«Поворот не туда»

POV Том —Хорошо. Если со всем согласен, то с этой секунды, я хочу, чтобы ты обращался ко мне только, как "Госпожа", потому что, у тебя явные проблемы с передачей контроля. Пока мы с тобой говорили, ты называл меня только по имени, всё ещё мысленно делая нас равными. Но здесь мы с тобой не на равных и ты должен это понимать и принимать. Иначе, я не вижу смысла твоего нахождения в клубе. Я тяжело сглотнул и от слов Т/И и от того, как резко изменился её настрой. Теперь она говорила с такой уверенностью и властью в голосе, что я и правда, невольно верил ей. На самом деле, здесь мы не были равными. Это было охереть, как трудно принять, но я должен был попытаться, мысленно убеждая себя, что это всего лишь на одну ночь. А потом, я просто забуду всё произошедшее, как страшный сон. Потому что уверен, что мне не понравится. Я постоянно повторял себе, что нахожусь здесь, только за тем, чтобы успокоить мозг. Как только эта серая тварь поймёт, что мне вся эта херня с подчинением не по нраву, он перестанет трепать мне нервы с постоянными мыслями. —Я полностью с Вами согласен, Госпожа, —б.ять, как же трудно давалось закончить фразу. Всё моё естество было против принять такие реалии, где я буду ставить женщину выше себя, пусть это всего лишь игра. Нельзя было воспринимать это, как очередную роль для фильма. Нет, на эту ночь, я задался целью поверить, как будто это всё не игра, а происходит на самом деле. Именно так говорил Джейкоб. Пока я думаю, что это игра, по-настоящему расслабиться не выйдет. —Вы правы, здесь Вы главная. Никакого равноправия, Госпожа. —Последнее. Нам надо определиться со стоп-словом. Легче всего, если ты выберешь то, что тебе не нравится. Это может быть какая-то определённая вещь или же просто цвет. Всё, что придёт на ум, но то, что тебе легко запомнить. —Коричневый. Пусть это будет "коричневый". Почему я выбрал этот безобидный цвет? У меня никогда не было какой-то нелюбви к коричневому, но именно сейчас, в этот момент, он ассоциировался у меня с Шарлоттой. С её карими глазами и шатеновыми волосами. А я здесь находился, по большей части, именно из-за неё. Не будь того скандала, я бы не "сбежал" из дома и не увидел бы Т/И... И само собой, никогда бы не узнал о "секретах" друга... Так что, выбор стоп-слова, для меня был, более, чем очевиден. —Хорошо. Т/И встала из кресла, подходя к шкафу-купе, который из-за собственных нервов, я заметил только сейчас. Вообще, как только мы зашли в комнату, я её даже толком не осмотрел, полностью концентрируясь на Т/И и нашем непродолжительном разговоре. Шкаф оказался в самом конце немаленькой комнаты, у стены справа. Она вернулась, всё также усаживаясь в кресло, уже будучи в кожаных тонких перчатках и держа в правой руке стек. Я невольно задержал взгляд на её руке сжимающей девайс и начал засорять мозг догадками. Для какой цели девушка надела перчатки? Я сделал что-то не так? Она хочет меня выпороть? Зачем ей стек? В отличии от напуганного сознания, тупому идиоту между ног, всё это очень даже нравилось. Я прикусил губу, лишь бы не застонать от боли, т.к., яйца болели, сжимаясь от тесноты джинс. Их нужно было освободить и скорее опустошить. А член всё также стоял колом и не думая падать. —Подойди ко мне и разденься, —голос всё такой же спокойный и властный. А сама она, говорит об этом так просто, будто просит подать ей сумочку. Это странно. Это очень странно. В любой другой момент, попроси меня любая другая девушка раздеться, я бы скинул всё с себя за пару секунд. Но сейчас меня напрягает абсолютно всё. Отношение Т/И ко мне, как к ничтожеству, стек в её руках, то, что рулит ситуацией она, а не я... Конечно, я не хочу показаться трусом (хотя и боюсь до усрачки), поэтому, почти без промедления встаю на ноги и начинаю снимать с себя одежду. Пальто, безрукавка, рубашка... Чувствую голой спиной безвольно висящий поводок и от этого, почему-то, по телу проносится табун мурашек. Пока не разделся, кажется, на несколько минут, я даже успел забыть, что он вообще на мне есть... Туфли, джинсы, также, оказываются на кровати, довольно быстро, но вот дальше... Я