***
Уже несколько дней странники практически без перерывов двигались на юг и с каждым днем все больше и больше чувствовалась смена климата, который переходил из умеренного в невероятно жаркий и засушливый. Густые, непроглядные леса постепенно сменялись на редкие рощи, которые со временем почти исчезли, оставляя после себя лишь несколько трухлявых деревьев, изредка встречающихся на пути. Птицы, весело поющие практически без перерывов все лето напролёт, перестали щебетать, оставаясь под покровом густой листвы, так и не решаясь следовать за путниками в пустыню, где им явно не место. Зелёная трава под ногами перешла в землю перемешанную с песком, идти по которой было довольно затруднительно, а солнце палило невероятно сильно, укрыться от которого на открытой местности не представлялось никакой возможности. Положение странников усугубляла их чёрная, слишком уж тёплая для пустыни, униформа, которая была рассчитана на более прохладную погоду и явно не подходила для такого рода передвижений. Единственное, за что можно было поблагодарить госпожу удачу, так это за немноголюдность этих мест, что было на руку членам Акацуки, предпочитающих действовать скрытно и незаметно.***
Для Какаши такое путешествие было нелёгким испытанием, наверное он даже мог бы сказать, что оно было одним из самых сложных за всю его, не настолько уж и долгую, жизнь. Мужчина все ещё был ранен и не отставать от своего напарника было весьма не просто, учитывая то, что второй шёл в весьма быстром темпе, не обращая внимания на плачевное состояние Какаши, полностью игнорируя того. Хоть Хатаке и ожидал, что к нему не будут относиться так же бережно как и в Конохе, он все же был немного удивлён такой холодностью и бескомпромисностью членов Акацуки, в особенности их лидера. Перед выходом на миссию Какаши довелось встретиться с ним и этот разговор был не самым приятным в его жизни. Во время их краткой беседы мысль о том, чтобы попросить повременить с походом, отпала сама собой. И черт возьми, он предпочёл бы больше никогда в жизни не пересекаться с Пейном. От одной мысли о нем Какаши передергивало и наверное ни один человек не мог напугать его так, как это делал рыжеволосый командир. _Flashback_ Какаши медленно тащился по тёмным, словно бы нескончаемым, коридорам вслед за своим напарником, который так и не удосужился объяснить куда же они все-таки идут, молчаливо направляясь куда-то вглубь убежища. Но выражать свое недовольство Хатаке пока, что не решался, особенно после всего произошедшего с ним. За последние три дня Какаши понял, что первым попытаться вывести на разговор своего напарника дело гиблое. Обито был немногословен, предпочитая просто игнорировать Хатаке, изредка кидая ему дежурные фразы. И то ли он действительно решил пренебрегать назревающей проблемой со своими противоречивыми чувствами, то ли ему действительно было плевать. И в независимости от ответа Какаши просто не собирался мириться со сложившейся ситуацией, стараясь хоть как-то вывести его на разговор. И нечего долго распинаться - стоит только сказать, что ничем хорошим это не закончилось. Поэтому исходя из своего недавнего опыта, Какаши решил не доставать с расспросами своего напарника, не желая прямо перед миссией получить новых увечий. Страх снова разозлить Обито, совершенно не радовал, а настроение последнего быстро менялось, особенно в моменты когда блондин становился по его мнению слишком уж назойливым. Хотя не только неудачные попытки завести разговор могли легко вывести Обито из равновесия, но их Хатаке пока ещё не знал. Однако далеко не в переменчивом настроении своего напарника заключалась главная проблема Какаши. Он совершенно не понимал Учиху. Не понимал ни его мотивов, ни переменчивых эмоций, ни желаний - конкретно ничего. И этот факт пугал копирующего ниндзя до чёртиков. Обычно люди были для Хатаке словно открытые книги и если постараться всегда можно было подстроиться под них, втереться в доверие, ловко манипулируя. Знание того как правильно общаться с конкретным человеком даёт хорошую возможность понять, что твориться у него в голове, а так же хорошо поработать над его мыслями, навязывая нужные тебе идеи, заставляя того обманчиво думать, что он хочет именно этого. А также это знание позволяет легко заставить оппонента симпатизировать себе, что однажды сыграет тебе хорошую службу. Но с Обито это не работало - он был просто нечитаем, настолько непредсказуем, что от него действительно можно было ожидать чего угодно. Его действия по отношению к Какаши были такими неясными и противоречивыми, что блондин просто не понимал, что у того на уме. Хатаке не знал как себя с ним вести - как безвольная кукла в его руках, безоговорочно исполняющая приказы, или же как сильная фигура на шахматной доске, способная победить "короля". И наверное копирующий ниндзя уже и сам запутался в себе, не зная кто он на самом деле. Большую часть времени Какаши действительно был похож на безвольную куклу. Он просто тонул в пучине вины и сожаления, готовый ради Обито на все, чувствуя, что больше не выдержит всего этого дерьма в своей жизни. И порой казалось, что ещё немного и он уже будет готов пойти по стопам своего горемычного отца. Но этого все не происходило. И наверное правильно сказал один философ - нет существа больше цепляющегося за свою жизнь чем человек. Но иногда в Какаши просыпалось несвойственное ему бешенство, желающее подраться с Обито до полусмерти, прижать его к стенке и закричать со всех сил ему на ухо, что он так больше не может, что без разговора душа в душу им не выжить и в итоге они оба упадут на самое дно бездны, пожирая друг друга. И в такие