Феникс

Снейп шагал по коридору. Полы чёрной мантии развевались сзади подобно плащу Дракулы. Именно это сравнение, видимо, и приходило на ум ученикам, так как они шарахались от Северуса и испуганно жались по стенам. В горле декана клокотала ярость вперемешку с ненавистью, а в ушах стоял невообразимый звон и гомон. Казалось, что слух улучшился во много сотен раз и отчётливо улавливает даже колебания воздуха от шагов, что уж тут говорить о громких криках и разговорах. Только что он получил листок с учебным планом на неделю вперёд и увидел в графе «понедельник» очередную пометку, всегда отзывающуюся в сердце болью. Контрольная работа. Ненавистная не то что ученикам, но и самому Снейпу. Из-за внеочередных проверочных занятий свободное время сокращалось, а любви и уважения от учеников не прибавлялось от слова «совсем». В подземельях, как всегда, было холодно. И сыро. Северус делал что мог — накладывал утепляющие чары, приносил маггловские батареи отопления, трансфигурировал очаги. Но к вечеру, приходя обратно, он всегда обнаруживал батареи сломавшимися от непомерного количества магической энергии, чары ослабевшими, а на месте каминов стулья. Сегодняшний вечер не был исключением. На месте камина стул. Пусть всё ещё тёплый, но стул. Северус, конечно, мог трансфигурировать его обратно в очаг, но голова и так раскалывалась. Осознание того, что от усталости он не в силах поддерживать самые простенькие чары, добивало декана. Вот и сейчас он лёг в холодную постель. Спина, как всегда, болела. Утро выдалось не из лучших. Сначала Снейп пролил на себя кофе. Затем получил задание от Дамблдора. Потом пропустил обед. Далее поссорился с Флитвиком. И всё это время его, как во сне, сопровождал тяжёлый изучающий взгляд мальчишки Поттера. Что странно, он не был настроен к Северусу враждебно, хоть мужчина и вёл себя с ним как последний мудила. Он скорее был любопытен. Изо всех сил пытался выяснить, откуда такая беспричинная агрессия в его сторону. И каждый раз он убеждался, что Снейп этого не хочет, но что-то давит на него. Что-то тяжёлое и властное заставляет его казаться «плохим парнем». И Гарри пытался преодолеть каменную стену отчуждения. Раз за разом он бросался на острые пики барьера Северуса. Раз за разом чувствовал боль, но дальним уголком сознания понимал, что профессор испытывает боль не меньшую. И раз за разом камень в том месте, в которое он бил, становился мягче. И наконец в камне появилась небольшая брешь, открывшая Гарри нечто большее, чем жалость к Северусу. Гарри нашёл того, кто нуждался в заботе так же, как он сам, и не собирался оставлять Снейпа снова один на один с его каменной ловушкой. Он начал работать над брешью и придавать ей нужную форму. И в конце того длинного пути, который он проделал, дыра приняла вид феникса — птицы бессмертия и тепла. Дикость, но Гарри ассоциировал профессора с фениксом — хотя бы потому, что феникс так же одинок. Он возрождается и возрождается, но помнит каждую прошлую жизнь. Проходят годы, а феникс всё так же повторяет свой цикл, и вокруг всё меняется, а изменить себя он не может. Такова природа фениксов, такова их участь. И в тот день Северус впервые понял, что проскальзывает во взгляде Поттера. Любовь? В тот день обрывки учебного плана плавно слетели в мусорную корзину. — Как это почему? Северус, мальчик мой, вы нарушили учебный план, признались в любви ученику и тем самым разрушили все мои планы до основания! — Картинно развёл руками Дамблдор. — Все причины для увольнения на поверхности. Не считая того, что вы бывший Пожиратель Смерти… — Вот как вы цените преподавателей. Чуть что не по вашему ужасно важному плану — и вы тут же лишаете человека должности и «лёгким движением руки» достаёте из кармана козырь, который обещали никогда не использовать. Я искал поддержки, а нашёл новое предательство. Стоило сказать хоть каплю правды — и у меня отняли единственное, что у меня было. Гарри пытался помочь — вы же отталкиваете его от меня. Зачем? Найдите себе другого профессора Снейпа, чтобы он безукоризненно выполнял ваши планы. Вы думали, мои чувства все выгорели после смерти Лили? Вы ошиблись. Я такой же человек, как и вы, хотя возможно, вы этого даже не подозревали, и моему терпению пришёл конец. Да, гибель того, кого я любил, немного ослабила мою бдительность, иначе я бы никогда не полез в ваши дела — так долго из них приходится выпутываться. Но я полюбил снова — и новая любовь открыла мне глаза. Именно поэтому я ухожу. Я найду новую работу, где-нибудь в лечебнице Святого Мунго, а вот вы второго Северуса Снейпа вряд ли найдёте. Думаю, такому квалифицированному специалисту, как я, даже в маггловском мире платить будут неплохо. Хотя мы порой магглов очень недооцениваем. Аривидерчи, диар Дамблдор, удачного вам выполнения вашего плана, а у меня много дел. Всё, что я хотел сказать, я сказал, а что скажете вы, мне по барабану. Так что передавайте всем коллегам мои наилучшие пожелания, а Северуса Снейпа больше нет. Есть скромный маггл по имени Питер, физик, химик, экспериментатор, живущий в Париже, на улице Шансонье, дом восемнадцать. Если я кому-то ещё нужен, приходите, но не забудьте, пожалуйста, что Питер ничего не знает о волшебном мире и предпочитает принимать посетителей с четырёх часов до шести. С этими словами профессор Снейп переломил свою волшебную палочку надвое, шагнул в главный камин, и больше его никто не видел. П.С. А через четыре года по миру разнеслась весть о новом открывшемся, но тут же утерянном таланте — французский учёный Питер Лурье покорил мир законов и создал новый космический аппарат. Вскоре после передачи патента государству Питер написал завещание. Через месяц его тело нашли в некоем особняке Малфоев в округе Лондона. Прошёл год, Мальчик-который-выжил победил Тёмного Лорда. И одним майским утром он сказал Минерве Макгонагалл слова, запечатлевшиеся в её памяти навсегда: — Профессор Макгонагалл. Я благодарен вам за всё. Сожалею о смерти Дамблдора — я бы убил его сам. За того, кого я любил. Я преодолел отметку «тепло» и уже шёл к линии «горячо», но столбик термометра раскололся прямо перед моей целью. Меньший, деревянный осколок с пометкой «горячо» выкинули, к большему, золотому, припаяли новый, навязали ему другую судьбу. И знаете, что? Мне кажется, это были напрасные усилия. Лучше бы выкинули оба куска, чем портить вид сохранившегося. Аривидерчи, диар Макгонагалл, удачной вам жизни, а у меня много дел. Всё, что я хотел сказать, я сказал, а большего мне и не надо. Здесь, — короткий кивок на чемодан, — всё необходимое для комфортного проживания в Париже, улица Шансонье, дом восемнадцать. Врагов у меня не осталось, друзья превратились в приятелей, а волю Дамблдора я выполнять не собираюсь — я стану врачом, не аврором. И может быть, когда-нибудь спасу волшебный мир, если магия окажется бессильна. С этими словами Гарри Поттер переломил свою волшебную палочку надвое, шагнул в главный камин, и больше его никто никогда не видел. Конец.