* * *
Еще недавно захламленная и пыльная, лаборатория полностью преобразилась. Он не доверил уборку домовикам: потратив два дня, навел здесь порядок сам. И сейчас, не обращая внимания на пыльные полосы и грязные пятна на рубашке и брюках, удовлетворенно оглядывал результаты своего труда. Идеально отмытая посуда выстроилась ровными рядами на протертых стеллажах. Рабочий инструмент, с которого раз и навсегда пропали пятна ржавчины, занял свое место в ящиках стола. Почищенные горелки перестали коптить. Он возобновил чары температуры, благодаря которым в подземной лаборатории стало прохладно и в меру влажно. Северус снял с потолка древние медные светильники на цепях и заменил в них магические свечи на особую смесь волшебных масел, которая горела гораздо ярче. Что касается вентиляции, то о ней в свое время позаботился еще сам Салазар и она работала безупречно. Одну стену лаборатории Снейп целиком отвел под полки с книгами и сейчас заканчивал выставлять последние фолианты. Будь его воля, он поселился бы тут, между любимыми книгами и зельями, которые никогда не надоедали ему. Здесь не было ни врагов, ни унижения, ни боли, а только знания, бесконечная, манящая бездна знаний и открытий. В лаборатории он забывал о голоде, усталости, течении времени... лишь домовики напоминали об этом, осторожно входя сквозь стену и приглашая на завтрак, обед или ужин. Но сейчас в подземелье заглянул не домовик. — Северус, ты ли это? — воскликнул кто-то благородным раскатистым баритоном. Снейп очнулся от блаженного созерцания и увидел зависшего под потолком Кровавого Барона — привидение факультета Слизерин. Призрак, особенно отличавший умных одиночек, благоволил Северусу. В пустых глазницах по-прежнему мерцал мертвый белый огонь, но в голосе слышалась почти человеческая радость. — Он самый, господин Барон, — улыбнулся юноша. — Странно, что мы не встретились раньше, я ведь уже вторую неделю живу в Хогвартсе. — Я гостил у приятеля в замке Алник (1), — объяснил Барон. — Только сегодня вернулся. Хозяин лаборатории попросил принести ужин прямо сюда, и они с привидением до ночи проговорили о прежних временах и нынешних делах факультета. Их отвлек домовик, который явился за пустыми тарелками, ворча, что, мол, все порядочные люди и привидения давным-давно спят. — И впрямь мы заболтались, — признал призрак. — Доброй ночи, Северус. Мы теперь будем часто видеться, так что еще не раз поговорим. — Доброй ночи! — накопившаяся усталость все-таки давала о себе знать: глаза начинали неудержимо слипаться. Он наложил особо надежные Запирающие чары на дверь и побрел по знакомым до последнего камня слизеринским подземельям к лестнице, ведущей наверх. В сводчатых гулких коридорах стоял запах вековой пыли, тысячелетней каменной кладки и холодной воды подземного озера. Он с радостью вдыхал его снова... Ноздри вздрогнули, уловив в воздухе что-то новое — знакомое и настораживающее. Запах пота и спиртного. Сонливость и расслабленность мигом улетучились. Годы школьной травли и хождения по лезвию бритвы на службе Темного Лорда приучили его молниеносно реагировать на сигналы опасности: Щитовые Чары и палочка наготове. Впереди за поворотом послышался какой-то едва различимый звук — то ли смешок, то ли шепот. Похоже, его ждали.* * *
— Уилкис говорит, что они все-таки сняли с него трусы! Представляешь, да? С нашего зануды! — взахлеб рассказывал Джагсон. — А под ними, — ну вот столько, не больше! Парень ткнул ногтем большого пальца в крайнюю фалангу указательного. Макнейр заржал. Мужской туалет факультета Слизерин был очень удобным местом для тех, кто желал пообщаться в тесном кругу без посторонних глаз. Сюда никогда не заглядывал декан, поэтому запасы огневиски, припрятанные в нише под раковинами, оставались в неприкосновенности. Кроме того, у дальней стены уборной в незапамятные времена кто-то поставил широкую скамью, которая не была видна от входной двери. На ней и устроились оба студента со стаканами в руках. Ждали Долохова, который пообещал подкинуть идею, как проучить зарвавшегося Снейпа. — И что дальше было? — спросил отсмеявшийся Гордон. — Ну что... поболтался, пока действие заклинания не кончилось, и свалился на землю, — фыркнул Дерек. — Гриффиндорцы его труселя в озеро закинули, ну он с голой жопой так и пошел! Теперь покатывались уже оба, да так, что не сразу заметили подошедшего Долохова. — Это ты про гриффиндорские развлечения рассказываешь? — уточнил он. — Классно они с Нюнчиком расправились! — Нюнчик? — удивился Джагсон. — Я и не знал про эту кличку. — Да что ты вообще знаешь, — Деннис вытащил из ниши за раковиной третий стакан и плеснул себе спиртного. — Нюниусом его даже многие наши дразнили. И мне кажется, самое время