Wrong Time, Wrong Place / Не в то время, не в том месте

Гробовая тишина. Мои пальцы впиваются ей в бедра, чтобы удержать, или оттолкнуть, или притянуть ближе — я еще не решил. У нее перехватывает дыхание. Я знаю, что она почувствовала мой член на своем бедре, которому после всех этих лет хватило лишь секунды её внимания, чтобы напрячься. Её теплое дыхание щекочет мою шею, я зажмуриваю глаза, моля, чтобы этот момент скорее прошел. Я чувствую, как она отклоняется назад, чтобы посмотреть на меня, и за мгновение до того, как её губы приоткроются и усугубят ситуацию, я открываю глаза и резко впиваюсь в неё взглядом. — Удовлетворена, Грейнджер? — Я прижимаю её ближе к себе так, чтобы она почувствовала его. «Что ж, хотя бы один из нас». Я сталкиваю её с моих коленей, член ноет от потери ее тепла. Я выхожу за дверь и в мгновение ока поднимаюсь по лестнице, что есть сил захлопнув за собой дверь спальни. Глубоко дышу, мой разум начинает возводить стену, оставляя её позади, убирая подальше под замок... Но тело все помнит. Её губы на моей шее, прикусывающие и посасывающие небольшие участки кожи. Глубокие гортанные звуки, которые она издает и о которых не подозревает, когда пробует меня на вкус. То, как ее бедра скользят по моим, как будто она воображает мой член глубоко внутри себя... Моя кожа пылает, вне зависимости от усилий моего разума. Чертова ведьма. Я залетаю в ванную комнату и щелчком пальцев включаю горячую воду. Повсюду её аромат. На моей коже, в моих волосах, на одежде. Одним движением снимаю свитер и отбрасываю его в сторону, будто он отравил меня. Сбрасываю штаны, и мой член выскакивает наружу. Не обращаю на это внимание вот уже которую ночь на этой неделе. Её руки на моих плечах, её ягодицы на моих бедрах, её губы на моей шее... Я изнемогаю вот уже несколько часов. Пальцы тянутся к члену, но я одергиваю их, сжимая кулак. Нет. Она здесь не для этого. Вступаю под струи душа, кажется, будто моя кожа кипит и пузырится под натиском воды. Я избавлюсь от ее аромата — как и всегда первым делом, с этим легче всего справиться. Если я не чувствую запаха ее волос или кожи, я могу избавиться и от остального наваждения. Мои руки поспешно задевают плечи, намыливая и смывая её дыхание. Усиленно тру заднюю часть шеи, где её пальцы путались в моих волосах, около уха, где её зубы слегка покусывали меня. Вдоль челюсти к подбородку, где проводил линию её язык. Её аромат может и пропал, но член все помнит. Помнит, как она шумно выдыхала в паре сантиметров от моего уха. Помнит, как кончиками пальцев я впивался в её талию, представляя, как разверну её и усажу прямо к себе на бедра. Мой член все еще помнит звук, сорвавшийся с губ, когда я поцеловал её несколько недель назад, и мой член определенно точно не забыл её красные трусики и бюстгальтер. Я должен переключить душ на холодную воду. Я должен противиться этому. Я должен отказывать ей, когда она настаивает на «тренировках». Моя рука скользит вниз по животу отчего член слегка покачивается. Я обхватываю его ладонью, и в голове возникает образ ее глаз в свете огня. Она кричит мне о таблетках и ценности своей жизни, ее дыхание перехватывает, ее грудь вздымается... Мой член пульсирует. Я провожу большим пальцем по головке. Она стонет мне в рот, когда я бедром шире развожу ее ноги. Ее жар. Как ее промежность отдается теплом в мое бедро... Сильнее сжимаю пальцы и начинаю постепенное движение. Она сидит у меня на коленях, целует в шею, расстегивает пуговицы на моей рубашке, умоляя, чтобы я прикоснулся к ней, тяжело дыша мне в ухо, потираясь задницей о напряжение в моих штанах. Мои губы приоткрываются, выпускают рваный вздох и рука ускоряется. Она со мной в душе, спускается поцелуями по моей груди. Разворачиваю ее, и вот она уже прижата к мраморной стене, выгнутая спина и расставленные ноги будто приглашают меня наполнить ее. Я впиваюсь пальцами ей в бедра и оттягиваю их