Под Жгучим Терновником

Она была его наваждением, что танцует средь звёзд, а затем падает в ледяное озеро, чтобы возродиться в холодном, бледном огне небесных жемчужин. Мириэль… – «…Пламень, заключённый в ледяные объятья хроа», – одна только мысль заставила Финвэ вздрогнуть. Его сердце сладко забилось, отмеряя время до того, как беловолосая вэн вынырнет из воды.       Мириэль.       Молодой нэр потерял себя, заблудившись в свете звёзд, исчезал, терял ощущение времени, наблюдая за изгибами тела девушки и мягким сиянием её волос.       Затаившись за замшелым камнем, он не спускал глаз с водной глади, жадно, лихорадочно облизывал нижнюю губу, и чуть усмехался, гадая, где на тот раз выплывет красавица.       Его свет. Его Elcalёa.       Юноша невольно выдохнул, отползая назад. Кончики пальцев задрожали, а глаза, привыкшие к замшелой серости сумерек, зажмурились – ослепительно-белые искры капель сорвались, рассыпались; тело вэн изогнулось в изящной полу дуге, на мгновение замерло, превратившись в статую. – «Она будет моей, – Финвэ выдохнул, ощутив сладкую истому; желание очутиться вместе с ней вспыхнуло ярко, остро. Коснуться сладких губ. – Моей и больше ничьей»       Молодой эльда заприметил груду камней, стоявших прямо в воде, как раз напротив девушки. Поколебавшись, нэр пригнулся, лёг на землю и медленно стал ползти вперёд, стараясь не шуметь.       Мелкие камешки оцарапывали грудь, песок лип на подбородок, забивался в нос.       Совсем недалеко заиграла лютня – новое увлечение всех молодых эльдар, - и на звон ответил смех вэни. Прислушавшись к словам, Финвэ прижал ладонь ко рту, побоявшись, что смех вырвется против воли – кто-то из друзей пел песенку про лису, которая запуталась в собственном хвосте. Кто-то тихо хмыкнул, совсем рядом.       Юноша замер, испуганно обернувшись. – Кто здесь? – тихо, почти неслышно прошептал он. Щёки запылали от стыда, и ему захотелось во чтобы то не стало провалиться сквозь землю. Спина и плечи покрылись испариной, непослушные и жёсткие пряди налипли на намокший лоб.       Финвэ оглянулся – никого. Даже проказливый ветер стих, перестав играть в догонялки со звёздным светом среди зарослей нежно-лилового вереска. Эльда вздохнул с облегчением, и уже через мгновение-другое был уже за камнями. Мог любоваться ей – своей Elcalёa, Звёздносветной… – Красивая, верно? – вполголоса произнёс знакомый голос.       Финвэ коротко, удивлённо крикнул; руки соскользнули с валуна, обросшего водорослями, и юноша покатился вниз. Ледяное прикосновение воды обожгло плечи, залило грудь и ударило по лицу. Острые камни оцарапали спину. Отплёвываясь от попавшего в рот песка, Финвэ с горьким, ребяческим сожалением заметил, что Мириэль торопливо уплывает вдоль берега.       Громогласный хохот тихую игру лютни и собственные мысли молодого нэр. Мелькнула знакомая рыжина волос, ярко-серые глаза. – Ты бы себя видел, дружище! – Спасибо, Храванон, – пробурчал темноволосый эльда. Сделав вдох, он стремительно подался вперёд. – Держись, Рыжий!       Храванон, всё ещё хохоча, пытался отбиваться, но ослабевшие руки не давали ему такой возможности. – Ладно, стаюсь…Поща…– рыжеволосый эльда громко и визгливо хохотнул. – Щекотно же! – а затем одним резким и неожиданно сильным движением ног скинул с себя Финвэ. Когда Рыжий наконец отсмеялся, он, всё ещё лежа, глянул на друга. – Остыл, сын Таты? Финвэ молча кивнул и помог другу подняться. – Искал тебя, кстати, – смех ещё искрился в глазах Храванона, но говорил эльда уже более спокойным, серьёзным тоном. – Зачем? – что-то в его голосе заставило молодого нэр насторожиться. – Вождь зовёт, – пожал плечами друг. Отряхнувшись, эльдар пошли вдоль озера, вслушиваясь в звуки ночи. – Терновник сегодня очень ярок, – посмотрев на небо, заметил Храванон. – Необычно это. Может, Крапивка знает, к чему это? Хм..       