***
Чимин судорожно дышал, оперевшись ладонями о свои колени. Произошедшее стало для него последней каплей. Чонгук в очередной раз сказал что-то колкое и обидное. Макнэ даже не задумывался о смысле произнесенных им слов, что происходило постоянно. То младший слишком уж едко передразнивал его, то унижал, как самому Чонгуку наверняка казалось, в шутливой форме, но это всё довольно сильно наносило урон чувствам Чимина, как бы старательно он и ни пытался спрятать свои эмоции за громким смехом и активной жестикуляцией. Раз за разом старший не оставлял попыток найти общий язык с Чоном, хоть какую-то связующую для них нить, что всегда в итоге оборачивалось полным безразличием и, порой, неприязнью со стороны макнэ и широкой улыбкой Чимина на камеру, которая не касалась его глаз. Но сегодня что-то пошло не так. Пак пришёл в общежитие после пары часов изнурительной тренировки. Он прогонял одну и ту же хореографию несколько раз, но это не дало практически никаких результатов. В последнее время у парня наблюдалось что-то вроде хандры, из-за чего поставленные на день цели или достигались совсем тяжело, или вовсе же терпели крах, как сегодня. Вдобавок ко всему на улице без конца лил ливень, который заставил продрогнуть Чимина до костей. Ему отчаянно хотелось лишь сходить в душ и запереться в комнате, чтобы никто его не трогал. Первое Пак удачно осуществил, уже более расслабленно себя чувствуя после тёплого душа, а вот второе он намеревался сделать прямо сейчас, направляясь через тихий коридор на кухню за чашкой чая. Другие мемберы сейчас находились не дома, снимая сольные сцены для клипа, с которыми Чимин справился ещё вчера, поэтому каково же было его удивление, когда он встретился на кухне с оленьими глазками макнэ. Чонгук нерешительно замер перед старшим, сильнее сжимая в руках стакан с водой, перед тем как полностью отвернуться от своего хёна, так ничего и не сказав. Пак досадливо дернул головой, снова и снова пытаясь понять причину такого холодного отношения к себе. Чимин не делал ничего, что могло бы как-то обидеть Чонгука. Да, он порой слишком много привлекал внимания к себе, ластясь к другим мемберам и откровенно флиртуя, но ведь это было совершенно безобидно. Чтобы сгладить напряжённую тишину, старший решил завести дружелюбную беседу, подходя ближе к младшему. – Чонгук-и, ты уже закончил со съемками? – он подошёл к макнэ со спины, положив ладони тому на плечи. – Я думал, что как раз-таки Ты закончишь последним, потому что у тебя всегда больше сольных сцен, чем у других! Пак почувствовал, как под его ладонями напряглись мышцы Чонгука, но он решил не убирать рук. – Да, я отснял всё довольно быстро, – вдруг Чон развернулся, сбросив с себя руки старшего, и отошёл от того на пару шагов. – Чимин, ты можешь уже перестать так делать? – Делать как? – Вести себя так. Ты же можешь быть нормальным, ты можешь перестать быть таким навязчивым. Меня это раздражает. Чимин отшатнулся от него, словно Чонгук дал ему пощёчину. Так вот в чём дело? Макнэ всё это время считал его каким-то странным и "навязчивым". Не верится. Стоили ли усилия Пака такого отношения к себе? Разум говорил, что в этом нет его вины, но именно душа, покрываясь ещё одной кровоточащей раной, заставила Чимина поверить в свою никчёмность и ненужность. Глаза непроизвольно наполнились как всегда не вовремя подоспевшей влагой, позволив скатиться по щеке одинокой слезинке. Пак удивлённо провёл по ней рукой. Сколько же раз он терпел всё, что скажет младший, но именно сейчас эмоции накалились максимально. Никогда прежде он не плакал из-за этого. Отличный денёк для новых открытий, ничего не скажешь. Чимин ещё раз вытер щёку ладонью, быстро отворачиваясь от Чонгука. Он решил выйти из дома, пока не наговорил чего-то, о чем сможет потом пожалеть. Макнэ шокировано поспешил за хёном, видимо, наконец, поняв, что сказал лишнее. – Чимин...