* * *
Шишка, полученная накануне ночью, давала о себе знать, но мыслительному процессу декана Рэйвенкло отнюдь не мешала. Напротив, служила своеобразным напоминанием о том, что в трагедии, потрясшей Хогвартс, далеко не все ясно. По крайней мере у него, Филиуса Флитвика, имеется ряд вопросов. Часть из них он адресовал Гарри Поттеру, встретившись с ним на следующее утро. Главный и единственно доступный свидетель убийства сегодня уже был достаточно спокоен и потому смог вспомнить то, о чем позабыл упомянуть вчера. Но этот разговор, вопреки ожиданиям декана, ничего не прояснил и еще больше все запутал. За завтраком совы принесли утреннюю газету, передовица которой была посвящена убийству Альбуса Дамблдора и поискам убийцы — Северуса Снейпа. Отложив газету, Флитвик спросил у Минервы МакГонагалл, сможет ли она уделить ему время для беседы. Желательно, чтобы в ней приняли участие все деканы. — После завтрака жду всех в кабинете директора, — согласилась МакГонагалл. Они собрались быстро — печальный Слагхорн, подавленная, бледная Спраут, осунувшаяся МакГонагалл, с покрасневшими веками, но собранная и решительная. Несмотря на изменения в собственном статусе, она не торопилась занимать кресло директора и села сбоку от его стола. Остальные разместились рядом. — Коллеги, сегодня я расспросил Гарри, и он рассказал мне кое-что любопытное, — без предисловий начал Флитвик. — Присовокупив его слова к собственным размышлениям, я пришел к выводу, что в убийстве Альбуса все не так однозначно, как выглядит со стороны. — Что вы хотите сказать? — нахмурилась МакГонагалл. — Что директора убил кто-то другой? — Увы, в виновности Снейпа сомневаться не приходится, — констатировал Флитвик. — Но каковы его мотивы? — Пф-ф, тут и думать нечего: Снейп — Пожиратель смерти, пособник Волдеморта. Он выполнил приказ своего господина, только и всего. Филиус, вы собрали нас поговорить об очевидном? — Вместо ответа позвольте задать вам несколько вопросов. Гарри вспомнил, что Дамблдор в ночь гибели несколько раз и очень настойчиво просил позвать Снейпа. Зачем? Почему Снейпу в убийстве потребовалась подобная демонстративность? Искусный зельевар пользовался полным доверием своей жертвы: так почему же не яд, а Непростительное? Почему Пожиратель смерти не только больше никого не убил, включая меня, но и не дал этого сделать другим? Наконец, если верить Гарри, последними словами директора были: «Северус, пожалуйста...». Но кто-нибудь из вас способен представить себе Альбуса умоляющим? У вас есть ответы на эти вопросы, коллеги? — Флитвик испытующе переводил взгляд с одного лица на другое. — Может, Северус не в себе был, — с надеждой предположила Спраут. — А что, если на него «Империус» наложили? — И кто же? — презрительно отозвалась МакГонагалл. — Снова Драко? Снейп не трактирщица, это исключено. Филиус, ответы на ваши вопросы найти не так уж сложно. Дамблдору могло понадобиться какое-то зелье, потому он и посылал за Снейпом. Демонстративность потребовалась, чтобы Кэрроу и прочие убедились в том, что директор погиб именно от его рук, и доложили своему господину. Никого не убил, потому что боялся связываться с аврорами. Что же касается последних слов... — ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. — Альбус, несмотря на всю свою проницательность, в глубине души оставался безнадежным романтиком. Уверена, те его слова объясняются сильнейшим душевным потрясением. — Должен сказать, что разделяю сомнения Филиуса, — заявил Слагхорн. — Еще бы, ведь речь идет о слизеринце, — проворчала МакГонагалл. — Да, но не только поэтому, — не смутился Гораций. — Если бы Альбусу требовалось зелье, он пришел бы за ним сам или четко сформулировал просьбу, но не терял бы время, чтобы сначала дождаться зельевара, а затем послать того за зельем. Следовательно, ему был нужен сам Снейп. Допускаю, что у них могло быть какое-то неизвестное нам общее дело. Также я солидарен с Филиусом в том, что поведение Снейпа