Простые удовольствия.

Стоять на мосту через речку, облокотясь на ограждение и подставив лицо заходящему солнцу… Приятно. Никуда не спешить, ни к кому не опаздывать, просто стоять и греться на солнышке, глядя на текущую воду. Час назад закрылись глаза старика, что так же смотрел на воду, только не стоя, а сидя на скамейке парка. Закрылись без сожалений, без страха. Закрылись навсегда. А потом открылись глаза молодого парня, бредущего по трассе через бескрайнее кукурузное поле. Через двадцать минут неспешного шага, впереди показался этот вот мост. И вот я стою на нём, дышу чистым воздухом, греюсь на солнце и смотрю на воду. Кто бы что не говорил, а умирать всё равно неприятно. Пока живём, мы не ценим простых, таких естественных удовольствий, как, к примеру, дышать. А ведь это же до одури приятный процесс. Дело даже не в том, что это потребность живого организма, нет, это просто приятно. Или же ощущение солнечных лучей на коже… Всю бесценность таких мелочей сознаёшь только тогда, когда тебя их лишают. Умиротворение. Вот как можно описать состояние души и этого момента. Смерть вообще умиротворяет. Как бы ни страдал при жизни, как бы ни рвался, ни беспокоился… Смерть каждому приносит мир и покой. Любому «объяснит», что всё тлен, пустая суета и вообще, не важные пустяки. Особенно, когда смерть наступает от старости, в спокойствии, в мире с собой… Что ж, существование «после» я представлял себе несколько иначе. Всё же теорий и версий «загробной жизни» бытует великое множество: от пресловутого «Рая» до «Колеса Сансары» и реинкарнации, со всеми промежуточными остановками. Тут же: молодое тело, закатное солнце, бескрайнее поле… Нет, я вовсе не жалуюсь. Меня и такой вариант более чем устраивает. Мой личный «Кукурузный Рай» и новая жизнь. Где-то вдалеке послышался рёв мотора. Что ж, шоссе под ногами и школьный рюкзак за спиной как бы и так намекали, что в этом зелёно-кукурузном море я не один. Что, пожалуй, тоже «плюс» – быть одному довольно специфическое удовольствие, прямо сказать, на любителя. Да и приедается быстро. Я развернулся и опёрся о ограждение спиной. Рев мотора приближался. Уже различимы стали нюансы. По тембру, интенсивности, вообще по звучанию звук был сильный, «благородный». Явно не какая-нибудь «шаха» или «пятнашка», что-то дорогое и даже спортивное, идущее на скорости, презрительно смотрящей на разрешённую. Что ж, не могу осуждать владельца этого «благородного» мотора – бескрайнее, ровное, как стол, поле и гладкая, что зеркало, дорога под колёсами буквально требуют скорости. Чтобы проигнорировать это требование надо иметь недюжинную силу воли, прочные убеждения… или возраст с его нудным спутником опытом. С противоположной стороны послышался другой рёв. Этот был басовитый, уверенный, спокойный, основательный, «пролетарский». Какой-то грузовик, тянущий что-то тяжёлое, без спешки, но всё равно быстро. Однако, мотор, хоть и мощный, ухоженный, но довольно старый. Что ж, типичный «работяга». А вот и он сам: из моря кукурузы вынырнул красный грузовик с открытым кузовом, гружёный металлом, брёвнами и мотками колючей проволоки. Грузовик приблизился, подпрыгнул на кочке… хм, а оказывается, у этого «зеркала» есть и кочки? Да еще и такие, что грузовик подпрыгивает. Ох и тряхнёт на этом месте «благородный» мотор, летящий с противоположной стороны. А вот это уже не хорошо. Совсем не хорошо! Я нахмурился, глядя на то, как из кузова грузовика, сорвавшись с крепления, вывалился целый моток колючей проволоки. Вывалился и вальяжно расположился прямо посредине полосы встречного для грузовика движения. Правда, сделать я уже ничего не успевал, хоть и собирался, так как на мост уже влетел серебристый «Порше» на скорости не ниже двухсот кэмэ/че, а моток проволоки был от меня метрах в двадцати. Оставалось только во все глаза смотреть на то, как спортивная машинка налетает на проволоку всеми