подожди! Прости, я не хотел! Он растерянно наблюдал, как Пак быстро трясущимися руками натягивал на себя куртку и ботинки. – Хён, послушай... Хлопок двери. Чимин выскочил на улицу, не желая слушать парня. Какой же он дурак! Надо было сразу бросить попытки сближения с макнэ после первых же неудач. Сейчас бы не было этих неловких моментов, которых понабралась целая куча со времён их дебюта. Пак всегда старался быть дружелюбным и внимательным для младшего, что, как оказалось, приносило Чонгуку лишь неудобства. Чимин посмотрел на улицу перед собой. Вокруг не было ни души. Лишь набирающий обороты ливень барабанил каплями по асфальту, деревьям и неподвижным машинам. Вдохнув побольше свежего сырого воздуха, парень попытался собраться с мыслями. Куда пойти? Околачиваться в торговых центрах и кафе лишний раз не хотелось, идти в общежитие, пока там они будут с Чонгуком наедине – тоже. Оставалось лишь опять потащиться в студию для практики, откуда он только не более часа назад нёсся домой, чтобы отдохнуть. Обычно дорога до студии занимала около двадцати минут, но на этот раз Чимин добрался до места назначения в два раза быстрее, заменяя привычный прогулочный шаг на быстрый бег. Так он и стоял, согнувшись и пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Холодные капли воды текли с ярко-красных слипшихся волос по лицу, создавая контраст с горячей от физической нагрузки кожей Пака. Немного придя в себя, парень зашёл в помещение, где обычно проходили тренировки. Он снял промокшую обувь и вытерся полотенцем, что лежало в углу комнаты. Тишина вокруг убивала. Чимин всегда стремился заполнить её в компании людей, недолюбливая молчание. Но сейчас тут не было никого, кроме него, что было намного хуже, чем простое затишье, пусть и с людьми. Парень не любил находиться в одиночестве, потому что это значило, что можно не играть на публику и стать собой, тем, кто просто переполнен неуверенностью в себе. Даже в общежитии Чимин старался допоздна болтать с кем-нибудь из группы, поприставать, например, к Чонгуку. Пак устало сел и прислонился к стене, прижав голову к коленям. Опять Чонгук. Чонгук-Чонгук-Чонгук. Этот парень окружал его просто везде и от этого было невозможно укрыться. Чимин решил, что пора уже переставать думать о вредном макнэ и заняться чем-то более полезным. Например, вновь прогнать ту сложную хореографию, от которой Пака уже начинало тошнить. Но что поделать? Раз он снова в студии, то зачем просиживать зря штаны. Сейчас нужно отвлечься тренировкой, а через пару часов вернуться домой, так как остальные мемберы как раз должны прибыть к этому времени. Да, так он и поступит. Осуществиться данным планам не дала щёлкнувшая впереди дверь и Чонгук, появившийся у порога. Чимин всё так же сидел на полу, поэтому он гневно взирал на младшего снизу вверх. – Чимин-хён, мы можем поговорить? – Чон неуверенно прикрыл за собой дверь и прошёл на пару шагов ближе к Паку. – Мне кажется, что ты уже достаточно мне наговорил, – процедил старший сквозь зубы, мельком понимая, что вся тоска при виде младшего улетучилась, оставив после себя лишь раздражение. – Прошу, выслушай меня, – Чонгук сел прямо перед Чимином, такой же мокрый и запыхавшийся, как и старший. – Я не специально сказал всё это. Точнее, я сказал это не задумываясь, потому что не думал, что тебя это может ранить. Если до этого Пак просто напряжённо сидел, с раздражением слушая Чона, то сейчас он был просто взбешён его словами. – То есть как ты не знал этого!? – парень подскочил с места, отойдя от Чонгука, чтобы ненароком его не прибить. – Ты всё время с момента дебюта пытался меня унизить! Не шёл на контакт, подолгу меня игнорируя, отказывался от всех моих предложений сходить куда-нибудь погулять. Дразнил меня за низкий рост и вес и… – старший внезапно растерял весь пыл, чувствуя, что на место гнева пришло горькое смирение. – Знаешь, мне уже всё равно. Игнорируй меня и дальше, хотя сейчас в этом и не будет надобности, потому что я больше не буду тебя доставать. Как ты и хотел. – Нет, Чимин… Просто не знаю, как сказать… Мне…неловко от твоего внимания. Ты слишком