выглядит странно для торжествующего Пожирателя смерти: он только что ликвидировал сильнейшего мага, за его спиной четверо помощников, авроры еще ничего не знают — словом, идеальные условия для новых убийств, которые Волдеморт, безусловно, одобрил бы. Но он уходит и уводит остальных, словно его задача выполнена. — Ну разумеется, — начала терять терпение МакГонагалл. — Он выполнил приказ Волдеморта, это ясно как день! — Если Снейп выполнял приказ Волдеморта, то что там делали Малфой и остальные? — парировал Слагхорн. — Не понимаю, к чему вы оба клоните. — Думается, Снейп затеял какую-то свою игру, — сказал Флитвик. — И она одинаково связана и с Волдемортом, и Дамблдором, а со вчерашней ночи — и с вами, Минерва, как с нынешней главой Хогвартса. Потому я и попросил об этом собрании. Мы не знаем, какие цели преследуются, не знаем, какие силы стоят за Снейпом, поэтому, пока ситуация не прояснится окончательно, предлагаю воздерживаться от скоропалительных выводов и опрометчивых действий. И что особенно важно, предостерегать от этого учеников. — Надеюсь, у Снейпа не хватит наглости явиться на похороны. Иначе я ни за что не ручаюсь, — подвела итог совещания преемница Дамблдора.* * *
— Снейп... Э-эй, Снейп, проснись... Он отмахнулся от чьей-то руки, теребившей за плечо, сонно пробормотал: — Мне ко второму уроку, господин Барон... — Вставай, говорю! — рявкнули над ухом. Северус сел, просыпаясь и вспоминая, где находится. Спальня в особняке Малфоев, молчаливый услужливый домовик в лакеях... Но Амикус Кэрроу, стоявший сейчас у кровати, вовсе не походил на домового эльфа. — Разговор есть, — хмуро пояснил разбудивший, призывая от стены стул. — Тьфу ты, я думал, Повелитель зовет... Который час? — Утро уже. Слышь, Снейп, такое дело... Лорд меня учителем назначил. К тебе в Хогвартс, то есть. Северус потер ладонями лицо, надеясь, что вновь задремал и потому ослышался. Осторожно переспросил: — Назначил тебя учителем? — Ну. На эту, как ее... Темную защиту искусства. — Защиту от Темных искусств, — деревянным голосом поправил Снейп и вскочил с кровати. — Ты куда? — забеспокоился Амикус, следя за его передвижениями. — Отлить. Накануне он в полусне все-таки успел заметить дверь в стене, и это действительно оказалась уборная. Несмотря на универсальность заклинания «Экскуро», волшебники никогда не пренебрегали закрытыми от посторонних глаз отхожими местами, а сортир такого сноба, как Малфой, был не только уединенным, но и весьма комфортным. Мрамор, серебро, хрусталь, чистейшая вода — все здесь служило для того, чтобы естественные надобности отправлялись со всеми удобствами. Чем Северус немедленно и воспользовался, потому что сдерживаться больше не мог. Приступ сардонического смеха, напавший на него после слов Кэрроу, едва не привел к конфузу. Несколько часов крепкого сна освежили его, изгнанные чувства возвращались на место, и, хотя в душе гуляли теперь все сквозняки мира, вместе с ними носился, заставляя тело содрогаться, злой и горький хохот. Альбус Дамблдор, ты так беспокоился, чтобы власть и сила Темных искусств не перешла в недостойные руки! Что бы ты сказал, когда узнал бы, что преподавателем этого важнейшего для тебя предмета назначен человек, не способный толком связать двух слов! По слухам, Амикуса Кэрроу, чистокровного волшебника чуть ли не в сотом поколении, на распределении Шляпа отправила в Хаффлпафф вместо Слизерина. Семейство Кэрроу страшно оскорбилось, мальчика забрали на домашнее обучение. Чему его обучали, неизвестно, но брата за невежество открыто презирала собственная сестра, сумевшая худо-бедно окончить пять курсов Хогвартса. Непомерная спесь чистокровного волшебника заменяла Амикусу и ум, и знания. При Волдеморте он и ему подобные составляли отряд карателей — жестокие и алчные, они не брезговали грабежом, до последнего кната обчищая дома жертв. Амикус расхаживал в золоте и любил хвастаться своими похождениями. Определенно, такого «профессора» Хогвартс