Финвэ рассеянно пожал плечами, вслед за Храваноном посмотрев на иссиня-чёрный небосвод – на нём и вправду пылал Жгучий Терновник; все семь звёзд прожигали водную гладь небесного озера, блистали сегодня особенно ярко, и их резкое, колкое сияние затмевало костерки остальных светил. Чудилось, что звёзды Терновника своим пылающим ореолом освещали эльдар путь, или – бросали вызов затаившемуся в тенях злу. – Как там Куэ? – спросил Финвэ, когда друзья продолжили свой путь. – Надеюсь…Ну, у вас двоих всё хорошо? – Эм, нормально, – уклончиво ответил Рыжий, почесав затылок. Сын Таты широко улыбнулся, готовый рассмеяться, но поймав помрачневший взгляд Храванона, решил не делать этого. – Порядки наводит, – после заминки признался рыжеволосый эльда. – Пытается как-то ужиться. Со мной.       Финвэ поджал губы, и мельком глянул на друга, который совсем уже помрачнел, словно недавно он сам не шутил над подглядывающим за Мириэль сыном вождя. – Как думаешь, сын Таты, Он придёт сегодня? По спине молодого нэр пробежал холодок. Он опасливо взглянул в сторону, откашлялся, неопределённо пожал плечами. Его фэа разрывалась от боли за друга. Пусть он обрёл счастье с Куэ, но разве что сможет сгладить страшные раны, которые нанёс ему Охотник? – Да спасут нас звёзды, мой друг. Надо надеется на лучшее – Он не появлялся с тех пор как…– Финвэ вздохнул, не смея произнести больше и слова. – Как Свора забрала моего отца, ты хотел сказать? Жизнь идёт,– сухо проговорил Храванон. Он потёр переносицу. – Я боюсь за Куэ. Боюсь, что однажды она не успеет спрятаться и… – Всё будет хорошо, Храванон. – Пока мы не убьём его, ничего хорошего не будет. И ждать помощи неоткуда, - перехватив взгляд друга, ответил Рыжий.       Сын Таты покачал головой, разглядывая возникающие из темноты огни селения. Бронзово-жаркие, плюющиеся снопами горячих ярко-золотых искр, костры напоминали эльдар, что в вечных сумерках есть место веселью и краткому отдыху от повседневных дел; и чем ближе друзья подходили к селению, тем отчётливей можно было расслышать шутки и разговоры нэри, смех детей, добродушные окрики нисси и хохот вэни. Жизнь под покровом сумерек стремилась к постоянному движению, неумолимого желания увидеть свет – оттого и разжигались перед ночью огненные цветы костров и факелов. От песчаного, покрытого жесткой травой берега вверх убегала тропинка, по которой поднимались на холм сейчас друзья. – Это случаем не Полдо там? – муж Куэ нахмурился, вглядываясь в фигуры сидящих у костра эльдар. – Не думаю. Я краем уха слышал, что отец отправил его с Морно на ту сторону в дозор, – возразил Финвэ. – Слушай, пока мы не дошли. Можешь помочь? – Советом: «как незаметно подкрадываться к девицам»? – Храванон добродушно рассмеялся и крепко обнял друга. – Не, говори-говори, что случилось – помогу, чем смогу. – Что мне делать, друг? В смысле, – сын Таты остановился, собрался с мыслями, - когда стоит сделать первый шаг? – Хм, вот что, Финвэ, – произнёс муж Куэ. – В таком деле медлить не стоит. Сам ведь знаешь, – с грустью добавил он, – что неизвестно, что случится с ней… Или с тобой. Черноволосый юноша кивнул; уверенность, что назревала в нём, нашла отклик в словах лучшего друга. Да, значит, пора. – «А если она не согласится?»       Отказать сыну вождя? Финвэ усмехнулся – это вряд ли, Мириэль не глупа. Хотя сын Таты не исключал, что вэн может повременить с ответом.       