моменты он впервые за долгое время мог почувствовать себя сильным - впервые действительно соответствующим значению слова "шиноби". Почти всегда Обито был собран и холоднен - это качество надёжно вложил в него Мадара, заставляя задушить абсолютно все чувства и эмоции глубоко в себе, превращая его в пустую оболочку, способную только на одну небольшую эмоцию, в лице мечты о несбыточном, мизерно счастливом, будущем. Ещё неделю назад он бы с полной уверенностью сказал бы именно так и это было бы чистой правдой. Но когда дело касалось Какаши, давно забытая им ярость пробуждалась глубоко в груди, заставляя крушить все вокруг, каждый раз вспыхивая с новой. И это выводило Обито из себя ещё больше, ведь он просто не мог представить, что кто-то способен так на него воздействовать, заставляя впервые за долгое время подчиниться своим эмоциям. А если подчинить его эмоции, то вполне себе возможно и его самого. В притворном лике Мадары мальчик словно находил некую невидимую защиту, которая отгораживала его от внешнего мира десятилетиями, заставляя забыть кто же он на самом деле под этой чёртовой маской. А Обито и не имел ничего против этого, всерьёз начиная считать, что он никто. Этот образ казался ему непобедимым и только в нем Обито мог почувствовать себя действительно сильным, полностью уверенным в своей правоте. Но Какаши рушил его, раскраивая его по самым швам, разрывая на куски, словно одним своим существованием напоминая ему - ты Учиха Обито. Он будто фрагмент давно забытого прошлого, назойливо напоминающий ему о всём дерьме произошедшим с ним, одним своим видом вызывая странное чувство подобное на ностальгию. Учиха ненавидел это. Обито не знает чего он хочет от Какаши. Он привёл его в организацию в надежде на то, что некогда гениальный шиноби под чувством вины и сожаления станет сильнейшим оружием Акацуки в борьбе с Конохой. Но даже тут Какаши облажался. От гения остался только размазня погрязщий в собственных грехах, неспособный продолжать кровавый бой за свои мечты и идеалы, которые Учиха должен был вложить в него, так же как когда-то это сделал Мадара. Обито уже не знает, что именно он хочет видеть в своём напарнике - заносчивый образ из детства, способный переплюнуть всех своими амбициями и самоуверенностью, или же идеальную марианетку в своих руках, готовую буквально на все ради тебя. Он больше не понимает чего хочет. Эти внутренние разногласия бесили Обито, выводя его из себя все больше и больше с каждым днем. Он больше не знал кто он, ведь ещё тогда, в той квартире, образ Мадары впервые разошёлся по швам. Эти противоречия сбивали Какаши с толку, сильно раздражая того. Он не понимал ни себя, ни уж тем более Обито. Однако он не мог не заметить, что именно эта часть его бывшего товарища так сильно завлекает его. Они оба порочны и грязны, их руки уже давно по локоть в крови и слякоти, они оба не смогли сберечь свою веру, оставляя лишь осколки прежних себя. Оба предали свою деревню, лицемерно отдающую приказы, в любой момент готовую без колебаний пожертвовать каждым шиноби находящимся в ней. Они одиночки, запутавшиеся в себе, не способные понять чью-то тягу к жизни. Они мусор мира шиноби. И если они так похожи, почему же они ещё не поняли друг друга, почему же ещё не открылись друг другу? Пока, что не поняли, пока, что не открылись, ведь все ещё слишком рано. Но они уже подсознательно тянуться друг другу, стараясь найти в другом ответы, а возможно и себя. Цепляются друг за друга, стараясь вернуть себе хоть что-то от былого "я". Процесс уже запущен и его финал неизбежен.***
Тесный свод каменных стен расширился, уступая место просторной арке, не идущий в никакое сравнение с другими тёмными и душными комнатами подземного убежища. В самом центре помещения размещалась гигантская статуя, величественно раскинувшая руки в цепях, широко открыв зубастый рот, словно навечно застыв в беззвучном крике. Изваяние устремила свой потухший взор вверх, словно терпеливо ожидая часа своего высвобождения. Эвкалипт был высечен из старинного дерева, а мелкие, но очень выразительные детали, придавали ему образ языческого бога. Главный зал Акацуки действительно выглядел грандиозно, подстать им самим - тёмный, мрачный и такой завораживающий. Какаши удивлённо разглядывал помещение, отмечая про себя, что эта статуя находится здесь далеко не случайно, ведь навряд ли кто-то из членов Акацуки обладал таким убойным чувством стиля. Да если и обладал, навряд ли повинуясь его прихоти, лидер обставил бы главный зал именно так. Да и делать что-то исключительно ради пафоса, было совсем не в стиле практичной организации, предпочитающей делать это что-то только по мере необходимости. В конце концов они не шайка хулиганов желающая выделиться и заработать славу среди таких же как они. И Какаши почти на сто процентов уверен, что всё здесь не так просто и за Акацуки стоит нечто гораздо большее чем он даже может себе представить, а эта статуя играет не последнюю роль. А пока копирующий ниндзя размышлял о значении странного изваяния, Обито направился к одной из каменных стен убежища и быстро нажал на один из булыжников, тем самым открыв секретный проход. - Я схожу к Сасори за несколькими свитками, содержащие в себе строго засекреченную информацию о деревне скрытого Песка, которая должна помочь нам в дальнейшем. Жди меня здесь, я быстро. - произнеся это, Учиха скрылся в одном из проходов, сразу же закрывая его за собой, оставляя Какаши в полном одиночестве. От удара массивной двери несколько камушков отвалились от потолка и, глухо стукнувшись о неровности пола, заставили Хатаке поморщиться. Находится в подземельях было для