прям очень сильно торможу. Снять долбанные трусы, становится какой-то непосильной задачей... Почему эта комната и эта девушка, воспринимаются мной так остро? Никто не собирается унижать меня прилюдно, в обществе. Это на время, всего на ночь... И никого кроме меня и Т/И здесь нет... Но даже этот факт, не позволяет потянуться рукам к резинки трусов. Будто сняв их, я потеряю собственное самоуважение. Словно это последний рубеж, черта, которая держит меня ещё в позиции "не в конец опустившегося говна". Даже ошейник и поводок, эмоционально действуют не так сильно, как полное обнажение перед женщиной, которая привыкла видеть в людях "послушных зверюшек"... —Какие-то проблемы? Из-за собственных мыслей, я сильно выпадаю из реальности, а очнуться меня заставляет не столько голос девушки, сколько её аккуратная туфелька. Закинув ногу на ногу, она слегка подняла правую ножку и стала проходиться носом туфельки по моему стояку, который пока, был спрятан под трусами. Я тяжело выдохнул, вязко сглатывая образовавшуюся слюну и переводя взгляд на её ногу. Т/И же, явно упивалась своим положением и моей реакцией. —Не одной мне, нравится происходящее. Не так ли? —она легко ухмыляется, проводя туфлёй несколько раз вниз и снова вверх, а потом слегка похлопывает подошвой по зудящим яйцам. —Я всё ещё жду. Да почему же так стыдно-то, б.ять?! Я буквально через силу заставляю себя потянуться к чёртовой резинке и снять трусы. Следом, носки снимаются с какой-то особенной злостью, которую я даже не пытаюсь скрыть. И все эти куски ткани, просто отбрасываются мною на пол, куда-то в сторону. Т/И слегка наклоняется вперёд. Я интуитивно отшатываюсь назад, не зная, что она задумала и всё ещё искоса поглядывая на стек. Если она сейчас ударит им по яйцам или члену, я в ту же секунду, свалю отсюда! Но всё, что она делает, это просто берёт свободной рукой свисающий с моей спины поводок и уже держа его, снова откидывается на спинку кресла. —Это в первый и последний раз. Если я не уточняю часть одежды, которую нужно снять, то ты раздеваешься полностью. В следующий раз, за промедление или неправильное выполнение приказа, получишь стеком, —Т/И показательно сложила вдвое девайс, в своей руке. —А теперь, я хочу, чтобы ты, смотря в мои глаза, д.очил. Ну что придурок... Добился, чего хотел? Это тебе было нужно? Чтобы какая-то девица, держа тебя, на ё.анном поводке, смотрела, как ты послушно д.очишь? Если так подумать, я этим постоянно занимаюсь, когда жду Шарлотту, принимающую душ. Просто, чтобы сэкономить время и когда она выйдет из душа, быть готовым. Но вот так, стоя в ошейнике... Б.ять, б.ять, б.ять! Почему я всё ещё здесь? Как там говорил Джейк, что надо откинуть все посторонние мысли? Но как их, с.ка, откинешь, если тело и разум так по-разному реагируют?! Мне хочется плакать от того, как ё.анный член, чёртов предатель, окреп от всей происходящей х.йни! Именно сейчас, больше всего на свете, хотелось бы, чтобы он упал. Тогда сразу было бы ясно, что "окей, мне это не по нраву, я был прав, значит, можно сваливать". Но нет, этому мудаку всё очень сильно нравится. И тем не менее, несмотря на все эти мысли, я не медлю и сразу же обхватываю его рукой. Потому что, уверен, Т/И со стеком точно не шутила и она, чёрт её возьми, реально ударит! Член вздрагивает в собственной ладони, а мне (я сам не могу себе объяснить, почему), хочется плакать. Я смотрю в глаза этой мигеры, послушно д.очу и еле сдерживаю слёзы. Почему я всё ещё здесь? Мне хочется гнать от себя эти мысли, не хочется признавать, но... Т/И права... Мне это, б.ять нравится! Не хочу в это верить, но кажется, это именно так! А Т/И, будто невзначай (но я то понимаю, что делает это специально), изредка слегка подёргивает так и не убранной между моих ног, туфелькой, то и дело задевая яйца. Я чувствую, что совсем скоро приду к разрядке и настолько увлекаюсь своим "заданием", что на какие-то пару секунд забываюсь, опуская взгляд на обтянутую в кожаный топик, грудь Т/И. А потом, руке, что сжимала член, становится очень больно. Я даже не сразу понимаю, что произошло. Ладонь жжёт. Испуганно разжимаю её и вижу красную полосу на костяшках пальцев. Она всё-таки меня ударила. —Да ты... —на языке, от вспыхнувшей злости, вертелось очень много некультурных слов, но каким-то чудом, в последнюю секунду я осёкся, останавливая гневливый поток матов. —Я что?... —Т/И с интересом смотрит на меня, опираясь кулаком со стеком, о собственный подбородок и слегка ухмыляется. С.