Немного приободрившись, юноша улыбнулся мужу Куэ, и они продолжили путь. –Айя, друзья, – зайдя в пятно света, хором произнесли Храванон и Финвэ. – Как жизнь? – спросил Рыжий, украдкой стащив деревянный стакан у ближайшего эльда и отпил оттуда. – Идёт, мой друг, – протянула курносая вэн, перебирая пальцами струны лютни. – Видели, как ярок сегодня Терновник? Мой атар просто с ума чуть не сошёл, когда его увидел! –Да, – кивнул Финвэ и бросил укоризненный взгляд на друга. – Ладно, бездельники, – произнёс Рыжий, ставя стакан обратно, - вы развлекайтесь тут, а мы пошли по делам. Развлекайтесь! – Звёздной ночи вам! – И вам, друзья!       Оба нэри вышли из смазанного пята света в бархатную полутьму. Ссадины и царапины на спине щипало, и из-за колкой, комариной боли Финвэ постоянно морщился. – Где рубаху-то посеял? – широко ухмыльнувшись, спросил Рыжий. – Я её и не надевал. – Решил показать избраннице, какой ты сильный? – муж Куэ ухмыльнулся ещё шире. – Да замолчи ты! – шикнул сын Таты, рассердившись.       Храванон рассмеялся, и остаток пути эльдар молчали, только изредка перебрасываясь фразами друг с другом, или с общими знакомыми.       Что случилось с аммэ? Неужели ей стало хуе?       Вот уже долгое время его мать, Татиэ, угасала – и даже всезнающая травница Крапивка не могла понять, что происходит с женой вождя татьяр. И оттого больней было наблюдать, как красавица-мать становится блёклой, как усыхающий без живительной воды цветок, и словно истаивает, угасает…       Вместе с нарастающим беспокойством о матери, Финвэ торопливо перебирал слова; слова о Мириэль, слова о её красоте и намерении его, Финвэ; но они рассыпались, предательски прятались или растворялись в суетливо-мрачном полумраке сомнений. Страхов. Почти не видя дороги, молодой нэр следовал за Рыжим почти вслепую, окунувшись в бесконечный водоворот слов. - «Атар, я решил связать свою фэа и хроа с Мириэль Звёздносветной, и я прошу тебя благословить меня… Нет, не так! Надо сказать по-другому, наверное. Атар, я прошу у тебя благословения…» – Вождь! Я привёл Финвэ!       Черноволосый юноша вздрогнул, точно очнувшись от полудрёмы, и поприветствовал отца коротким кивком. – Отлично, Храванон. Можешь идти, – произнёс Тата. Жесткий, глубокий голос перекатывался в воздухе громовыми раскатами, рокотал и вздымался, и каждый, слушая отца Финвэ, в первую очередь подчинялся мелодии гласа, без ропота склонялся перед черноволосым мужчиной. – Пока, Финвэ, – подмигнув, бросил другу Храванон.       Отец и сын переглянулись; Тата смягчился, обнял Финвэ. Юноша заметил, как подрагивают губы и дрожат в его покрасневших глазах блики. – Пойдём, – прошептал он. – Она звала тебя.       Эльдар зашли в палатку. В полумраке замелькала Крапивка, целительница из миньяр. Её фигурка – сухопарая, напоминающая стебель растения – качнулась вперёд, и Финвэ мог рассмотреть саму женщину. В отличие от своих родичей – спутников Имина – она была неулыбчивой, предпочитала общество трав и деревьев, и старалась появляться среди эльдар только в крайних случаях. – Как она?.. – одними губами произнёс Финвэ. – Не лучше и не хуже, – блеснув золотом волос и голубизной глаз, ответила дрожащим голосом целительница. В её сухом, скрипучем голосе метались непонимание, страх и отчаяние. – Дайте ей отдохнуть, – она выскользнула из жилища. В полуоткрытом занавесе было видно, как она замерла, смотря на небо.       Тата сел возле жены, и взял её за руку. У Финвэ защемило сердце; столько тоски и отчаяния сквозило в этом нежном, заботливом движении ладони. Молодой нэр отступил в тень, не сводя глаз с отца и матери. – Отдыхай, моя звезда, – прошептал вождь татьяр. – Где Финвэ?..