него сродясь пытки, ведь он просто не переносил замкнутые пространства без окон и дверей, в особенности если это были пещеры. Какаши даже не представлял как Обито может так спокойно пребывать под землёй после того рокового инцидента. Сам же Хатаке находился здесь как на иголках, вздрагивая от любого толчка или камушка отвалившегося от потолка. В любом случае в этом огромном помещении чувство клаустрофобии отходило на задний план, немного приглушаясь, что позволяло Хатаке хоть немного расслабиться. Мужчина тяжело выдохнул и снова развернулся к статуе, пристально глядя на неё, находя все новые и новые жутковатые детали, которые при первом взгляде на эвкалипт найти практически невозможно. Глаза разбегались от наличия мелких деталей, однако если смотреть только на одну часть изваяния, не отвлекаясь на другие, можно обнаружить много чего интересного. Например на данный момент внимание Какаши всецело принадлежало серебряным наручникам, на которых можно было только при внимательном изучении заметить маленькие руны, очень похожие на старинный жаргон, забытый ещё задолго до рождения Хаширамы. Сначала Хатаке обнаружил только одну строчку диковинных букв, но чем больше он туда вглядывался тем больше находил их, задавая себе один и тот же вопрос - сколько же лет, а может и десятков лет ушло на создание такой, хорошо проработанной, громадины? Буквально все в ней - даже наручники, напоминали очень бережную и кропотливую ручную работу. Наверняка невероятно много времени ушло на создание статуи, даже если брать в расчёт то, что эвкалипт делал не один человек, а целая бригада профессиональных рабочих. Однако сколько бы они его не делали, они явно добились желаемого результата - статуя получилась действительно впечатляющей. Какаши так и смог точно ответить, что именно так завлекало его в этом изваянии, однако что-то особенное в нем явно было. Что-то необыкновенное, заставляющее мужчину не отрывать от него взгляда, восхищаясь им и тем кто его сотворил.***
Громкие шаги, эхом отдающие от полых стен убежища, вырвали Хатаке из размышлений, заставляя развернуться в сторону исходящего звука, мгновенно бросающего в мелкую дрожь. Словно несколько людей шли абсолютно синхронно, отбивая совместный ритм, создавая ощущение будто они двигаются одновременно, идя нога в ногу. Однако как только шаги раздались совсем рядом, Какаши к своему удивлению увидел только одну приближающуюся фигуру. Высокий рыжеволосый человек, одетый как и все в этой организации в чёрный плащ с кровавыми облаками, неспешно вошёл в помещение, быстро окинул его взглядом и, задержавшись им на Какаши, удивлённо выгнул бровь, словно не ожидая того здесь увидеть. А ведь и вправду, копирующего ниндзя здесь действительно не должно было быть, ведь официально его миссия началась ещё около часа назад и судя по всему этот человек был осведомлён об этом, раз так удивился. В любом случае Хатаке не был в этом виноват, ведь будь его воля он бы уже давно выбрался на поверхность, вздохнул полной грудью и наконец-то приступил к грязной работенке, которая в этот раз не вызывала у него ни отвращения ни нежелания её выполнять. Однако из-за Обито, у которого вдруг появилась резкая потребность перетереть с одним из членов организации, они мало того, что не выдвинулись в путь вовремя, так ещё в добавок ко всему Какаши умудрился застрять в этой чертовой комнате, напоминающую железный капкан, один на один с этим странным человеком, с которым явно не следует оставаться наедине. Хотя в последнем по сути Обито виноват то и не был, ведь тут скорее сыграла роль удача Хатаке, которую он потерял ещё очень давно. Однако этот факт полностью не искоренял желание копирующего ниндзя надрать своему напарнику задницу за то, что тот оставил его тут одного в совершенно незнакомом месте, ничего толком и не объяснив. Ну а тем временем мужчина уже полностью развернулся к Какаши и смерил того пристальным, словно выворачивающим душу наизнанку, взглядом. И несмотря на то, что из-за стоящего вокруг полумрака, Хатаке не видел полностью лица человека, он мог поклясться, что тот смотрел прямо на него, прожигая пламенным взглядом до кровавых дыр. От этого блондину стало явно не по себе, а внутренности сжались в тугой узел от страха, парализуя своего хозяина. Наверное ни один человек не мог заставить копирующего ниндзя испытывать такую сильную беспочвенную панику от одного лишь взгляда. Какаши так же с тревогой подметил, что первоначально этот странный мужчина направлялся к одному из входов, расположенных по бокам от статуи, но увидев его, задержался и окинул его долгим, томным взглядом, словно взвешивая все "за" и "против". И черт, даже не зная почему, Хатаке вдруг запаниковал, молясь, чтобы незнакомец продолжил свой путь, больше не обращая на него внимания. Чтобы он просто отвернулся и пошёл куда направлялся, напрочь забыв о его существовании. И эти мысли вызвали у их обладателя горькую усмешку - он словно зажатый подросток, струсивший перед первой встречей со своими сверстниками, не желающий излишнего внимания к своей персоне. Хотя в каком-то смысле это действительно было так. Только вместо сверстников была шайка опаснейших преступников, разыскиваемых по всему миру, а Какаши был перед ними словно маленький ребёнок, неспособный в полной мере оказывать сопротивление обидчикам, ведь уже очень давно потерял былую хватку. Однако мольбе Какаши так и не суждено было сбыться, к счастью или же нет. Остановившись и будто оценив ситуацию, в которой он оказался, мужчина резко изменил свою траекторию, теперь уже явно идя навстречу побелевшему Хатаке. Немного задержавшись, его взгляд упал на