еще не видывал! Уж не мстит ли мне таким способом Лорд за то, что не поклонился, думал Северус, приводя себя в порядок над роскошным умывальником. Как бы то ни было, Кэрроу наверняка поручено еще и доносить на нового директора, так что с ним придется держать ухо востро. — Чем же ты так провинился перед повелителем? — участливо спросил Снейп, выйдя из уборной. Кэрроу так резко повернулся на стуле, что порвал обивку сиденья. — Почему провинился? — Потому что я врагу не пожелаю работать в Хогвартсе. — Но ты ж сам... — У меня выбора не было, — Северус взял со спинки кресла мантию, вычищенную и выглаженную, надел ее и уселся в кресло, сочувственно вздохнув. — Амикус, ты здорово влип. — Хорош пугать, — недоверчиво хмыкнул Кэрроу. — Что я, с малышней не справлюсь? — Одиннадцать лет — уже не малышня. Это крепкая, бойкая и наглая дрянь, которая с возрастом делается только хуже. А еще ее очень много, Амикус: триста с лишним голов. И никого нельзя убить, потому что они чистокровные. А ты знаешь, как серьезно относится повелитель к вопросам сохранения магических родов. — Не, ну «Круцио»-то можно, от него не помирают... — От твоего и умереть недолго, — с непроницаемым лицом сказал Снейп. — И повелитель будет очень недоволен. Кэрроу наморщил лоб: он усиленно соображал. — Но ты... ты ж мне поможешь, да? Новый директор Хогвартса прямо-таки заискрился доброжелательностью. — Ты верный слуга Темного Лорда, Амикус. Я тоже всей душой предан повелителю. Конечно, я помогу тебе. Только придется мне довериться, хорошо? — Э-э-э... ну ладно, — поскребя в темени, согласился Кэрроу. — А чего мне надо будет говорить? Ну, на уроках? — Я дам тебе одну хорошую книжку, ты ее прочитаешь и все поймешь. Кэрроу выглядел страшно разочарованным. — Книжка? Не-е, книжки я не люблю... ты мне как-нибудь своими словами объясни, а? — Тогда мне потребуется немного времени. Да и куда торопиться — до сентября еще ого-го! — он наклонился вперед и дружески потрепал Амикуса по колену. — Ага, — расплылся тот в довольной ухмылке. — Ну, тогда я пойду. — До встречи, будущий коллега, — Северус в ответ улыбнулся так, что заболели щеки.* * *
На Хагрида пришлось наорать. Как ни странно, это подействовало: привыкший к вежливому и спокойному «господину писателю», лесничий поперхнулся очередным проклятием и захлопнул рот. Когда умолкли оба, стало слышно, как в глубине ночного леса перекликаются на разные голоса птицы. Май на исходе, время жить, и никому нет дела до какого-то мертвого старика. Полувеликан всхлипнул и уселся прямо на траву, опершись спиной о стену сторожки Квиррелла. Ее жилец остался стоять рядом. — Хагрид, постарайтесь, наконец, уразуметь, — вернувшись к своему обычному тону, заговорил Квиринус. — Если вы убьете профессора Снейпа, будет только хуже. Вдобавок сами сделаетесь убийцей. — Да мне уже все равно, — уныло прогудел Хагрид. Еще никогда обстоятельства, в которых оказывался Квиринус, не менялись столь стремительно за такое короткое время. И двух часов не прошло, как вся их уставшая, но довольная компания — они с Сивиллой, Колин и Хагрид, — вернулись после прогулки к единорогам. У двери, еще различимый в длинных весенних сумерках, валялся смятый вопиллер. «Вот досада: он все-таки приходил, когда нас не было!» — «Райни, он мог бы присоединиться к нам, если б захотел». — «Северус равнодушен к единорогам. Скорее всего, у него было какое-то дело к мне...». А потом в ужасе закричал Криви, показывая на небо, — туда, где над шпилями Хогвартса повис огромный череп, будто чудовищная мертвенно-зеленая луна. Сивилла и Колин на своих метлах тут же унеслись в замок; Хагрид на Ночке рванул туда же, не разбирая дороги. Квиринус остался, рассудив, что здесь он полезнее, чем в замке. И точно: вскоре со стороны хижины лесничего донеслись крики, среди них послышался голос Снейпа. Квиринус выбежал навстречу — но увидел лишь зарево пожара и беснующегося Хагрида. Сначала пришлось тушить огонь, затем