Тата, где Финвэ? – Он рядом, – жесткие, полные горечи глаза мужчины обратились к сыну. – Подойди, сын.       Женщина лежала, укутанная в шкуры. На верхней губе и лбу выступил пот. Присмотревшись, юноша заметил, что кожа на веках и висках истончилась, обнажив мелкие синеватые жилы.       Он на негнущихся ногах подошёл к ней и так же, как и отец, взял Татиэ за руку. – Аммэ? –Сын…– выдохнула эльдэ. Какой же она стала хрупкой, бледной. Беззащитной. – Теперь всё наладится, сынок… Всё сегодня станет ярче, – нис прикрыла глаза, слабо улыбнулась.       Рука Татиэ выскользнула из ладони сына. Из груди послышалось мерное, лёгкое дыхание – мать соскользнула в мир снов. – Давай выйдем, – прошептал Тата; сын кивнул, и вскоре они уже сидели около полу потухшего кострища и неотрывно смотрели на звёзды. – Как-то тихо – Так устали за день все. Навеселились и хватит, – ответил Тата, раздражённо вздохнув.       Но сейчас была другая, отличная от спокойного умиротворения тишина. В мирной полудрёме бывало слышно эхо песен, бесед старших, обсуждавших обычно то, что недоступно легкомысленной молодёжи. Нет, это было не то – звуки ночи точно стирались, лишались полноты, осязаемости и плотности. Всё – даже ночная тьма и дыхание трав, - уходило сквозь пальцы, превращалось в зыбь и остывшие угли.       Только небесное кострище Терновника запылало ещё яростнее. Ветер, закруживший над головами эльдар, захохотал и ударил в палатку, плюнул в кострище и завыл не своим голосом.       Финвэ отвёл взгляд от неба и посмотрел на отца. – «Ему страшно…» – молодой нэр оцепенел, вглядываясь в согбенную фигуру, его осунувшееся лицо. Тихо и хрипло вздохнув, Тата спрятал лицо в ладони. – «Страшно, как и мне»       Ветер загоготал, снова ожил и начал задувать яркие кострища звёзд. Где-то на другой стороне озера послышался громкий всплеск. – Атар, – сын Таты замолчал, не зная, как начать. – «Пусть будет что будет. По крайней мере, это отвлечёт его». – Атар, – произнёс громче Финвэ, – атар, я хочу связать... Точнее, я хочу, чтобы ты и аммэ благословили меня!       Отец Финвэ замер, и медленно, словно в неверии, перевёл взгляд на сына. Теперь страх, терзавший вождя татьяр, уступил, спрятавшись в глубине глаз, удивлению и неверному, как огоньку лучины, счастью. Губы эльда застыли в робкой полуулыбке, в уголки которой спряталась тревога.       Юноша отвёл взгляд, сцепил ладони в замок – что сказать дальше? –Не думал, что так…Скоро. Кто она? – нарушил молчание отец. – Мириэль, – молодой нэр нервно сглотнул. – Мириэль Звёздносветная. – Она дала своё согласие? –Да,– ответил Финвэ. Но поймав взгляд отца, помедлил, и, добавил. – Да, думаю, она согласится.       Тата поджал губы, бросил колкий, жесткий взгляд на сына. –Значит, ты не пытался узнать её ближе. Так? – Да. И что с того? – нэр посмотрел на отца. Он дёрнул подбородком, и, фыркнув, громко добавил. – Ты ведь не знал аммэ до Пробуждения! Но вы почему-то вместе! – но едва договорив это, юноша пожалел об этом: Тата стиснул зубы, бледные щёки покрыл лёгкий румянец. – Фэар первых Пробудившихся – единое целое. Там, во сне…Мы чувствовали друг друга. И когда я увидел её – уже просыпавшуюся, беспокойно дышавшую, – то знал, что мы будем вместе и будем любить друг друга. Понимаешь? И… К добру или к худу, но так больше не случится, Финвэ. – Это несправедливо, – прошипел Финвэ, не желая признавать своё поражение. – Таков ход вещей, сын мой. – Я сын вождя. Твой сын! – выпалил молодой эльда, с отчаяньем и вызовом. – Любая вэн будет… – Не позорь нас с матерью! – Она согласится! – Финвэ вскочил с земли. – А ну сядь, мальчишка! – голос Таты загрохотал во тьме. В тёмно-серых глазах вождя заметались искры; горечь и скорбь исчезли, сгорев в одном порывистом движении. Ладонь каменной хваткой захватила запястье юноши, сжала его. – Мышеголовый! – прошипел Тата, приблизившись к Финвэ. – Только попробуй, Финвэ, иначе, клянусь Терновником, я…       Отдалённый вой и рык исполосовали ночную тишину, заполнили собой небо и стёр звёзды, оставив нетронутым только пылающие созвездие Терновника. – Что это? – только смог произнести юноша.       