место в стене, в котором ещё пару минут назад скрылся Обито и уголки его губ на секунду приподнялись в победой усмешке, которая не укрылась от зоркого взгляда Какаши, заставляя того нервно сглотнуть. Медленно, словно никуда не торопясь, мужчина, будто бы хищник преследующий свою добычу, играясь с ней, зная, что она никуда не денется, направился к Какаши, у которого появилась запоздалая мысль - не к добру всё это. С каждой секундой человек был всё ближе и ближе, расстояние между ними было крохотным и даже несмотря на неторопливую походку мужчины, достиг он Какаши невероятно быстро. Однако для Хатаке этот короткий промежуток времени тянулся нескончаемо долго, словно в сонном параличе, наступившим в самый неподходящий момент, без единой возможности выбраться из него или же проснуться. Это пагубное состояние усугублял неуравновешенный разум, решивший не с того ни с сего забить сигналы тревоги, которая была настолько сильна, что её казалось было просто невозможно подавить. Инстинкты самосохранения как будто разом сошли с ума, одновременно крича во весь голос внутри Какаши - "спасай свою шкуру", "беги от него как можно быстрее", "он убьёт тебя, разорвёт на мелкие кусочки из плоти и крови". Хатаке стиснул зубы до скрежета, стараясь заглушить вырывающийся из горла крик боли. Голова пульсировала и разрывалась от тысячи кричащих голосов, твердящих абсолютно разное, но с одинаковым подтекстом. Страх медленно расползался по телу, липкими клешнями вцепился в него и полз, изо всех сил стараясь добраться до мозга, желая подчинить его себе, полностью отдав того примитивным инстинктам. Он сковывал и парализовал, заставляя сердце биться настолько часто, что казалось ещё чуть чуть и оно отбросит копыта, замерев на веки. Шестое чувство просто вопило от отчаяния, желая бежать со всех ног от этого человека, бежать так долго как только можно, не останавливаясь и не оглядываясь. Адреналин прыснул, бурлящей силой вздымаясь по венам, придавая решимости, опасно граничащей с безумием. Перестанешь контролировать его и больше не сможешь управлять своими действиями, заведомо проиграя грядущую битву. Эти все резко появившиеся эмоции просто выводили Какаши из себя, окончательно заставляя сомневаться в своем здравоумии. Такая сильная практически безосновательная паника, пугала его до чёртиков, полностью подтверждая самый большой страх Хатаке, хотя возможно уже даже и не страх, а реальность, так сильно отвергаемую им. Ведь вряд ли его психика, осталась целехонькой, после всего пережитого им ещё с самого детства. Он больше не мог контролировать ни её ни свои противоречивые эмоции, ну, а тем более не свой разум, больше не принадлежащий ему, теперь предоставленный самому себе на растерзание. И эта ситуация только подтверждала неутешительный диагноз, которого Какаши так сильно боялся, не желая принимать. Однако даже в сонном параличе время не может тянуться вечно, как бы этого сейчас копирующий ниндзя не хотел, чтобы это помогло хоть немного оттянуть неизбежное. Таинственный мужчина был уже совсем рядом - ещё пару шагов и все будет предрешено. И только когда этот странный человек подошёл совсем близко и тусклый свет от ближайшего факела упал на него, Хатаке с ужасом разглядел, напоминающие рябь на фиолетовой воде, до чёртиков пугающие, глаза, которыми рыжеволосый оценивающе глядел на него. "Риннеган! - страшная догадка застигла Какаши врасплох, заставляя того трястись от сковывающего страха." Эта внезапная, но оправдывающая увиденное, мысль сильно подкосила логику Хатаке, никогда не верящего в сказки или же легенды, с детства считая их полным бредом. И несмотря на слова Джирайи о том, что у каждой, даже самой неправдоподобной, легенды есть свой исток, берущий свое истинное, ещё не исковерканное, начало в стародавние времена, Какаши относился к этим речам довольно скептически. Однако он никогда не выражал свое негативное отношение к таким вещам любимому писателю, не желая расстраивать того или же вступать с ним в спор, предпочитая тактично промолчать, мягко опустив эту тему. Хотя глубоко внутри, Хатаке забавляла некая сентиментальность жабьего отшельника, неприсущая большинству шиноби. Впрочем теперь, после увиденного, отрицать возможность наличия правдивых мифов и легенд, стал бы только самый последний идиот. И хотя Какаши так считал, сам он ещё до сих пор не мог полностью поверить в существование невиданной силы, мощность которой несоизмерима. Однако он изо всех сил старался не закрывать глаза на очевидное, не следуя слепо своим "логичным" принципам, заложенных с самого детства, забывая о порой очень даже не правдоподобной реальности. Копирующий ниндзя также старался верить в лучшее и в то, что всё же эти глаза не являются риннеганом. Потому что верить в такое было действительно страшно, особенно столкнувшись с этим лицом к лицу. И теперь Хатаке готов был молиться всем богам, которых только знал, лишь бы его гипотеза была ложной и у этих глаз существовало какое-нибудь научное объяснение, опровергающее наличие чего-то сверхъестественного. Ведь если эта догадка была верна, то Какаши даже не мог себе представить то на, что был способен этот человек. В легендах риннеган принадлежал Мудрецу Шести Путей, которого некоторые шиноби славили наравне с богом. Именно от него пошла чакра и говорили, что тот владел всеми существующими в мире техниками, а также всеми хвостатыми зверями. И если мужчина, стоящий напротив Какаши, обладает не меньшей силой чем Мудрец Шести Путей, то блондин готов был поклясться, что ему, а возможно и всему миру шиноби придётся ой как несладко. Ведь его наличие в рядах Акацуки говорило само за