четырьмя колёсами сразу, разрывая их в клочья, и потеряв сцепление с дорогой, а как следствие и всякое управление, несётся «лбом» точно в меня. Я люблю жизнь. Особенно сильно осознание этого приходит после того, как однажды её уже потеряешь. Я люблю жить. Я обожаю дышать. Мне дико нравится чувствовать лучи солнца на своей коже… А за то, что любишь, следует бороться до конца. С кем и чем угодно, пусть даже с самой воплощённой безнадёжностью. Или летящим на полной скорости «Порше». Правда, бороться можно по разному. Как и в драке: можно останавливать сокрушительный таранный удар крепким блоком, а можно просто пропустить этот удар мимо. Правда, это «просто» совсем не так просто, но это уже несущественные уточнения. Всё, на что хватило времени и реакции мне, это прыгнуть с места вверх. Как в старом-старом фильме про девочку-каратистку, которую взялся обучать старый мастер. Там была такая же сцена, только на пешеходном переходе. Старик тогда назвал «это» «Прыжком Дракона». Выглядело это примерно так: высокий прыжок с места с приземлением обеими ногами в широкой низкой стойке на капот автомобиля. Новое тело оказалось достаточно сильным, гибким и послушным, что бы у меня получилось. Прыжок, приземление на согнутые широко разведённые в «тумбентане» ноги, новый прыжок, точнее уж просто короткий толчок, а за ним кувырок через лобовик на крышу машины. Ещё один кувырок. Машина кончается, касание ногами асфальта и ещё один кувырок, гасящий инерцию. Всё. Я стою на ногах и смотрю в след ныряющему за край моста номеру автомобиля. Короткая секунда тишины и громкий плеск удара о воду, «рыбкой» вошедшего в поверхность «Порше». Красивый нырок. Но жизнь – такая хорошая штука, что стоит риска. Даже чужая жизнь. Ну и что, что водитель «Порша» сам виноват в случившемся, ну и что, что он чуть было не убил меня. Разве это причина, чтобы не пытаться его спасать? Ровно секунда ушла на то, чтобы совместить верх с низом после проделанных кульбитов и броситься с моста вниз красивым, даже в чём-то профессиональным прыжком, когда входишь в воду, взрезая поверхность сложенными «лодочкой» руками, почти что без брызг и без сопротивления. Река под мостом оказалась не такой уж и глубокой: всего метров пять, наверное. Зато вода обжигающе холодная и стеклянно прозрачная. Отыскать в ней свет стоп-фонарей «Порше» оказалось не сложно. Сложней было отстегнуть в вязкой, сопротивляющейся среде ремень безопасности, которым был зафиксирован водитель в водительском кресле. Повезло ещё, что дверь не была заблокирована и открылась простым нажатием дверной ручки. В противном случае пришлось бы делать новый нырок, набрав побольше воздуха, дабы хватило времени на разбивание чем-нибудь тяжёлым лобового стекла. Хотя… оно и так уже было разбито после таранного удара по ограждению, иначе вода не попала бы внутрь салона, и разница давлений просто не позволила бы открыться дверце. Но повезло, если падение с моста вообще можно назвать везением. Каменистый берег, заходящее солнце, искусственное дыхание и надсадный кашель молодого лысого мужчины, исторгающего из своих лёгких воду… благодать. - Ты? Там на мосту… - были первые слова спасённого мажора. - Ага. Не парься, - были ответные слова мои, когда я расслабленно развалился на камнях, подставляя лицо лучам солнца. - Ну и здоров ты прыгать, - немного переведя дух, сказал он. - Ты сам-то как? Цел? – уточнил я. - Пожалуй… - подумав, ответил он. - Тогда, даю минуту на отдых, а потом побежим. - Куда? – не понял спасённый. - Да без разницы, - пожал плечами я. – Вода холодная, солнце садится. Адреналин сейчас отпускать начнёт. Замёрзнем – простынем. Ты же не хочешь загнуться от воспаления лёгких, пережив такую аварию? - Это было бы… достойно Премии Дарвина, - улыбнулся лысый мажор. – Лекс, - не поднимаясь, протянул мне руку он. - Кларк, - почему-то ответил я, отвечая на рукопожатие, так же, не