Противостояние

      — Ты не посмеешь ослушаться меня, Мейзикин, после всего того, что я сделал! — шипит он сквозь зубы, сжимая кисти рук в кулаки.       Во взгляде, которым он смотрел на нее, виднелась смесь безумия и злости, было ощущение, что он готов наброситься в любую секунду, и разорвать ее плоть на куски. Но даже не смотря на то, что он был почти на голову выше и сильнее, совершенно не пугало Мейзикин. Она всегда была опасно самоуверенной.       Демон сложила руки на груди, смотря на него почти с усмешкой, тем самым пробуждая в архангеле еще большую злость, которая и вовсе не должна быть присуще ему. Мейз лишь неспеша подошла к Михаилу, походкой от бедра, держа руки сложенными на груди.       Она совершенно не воспринимала его, как опасность, то ли от глупости, то ли от черезмерной самоуверенности. Приподняв подбородок выше, она посмотрела в его глаза, и совсем около его губ прошипела, обдавая их горячим дыханием, в котором еще теплилось присудствие алкоголя. — Никто не смеет указывать мне, особенно жалкая тень Люцифера. — она медленно отступила назад, не разрывая с ним зрительного контакта. Мейз специально надавила на больное, хотела чтобы ему стало ещё поршивее.       Вены на его шее вздулись, дыхание участилось. Больше всего на свете Михаил ненавидел, когда его называли подобием Люцифера, эта ненависть была сильнее, чем ненависть, если бы его брата ставили ему в пример.       Демон саркастически усмехнулась и отвернулась от него, приготовившись уйти.       Она всегда поступала так: если саму ее переполняла какая-либо боль, она выплёскивала свою ненависть на всё и всех, делая болезненно окружающим, порою даже невзначай…       Михаил резко схватил её за запястье, вцепиашись в ее руку мёртвой хваткой, разворачивая демона к себе. Как он и ожидал, Мейз только с азартом в глазах искусно вывернула свою руку из его хватки и одним лишь изящным движением достала из-за пояса свои излюбленные ножи.       Архангел резко вытянул руку вперёд, от чего демона неведомой силой прижало к полу. От удара о кафель в ее глазах слегка порядело, но ей потребовалось всего несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Обычный же человек давно бы отделался смертельным исходом.       Михаил присел на корточки около нее и наклонился ниже, нависая над ее головой, приготовившись пустить своё самое страшное оружие: речь. Но прежде чем он успел открыть рот и произнести хоть слово, Мейз внезапно ударила его своим лбом в нос. Архангел упал на пол, схватившись руками за лицо, Мейз же в это время уже успела подняться и твёрдо стояла на ногах перед ним, наблюдая за тем, как кровь стекает по его рукам, пачкая рукава дорогого костюма брата.       Демон искусно прокрутила в руках ножи. — Мне казалось, ты достойный противник, а ты всего лишь… — начала было говорить она, но Михаил резко перебил её. — Закрой свой рот! — закричал он, что есть мочти. Он убрал руки от лица, чтобы взглянуть в её глаза, тем самым показывая свой окровавленный нос.       Архангел скинул с себя пиджак на пол, который безвозвратно был испорчен кровавыми пятнами. Он небрежно вытер рукавом белой рубашки кровь с лица, не сводя глаз с неё. Несколько багровых капель с его перепачканых рук упали на пол. Мгновенье, и он уже был перед ней. Схватив ее за шею, он сверхъестественной силой откинул демона в стену.       Мейз с глухим грохотом повалилась на пол, случайно выпустив из рук один из ножей. Не похоже на неё. Она подняла голову и с рыком сделала кувырок вперёд, вставая на ноги, чувствуя во рту металический привкус. Разбитая губа.       Михаил уже был перед ней. Раз удар, — и он смог увернуться влево, два удар, — и она смогла оставить порез сбоку на его шее.       Резко обернувшись, Мейз собралась ударить его в живот с ноги, но Михаил успел схватить ее ногу и закинул ее себе на талию, придерживая одной рукой, тем самым ущемляя волю движениям демона. Мейз поняла, что загнала себя в ловушку и поспешила выкрутиться. Она замахнулась, дабы разсёчь ему, наконец, горло лезвием ножа, но Михаил, в последний момент, среагиповал. Свободной рукой он ухватить ее за запястье руки, что сжимала оружие, которое было практически у его кожи шеи.       