тактильный и тебе необходимо много общения, поэтому я не знаю, как вести себя с тобой. Ты смущаешь своими шутками, но как отреагировать на них – я не имею понятия. Я хотел игнорировать и дразнить тебя только на камеру, но это вошло в привычку. Прости меня, пожалуйста. Я не думал, что это принесёт тебе столько боли… Чонгук до сих пор сидел на полу, всё время тирады опустив взгляд вниз и не смея даже на секунду глянуть на хёна. Он не думал, что его фразы, во многом произнесённые раннее как шутки, могли обижать Чимина. Да, они были колкими, но младший думал, что всем в мире понятно, что он не ненавидит старшего, а просто таким образом «обороняется» от его флиртующего тона и шутливых подкатов. Поэтому сегодня он очень удивился, увидев вместо вечно улыбающегося и сияющего выражения лица хёна его затравленный взгляд и блестящую дорожку на щеке – последствия своих же слов. Стыдно и очень неприятно за собственную тупость. Он решил всё же посмотреть на Пака, потому что тишина была слишком долгой, но сразу же об этом пожалел. Чимин смотрел в сторону, пытаясь совладать с собой. Выражение его лица отображало, казалось, все имеющиеся на планете страдания. Старший сильно нахмурил брови, закусив губу, а слёзы с трудом стояли в его глазах, вот-вот норовясь пролиться на гладкую кожу щёк. Сердце Чонгука больно сжалось от этой картины. – Ты…ты знаешь, что поступал крайне жестоко по отношению ко мне? Это бесчеловечно, Чонгук. Ты просто решил играть с моими эмоциями и хорошим отношением к тебе! Я не знаю, что тебе сказать. Раз ты так легко принимаешь решения о том, как распоряжаться чужими чувствами, то что же сейчас тебе мешает? Относись и дальше ко мне как к предмету интерьера! Всё. Делай, что хочешь. Не преследуй меня и не звони мне. После этих слов Чимин вновь хлопнул дверью прямо перед носом Чонгука. Эта игра в «догонялки» начинает его раздражать. Беготня от студии к дому и обратно под ливнем не прельщала ничего хорошего, можно было лишь схлопотать простуду. Однако деваться некуда. Парень неторопливо направился обратно к дому, уже не несясь под дождем сломя голову, рискуя поломать себе все конечности. Ливень начинал сбавлять обороты, давая место лишь несильному дождю, хотя Чимин не обратил на это никакого внимания. Он сосредоточился на дороге домой, боясь заблудиться, что довольно часто происходило с ним в первые месяцы тренировки в новой студии. Вместе с этим Пак углубился в свои невесёлые мысли. Чонгук выглядел и звучал искренне, прося у него прощения, тот от всей души хотел, чтобы Чимин его простил, но неужели младший только сейчас понял, что его комментарии неприятно обжигали? Макнэ не казался невнимательным и глупым, несмотря на свой юный возраст, поэтому действительно ли Чон был полностью честен с ним? Так много вопросов и так мало ответов. Из мыслей его вывел телефонный звонок. На экране высветилось «Чонгук-и». Парень недовольно цокнул, он хотел было сбросить трубку, но что-то заставило его ответить. – Я же сказал, чтобы ты не звонил мне, – хмуро пробормотал старший. Собеседник Пака молчал, лишь изредка слышались звуки, похожие на всхлипывания. Только не это. Чимин не мог злиться на плачущего человека, особенно если он имел прямое отношение к этим слезам. – Чонгук, ты плачешь? – всхлипывания на том конце провода участились. – Чимин-хён… Чимин, прости меня! Мне так жаль… Пак проигнорировал слова макнэ, прислушиваясь к звукам на заднем фоне у Чона. Судя по всему, тот тоже находился на улице. Старший оглянулся по сторонам, безуспешно ища фигуру младшего взглядом. – Где ты сейчас находишься? Скажи мне, где ты, и я приду за тобой. Парень ответил не сразу, поэтому Чимин внимательно сосредоточился на каждом копошащемся действии Чонгука в трубке. – Я…я не знаю. Я вызову такси. – Хорошо. Приезжай сразу домой, – он сбросил вызов. Пак взволнованно ожидал прибытия макнэ. Он решил не подниматься в общежитие, желая встретить младшего прямо на входе. Уединённо стоя на улице, Чимин смог собрать все мысли в