ка! Какая же с.ка! Я на пару секунд задумываюсь, что было бы, если бы она попала не по руке... И от собственных мыслей меня прошибает пот. Но сейчас, я понимаю, что наложал и, обязан, мать её, извиниться перед этой с.кой! Нет, так быстро и просто я отсюда не уйду! Зря что ли, ссорился с женой, оставив её в праздник одну? Да, Том, умница, вот именно сейчас, в самый раз, подумать о Шарлотте! И само собой, все яркие эпитеты я так и оставляю при себе, вслух говоря совсем не то, что мне хотелось бы сказать. —Простите, Госпожа, я не хотел. —Сядь на кровать, —девушка встала на ноги, положив стек на кресло. Что? Что она б.ять ещё придумала? Я сейчас мало что соображаю. Какого хрена, вообще, надо было пялиться на её грудь? Идиот! Мне оставалось, буквально, пара движений! И сейчас, от обломанного оргазма, яйца и член сводит от боли. Тяжело сглатывая, понимаю, что спорить очень глупо. Итак уже достаточно накосячил... Поэтому, всё, что делаю, наступив на собственную гордость, послушно подхожу к кровати и сажусь на простыни. Т/И неспешно подходит к кровати. Всё, что я успеваю, так это с облегчением подумать, что стек так и остался на кресле. Она садится буквально в нескольких сантиметрах от меня. —Ты был непослушным мальчиком, не так ли? —Т/И хватает меня двумя пальцами за подбородок, заставляя поднять голову и смотреть в её глаза. Что ответить? Она же, б.ять, чуть не зарядила мне грёбанным стеком по члену! Я ещё и извиняться должен? —Да, Вы правы, Госпожа. Я вёл себя плохо. —Знаешь, что делают с теми, кто ведёт себя плохо? —меня добивает её спокойствие. А ещё больше бесит, что грёбанный член так и не упал. Этот дебил, в отличии от меня, прям жаждет продолжения! Мне так и хочется перевести на него взгляд и сказать, что-то вроде: "Придурок! Тебя чуть инвалидом ни сделали, а ты прёшься!". Первый раз мне очень сильно хочется, чтобы он успокоился, но доводы разума на него вообще не действуют. Сколько ещё раз, за эту ночь, он меня предаст? —Вы хотите меня наказать? —всё, пи.дец, она точно отлупит меня этой болючей хернёй... —Не отвечай вопросом на вопрос, —Т/И, подняв ладонь, недовольно сдавливает мои щёки. —Тех, кто ведёт себя плохо, наказывают, —кажется, я произношу это со всей скорбью мира. Что будет, если именно сейчас применить стоп-слово? Но тогда я в своих собственных глазах, буду чувствовать себя, как самый настоящий трус! Я правда боюсь какой-то девчонки? Вздор! И чисто из упрямства, откидываю все мысли о прекращении сессии. —Ты помнишь о стоп-слове? —словно читая мои мысли, уточняет она. —Да, Госпожа, помню. —Хорошо. Ложись животом на мои колени. Так. Стоп... Это же не то, о чём я сейчас подумал? Я уже в который раз за сегодняшний вечер нервно сглатываю, но снова, без промедления, выполняю приказ. А потом, Т/И озвучивает мои опасения. —Считай удары. Если ошибёшься или забудешь засчитать удар, я начну заново. —Но... —я даже не успел опомниться, лёжа на её коленях, с поднятой вверх пятой точкой, как тут же прилетел первый шлепок ладонью. —Один, —понимая, что промедление наказуемо, я тут же начал счёт. Меня шлёпали ладонью по голой заднице, как какого-то непослушного ребёнка. Неужели это происходит на самом деле? —Два, —послушно продолжаю я, когда чувствую следующий удар. —Три... Четыре... Пять... Нет, Т/И, кажется, даже не старается вкладывать хоть какую-то силу, в эти шлепки. Они лёгкие, с оттяжкой... Обычно, так парни шлёпают девушек, во время секса или прилюдий. Но я же, б.