поднимаясь с земли. - Эй, вы там как?!! – раздался взволнованный крик с моста. Я поднял глаза и увидел встрёпанного водителя грузовика, держащегося одной рукой за свои волосы. - Нормально! – крикнул ему в ответ я, поднимая в верх руку. – Сейчас поднимемся! - Слава Богу! – вскинул к небу лицо мужчина в истовой короткой молитве, идущей от самого сердца. Помнится, в Писании, которое я как-то удосужился прочитать в «прошлой» жизни, говорилось: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него»… хорошая у меня память. Вот и мужик сейчас сработал полностью по этому завету, выразив всё, что на душе, этими двумя короткими словами, посланными в высь. Правда, после этого послал вдогонку несколько непечатных выражений, но это простительно. Это тоже молитва. И тоже искренняя. Может быть даже более «чистая», чем поповское словоблудие на проповедях, ибо идёт от сердца, а не от головы. Бежать не пришлось. Дорожные службы, спасателей и полицию мы с моим новым знакомым, Лексом, дожидались в кабине грузовика, в которой работала печка. Хорошо. Спокойно. После полиции приехал на стареньком пикапе мужчина в джинсах и клетчатой фланелевой рубахе. Очень обеспокоенный, нервный и взволнованный. Отец. Почему-то понял я. Мой отец, дошло секундой позже. Точнее, отец этого тела, в котором я открыл глаза пару часов назад. Но мы же живём в согласии? Значит, теперь уже мой отец. Старая жизнь осталась там, за границей Смерти. Из той жизни я уходил в мире с собой и лёгкой улыбкой на губах. Так почему бы и не иметь в этой семью? Тем более, что родители мои в той жизни ушли за грань довольно давно, оставив о себе память и лёгкое, ноющее чувство пустоты, потери… которое тоже со временем притупилось. Это не значит, что я их забыл. Но они остались за гранью. А здесь? Почему бы не подарить частичку сердечной любви новой семье? Почему не позволить сделать того же для себя им? - Кларк! Сынок, ты в порядке?! – взволнованно спросил он, подбежав ко мне и спешно оглядывая, прощупывая на наличие рук-ног и отсутствие видимых ран. - В полном, отец, - светло улыбнулся ему я. – Рад тебя видеть, - удивительно, что, стоило мне принять этого мужчину, как своего отца, чувства из «прошлой» жизни, что принадлежали отцу тому, наложились на отца этого. Образы совместились, и двойственность, искусственность ушла, оставив искреннюю радость от встречи. Это было хорошо – мир в душе очень важен. Ради этого вроде бы «эфемерного» понятия стоит пойти на многое. Правда, понимание этого приходит лишь с возрастом. - Кто тот маньяк, который вел машину? – была вторая фраза отца. - Это я, - подошёл горе-водитель и протянул руку для пожатия. – Лекс Лютор, - отец изменился в лице, услышав это имя и руку не принял, повернувшись ко мне. - Джонатан Кент. Пойдём отсюда, сынок. - Отец, - с осуждением посмотрел я на мужчину. – Вы видитесь с Лексом впервые. У тебя не должно быть причин для неприязни. Несчастный случай может произойти с каждым. Право на ошибку есть у любого. - Ладно, - с неохотой выдохнул Джонатан и ответил на рукопожатие. - Ваш сын спас мне жизнь, Мистер Кент. Если бы я мог чем-то отблагодарить вас… - Езди помедленнее, - выдал Джонатан устало и увёл меня к машине. *** Пока ехали к дому, отец почти ничего не говорил, просто смотрел на дорогу и хмурился. Я же ловил последние лучи закатного солнца и улыбался. Счастье. Счастье не может приходить снаружи. Счастье идёт только изнутри. Если в душе мир, если не гложет совесть, не разъедает чувство вины, то счастье можно испытывать даже просто от того, что всё ещё дышишь. От того, что живёшь и радуешься этому… вот только и понимание этой, в общем-то простейшей истины, тоже приходит с возрастом. И, похоже, что к Джонатану это понимание ещё не пришло, иначе бы он не хмурился в такой удивительный и прекрасный день. Ферма Кентов. Мой новый дом. Дом… как-то с принятием этого места, как своего дома, и