себя и за то, что этот человек явно не собирается направлять свою силу во благо человечества. Однако даже в этой, казалось бы неутешительной, ситуации были свои плюсы. Например та необъяснимая и столь внезапная паника была вызвана совершенно не случайно. Даже больше того - это не было обычной игрой больного мозга или сильно разыгравшегося воображения. Напротив, организм Какаши сработал как у истинного шиноби - как только он на подсознательном уровне почувствовал неладное, сразу же поспешил как можно быстрее оповестить об опасности своего хозяина, хоть и столь радикальным способом. И казалось бы в таком плачевном положении эта незначительная деталь не имеет никакого значения и никак не сможет помочь, однако это было далеко не так. Заметив риннеган, Какаши наконец-то смог вздохнуть с облегчением и хоть немного успокоиться. Он не был безумным, хотя на момент паники был абсолютно в этом уверен. И даже наоборот, его навыки шиноби сработали на все сто, хоть блондин был полностью убежден, что утратил их ещё очень давно. Удивительно, что после такого огромного перерыва, длившегося годами, Какаши все ещё был способен чувствовать такие незаметные колебания в пространстве и чакре, позволяющие заранее узнать об опасности. Ведь после ухода из анбу, Хатаке перестал брать важные задания, а на тренировки вообще болт забил, прекратив развивать свое мастерство, полностью игнорируя недовольные выкрики Гая по этому поводу. Какаши всегда удивлялся как в одном человеке может быть столько энергии и даже немного завидовал этой способности, хотя порой его это сильно раздражало в частности из-за настырности своего приятеля. Однако беспокойство Гая в тот раз действительно не было беспочвенным. Ведь у большинства ниндзя в зависимости от их уровня и навыков, различные органы чувств были развиты гораздо лучше чем у обычных людей. Например у всеми известного клана Инудзука, обоняние было развито настолько, что могло сравниться с собачьим, а возможно даже и превзойти. Реакция, смекалка и шестое чувство были неотъемлемой частью шиноби, ведь без их развития, они бы погибали пачками на поле боя. Однако если перестать их использовать в течении длительного времени, организм постепенно перейдёт в обычную систему, не требующую больших затрат энергии и чакры. И пускай Хатаке проигнорировал эти незаметные колебания и панику, списывая их на безумную игру своего воображения, он всё же был горд, что вообще смог их почувствовать после столь длительного перерыва. "Возможно для меня ещё не всё потеряно - с грустной усмешкой подумал Какаши."***
Наверное нет на свете шиноби, который ни разу не слышал заезженную байку о Мудреце Шести Путей, который ходил по белому свету, проповедуя истину и даря людям просвещение, представленное в лице чакры. Эту историю не раз рассказывали в академии ниндзя на уроке литературы, о нём писали книги, а заботливые родители читали эту легенду на ночь своим детям, желая вдохновить их на благие деяния. Ведь при жизни Мудрец Шести Путей был невероятно добр и всегда старался всем помочь, не беря совершенно ничего взамен. А больше всего на этом свете он хотел, чтобы в этом мире больше никогда не было войн и все наконец смогли друг друга понять и простить. И к этой мечте он шёл всю свою жизнь, к сожалению так и не сумев осуществить её. Мудрец Шести Путей стоял у истоков появления ниндзя, а его самого считали прародителем ниндзюцу и тайдзюцу, а также человеком придумавшим ниншу в надежде на то, что если его чакра объединит всех людей, то ниншу поможет им понять друг друга, чтобы между ними больше никогда не возникало конфликтов. Его славили как великого героя, который свергнул страшное чудовище, избавив мир от страданий. А главной силой Мудреца Шести Путей в борьбе против монстра, прозванного девятихвостым, считались его необычайные глаза позже названные риннеганом. Никто из ныне живущих не видел эти глаза воочию, однако ходили слухи, что эти глаза превосходит по силе все существующие - будь то ширинган или же бьякуган. А после победы над монстром, Мудрец Шести Путей решил дать ему шанс на искупление и разделил его на девять частей, порадив хвостатых зверей. И покончив с этим, он отправился в долгое странствие, в котором как говорили одни, он и скончался. Но в то время другие твердили, что тот до сих пор бродит по земле, плача кровавыми слезами от отчаяния, ведь дети его не перестали убивать друг друга, так и не сумев разорвать порочный круг ненависти. Однако главы деревень так и не сочли нужным вписать Мудреца в историю, ведь это было так давно, что никто уже и не знал существовал ли этот человек вообще или же нет. Но они хорошо позаботились о том, чтобы его не забыли и брали в пример как одного из достойнейших шиноби. Ведь несмотря на невероятную силу, он никогда не подчинялся гордыне или же алчности, не смотря на других людей свысока, всегда стараясь помочь тем кто слабее его. Эти и другие важные качества нужно было привить молодому поколению ниндзя, а, что как не легенда о Мудреце Шести Путей помогла бы с детства показать детям, что хорошо, а, что плохо. Поэтому почти все шиноби знали о нем и почитали.***