Развернувшись, он вжал ее в каменную стену и со всей силы ударил ее руку, сжимающую оружие, о стену, заставляя ее мышцы невольно разжаться.       Нож со звоном упал на кафель.       С её губ сорвался стон. Поражение? Нет-нет, так просто она не слаётся. Она резко подалась вперёд, чтобы еще раз попыться ударить его в лицо головой, но Михаил увернулся, слегка откинул голову назад, в то же время вжимая ее тело сильнее в стену. — И чего ты добилась этим, Мейзикин? — проговорил он с усмешкой, глядя на то, как она, скрипя зубами, пытается вырваться, — Демону не победить ангела. — он сильнее сдавил ее запястье.       Мейз лишь приглушённо простонала, враждебно уставившись на него. Они оба тяжело дышали, покрытые испаринами и следами побоев. — Ты права, я не похож на Люцифера, — он как-то странно ухмыльнулся, — Я лучше него! — воскликнул он и резко отпечатал ее от стены. Он перекинул ее на рядом стоящую кровать, нависая над ней, вжимая в матрац.       Будучи под Михаилом, Мейз сопротивлялась, стараясь сбить его с себя, как-нибудь, да сделать больнее. — Ты еще ничего не доказал, слишком спешишь с выводами. — прошипела она ему в лицо. — Мейзикин, ты сейчас далеко не в том положении, чтобы заявлять подобное. — он усмехнулся.       Он смотрел в ее глаза уже без боли и злобы, уже как-то с ухмылкой, наблюдая за тем, как она, подобно загнанной дикой кошке, билась и сопротивлялась его силе. Михаил наклонился ещё ниже к ее лицу, предварительно сжав на её шее свою руку. — Теперь ты видишь… — проговаривает он ей в губы, почти касаясь их своими. Дразнит? Не похоже на него. Совсем.       Мейз облизнула языком верхнюю губу, разбитую у уголка. Она, быстро стрельнув глазами вверх-вниз, словно осмотрев своё положение, кинулась ему в губы страстным поцелуем, чувствуя на них металический вкус крови.       Боль, кровь, насилие, страдание — это всё безумно возбуждало её, да ещё и будучи в этом положении: под ним…под этим телом.       Михаил, не ожидая такой реакции, отстранился от нее. Он сам не заметил, как перестал держать ее, совсем. Опешив, архангел сидел между ее ног, не понимая, как реагировать на это.       Демон приподнялась на локтях. Но вместо того, чтобы наброситься и продолжить драку — чего он и ожидал –она выгнулась в спине, откинув голову назад. — Нет, я всё ещё думаю обратное, — она вернула голову в исходное положение, смотря ему в глаза, — выбей эту дурь из меня. — прошептала она, выгибаясь в спине еще сильнее, подаваясь тазом навстречу ему.       Треск ниток, звон пуговец, разлетевшихся по всей комнате, грязные ругательства. И вот он, подмяв её под себя, безжалостно насаживает ее тело на свою разгорячённую плоть. Она кричит, не то от боли, не то от удовольствия, царапая его спину до крови. Поцелуи на коже, больше походиашие на укусы, кровавые отметины «любви». Он вжимает ее тело, сильнее толкаясь в него, будто намереваясь разорвать, но в место этого лишь слышит сладостные и протяжные стоны от которых всё внизу его живота сворачивается в тугой узел. Безжалостно сжимает ее грудь, стараясь наконец уловить с ее губ боль, но Мейзикин только сильнее жмурит глаза, расплываясь в улыбке. Архангел знал, что пошёл у нее на поводу, поддавшись этому порочному соблазну. И ни чуть не жалел об этом.       Её затуманенный от удовольствия взгляд, стоны, дрожащие от сладостного влзбуждения ноги. Под ним она была куда безащитна. И он хотел её.       Не смотря на их вечные споры, оскорбления, кровавые драки. Он хотел, чтобы эта сучка была с ним, была только его, хоть он и знал, что Мейз, подобно своей матери — Лилит — была своевольной и независимой. Тем не менее, он жаждал покорить и обуздать ее дикий нрав, в какой-то момент это стало его целью, подобно болезненному фанатизму.       Михаил наклоняется к ее шее и оставляет очередной след от «укуса», словно метку, что это тело отныне пренадлежит только ему.