успокаивать полувеликана. Заливаясь слезами, он то рвался «прикончить проклятого убийцу», то, исступленно топая ножищами, требовал от какой-то горы-праматери ответа, как мог решиться на невиданное злодейство человек, с которым он, Рубеус Хагрид, «один хлеб ел и одну воду пил». Тогда-то Квиринусу и пригодился весь запас крепких выражений, накопленный за три года жизни в Лютном переулке. Лесничий вытянул из кармана носовой платок размером со скатерть, утер лицо и высморкался. Попросил у Квиринуса напиться — тот притащил ему целое ведро, — в два глотка осушил его и решительно встал, оправляя на себе пояс и жилет. — В замок надо возвращаться. Может, помощь какая нужна. Квиррелл молча проводил взглядом понурую фигуру и остался наедине с грустными мыслями и бесполезным сожалением о том, что в нужный момент он не смог оказаться рядом с другом. Утро, постучавшись в окно почтовой совой, напомнило ему, что жизнь продолжается. Письмо было от Лавгуда: он прибыл в Хогсмид для участия в похоронах как представитель прессы и как бывший студент Хогвартса. Требовалось обсудить насущные издательские дела, и потому главный редактор «Придиры» желал встретиться со своим заместителем как можно скорее. В Хогсмиде творилось истинное столпотворение; у Квиринуса создалось впечатление, что проститься с Дамблдором собралась вся магическая Британия. Им с Ксенофилиусом едва удалось найти более или менее тихий уголок, чтобы пообщаться без посторонних ушей. К себе в сторожку историк вернулся только к вечеру. Вскоре за стеной послышался характерный свист и вошла Сивилла с метлой в руке. — В Хогвартсе некуда деться от тоски, — призналась прорицательница, обнимая мужа. — Есть хочешь? — Не хочу. Хочу живого огня и к тебе поближе. Квиринус подкинул поленьев в очаг и устроился вместе с Сивиллой в просторном кресле, застеленном шкурами. — В замке, наверное, только и разговоров, что про убийство, — предположил он. Сивилла, уткнувшаяся лицом в ложбинку между его плечом и основанием шеи, подняла голову. — Ты не поверишь, но как раз о нем открыто и не говорят. Шепчутся по углам... Мне кажется, Снейпа скоро тоже переименуют в Того-Кого-Нельзя-Называть. — Настолько боятся и ненавидят? Сивилла пожала плечами. — Наверное... Знаешь, Поппи по дружбе рассказала мне кое-что любопытное. Она осмотрела тело Дамблдора, успела сделать это раньше, чем прибыли колдомедики из Мунго. Представляешь, наш директор был отравлен! — Постой, но как же «Авада»?.. — Поппи говорит, что «Авада» просто немного ускорила его конец. По ее словам, она в жизни не видала, чтобы человек — хоть маг, хоть магл, — так пропитался отравой, ну прямо как губка. — Неужели и в этом виноват Северус... — помрачнел Квиррелл. — Яд очень сильный и очень странный, Поппи не смогла его опознать. — Северус вполне мог отравить Дамблдора какой-нибудь собственной разработкой. Но я уверен, его яд подействовал бы моментально, никакие Непростительные не понадобились бы. Сивилла вдруг посмотрела на мужа просветленным взглядом: — Райни, помнишь, у Дамблдора было что-то с рукой? Ты еще говорил, Снейп ему какое-то зелье варит... А что, если вся эта отрава, которую Поппи нашла — она от руки по всему телу пошла? И Снейп, получается, его не травил? — Вполне возможно! — воодушевился Квиринус. — Тогда и убийство может статься не убийством как таковым, а прекращением агонии. Ты умница! Правда, непонятно, откуда там взялись Пожиратели Смерти и что им понадобилось... — Наши в один голос твердят, мол, их Снейп вызвал. — Какая чушь! — Угу. И раз я у тебя умница, то подумала: а не расспросить ли Кровавого Барона, уж он-то все знает... Квиринус замер в предвкушении: — И он тебе ответил? — Молчал, как камень — вздохнула Сивилла, снова укладываясь на его плечо. — Только напоследок сказал: «Не спешите судить». А Снейпа все уже осудили... И мне теперь его жалко. — Не надо, Сиби, он всегда презирал жалость. Доверимся призракам, они часто бывают прозорливее живых.