чувства «прошлой» жизни наложились на него, так же, как до этого чувства к родителям. Мой новый дом мне нравился: большой, просторный, простой, красивый. Это дом. А была ещё целая ферма, с полями, пастбищами, хоз-постройками. И целый сарай в моём полном распоряжении. Прикольно. В этом сарае даже телескоп есть! Настроенный на окна дома, что стоит на соседнем участке. Мама – Марта Кент. Красивая женщина с умными глазами и доброй улыбкой. Приятное впечатление от первого знакомства. Когда, мы прибыли домой, солнце уже давно село, вечер вступил в свои права, и даже начинал постепенно уступать их ночи, поэтому никаких разговоров не стали затевать: поужинали в тихой семейной обстановке и разошлись спать. Утром же на дороге перед домом стояла новенькая машина. С красным бантом на крыше. И письмом от Лекса Лютора на лобовом стекле. Что ж, письмо мне понравилось: слог хороший, написано с юмором и самоиронией, без излишних пафоса и серьёзности, но с искренней благодарностью. Прочитав послание, я спрятал его обратно в конверт и погладил капот машины. Красивая… но машина… Никогда не был любителем колёсного транспорта. Даже «прав» не имел в «прошлой» жизни. В этой имею. Даже рассматривал их уже – неплохо на фотографии получился. Но водить… доверять жизнь тарахтящему куску железа, носящемуся на скоростях 60-130 километров в час по дорогам с миллионами куда-то спешащих таких же кусков железа, с не всегда адекватными водителями внутри… Как-то стрёмно. Может, когда-нибудь жизнь и заставит начать, но не сейчас. Сейчас я намеревался погреться на солнышке. - Ключи забрал отец, - сказала, подошедшая сзади мама, видимо, неправильно истолковавшая мои действия. - Ключи? – удивился я. - От машины. Джонатан за амбаром. - Мне стоит подойти к нему? Он хотел поговорить? – уточнил я. - Думаю, да, - немного помолчав, ответила она. - Хорошо, - улыбнулся я и, подойдя, обнял женщину. Обнял и поцеловал в щёку. После чего отпустил и пошёл за амбар к отцу. Кстати, сразу не обратил внимания, но это тело… Я высокий. И широкоплечий. Совсем не хлюпик такой себе. Насколько высокий? Два метра с лишним – неплохо, правда? В «прошлой» жизни такими габаритами похвастаться нем. Был я сложен значительно скромнее. А тут… Что ж, будем привыкать, в конце концов это же не что-то плохое, вроде хромоты или слабого зрения. А к хорошему привыкают быстро. Отец действительно нашёлся за амбаром. Он измельчал в специальной машине зелень на комбикорм для животных. Дело шумное, монотонное, не то, что бы приятное. Джонатан увидел меня, выключил машину и снял защитные наушники. - Кларк, я знаю – ты хотел оставить машину, но мы не можем… - с ходу начал он, видимо, заранее отрепетированный в его голове тяжёлый разговор. - С чего ты взял? – удивился я. - Эм… - сбился он с мысли, так как явно не предполагал такого моего ответа. – А разве нет? - Нет, - с улыбкой пожал я своими широченными плечами. - Почему? – окончательно потерял мысль он. -Только вчера, прямо на моих глазах, человек потерял управление над машиной в результате независящих от него обстоятельств и едва не погиб. Как думаешь, это должно прибавить мне желания самому сесть за руль? - Эм… - Я слишком люблю жизнь, чтобы рисковать ей без особой на то необходимости. Мама сказала, ты хотел поговорить со мной? Что-то случилось? - Знаешь, Кларк… видимо, вчерашнее происшествие повлияло на тебя больше, чем я думал, - задумчиво произнёс он. - К лучшему или к худшему? – заинтересованно уточнил я. - Не пойму пока… вроде бы взрослее стал. - Очень возможно, - с серьёзным лицом кивнул я. – где-то читал, что близость смерти может дать подобный эффект, - отец помрачнел при упоминании смерти – глупый, он всё ещё её боится. Я не боюсь. Ещё до «перехода» перестал её бояться, от того и закрывал глаза в последний раз спокойно и в мире с собой. Но не бояться смерти, не значит к ней спешить. Я слишком люблю