Звуки повторились, но на этот раз они были громче, яростей. Остервенелый лай рвал ночь на лоскуты, будил сонных, испуганных эльдар и леденил сердца. – Это Охотник со Сворой, – побледневшими губами произнёс Тата. Словно очнувшись, нэр закричал. – ЭТО ОХОТНИК СО СВОРОЙ! Финвэ, будь с матерью! – Но… –Будь с ней!       Ещё полусонные, эльдар бежали, впопыхах надевая на себя одежду. Женщины кричали, торопливо и судорожно хватали корзинки с едой, а мужчины – подхватывали плачущих детей, которых разлучили с любимыми игрушками.       Финвэ метнулся к матери. Колени дрожали, к горлу подкатила тошнота. - Аммэ! – воскликнул он, перепрыгивая через потухший очаг. – Сейчас, подожди немного. Я спасу тебя!       Гулкий, перекатывающийся от берега к берегу лай заглушил пронзительный, звонкоголосый рог.       Эльда замер, вслушиваясь в крики, рык и вой. – Ф…Финвэ, – шёпот матери стелился по полу. Еле слышный, как шелест листьев, лишенный силы и полутонов. Бесцветный. – МИРИЭЛЬ! – женский крик пронзил суматоху бегства эльдар. – МИРИЭЛЬ! – голос оборвался, упал, как подстреленная птица.       В ушах зазвенело, ноги подкосились и он упал на колени. Фэа заледенело, обратилось в ничто.       Его звёздный свет… – Спаси её,– голос матери вдруг окреп. – Спаси свою звезду… – Нет, не могу. Вдруг Он и Свора придут за тобой? – Кому…я такая нужна? Иди, Финвэ, – с нажимом произнесла она, слабо улыбаясь.       Молодой нэр заколебался, разрываясь между матерью – слабым цветком, который держался на пугающей грани, - и своей Elcalёa.       Крик Мириэль пронзился в его фэа, и посмотрев на аммэ, он увидел, как Татиэ кивнула. По щеке скатилась слеза. – Я скоро,– пообещал Финвэ, и выскочил наружу.       Он метался среди бегущих эльдар, отчаянно вслушиваясь в бесконечный, испуганный водоворот криков и плача. – МИРИЭЛЬ! – крик, прозвучавший позади юноши, чуть не оглушил его самого.       Обернувшись, он увидел, как Храванон удерживал и тащил упирающуюся женщину в лес. – МИРИЭЛЬ! – снова закричала она, вырываясь из рук рыжего эльда. – Я никуда не уйду без неё! НИКУДА!       Сын Таты подбежал к ней и крикнул: – Ты вы её видели? ГДЕ?       Плачущая нис обратила на него безумный, полный отчаяния взгляд и сквозь плачь произнесла: – У Камышовой заводи, у неё…– женщина затряслась в рыданиях, не обращая внимания на поражённого, возмущённого Храванона. – Храванон, отведи её в лес! – А ты куда?.. Даже думать не смей, ты, мышеголовый дуболом, ты..!       Сын вождя не слышал, что кричал ему вслед друг – он не слышал даже собственного сердца, тока крови, и боли в груди. Ветер свистел в ушах, спина горела, а холод, щипавший кончики ушей, перешёл к жалящим укусам голых стоп.       Выбежав за пределы селения, он сбежал по склону холма, уже видя фигурки – пока ещё маленькие, игрушечные, - серых зверей, окружившие яркую звёздочку. Попав ногой в кроличью нору, Финвэ с криком и кубарем скатился вниз. Боль пронзила бок, спина вспыхнула, точно охваченная огнём – и когда эльда перестал скатываться, то он ещё несколько мгновений лежал на земле, пытаясь прийти в себя после головокружительной боли. Наконец, черноволосый нэр встал и с трудом, но снова побежал. – Мириэль!       