кучу. Чонгук действительно был честен в своих чувствах перед ним, он решил ответить откровением на откровение Пака, что было удивительно. Обычно младший всегда замалчивал свои эмоции, неохотно раскрываясь не только при камерах, но и при других мемберах. Спустя некоторое время возле Чимина остановилось оранжевое такси, из которого поспешно вышел Чонгук, сразу же поймавший взгляд хёна. Уже издалека можно было увидеть опухшие от слёз нос и глаза Чона. Пак невольно подумал, что невозможно долго злиться на это милое существо, которое макнэ пытается прятать за холодной и неприступной наружностью. Чимина полностью охватило щемящее желание обнять младшего. – Чонгук-а! – парень побежал навстречу Чону. Они никогда раньше не обнимались так крепко. Чонгук, всё ещё всхлипывая, уткнулся лбом в плечо хёну, как будто бы ища защиты словно маленький котёнок. Чон сам настолько крепко обхватил Чимина руками, что второму даже показалось, что у него сломается позвоночник. Пак же поглаживал ладонями вздрагивающую спину младшего в успокаивающем жесте. Им обоим было плевать, что на улице все ещё льёт дождь, что они сами промокли до нитки и возможно слягут завтра с высокой температурой. Парни хотели продлить этот момент, который был чем-то большим, чем простое объятие, он стал началом чего-то, о чем они ещё даже сами не подозревали. – Чимин, я обещаю исправиться. Сможешь ли ты дать мне ещё один шанс? – Чон ненамного отстранился, чтобы встретиться взглядами, а в его оленьих глазах плескались бесконечное сожаление и доброта, которым невозможно было отказать. – Конечно, Чонгук-и, – моментально ответил старший.***
Ребята успешно отсняли видео к годовщине, с облегчением собираясь домой. Чимину действительно очень понравились съёмки и душевные разговоры во время них. Конечно, самые тёплые их беседы происходят без объективов камер, направленных на них, но и это вышло довольно неплохо. Правда, после воспоминаний многолетней давности Пака призрачно посещают те ощущения, что он испытывал, находясь в довольно неблизких отношениях с Чонгуком. Они вдвоём привычно сели в одну машину. Чонгук, увидевший задумчивое выражение лица парня и его довольно тихое поведение, решил напрямую спросить, что же стряслось. – А? Нет, ничего. Просто вспоминаю то, что произошло пять лет назад, – Пак задумчиво прикусил губу, удобнее устраивая голову на плече младшего. – Не-ет, не делай этого! Мне так стыдно за моё скотское поведение тогда. За то, что я тебя обижал, – Чон приобнял старшего ближе за талию. – С тех пор очень многое изменилось, ведь сейчас у нас всё отлично. Если честно, я бы с радостью вернулся в прошлое, чтобы врезать самому себе, – он грозно пробормотал последнее предложение себе под нос. Чимин звонко рассмеялся. – Детей обижать нельзя, Чонгук-и. Нам через многое пришлось пройти и многое нужно было принять. И это было очень сложно, но…если бы меня спросили, хочу ли я вернуться в прошлое и что-то поменять, то я бы отказался. Кто знает, что бы было, не будь у нас той ссоры? Может быть у нас бы не было сейчас того, что мы имеем. Даже мысли об этом пугают, – парень прижался к Чонгуку ещё теснее, хотя, казалось, что теснее уже некуда. Младший отстранился от Чимина, чтобы взглянуть тому в глаза. Он перехватил его маленькие ладони и прикоснулся своим лбом ко лбу Пака. – Я люблю тебя. Ты не должен об этом волноваться, Чимин-и. Не думай о плохом, – прошептал Чонгук прямо в губы старшему. От этого трогательного момента у Чимина перехватило дыхание и сердце с удвоенной скоростью начало биться в груди. Казалось, весь мир перестал существовать, сжавшись до небывало крохотных размеров, в котором пребывали только они вдвоём. Пак готов снова и снова переживать все те моменты из прошлого, но зная, что в будущем сможет вот так вот находиться со своим парнем, трепетно сжимая его руки, не боясь, что Чон сможет отстраниться. Все ссоры, крики и слёзы стоили этого, потому что на их место пришла безграничная нежность, тепло и любовь. – Я люблю тебя.