жизнь для этого. - Знаешь… - начал было Джонатан, но остановился. – Нам надо будет поговорить… вечером. - Хорошо, отец, - кивнул ему. – Тебе нужно чем-то помочь? - Нет, Кларк, - подумав, ответил он. – Отдохни сегодня. Особых дел нет, а с текучкой я сам справлюсь… заодно и подумаю. - Понял, - ещё раз кивнул. – Прогуляюсь тогда. Если понадоблюсь, позвони. - Обязательно, и… будь осторожнее. *** Земельные владения Кентов довольно большие. В чем-то это хорошо. Но для двоих мужчин явно великоваты. Даже с использованием современной техники, пятнадцать гектаров вдвоём не обработать. Тем более, что из техники, я пока что видел один единственный трактор. Притом старый трактор. Но наёмных работников Джонатан заводить почему-то не хочет категорически, хотя у других фермеров подобное в порядке вещей. Что ж, закономерно большая часть земли Кентов медленно зарастает лесом. Особенно страшного в этом ничего нет, но… Безхозяйственно. Не привык я к подобному в «прошлой» жизни. Однако, что-то решать с этим не мне – отец ещё в силе и совсем не стар, так что лезть к нему с инициативой и советами… не вежливо. В конце концов, на жизнь нам даже при таком ведении хозяйства средств пока хватает. Концы с концами сводим. Не шикуем, конечно, но и не бедствуем. Вот и не стоит ломать привычный уклад жизни, к чему заставлять взрослого состоявшегося человека выходить из зоны комфорта и заново переделывать весь свой мир? Я, пока, необходимости для столь радикального шага не вижу. Я, неторопливо гулял, обходя наши владения. В памяти вроде бы всплывали знания и картинки, эмоционально я не воспринимал это всё чужим и незнакомым, но посмотреть собственными глазами было интересно. Нынешними «повзрослевшими» глазами. Солнце. Мне нравится чувствовать на своей коже его лучи. Это немного странновато, ведь в «прошлом» я за собой подобного не замечал. Теплу, конечно же радовался, но что бы так… Ведь нынче я испытывал физическое удовольствие от прикосновения солнечного света. Оно не было похоже на сексуальное удовольствие, не было похоже на удовольствие от вкусной пищи, но оно было ничуть не слабее двух названных. Оно просто было другим. Я люблю жизнь. Люблю её простые удовольствия. К чему мне себе отказывать в одном из них? Я снял с себя рубашку и майку, подставляя оголившийся торс под ласковые лучи и чуть не замурчал от удовольствия. Что ж, пожалуй, ради таких моментов стоит жить. Найдя пригорок покрасивее, я положил на землю рубашку с майкой и встал на него. Прикрыл глаза и начал медленно двигаться в одной из множества форм Тайдзи Цуань. Помнится, в последние тридцать с чем-то лет «прошлой» жизни я увлёкся этим искусством. Вроде бы когда-то оно даже было боевым. Но не для меня. Я его для боя никогда не применял. Да и не только его. Какие у старика бои? Кто будет драться со стариком? С кем будет драться старик? Мне просто нравилось, когда моё тело двигается. Ещё больше нравилось, когда оно двигалось красиво и плавно. Вот и сейчас я двигался красиво и плавно, одновременно с тем подставляя своё тело под ласковые солнечные лучи. Мне было хорошо. *** Возвращался я ещё более умиротворённым, чем уходил. Улыбка сама собой выползала на моё лицо. Взгляд был открытым и спокойным. Удивительно, но после трёх часов непрерывной «медитации в движении» я не чувствовал даже лёгкой усталости, наоборот, чувствовал себя хорошо отдохнувшим и полным сил. Это странно, ведь, не смотря на кажущуюся легкость и простоту, одна правильно, как следует, с низкими стойками, без срывов темпа и рывков, выполненная форма Тайдзи приравнивается к бегу на пять километров. А я этих форм почти два десятка успел сделать. И полон сил. Даже слабого голода не испытывал, хотя, кроме лёгкого утреннего завтрака, ничего не ел с самого утреннего пробуждения. Приятные ощущения. Мне вообще нравится это моё «загробное существование». Неужто «прошлую» мою жизнь засчитали