Она обернулась – дрожащая звезда в окружении тварей. Звёздносветная, сжимая в руках камыш, застыла на месте. В глазах пылал страх.       Финвэ побежал, не обращая внимания на боль в ступнях. Видя его приближение, девушка, точно очнувшись, нанесла хлёсткий удар по морде пса. Животное заскулило, не ожидая сопротивления, и нелепо завалилось набок. Песок и мелкие камни взвились вверх, попав в глаза сыну Таты – и эльда закашлялся.       Проскочив в образовавшийся зазор, черноволосый эльда схватил камень с земли и закрыл собой спину девушки. – И…И что теперь? – спросила она. – Не знаю. Я не знаю! – прохрипел Финвэ, морщась от боли в горле, и не спуская глаз с псов.       Бестии зарычали, сделав шаг вперёд. Глаза – карие, сверкающие, как зарева факелов – пронзали фэар нэр и вэн, читали в сердцах сокровенный страхи и усиливали его.       Звон рога ширился, перерастая в глубокий, полновесный перелив горного водопада. Идя на спад, звук становился ниже, гуще. И стих, оставив после себя только эхо. – МЫ НЕ БОИМСЯ ТЕБЯ! – закричала Мириэль. – Мириэль…– Финвэ сглотнул комок, застрявший в горле. Разум заволок туман, на губах появился горько-жгучий привкус. – Я должен кое-что сказать… Это важно!       Девушка замерла. Юноша почувствовал, как она напряглась, видимо, в ожидании слов. – Ты мне нравишься! – Сын Таты! – возмущённо воскликнула, почти взвизгнула Мириэль. – Сейчас не до того! – и что есть силы замахнулась стеблями камыша на пса. Животное отпрыгнуло в сторону, взвизгнуло и возмущённо тявкнуло, и отбежало на безопасное расстояние.       Всадник неторопливо приближался, словно оттягивая встречу со своими жертвами. Или – сдерживая собственное любопытство?       Эльдар могли только наблюдать, как сквозь туман прорывается фигура, окутанная сиянием. Когда между ними осталось совсем небольшое расстояние, а псы с лаем («Радостным лаем», – вдруг подумал Финвэ) брызнули в стороны, устремились к всаднику – с криком, воздев копьё в руке, возник Храванон. – ТЫ СЕГОДНЯ НИКОГО НЕ УТАЩИШЬ В СВОЮ НОРУ, ТВАРЬ! – голос его гремел, как обвал в горах. Всадник остановился, потянув поводья гигантского коня на себя.       Финвэ уловил лёгкое, необычное недоумение, проскользнувшее в лёгком наклоне головы всадника. – Храванон! – воскликнул сын Таты.       Издав воинственный клич, Рыжий бросился на Охотника.       Всё произошло меньше, чем за мгновение – Финвэ даже не успел понять, он сумел только заслонить собою Мириэль. Он лишь увидел, как всадник взмахнул рукой, и волна света отбросила Храванона на землю, разломила копьё. Затем всадник спешился и, помедлив минуту-другую, направилась к молодым татьяр.       Он приближался к эльдар; слепящее сияние словно растворялось в нём, а часть его впитывалось в землю, по стеблям трав спускаясь вниз. Из яркого ореола проступало мужское лицо – спокойное, озарённое мягкой улыбкой. С сияющими серыми глазами, в которых отражались светлячки звёзд.       Псы, скуля, подбежали к незнакомцу. Словно ища защиты, звери ластились к нему, тёрлись влажными носами о колени, а некоторые даже прятались за ногами своего хозяина. – Не бойтесь, – произнёс незнакомец тихим, мелодичным голосом. – Я не желаю вам зла, Дети Звёзд. –Кто ты? – спросил Финвэ, недоверчиво сощурившись. Он помог Мириэль встать, и одним сильным движением руки спрятал девушку за спину. – Я жду ответа! – юноша тряхнул головой, выказывая своё нетерпение.       Храванон, чувствуя это, подошёл к таинственному мужчине с кулаками наготове и крикнул: – Сын вождя задал вопрос. Отвечай! – Я – Оромэ, посланник звёзд и Валар       Семизвездие Терновника вспыхнуло, пролив на землю свой жемчужно-молочный свет. Свет жизни и избавления.