напомнить ему об этом, — Долохов осклабился. — И о том, как он яйца перед всей школой проветривал... парни, он сейчас в лаборатории, скоро уже должен вылезти. Надо будет встретить его где-нибудь в коридоре. Пошли, надраться потом успеете. Прямой длинный коридор, ведущий к выходу из подземелий, делал перед самой лестницей крутой поворот. Макнейр и Джагсон остановились прямо за ним, а Долохов — чуть поодаль, у противоположной стены. Ждать пришлось долго. Они уже несколько раз по очереди сбегали отлить, а коридор все еще оставался пуст. — Может, он ушел уже? — заворчал Дерек. — До утра нам тут стоять? — Тихо! — шикнул на него Деннис. — Там он. Выползет, никуда не денется. Тут все трое вздрогнули. Из-за поворота донесся знакомый резкий голос: — Почему вы не в спальне, мистер Макнейр? — Засек, гад, — вполголоса ругнулся Долохов и выступил из-за поворота, держа палочку наготове. — У нас к тебе разговор, профессор Нюнчик... Экспеллиармус! — Экспеллиармус! — почти одновременно выкрикнули Макнейр и Джагсон, выскакивая вслед за ним. Три голубых коротких молнии, сверкнув в полутемном пространстве, ударились о невидимую преграду и погасли. Студенты, не ожидавшие такого поворота событий, растерялись на миг, и тут же их палочки вырвались из рук и взлетели к сводчатому потолку. — Акцио, палочки, — проговорил Снейп, принимая их в ладонь. — Так как вы меня назвали, мистер Долохов? — Нюниус, — Деннис спрятал руки в карманы и презрительно сплюнул на пол. — Или Сопливус. Кажется, так тебя дразнили гриффиндорцы? — Чего ты добиваешься? — очень спокойным тоном спросил он. — Убирайся из школы. Пусть Слагги снова ведет зелья и ни во что не вмешивается. — Ты должен помогать своим, а вместо этого валишь всех подряд! — не выдержал Джагсон. — А если я не уйду, что тогда? — Тогда все узнают новые подробности про приключение у озера, — ухмыльнулся Долохов. — и про твои размеры, и про трусы, и про то, как тебя грязнокровка защища... Снейп дернулся, как от удара, что-то прошипел и взмахнул палочкой. Деннис осекся на полуслове, коротко всхлипнул и схватился за лицо. Он пятился, отходил к стене, не сводя застывшего взгляда с палочки. Между пальцами проступили алые капли, быстро превращавшиеся в ручейки. — Дэн, ты чего? — испугался Гордон. Долохов стремительно бледнел, сползая по стенке на пол. Джагсон схватил приятеля за руки, пытаясь убрать их. Ладони, густо залитые красным, опустились... Дерек отшатнулся, почувствовав, как к горлу подкатывает комок дурноты. Деннис улыбался — багровой, чудовищной ухмылкой вывороченных щек, располосованных от уха до уха. В прорезях белели залитые кровью зубы и бледно-розовые десны. — Т-ты... Что ты с ним сделал?! — заорал, заикаясь от ужаса, Макнейр и шарахнулся к лестнице, собираясь бежать. — Инкарцеро... — прохрипел Снейп, выпуская из палочки сноп длинных тонких лент, в мгновение ока опутавших локти и лодыжки Гордона. Следующее Инкарцеро связало Джагсона. Северус почувствовал страшную слабость в ногах, перед глазами все плыло, голова раскалывалась. Дикая вспышка ярости, которую ему лишь в самый последний момент удалось обуздать, вымотала его окончательно. Он прислонился пылающим виском к холодному сырому камню. Еще чуть-чуть, какая-то доля секунды — и удар пришелся бы ниже, по шее, по горлу, где сейчас жалко дергался острый кадык. Силы этой Сектумсемпры хватило бы на то, чтобы снести парню голову — одним судорожным взмахом, слепым жестом боли и ненависти. Послышался новый звук — Джагсон, согнувшись на полу, содрогался в рвотных спазмах. Стоящего Макнейра била крупная дрожь. Долохов, поскуливая, попытался встать, но ноги подкосились, и он снова сел. Снейп, пошатываясь, подошел к нему и какое-то время молча смотрел в глаза над страшной раной — испуганные, залитые слезами. — Вулнера Санентур, — едва слышно проговорил он, поведя палочкой. Разрез стал медленно затягиваться. — Возьмешь у мадам Помфри бадьян, чтобы шрамов не осталось. Веревки распадутся через полчаса. Вы двое: еще хоть слово против меня — сделаю с вами то же самое. — Северус брезгливо поморщился, глядя на валяющегося у смрадной лужи Дерека, на дрожащего Гордона, едва стоящего на ногах. Перевел тяжелый взгляд на Долохова, который теперь выглядел почти нормально, если не считать синюшной бледности. Помолчал, отвернулся от них и побрел к лестнице. — Профессор... Профессор Снейп! — окликнули его робким хрипловатым голосом. Гордон сейчас растерял всю самоуверенность. — Наши палочки... отдайте, пожалуйста, палочки... Оказывается, Северус все это время машинально сжимал их в кулаке. — Надо же, каким вы стали вежливым, мистер Макнейр, — холодно проронил он и, швырнув палочки на пол к их ногам, скрылся за поворотом коридора.