настолько праведной, что удостоили такого классного посмертия: любящая семья, молодое и сильное тело, собственный дом на природе… Нет, я ни в коем случае не жалуюсь, я всем доволен. Просто удивлён… немного. Вдалеке появилась точка. Эта точка постепенно увеличивалась в размерах превращаясь в девушку, скачущую на белом в черных пятнах коне. Красивую девушку со свободно спадающими по плечам прямыми каштановыми волосами. Не припомню, чтобы «раньше» жаловался на зрение, но сейчас… впрочем, какая разница: солнце, поля, воздух, прекрасная девушка, отличное настроение. Чего ещё желать? Постепенно расстояние между нами сокращалось. Девушка меня заметила. Могла бы свернуть в сторону, если бы не желала встречи, но нет, путь продолжала держать прямо на меня. Даже немного подкорректировав первоначальный маршрут для этого. Что ж, я не против общения в этот замечательный день. Тем более, с удивлением осознал, что испытываю к этой девушке чувства. Теплые чувства. Я бы даже назвал их любовью, если бы мог сказать, что точно знаю, что это такое – любовь. - Лана… - всплыло в голове её имя. - Кларк? – своеобразно поприветствовала она меня одним именем безо всяких «привет» или «здравствуй». Ну, чем-то необычным это в здешних местах не являлось. Тут многие так делают. – Не ожидала тебя встретить. Ты же вечно занят на ферме в выходные. - Сегодня отец сказал мне отдохнуть. Вот я и решил прогуляться. Погода прекрасная, ты не находишь? – говорил я вроде бы спокойно, но внутри… в животе «порхали бабочки», а лицо начинало предательски гореть, как и уши. Хм… как же давно я ничего подобного не испытывал… И вот что я скажу: это приятно. Тем временем девушка на коне приблизилась ещё, затем спешилась. И что-то мне резко поплохело. Причём, самым натуральным физическим образом. Ощущения были такие, словно сразу и давление кровяное упало, и нервы позащемляло чуть не во всём теле, да ещё и тошнота накатила, по телу разливалась слабость, колени задрожали, а ноги стали ватными. Ох, и ничего ж себе приходы от здешних красавиц! Всё же, применив всю силу воли и весь свой самоконтроль, я смог заставить себя остаться на ногах, не упасть и даже не покачиваться. - Говорят, ты вчера вытащил из реки самого Лекса Лютора, сына богача Лютора из замка на западе? – задала тем временем вопрос девушка. - Угу, - отозвался я. Мысли в голове путались, а облегчения в состоянии всё не наступало. – После того, как он чуть не сбил меня своим «Порше». - Так это правда? Он слетел с моста? - Да, - только и смог подтвердить я. Что-то этот «приход» меня уже напрягает. – Лана… а ты может быть в седло заберёшься? - Что? – удивилась она, не решив ещё, обидеться ей или рассмеяться. - Не очень удобно, наверное, разговор вести, постоянно голову вверх задирая… - ну, а что? Эта девочка ведь реально «метр с кепкой», а я «дядя, достань воробышка». И, когда мы стоим рядом, ей, чтобы видеть моё лицо, приходится голову чуть не за спину себе запрокидывать. - Пожалуй, - хмыкнула Лана, всё же решив пока не обижаться. – Ты и правда, вымахал за прошлый год… чем тебя на твоей ферме только кормят? - Тем же, чем и остальных быков, стероидами, - с самым серьёзным видом, на какой был способен, ответил я. Секунд двадцать девушка смотрела на меня круглыми от удивления и непонимания глазами. - У тебя прорезалось чувство юмора? – когда я всё же не удержал «каменной морды» и улыбнулся, хихикнула она. – И даже в ногах почти не путаешься. Что это с тобой? – всё же решилась и запрыгнула на своего коня девушка. Разом стало легче дышать. Боль почти исчезла, а силы вернулись. - Взрослею, наверное, - с самой счастливой и беззаботной улыбкой, на какую только был способен, ответил я, глядя на неё. Лана демонстративно медленно окинула меня взглядом, чуть задержавшись при этом на всё ещё голом торсе и впечатляющем прессе (да, именно впечатляющем - я и сам впечатлился, когда вчера вечером