Сочетай

      Ди пархает по кухне, пританцовывая, то и дело подбирает с тарелок остатки завтрака, легко цепляя вилкой то колбасу, то помидор. В другой руке у нее стеклянная бутылка шампанского, которое плещется на самом дне. Она заглатывает из горла жадно, будто пьет горькое лекарство, и морщится, затем выдыхает и закусывает ломтиком сыра. Ди домашняя: в растянутой тунике, которая неприлично короткая и местами в дырках, но любимая и совсем без макияжа. Хотя под глазами темные-темные синяки, похожие на смазанные тени. Она пьяна. Весела. Счастлива.       Она не хочет думать, анализировать и просчитывать в голове все ходы и последствия, искать лучший вариант и сожалеть об упущенных шансах. Сейчас Ди просто хочет жить. Хотя сама эта жизнь катится сейчас в совершенно неправильном направлении.       Впереди ее должна была ждать успешная работа программиста в какой-нибудь интернациональной компании. Успешный успех и золотые горы. Однако сейчас тусить в маленькой кухоньке задрипанного трейлера нравилось ей гораздо больше. Ди принюхивалась к сигаретному дыму, ловила на себе взгляды, но продолжала дурачиться.       Хоть с кем-то можно казаться совсем глупой. Этого действительно не хватало, а вечное соперничество с отцом-интеллектуалом утомляло.       Чес снова курил — кажется, это была уже третья сигарета за утро. Только так получалось снять стресс и избавиться от роя мыслей в голове. Скорее, он был в легком шоке, еще не до конца сопоставляя два образа в голове. Первый: Ди обыкновенная, маленькая и гордая девчушка, с которой он нянчился, учил, как общаться с мальчиками, и дарил цветочки на праздники. Второй: Ди сегодняшняя, повзрослевшая, «легальная» и по-своему красивая с милым вздернутым носом, который теперь украшали не только веснушки, но и пирсинг. Две картинки вроде накладывались на одну, а вроде и нет.       И если каждое утро он задавался чертовым вопросом «как они умудрились», то вечером находил ответ.       Они еще никому не сказали. Для родителей и брата — Ди жила с мальчиком, с которым познакомилась в кружке робототехники. Не будут же они проверять? На деле же окружала любовью и заботой друга семьи. Нет, ей не стыдно и не противно. В ее жизни было два примера: отец и дядя. И если первый часто утомлял и заставлял чувствовать себя ничтожной, то второй был полной противоположностью. Даже будучи вусмерть укуренным, Чес никогда не бывал агрессивным. Они занимались гитарой сперва ради того, чтобы блондиночка могла повыпендриваться на каком-нибудь празднике. Затем это занятие утомило Ди и она нашла другие развлечения. Ей просто нравилось приходить, слушать байки и обсуждать насущные проблемы. С кем же, если не с ним? Мама была далека от понятия женственности, с ней не посекретничаешь.       Ди менялась. Менялся ее стиль — с чего-то мешковатого она перешла на более девчачьи наряды. Конечно, не розовые, но теперь могла позволить себе надеть платье на праздник. Она все еще была спокойной, любила тяжелый рок и мало разговаривала, но для игр в молчанку тоже нужна компания.       Чес делает очередную затяжку прежде чем выкинуть бычок в раковину. Установка «дочка лучшего друга» таяла слишком быстро, кажется, он не был к такому готов. Раз, второй — успокоится девочка и уйдет искать себе кого-то подходящего.       Не ушла.       Постепенно трейлер наводняли ее вещи: резинки для волос, косметика, одежда. А потом и она сама задержалась надолго, объявив, что теперь будет здесь хозяйкою. И у Ди получалось — она знала, как неприятно бывает, когда тебя пытаются изменить, поэтому начала с малого. Приучила не складировать грязную посуду, курить только на кухне или улице — для этого специально скачала где-то зловещее видео про пожары и смерти во сне, от которого взрослому мужику стало как-то неловко.       Ди просто старалась жить.       Она поставила почти пустую бутылку на стол, подошла вплотную, обвив его шею руками, и крепко-крепко прижалась. Ей нравилось чувствовать себя защищенной и слабой, пусть и на время.       — Утомилась, красивая?       — Голова кругом.       И правда, вчера они и так много выпили, а сегодня все продолжилось. Ее повело в сторону, из-за чего мужчине пришлось обнять Ди за талию да покрепче. Отекшие ноги она чувствовала плохо, но боролась с собой.       — Отдыхать? — Чес ласково погладил ее по щеке, убирая назад выбившиеся из косы пряди — волосы были достаточно длинными, чтобы путаться в них ночью, потому приплетались.       — Неси меня, — она нахмурилась и надула губы, снизу вверх смотря на него. В голубых глазах плясали пьяненькие чертики.       Чес вздыхает, мысленно прося прощение у своей спины, все же берет ее на руки и уносит в зал. Эта комнатка ничуть не больше кухни — разложенный диван занимает почти все пространство. Ди перебирается в постель, которую никто уже не заправляет, и довольно потягивается.       — Не придумала, что папе скажем? — мужчина ложится рядом, подпирая щеку рукой, и вновь любуется своей принцессой.       — Молчим, — Ди протягивает руку, прижимает палец к его губам и вновь хмурится. Совсем не хочется думать об этом.       — Он догадается. И так уже интересовался вскользь, не появилась ли у меня дама.       — Плевать, — она взбивает подушку и обнимает ее, издавая какие-то милые тихие звуки: устраивается удобнее.       — Или все уже давно в курсе, — подытоживает Чес и тоже ложится, подтягивая к себе хрупкую девушку. Ему совсем не нравится ее болезненная худоба, но и в детстве она была тощей, в отличие от брата. Тот был премилым пухляшом с щечками, которые было так забавно мять.       — Раз мы до сих пор живы, значит, все отлично.       Ди чувствует, как сладкая дремота накрывает с головой, потому пытается поскорее завершить диалог. Хочется лениться, валяться и нежиться в постели, а не это все. Случилось то, что случилось, и поздно о чем-то переживать. С одной стороны, она понимает, что на чашах весов дружба длинною в жизнь и какая-то девка. Только вот она не «просто девка» — таких она отвадила ходить сюда за быстрым сексом. Пусть не все так шикарно, мнения не всегда сходятся, но главное — это чувства, а они есть. Ди не знала еще никого, кто с титанической выдержкой терпел бы ее загоны, работу по ночам — она писала программы на продажу, ловя быстрый интернет, и пусть не самую открытую душу. Никто из семьи не держал бы ей волосы, когда ее тошнило в туалете, и не носил бы горячий чай и грелку при болезненных месячных. Может, Хэви, но то из скупого уважения к старшей сестренке.       Особо не было милых прозвищ, которых она до жути стеснялась, или букетного периода. Зато были поддержка и забота. Девушка сочетала в себе качества гения и стратега, легко прокладывая верный путь к сердцу возлюбленного. И решила задержаться у него навсегда.