Перебрав это всё в голове, Какаши так и не смог вспомнить ничего полезного о риннегане или о том, что помогло бы его одолеть. Ведь всё, что он знал об этих глазах, было в основном связано с его обладателем и байках о нём самом, которые как-то раз с неисчерпаемым воодушевлением затирал ему пьяный Джирайа... - Полагаю, ты Какаши Хатаке. Новенький. Предатель прибывший к нам прямиком из Конохи. Сухой низкий голос словно выдернул блондина из размышлений, заставляя опомниться и вернуться в реальный мир, снова взглянув в лицо своего предполагаемого врага. И несмотря на то, что странный человек ещё не сделал никаких действий, намекающих на сражение или же просто взаимную неприязнь друг к другу, Какаши не смог не уловить, исходящую от него опасность и некую враждебность, вызывающую беспочвенный страх и желание оказаться от этого мужчины как можно дальше. - Да, это так. Вижу вы хорошо осведомлёны. Однако вы не находите невежливым тоном не представиться первым самому, раз уже так много знаете про меня. - холодно ответил Какаши, стараясь вести себя как можно более непринуждённо, напялив на себя маску безразличия, как он делал это на протяжении всей своей жизни. Сейчас перед этим человеком ему нельзя было показать свой страх, иначе последствия будут необратимы. Нужно было вести себя так, словно он не был маленьким зайчиком угодившим прямиком в капкан, зажатым охотником в угол, без возможности сбежать из его цепких лап. И Хатаке лучше всех понимал, что перед людьми в этой организации нельзя дать слабину или показаться недостаточно бойким - появится возможность и сразу же набросятся как пираньи, сжирая заживо чужака, никогда не принадлежащего к банде головорезов. Нужно было показать себя как достойного противника, чтобы ни у кого из них даже в мыслях не было вступать с ним в драку. Мужчина напротив Какаши недовольно скривился, но все же ответил: - Как дерзко. Я Пейн - лидер этой организации. У меня нет времени с тобой нянчиться, поэтому сразу перейду к делу и буду предельно краток. Отвечай немедленно, как ты связан с Учихой Мадарой?! - в его голосе звучала сталь и некая непоколебимая твёрдость. От такого вопроса Какаши действительно растерялся и даже не пытался этого скрыть перед своим оппонентом. В основном копирующий ниндзя удивился из-за столь серьёзного лица лидера, в котором не было ни намёка на неудачную шутку или же розыгрыш. Какаши ожидал от Пейна чего угодно, но точно не такого, мягко сказать неадекватного, вопроса. И самое странное, что тот смотрел на Хатаке так, будто действительно ожидал услышать что-то вразумительное в ответ на самый откровенный бред. И как бы копирующий ниндзя не старался понять о чем говорил лидер организации, у него ничего не выходило. Разумеется Какаши слышал о Мадаре - человеке который сражался на равных с первым хокаге, а после потерпел поражение в Долине Завершения, где и скончался более ста лет тому назад. Но какого черта Пейн вообще приплел его к Хатаке и говорил о нем в настоящем времени. - С кем, простите? - как можно вежливее спросил Какаши, не желая лишний раз злить рыжеволосого командира, который и так смотрел на него с каким-то упреком. Но блондин действительно просто не понимал, чего от него хотят услышать. - Не строй из себя идиота. В жизни не поверю, что он привёл тебя в организацию просто так. Насколько мне известно ты всегда был предан своей деревне и вдруг ни с того ни с сего, стал отступником и присоединился к Акацуки. Что-то тут явно не клеится. Поэтому я спрашиваю в последний раз, как ты связан с Учихой Мадарой? - в голосе Пейна промелькнуло неприкрытое раздражение, а его глаза впились в Какаши, прожигая его, словно стараясь уличить того во лжи. Однако в этот раз, исходя из слов лидера, у Хатаке появилось несколько гипотез и ситуация для копирующего ниндзя стала немного яснее, хоть огромное количество вопросов всё ещё оставались нерешенными. "Человек который привёл меня в организацию, значит. Имел ли он ввиду Обито, просто назвав его другим именем? - рассуждал Какаши, стараясь придумать оптимальный ответ для Пейна, ведь заручиться неприязнью лидера с самого начала вступления в организацию, не самая хорошая затея - Однако разве Учиха не упоминал, что все его знают тут под псевдонимом Тоби? Вряд ли ему был смысл врать об этом. " Идея, которая должна подтвердить некоторые догадки и не вызвать лишних подозрений, пришла в голову Какаши довольно быстро, поэтому собравшись духом он наконец ответил: - Вы наверное говорите о Тоби. Это он привёл меня сюда, но не думаю, что у нас есть как вы там выразились - "особая связь", ведь я встретил его впервые около недели назад. И тогда Какаши понял, что оступился. Пейн подошёл к нему практически вплотную и схватил за шиворот, притянув того так близко к себе, что их лица были на расстоянии поцелуя. - Строй из себя невинного сколько хочешь, но предупрежу сразу - Мадара тебе не союзник. Ну, а если ты на его стороне, то я уж тем более. Только попробуй выкинуть что-то... - прорычал Пейн в лицо блондина - убью. Хорошенько втряхнув на последок шокированного Какаши, мужчина отпустил его и в последний раз окинул того долгим презрительным взглядом. Резко развернувшись, Пейн быстрым шагом пошёл к выходу, всем видом показывая, что этот неприятный разговор наконец-то был окончен. И не успел ошарашенный Какаши вздохнуть с облегчением, как из-за стены появилась взъерошенная макушка человека в маске, прижимающего к груди груду свитков и бумажек. Удивлённо посмотрев вслед уходящему Пейну, Учиха недовольно качнул головой в неодобрении. - Ну и что он здесь забыл... - словно сам себе тихо произнёс Обито и захлопнув за собой каменную дверь, двинулся в сторону выхода, противоположного тому где несколько секунд назад скрылся лидер Акацуки. Проследовав за своим напарником, Какаши наконец-то смог расслабиться, хотя неприятный осадок после разговора всё ещё остовался. Также как и куча вопросов, которых к сожалению было не кому задать. Конечно, был Обито, но спрашивать что-то у него было рискованой затеей, да и вряд ли тот стал бы заморачиваться с ответом. Однако другого выбора у Хатаке не было. - Слушай, а кто