на себя в зеркало посмотрел… голого… внимательно). – Пожалуй, – слегка поменявшимся голосом произнесла она. И голос этот… нет, не буду обнадёживаться, сам же вчерашним вечером в телескоп наблюдал её с белобрысым футболистом, Уитни, кажется. Так что тембр голоса и непроизвольное облизывание губ девушки спишем не на симпатию, а на гормоны. Всё же тело у меня действительно, как с картинки. А у девушек в этом возрасте как раз-таки определённого рода интерес к противоположному полу просыпается. У некоторых этот интерес даже мозг отключает… временами. Воспользоваться, что ли? Окинул я Лану ответно-оценивающим взглядом. Хороша девка! Но… спешить не буду. Спешить некуда. Вся жизнь впереди. Юности и молодости свойственно спешить, торопиться, не думая о последствиях... И дрова ломать из-за этой своей торопливости. А дров наломать здесь можно только в путь… К примеру моё странное состояние, что возникает при приближении этой Ланы меньше, чем на два метра. Такой себе «нюансик». И, подозреваю, что не единственный. Тот же Уитни… В сельской местности слухи быстро расходятся, а «пацанские» разборки мне ни к чему… пока. – Проводить тебя? – решив не форсировать, спросил я. – Составить кампанию? – Ну, составь, коли «взрослый» такой! – и тронула коленями бока своего коня, пуская его вскачь. – Догоняй! Девчонка! Хотя, а почему бы и нет? Человек по своим физическим возможностям, если очень постарается, может и догнать и обогнать лошадь. Но должен он быть хорошо тренированным спортсменом-легкоатлетом для этого. На сколько-то длинной дистанции. С места же, метров сто наравне держаться может и кто попроще. Так от чего бы и не пошалить? Я ведь и сам сейчас не сарик, а самый что ни на есть мальчишка? К тому же моё тело после «медитации» на солнышке буквально требовало движения, действия. Почему бы и не побегать. Догнать жеребца Ланы оказалось на удивление просто. Буквально один рывок, пара шагов и всё – мы на равных, голова к голове, круп к крупу… хотя, это я уже ерунду сморозил, про круп. А вот то, что бежал на равных со скаковым жеребцом, не раз бравшим награды (всплыл в памяти у меня и такой момент. Правда, награды там были не за скачки, а за конкур, но не суть), не шутка и не глупость. Да ещё и получалось это слишком уж просто. Практически не требуя усилий, словно не рвусь из жил, а на утренней пробежке лёгким темпом плетусь, в попытках кое-как распросониться. Удивило это не только меня. Глаза Ланы стоило видеть, когда она осознала, что я уже метров триста от её коня не только не отстаю, но и потихоньку вперёд вырываюсь, хотя её транспорт четвероногий давно уже в галоп ей пущен. Стоило видеть. И я увидел. Подмигнул, улыбнулся и на полной скорости выполнил акробатическую связку: колесо, рандат, фляк назад, сальто. Помнится, когда-то я эту связку как раз ради понта и выучил под наставничеством одного своего друга… когда-то. Лед дцать назад. Вот и пригодилась попонтоваться. Хоть и не в том мире. Ребячество это всё, конечно. Понимаю. Но раз уж я снова юн, то почему бы и не поребячиться? Нет ведь в этом ничего плохого. Главное, это уметь вовремя остановиться. Пока до беды не дошло. Пробежав с девушкой рядом ещё метров триста, я помахал ей рукой и начал неспешно сбавлять темп. Как раз вовремя, ведь в горячке гонки Лана увела своего коня от наезженной дороги на целину, а там ведь одной сусличьей норы хватит, что б ноги переломать себе на такой скорости. Я думал, Лана ускачет дальше. Но нет, заметив, что я сбавил скорость и перехожу на шаг, она тоже своего жеребца попридержала. – Кларк! – видно было: хочет она сказать больше, но эмоции её переполнили настолько, что не помещаются в длинные фразы, мешают словам, выталкивают их. Вот и получилось только «Кларк!», но сколько же всего было в этом коротком восклицании! – Лана? – чуть сыграв бровями и с улыбкой склонив голову к плечу, ответил я, вновь закидывая на