ять, не девушка? Мной это воспринимается, как самое жуткое унижение за всю долбанную жизнь! Меня даже в детстве родители не шлёпали, а тут, почти незнакомая девушка, которая намного младше меня! —Шесть... Семь... —Т/И чередует правую и левую ягодицы, нанося удары поочередно, и после десятого, я чувствую, как они начинают нагреваться... Наверняка, задница уже успела покраснеть. И кажется, я сам начинаю краснеть от стыда. Мозг усердно думает, когда она прекратит эту экзекуцию? Как мне ускорить финал? И тут, в голову приходит, просто "шикарная" идея... Второй раз, наступив на собственную гордость, после пятнадцатого удара (да, я послушно продолжаю их считать), я немного привстаю на согнутые колени, выгибаю спину и выпячиваю собственный зад, чтобы ей было удобнее меня лупить. Т/И останавливается. Я мысленно ликую, думая, что всё закончено, но вставать с её коленей не тороплюсь, ожидая, когда она сама прикажет это сделать. Вместо следующего шлепка, я чувствую, как она аккуратно поглаживает разогретую кожу. Кожа перчаток, ощущается на теле особенно остро. Будто гладят чем-то очень нежным, невесомым. Я закрываю глаза, начиная испытывать удовольствие от этих прикосновений. Мне уже даже плевать на то, что это первый случай, за всю мою жизнь, когда мне нравится, как кто-то гладит мой унизительно отшлёпанный зад. Наступает долгожданное расслабление и когда Т/И убирает руки, я мысленно уже уверен, что вот сейчас она прикажет встать с её коленей. —Хороший мальчик, —она похлопывает меня по левому бедру. —Отдохнул? В смысле, отдохнул? Пожалуйста, только не говори, что это не конец? Мне ничего не остаётся, как согласно кивнуть, на какие-то вразумительные слова, просто не хватает сил. Я слишком сильно размяк, от этой недопорки. И меня злит заливающий сознание стыд. Но позлиться мне толком и не дают, т.к. на страдальческую жопу, снова прилетает шлепок. Б.ять! Когда это закончится? —Шестнадцать... Семнадцать... Восемнадцать... Я тяжело сглатываю и перевожу дыхание. Всё. Надо просто не париться по поводу продолжительности. Это не больно и не страшно. Подумаешь, ягодицы немного нагрелись. Херня. Я могу с этим справиться, даже если эта ненормальная будет лупить меня всю ночь. —Двадцать три... Двадцать четыре... На двадцать пятом шлепке я чувствую, как свободной рукой, Т/И обхватывает мой член. Кажется, с этим наказанием, я даже смог забыть, что он у меня всё ещё стоит и требует разрядки. Теперь, Т/И одной рукой лупит меня, а второй, по-хозяйски над.ачивает. И я понимаю, что ещё чуть-чуть и обкончаюсь прямо на её колени... Кончу в момент, когда меня шлёпают... Нервы сдают в конец и я начинаю плакать. Взрослый мужик, кончит от того, что его хорошенько отшлёпали. Какой позор! Какой ё.анный позор! Я прячу лицо в изгиб локтя, тихо плача, но всё равно не забываю вести счёт. —Тридцать два... Тридцать три... Числа и ладонь, приземляющаяся на мою пятую точку (которая уже прилично болит от этих шлепков), в купе с ладонью, сжимающейся на члене... Это становится моим грёбанным миром. Моей маленькой вселенной. Кажется, сейчас, я вообще больше ни на что не способен реагировать. Остались только я и наглые ладони этой засранки. Я изливаюсь в её руку, со звёздочками в глазах. Заплаканный, униженный, но испытавший такой оргазм, который никогда прежде не испытывал. На минуту или около того, я даже выпадаю из реальности, совершенно не соображая: кто я, где я... Когда сознание приходит в норму, я уже лежу на кровати, на подложенной под задницу подушке. Оказывается, Т/И помогла мне лечь и сейчас, лёжа рядом, положив мою голову на своё плечо, целовала в затылок и тихо говорила всякую сентиментальную чушь. Именно так бы я сказал: "сентиментальная чушь", если бы мне говорили подобное в любой другой ситуации. Но сейчас, от того, «какой я умница, молодец, что всё выдержал и дошёл до конца», мои уши, готовы были растаять от удовольствия. Т/И называла меня хорошим мальчиком и говорила, что всё позади... Джейкоб... Скотина... Я его убью... Потому что, вот прямо сейчас, ловил себя на мысли, что могу понять его состояние при Т/И и, почему ему это нравилось... Это до невозможности странно, вот так взять и позволить кому-то тобой командовать... Всё ещё не верю, что не сбежал отсюда (как и планировал), спустя пару минут после начала! Но какой же это был о.уенный оргазм! И какой восхитительный "отходняк" я от него испытываю...