такой Мадара? - все же решился спросить Какаши, выпаля это на одном дыхании, решив поинтересоваться именно этим и судя по реакции напарника непрогадал. Учиха застыл на секунду, будто бы окаменев от ужаса, пока его единственный видный из маски, глаз расширился от травмирующих воспоминаний, по инерции активируя ширинган. Но это ускользнуло от взора Какаши, ведь Обито стоял к нему спиной. Однако по резкой остановке и дрожи пробежавшей по спине напарника, блондин уловил, что что-то явно не так. Словно прогнав наваждение, Обито грустно выдохнул и продолжил свой путь. В этот момент Какаши действительно проклинал эту чёртову маску, которая мешала увидеть лицо напарника в такой важный момент. Был ли Учиха действительно чем-то расстроен или же Хатаке просто неправильно распознал мимику его тела и ему просто показалось? - Про Мадару это очень долгая история, может в другой раз расскажу. Что важнее, что и как много, тебе там уже успел наговорить Пейн? - недовольно пробубнил в ответ Обито, явно показывая своё пренебрежение к этому человеку. - Эта рыжеволосая дура вежливо спросила о моей связи с Мадарой, а после всего лишь решила поугрожать мне смертью. А так, больше ничего особенного. - с наиграной радостью и сарказмом отозвался Хатаке, всем видом показывая свою неприязнь к Пейну. Хотя на душе у него скребли кошки, ведь тогда он действительно струсил перед лидером этой организации, а сейчас когда он скрылся, вёл себя перед Обито как последний смельчак. - Вполне в его духе - ухмыльнулся Учиха, подмечая про себя, что Какаши выбрал тому подходящее прозвище. На этом собственно и закончился их разговор, ведь оставшийся путь они провели в тишине, каждый думая о своём. _End of flashback_ Какаши медленно шёл по, плохо освещенной, пустынной дороге, время от времени с интересом поглядывая на своего товарища, который никак не реагировал на его пристальный взгляд, просто продолжая идти вперёд. Тяжело вздохнув, мужчина отвернулся, глядя на ночное, сильно затянутое серыми тучами, небо, усталыми глазами, даже не пытаясь скрыть свое разочарование. Всё это время Обито находился в пресквернейшем настроении и абсолютно любая оплошность Какаши могла быстро его спровоцировать, что вероятнее всего закончилось бы дракой, исход которой был бы явно не в пользу второго. А если Какаши начинал отставать или выдыхаться, мужчина мог чувствовать на себе злобные, словно проживающие огромную дыру, взгляды, будто осуждающие его за слабость. Ну а просьба о том, чтобы немного помедлить или сделать дополнительный перерыв, вообще привела бы Учиху в бешенство и исходя из своих соображений Копирующий ниндзя пришёл к выводу, что лучше не нарываться, смирясь со своим плачевным положением. Однако далеко не отсутствие должного отдыха или огромная вероятность столкновения со своим напарником, так сильно расстраивала Какаши в ужасном настроении Обито. Наверное он всё ещё надеялся разузнать что-то о нем или Мадаре и хоть чуть-чуть сблизиться со старым, казалось бы давно утраченным, приятелем. И как бы Какаши сильно себя не винил, он просто не мог отказать себе в маленьком эгоизме, заключающимся в общении с единственным, как ему тогда казалось, дорогим ему человеком. Но гробовая тишина все это время висящая в воздухе и холодные взгляды, изредка брошенные в сторону нового члена Акацуки, хорошо показывали то, что на разговор Обито явно не настроен. Это выводило Какаши из себя и хотя терпения ему было не занимать, желание расставить все точки над "и" становилось все сильнее с каждой минутой. Всё это время Хатаке метался между двух огней, а смены настроения становились все чаще, хоть он и старался скрывать это от Обито. Большую часть времени Какаши находился в полном унынии, поглощаемый чувством вины и сожалений, готовый следовать за Обито хоть на край света, беспрекословно слушаясь него. Но иногда в нем просыпался гнев, который он так отчаянно старался подавлять. В такие моменты просыпалось желание схватить Тоби за шкирку и поговорить с глазу на глаз - без лжи, без обмана. Выяснить все их отношения, больше не строя догадки о чувствах другого, больше не прячась и не убегая, больше не натягивая на себя маски безразличия. И только осознание того, что ещё слишком рано, останавливало Какаши от опрометчивых поступков. Ещё слишком рано, пока что они не смогут открываться друг другу, не смогут понять, не смогут простить... Однако совсем недавно у Копирующего ниндзя появилась проблема похлеще чем просто частая смена настроения. Какаши никогда бы не подумал, что молчание со стороны напарника будет сводить его с ума, внедряя яд в самое сердце. "Насколько сильно он ненавидит меня?" - этот вопрос задавал себе Хатаке по несколько раз за день, все сильнее и сильнее накручивая себя. Эти мысли медленно убивали Какаши изнутри, заставляя ещё сильнее кровоточить его израненное сердце, бьющимся будто на последнем издыхании. Затуманенный разум, казалось бы практически сумасшедшего человека, с каждой молчаливой секундой все больше и больше желал подтверждения происходящего и медленно, но верно обрекал своего владельца на вечные страдания. Гробовая тишина висящая в воздухе на протяжении этих нескольких дней, не просто давила, она сводила с ума, заставляя сомневаться в ясности своего ума. Поэтому Какаши просто нуждался в подтверждении того, что возвращение давно утерянного лучшего друга, не было просто выходкой его больного мозга, так отчаянно пытающегося заполнить зияющую дыру в сердце. Дыра, что на протяжении многих лет только разрасталась, наливалась кровью и чувством несоизмеримой вины. Ну а теперь страх того, что человек в маске повернётся и заговорит