назад. Она стонет, когда я вхожу в нее, и умоляет меня трахнуть ее... Глаза застилает пелена, но я еще не закончил. Я еще не закончил с ней. Ладонь замедляется, я задерживаю дыхание. Она грудью вдавливается в меня. Пенная вода бежит между нами, спускаясь к моему члену и она тянется вниз, пробуя обхватить меня пальцами. Она смотрит на меня с широко раскрытыми глазами и кусает губу. Я все делаю правильно? — Да, вот так. Она целует мою грудь, затем ребра, постепенно опускаясь на колени... Моя свободная рука опирается о стену, чтобы удержать равновесие. Другая же набирает скорость. В памяти всплывает воспоминание из Эдинбурга — попытка Панси выдохнуть свои хриплые стоны, когда ее красные губы окрашивают мой член. Нет, не то. В животе собирается тошнотворное чувство, убираю все это прочь за кирпичи и раствор, но моя эрекция ослабевает. Отстраняю руку от мраморной стены и почесываю бровь. Правая рука замерла в ожидании. Стоило позволить себе кончить быстро. Не стоило смаковать это ощущение, будто это было что-то особенное, что поможет мне пережить следующие несколько недель, месяцев или вечность. Обычно я абстрагируюсь от нее, когда делаю это, думаю о безликой ведьме с вьющимися волосами и почти идеальной задницей, чтобы просто — кончить. Выдох. Член все еще эрегирован, но уже теряет интерес. Мне нужно просто подумать об этой ведьме и покончить с этим. Моей эрекции это совсем не по вкусу. Я думаю о ней в душе, стоящей на коленях передо мной. Ее глаза — ее — смотрят на меня снизу вверх, пока она пальцами обхватывает мой член и спрашивает хочу ли я — она хочет. — Да. Моя рука начинает движение. Член снова наливается. Она целует головку, выдыхая. Показывается кончик ее языка. Я смотрю как пена стекает по ее шее, огибая грудь и опускаясь все ниже и ниже. Я думаю о ней, лежащей на моих простынях, ее колени крепко обвивают мою талию, когда я толкаюсь в нее. Драко, да. Зарываюсь лицом в ее волосы. Чувствую упругую округлость ее грудей, скользя по ней. Она стонет мне в ухо, когда я врезаюсь в нее, она кончает, сжимаясь вокруг меня, умоляя не останавливаться. Мои движения ускоряются, член напряженно пульсирует... Еще. Еще, пожалуйста. Рассматриваю ее, пока трахаю. Ее грудь подпрыгивает при каждом толчке, а растрепанные волосы разметались по подушкам. Ее влагалище тугое, теплое и влажное, она умоляет меня о большем, когда я подталкиваю ее колени к матрасу, шире раздвигая их. Она стонет от растяжения и говорит мне, что все идеально, я идеален... Мои бедра напряжены, голова откидывается назад. Наши глаза встречаются, пока я трахаю ее, тяжело дышу, когда она что-то шепчет мне. Она так очаровательно краснеет, ее глаза ярко горят, не отводя взгляда от меня — позволяя мне смотреть на нее. Я запускаю пальцы в ее волосы. Она тянется к моей шее и притягивает меня вниз ближе к себе, в тот момент, когда её влагалище сжимается. Прижимаясь губами к уху, она выдыхает мое имя и шепчет: Не останавливайся. Я люблю тебя, не останавливайся. Моя левая рука дрожа сжимается в кулак. Ослепляющее удовольствие заполняет меня, а губы раскрываются, протяжно выстанывая ее имя. Под веками мелькают черные пятна, когда она прижимает меня ближе, сжимает бедра и снова с криком кончает. Ее грудь кажется такой мягкой подо мной... Мой член изливается. Я чувствую, как удовольствие теплом распространяется в груди. И снова. Мои стоны отскакивают от плитки, все вокруг плотное, бездыханное и бесконечное… Открываю глаза, и ноги подкашиваются. Вода капает на плитку. Это просто я. Один в душе со спермой на груди. Когда я обмываюсь, меня снова охватывает волна сожаления. Как бы она была разочарована, если бы узнала, как часто это происходит. Наверное, посмотрела бы на меня с отвращением — но, по крайней мере, она бы прекратила гребаные «тренировки», если бы знала. Переключаю душ на ледяную воду и смотрю на зеленый мрамор, пока тело не начинает пробивать дрожь.