плечо свою рубашку, которую перехватывал в кулак для бега. Интересно, что после этого спринта и акробатических этюдов, дыхание моё было ровным и глубоким, словно и не напрягался вовсе. Словно робот какой, а не человек, право слово! А Лана хороша… Раскраснелась, глаза горят, дыхание частое, грудь вздымается… ух! День сегодня и правда замечательный. – Кларк! – снова не нашла она слов. – Лана? – склонил голову уже к другому плечу я. Улыбка моя стала чуть-чуть ехидной. – Кларк! – прорезалось в её голосе возмущение. – Лана? – состроил я максимально невинный взгляд. – Деймид, Кларк! Почему с такими способностями ты не в нашей футбольной команде?! Ты мог бы стать капитаном! – прервала череду бессмысленных восклицаний девушка. – А зачем? – непринужденно пожал я плечами. – Как это «зачем»?! – аж возмутилась она. – Если хорошо себя проявить, то можно рассчитывать на стипендию престижного колледжа после школы! – Повторюсь: мне это зачем? Я не собираюсь в колледж. – Но как же… – сбилась и потерялась она. – Все собираются в колледж… – Лана, моей семье принадлежит здоровенный земельный участок в Смоллвиле. У нас есть ферма. И я собираюсь стать фермером. Для этого не требуется образование. – Фермером? Но как же… – Ты будешь удивлена, но мне нравится такая жизнь. Смоллвиль – чудесное место! Свежий воздух, природа, огромные открытые пространства, дом того размера и количества комнат, какого я сам захочу. Что из этого мне может дать город? – Но… – не нашлась, что ответить девушка. – А деньги и физический труд… Деньги можно зарабатывать и на ферме, если приложить к этому немного фантазии и усилий. Физический труд же… сама видишь, насколько он полезен, – сделал я жест, привлекающий внимание к своей фигуре. – Да уж, здоров ты, как конь… – непроизвольно сглотнула девушка. – Вот и к чему мне футбольная команда? – С такой точки зрения я на это не смотрела, – произнесла она, действительно задумавшись. – Просто, однажды я сел и подумал о своём будущем. Спокойно, насколько смог, объективно… по-взрослому. Прикинул свои желания, соизмерил с возможностями. Пришёл к выводу, что у меня уже всё есть для жизни: и дом, и дело, и кусок хлеба… единственно, осталось жену найти, такую что б согласилась жить в моём доме и не имела отвращения к моему делу. – Жену? – вскинула брови девушка. – Тебе шестнадцать! – Так и задача не на один день. Более чем серьёзная задача, к которой нельзя подходить легкомысленно. Найти человека, с которым сможешь прожить всю жизнь, не отравляя её ни себе, ни ей, да так чтобы после не жалеть и не смотреть на сторону… – Ты сегодня не устаёшь удивлять, Кларк, – покачала головой девушка. – И озадачивать. – Озадачивать? – удивился я. – Чем же? – Мне теперь тоже придётся садиться и думать над своим будущим! – слегка обижено сказала она. – Думать? – притворно ужаснулся я. – Ты хочешь, чтобы морщинки появились на твоём столь красивом лице?! – Ты меня сейчас дурой назвал? – сощурилась она. – Я тебя красивой назвал. – Красивой дурой? – Нет, дурой тебя назвать нельзя, – печально вздохнул я. – Ты слишком умна для этого. – Слишком? Ты расстроен из-за этого? – продолжала смотреть прицельно девушка. – Дурочкам живётся проще. Умные слишком много думают и от этого страдают… Пойдёшь ко мне в жёны? – внезапно выдал я, сбивая девушку с мысли. – Что? – округлила глаза она. – Выйдешь за меня за муж? – спокойно повторил я. – Ты серьёзно сейчас? – Вполне, – пожал плечами я. – Немедленного ответа не требую. Но имей в виду, предложение я тебе сделал. – Я, вообще-то, с Уитни встречаюсь, если ты не забыл, – чуть язвительно, немного злобно сказала она. – Встречаешься – не помолвлена, – пожал плечами я. – Сегодня встречаетесь, завтра – нет. А жизнь длинная. Так что ты моё предложение руки и сердца слышала, на досуге подумай. Я не тороплю. – Кларк! – возмутилась Лана. А потом рассмеялась и погрозила мне пальчиком. ***