другим, совершенно незнакомым ему голосом, просто сводил его с ума. Наверное, Копирующий ниндзя просто уже не мог доверять самому себе, начиная сомневаться в своём, когда-то утерянном, благоразумии. В некоторые моменты паранойя Какаши достигала апогея, а желание стянуть чёртову маску казалось просто невозможно подавить. Его трясло, глаза бегали из стороны в сторону, наливались кровью в отчаянных попытках сконцентрироваться на пустой, совершенно безэмоциональной маске Тоби, а в голове звучала только одна мысль - не игнорируй меня. И в такие моменты Какаши было все равно - пускай бьёт, кричит, ломает кости, срывается на нем не сдерживая себя, все что угодно, но пускай не игнорирует. Вся жизнь Копирующего ниндзя была заключена в одностороннем монологе с каменной плитой, неспособной ответить за давно умерших товарищей, храня гробовую тишину из года в год. Но теперь когда Обито так близко - просто рукой подать, он стал казаться ещё дальше чем когда либо был. Это заставляло сердце Какаши болезненно ныть, задевая все старые шрамы, когда-то оставленные на нем. И только последние капли самоконтроля держали его подальше от бредовых, но насколько же в некоторые моменты навязчивых, идей. Ведь он знает, что на следующий день после короткого сна ему станет хоть немного легче.***
Весь путь жара была просто невыносимая, солнце палило так, словно хотело проделать дыру, воды катострофически не хватало, как и крайне ограниченных запасов еды. А путники даже наполовину не приблизились к пункту назначения, который кстати являлся точкой с самыми высокими температурами на планете. Ужасные условия сказывались не только на Какаши, но и на Обито, который стал в несколько раз ворчливее и злее, хотя считал себя гораздо более приспособленым чем Хатаке. Ну а сам Какаши никогда не любил жару, отдавая свои предпочтения прохладной и пасмурной погоде, чаще всего приходящейся ему под настроение. Однако его теперяшняя проблема заключалась не сколько в предпочтениях, а сколько в организме Хатаке, который просто не переносил жару. Такая резкая смена климата была просто ужасна для человека привыкшему к тёплой и прохладной погоде, обычно стоящей в Конохе. Из-за этого у Какаши частенько подскакивало давление, сопровождаемое невероятно сильными головными болями и порой даже галлюцинациями. К счастью, Обито согласился заскочить в ближайший населённый пункт за таблетками, хоть и всё оставшиеся время их путешествия припоминал это Какаши, не скупясь на выражения о том какое же его напарник ничтожество. Однако это ни капли не задевало Хатаке, да и в любом случае это было лучше чем терпеть эту невыносимую боль, которую таблетки хоть чуть-чуть снимали. Ну, а чего действительно не хватало Какаши так это должного отдыха, ведь передвигались путники практически без перерывов и даже остановки на ночь не занимали более пяти часов. И хотя копирующий ниндзя прекрасно знал некоторые причины такой спешки, он действительно не понимал, почему вдруг Пейну стала так небезразлична его сохранность. А возможно к этому просто приложил руку Обито, ведь черт его знает, что у него там в голове творится. Однако кто бы из них это ни был, Какаши был ему очень благодарен, ведь решение покинуть страну огня было действительно разумным в связи с некоторыми новостями. Дело в том, что пока Хатаке валялся в отключке, Зецу заметил несколько патрулей Конохи, внимательно обшаривающих местность, которая была в непосредственной близости с одним из убежищ Акацуки. Рядом с убежищем в котором как раз и приходил в себя Какаши, медленно и болезненно от нанесенных ему увечий. И нетрудно было догадаться, кого именно эти патрули искали. А зная настырность хокаге, можно было с уверенностью сказать, что успокоятся они ещё очень не скоро. Поэтому оптимальным решением для Какаши было покинуть страну на какое-то время и дать всем забыть об инциденте, а возможно и о себе самом. Однако не всё всегда идёт по плану.***
Какаши прищурился, изо всех сил вглядываясь в размытый горизонт, где виднелись нечёткие фигуры, издалека сильно напоминающие деревья. Удивлённо приподняв брови, Хатаке протёр глаза, желая убедиться, что они его не обманывают. Проблема была в том, что растительность выше кустарников не попадалась путникам уже довольно давно и это сильно настораживало. Хотя это можно было списать на обычную усталость или же миражи, которые не были редкостью в пустынях. Однако подойдя ещё ближе, блондин уже смог различить четкие силуэты нескольких деревьев, слишком уж зелёных для этой местности. Это был явно не мираж. Хатаке сразу напрягся, опустив свою шляпу ещё ниже, чтобы её ленточки окончательно закрывали его лицо и тихо произнёс: - Не хочу показаться параноиком, но не нравятся мне эти деревья. Давай как нибудь обойдем их. Учиха усмехнулся под маской, взглянув в сторону куда они направлялись: - Значит, ты уже догадался. Однако полагаю, что уже слишком поздно. Нас заметили. Отступать нельзя, поэтому лучше приготовься и не подавай виду, что всё понял. Как только подойдём совсем близко используй какую нибудь огненную технику, чтобы спалить деревья. Какаши кивнул и замолчал, больше не обращая внимание на Обито, полностью сосредоточившись на деревьях, медленно конценрируя чакру для удара. С каждым шагом путники были все ближе и ближе, пока Какаши наконец не решил, что пора. Быстро сложив нужные печати, он выкрикнул, направляя столб пламени на деревья: - Катон: Гокакью но Дзюцу! Однако деревья извились словно змеи и превратились в щит, от которого после атаки остался лишь пепел и несколько людей, прятавшиеся за ними. Сердце Какаши опустилось в пятки. Он узнал всех этих людей.