И свет во тьме светит

      Он всегда держит в голове обстоятельства этого столкновения зеркально схожих противоположностей - как любитель каламбуров и неприятных сюжетных поворотов, не мог не оценить эту насмешливо-издевательскую выдумку судьбы, то, с какой поразительной точностью, болезненно, столетиями его вело к ней. В первую минуту понял: Человеком могла зваться здесь она одна. Добрая, трогательно-нежная девочка, самоотверженная, всеобщая любимица... Он смотрит на неё, тонкую, светлую, и каждый миг восхищение её чистотой неумолимо смешивается со жгучей тоской и ненавистью, с невыносимым, неисполнимым желанием обладать ею, принадлежать ей. "Да святится имя Твое". Рефлексы карминовых портьер прелестно подчеркивают слегка болезненный румянец. Смущена своей красотой в эпицентре уродства. Неужели тебе впервой ощущать собственное превосходство над мерзкой пылью, Сара? Шатёр сотрясает от разномастного хохота. Абстрагируется, наблюдает за ней, как бы вскользь, как бы сквозь. Ей был бы к лицу бордовый. Он прикрывает глаза. ...Она стоит перед ним, заключённая в яркий круг софита. Уголки губ чуть приподняты, улыбка снисходительна, но застенчива. Внимательные синие глаза скользят по темноте выхоленной напряжённой фигуры снизу вверх, задерживаются на узорах маски. Он делает шаг, она отступает назад ровно на половину, взгляд не отводит. Он поддерживает эту игру. Она поворачивается спиной, плавно поведя бёдрами в такт аккордам расстроенного фортепиано. Тонкие бледные руки разводятся в стороны, острые лопатки очерчивают полукруг. Улыбаясь, он медленно хлопает, призывая продолжить импровизированное представление. Девичьи пальцы будто перебирают невидимые струны вдоль стройного тела и, поднявшись, замирают, сомкнувшись в замок на затылке. Резко прогибается, демонстрируя упругие округлости. Порывистым движением в полшага настигает её, почти хищно сдавливает тело на уровне талии и притягивает вплотную к себе. Она застывает на секунду, поворачивается к нему, встречаясь глазами с темными непроницаемыми прорезями личины. Ниже на целую голову, а смотрит всё равно свысока. Или кажется ему? Нежные пальчики путаются в русых волосах на уровне ремешка. Едва кивает, она легко расправляется с застёжкой. С напускной театральностью, отставив мизинчик, медленно отводит маску в сторону, проворачивает по спиральной траектории - не забывает о шоу. Сохранять невозмутимость становится труднее, руки невольно сильнее сжимаются, ощущает косточки бёдер, сминает шёлк. Она шепчет одними губами: "Человек" - просит ласки. Стремительно подхватывает её на руки, и она чуть вскрикивает от его резкости. Горизонт падает, подмостки холодят спину твёрдостью. Он располагает её на себе, любуется. Возвышенна. Прекрасна в своём смущении. От ощущения жара её промежности на своём теле сводит скулы. - Так чего ты хочешь, Сара? Скажи мне. Вокруг светлых кудрей серебром теплится прожектор, очерчивая нимб. Глаза слепит. Она закусывает губу, чуть наклоняет голову в сторону, выдыхает слабое: "Вы знаете". Приподнявшись, целует её в пересохшие, призывно разомкнутые губы. Чувствует, как она задыхается и плотнее прижимается к его паху. - Что знаю, любовь моя? Замечает, как её злит его насмешка - брови по-детски сводит к переносице. Гордая, не умеет просить. Но мы же играем, Сара? Видимо, читает на его лице. Сжимает прохладные руки на его запястьях и закрепляет над его головой. С усмешкой поддаётся - интересно. Одной рукой продолжая удерживать, второй поглаживает, исследует его тело, с сосредоточенным видом, привычно храня на лице полуулыбку, расстёгивает пуговицы жилета. Он чуть подаётся бёдрами ей навстречу, и она ахает, невольно сжимая ноги. Наклоняется к его шее и медленно, невыносимо тягуче целует, обжигает дыханием кожу за ухом. - Вы знаете, что, - языком вдоль, вызывая мурашки на немногочисленных ровных участках кожи, - Я хочу Вас. Он с наслаждением смакует её шёпот, лукаво щурится, глядя на пунцовое от стыда и желания девичье лицо. Под женской одеждой у неё детская хлопковая маечка. Контрастно. Он сдирает её, тут же приникая губами к твёрдой алой бусине, от чего она тяжело выдыхает и тянет его волосы. Сдержанно целует кипенную грудь, слишком невесомо, слишком недостаточно, наслаждается чуть солоноватым вкусом кожи и забавляется её нетерпением. Оттягивает момент, сам в полубезумии. - Ниже, - приказывает умоляюще. - Ты меня просишь? - изогнув бровь, хрипло шепчет. Она царапает его плечи, почти хнычет. Понимает, что непозволительно ослушаться её сейчас, скользит улыбкой вдоль по рёбрам, по впалому животу, с упоением ласкает языком там, где ей хочется, где горячее всего. Железно впивается ногтями в бархатную мягкость ягодиц, удерживая её над собой. Долго, порывисто двигается на нём, вот-вот потеряет равновесие. - Наполните меня... - не открывая глаз, отрывисто, почти отчаянно восклицает. Формулировка забавна, но ясна кристаллически. Мгновение - он властно нависает сверху. Она бесстыдно раздвигает фарфоровые ноги (замечает, как поблескивает влага), комкает под собой бордовый подклад его плаща. Он легко приподнимает её. Нежный, даже облегченный вздох от грубого толчка в тугую горячую плоть. Пухлые губы превращаются в тонкую нить. Тело ноет от напряжения, пышет жаром, каждый её стон эхом отдаётся, окутывая сцену. Он едва слышно, молитвенно, выдыхает её имя в купол шатра, откинув голову. Стройные ноги подрагивают на его покрытой узловатыми рубцами пояснице. Даже такая близость ощущается недостаточной. Гладит раскрытые губы, проводит костяшками пальцев по краснеющей щеке. Она распахивает глаза, смотрит на него повелительно. Берет её за руку, осторожно целует в раскрытую влажную ладонь, не отрывая взгляд. Быстрее, резче. Её выгибает под аккомпанемент собственного крика. Он ощущает пульсации, дрожь мгновенно передаётся, будто ток, и вокруг на секунду вспыхивает особенно ярко. Аплодисменты. Привычно спускается с опустевшей сцены. - Мисс Нельсон, какая честь! - восклицает наигранно воодушевленно, но неискренность остаётся незамеченной. Кудрявая девчонка кокетливо хихикает. - Здравствуйте! Это моя подруга, Сара. Невозмутимо склоняет голову в знак приветствия. В сапфировых глазах вспыхивают любопытство и страх. План созрел сам собой. Наивна, как дитя. Лишь убедить в обратном, внушить ей сокрытую порочность и ненавязчиво предстать в роли проводника. Взрастить и овладеть, дав ей то, что она заслуживает. Получить то, о чём так долго грезил. Игра обещает быть интересной: обличителю еще не доводилось уродовать изнутри - не находил столь соблазнительно чистых холстов. Как там? И свет во тьме светит... - Надеюсь, Вас не напугали мои чудики, Сара? ...И тьма объяла его.