру и стараюсь контролировать людей, но я готова исправиться, честно, поэтому и хотела помириться с ним. Ты меня вроде уже простил, как и я тебя, так что осталось только поговорить с Казу. - Сам не знаю, где он. Я с ним не разговаривал уже пару дней. - Коки понурил голову, а голос внезапно стал очень тихим. - Но я буду не я, если не выясню всё сегодня, и не притащу его задницу завтра в школу! - Ох, надеюсь, что все будет хорошо и у тебя получится. - И я надеюсь. Ну всё, я пошёл. С этими словами он развернулся, быстрым шагом удаляясь от школы, а Аюми смотрела ему вслед, и на её губах расползалась хитрая улыбочка. "Он вернет его в школу, что бы там не случилось! Когда Танака настроен так, как сейчас, у него все получается! Что же, завтра, ребята, вас будет ожидать сюрприз". Казу лежал в кровати вот уже второй день и не мог заставить себя ничего делать. Не мог пойти в школу, ведь там он увидит Коки, а скрывать свое состояние от него не получится. Не мог пойти к врачу, который уже второй день звонил из клиники и просил показаться на приеме. Казу боялся, что как только начнет лечение, как только узнает подробности этой болезни, то всё это станет абсолютно реальным, и он уже никогда не сможет убежать от правды. Отец перенес новость стоически. Он разбирался в медицине и сразу же принялся перебирать случаи выздоровления от лейкемии, вспоминать медикаменты, лекарства и методы лечения. Это было выше сил Казу, он не смог слушать его и удалился в свою комнату. Родители пока не знали, как вести себя с ним, поэтому решили оставить в покое на пару дней. Сегодня они сами поехали на встречу с Ханако-сенсеем. В доме было тихо, но вдруг тишину нарушил звонок в дверь. Казу все ещё витал где-то в своих мыслях, поэтому пошёл открывать на автопилоте, даже не задумываясь над тем, кого он может увидеть на пороге. Это оказался Коки. Как только Каменаши увидел его, и реальность вдруг обрушилась на него. - Какого чёрта происходит, Каменаши?! Танака запыхался, было очевидно, что он проделал путь от станции почти бегом. - Коки, ты что тут делаешь? - А ты не догадываешься? Говоришь мне по телефону "прощай", потом не отвечаешь на звонки, в школу не ходишь! Ты ожидал, что я буду спокойно сидеть и не тревожиться? - Но тебе совершенно не о чем тревожиться. Я просто немного приболел и собирался завтра позвонить… и… Казу замялся и выдавил всё это не очень убедительным тоном, а Танака, сузив глаза, наблюдал за ним. - Знаешь, за что я тебя очень люблю? За твою искренность. Врать ты совсем не умеешь, и сейчас я не верю ни единому твоему слову! - Я не знаю, что ещё тебе сказать. - Так, живо одевай обувь и пошли. - Куда? - Живо! Коки прикрикнул на него, а Казу был так опустошён морально, что сил сопротивляться не было. К тому же сейчас, глядя на то, как Коки волнуется о нём, сердце сжалось. "Надо ему рассказать как можно скорее. Если я потеряю его из-за этого, пусть лучше это случится сейчас, чем потом, когда мне станет совсем плохо. Он прав, я не могу его обманывать". Казу переодел обувь и последовал за Коки, закрывая за собой дверь на ключ. Коки поймал такси и попросил довезти их до квартала развлечений, а там они вышли прямо около лав-отеля "Голубая Лагуна". - Коки, что мы тут делаем? - Нам надо поговорить. У меня дома спокойно бы не получилось, у тебя дома тоже родители, а тут мы будем только вдвоем. - Но мы могли бы пойти в какое-нибудь кафе или парк. - Нет, я хочу побыть с тобой, обнимать тебя и целовать. Казу опустил голову и покорно дал отвести себя в снятый Коки номер, а когда за ними захлопнулась дверь, сразу же почувствовал крепкие объятия и жаркий шёпот на ушко, отчего на сердце стало ещё тяжелее. - Каме-тян, скажи мне, что с тобой?! Я ужасно скучал, переживал, и так хотел поцеловать тебя! - Коки, перестань. Казу чувствовал, что его начинают душить слезы, и если Коки продолжит разговаривать с ним таким ласковым голосом и обнимать, то он не сможет быть сильным и разрыдается. - Но почему? Что с тобой?! Ты не любишь меня больше? Не хочешь быть со мной? - Танака отстранился, с тревогой заглядывая ему в глаза. - Скажи! Если это так, скажи немедленно! - Нет, Коки, все не так!.. - Если ты больше не любишь меня, то просто так и скажи... - Да нет же, Коки, нет…я… Грудь словно сдавило стальным обручём, слезы жгли глаза, но у него все никак не хватало духу сказать правду. - Ты решил оставить меня? Избегаешь? Я не позволю тебе! Ты мой! С этими словами он крепко сжал Казу в объятиях и поцеловал в губы, раздвигая их и властно лаская его язык своим. Каменаши почувствовал, как у него подгибаются коленки и земля уходит из-под ног, но в глубине души усилилась и боль. Он из последних сил оттолкнул его и отошёл на шаг, отвернувшись и опустив голову, чувствуя, как по щекам начали непрерывно бежать слезинки. - У меня лейкемия. Он сказал это так тихо, что Коки сначала его даже не расслышал. - Что? После этого вопроса Казу повернулся к нему и посмотрел в глаза, сказав на этот раз громче, хотя голос его дрожал. - У меня лейкемия. - Лейкемия? Но… Но от неё ведь… - Да, я могу умереть. Скоро, а может и не скоро, но, в любом случае, я болен. Коки оцепенел, все мысли улетучились из головы кроме одной: "Казу… Мой Казу может умереть!" - Ты давно знаешь? - Пару дней. - Ммм... Повисло молчание. Коки стоял, не мигая глядя на беззвучно плачущего Казу, и не знал, где найти силы, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние и обнять его. Ледяной страх сковал все тело, а ноги словно приросли к полу. - Коки, прости меня… В этом извинении было столько печали, что внутри у Танаки всё оборвалось, а из груди вырвался сдавленный стон. Он быстро подошёл к Казу, чувствуя, что сам начинает плакать, прижал его к себе так крепко, как только мог, словно стараясь растворить своего плачущего мальчика в себе. - За что ты извиняешься? Никогда не смей извиняться передо мной. Я не знаю, почему эта болезнь выбрала тебя, но мы ей ещё покажем! Ты и я. Я буду с тобой. Всегда буду с тобой. Никогда тебя не брошу! Я люблю тебя, понимаешь? Только тебя! Как я буду без тебя? Не хочу… Не вынесу!.. Он шептал все это, задыхаясь от обуревавших его чувств, а Казу только крепче обнимал его, раздираемый чувством безграничной любви и безграничной тоски. - Коки, мне так страшно! Как только он произнес это вслух, то больше не смог сдерживать рыдания, и они вместе опустились на кровать, держа друг друга в крепких объятиях и переживая вместе горе и страх скорой разлуки.