Новогодняя фея

«Издревле люди верили, что счастье в дом привлекают яркие огоньки. Поэтому в новогоднюю ночь – самую волшебную ночь в году – они разжигали костры, камины, и оставляли гореть их до самого утра. Со временем старые традиции позабылись, а вот привычка осталась, только живое пламя сменили огни гирлянды», - каждый год рассказывала ей мама, украшая елку. Она обожала этот праздник. Юн Мари перестала радоваться наступлению нового года с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. Не было больше того ощущения праздника, которое ей так нравилось в детстве. Новый год стал просто днем, когда приходилось подолгу стоять на кухне, параллельно пытаясь вылизать всю квартиру до приторного блеска, лишь бы мама была счастлива. Отец ушел из семьи много лет назад, и мама стала для Мари всем: и семьей, и подругой. Она была самым близким человеком для девочки, и счастье мамы зачастую равнялось ее собственному. Когда матери не стало, двадцатилетней Юн Мари больше не хотелось верить ни в какие чудеса. Но в декабре она и сама не заметила, как стала наряжать комнату с мыслями о том, как это понравилось бы маме. Старенькая, пережившая не один праздник гирлянда, с почетом заняла свое излюбленное место на елке. В украшеной квартире сидеть одной было еще более одиноко. «Если мама была права, и гирлянда правда притягивает счастье, то пора бы этому случиться, - размышляла Мари, раскручивая проволочку на шампанском, стоя на кухне. – Должно же в моей жизни случиться хоть что-то хорошее». Со стороны гостиной послышался звон падающей посуды. Мари вздрогнула и, вооружившись кухонным ножом, направилась выяснять, что произошло. Вероятность того, что в ее квартиру на пятом этаже забрался вор, была крайне мала, но ведь новогодние чудеса – это не всегда о хорошем. - Кто здесь? – выкрикнула она, выпрыгнув из коридора с ножом перед собой, но вся ее решимость тут же улетучилась, едва она увидела, как на полу, среди упавшей посуды – как пустой, так и наполненной блюдами, сидел человек. Нож сам собой выпал из рук, едва она увидела блестящие розовые крылышки у него за спиной, слегка подрагивавшие время от времени. – Господи, да у меня галюны, - прошептала она и стала часто-часто моргать. - Нет у тебя никаких галюцинаций, я вполне реальный, - улыбнулся парень. Его крылья вздрогнули чуть сильней – и вот он уже стоял на ногах, поправляя одежду. – За стол прости: не подрассчитал траекторию немножко. Между этих ваших многоэтажек очень сложно пилотировать, знаешь ли. Он выглядел совсем молодым, возможно, ровесником Мари. Волосы его были персиково-розового оттенка, с маленькими цветными резиночками и заколочками. Пряди вились, отчего укладка казалась пушистой и немного неряшливой. На щеках парня играл веселый румянец, такой яркий, что можно было подумать, что он, заигравшись, переборщил с маминой косметикой. Одет он был в серую рубашку со странным узором, черные брюки и такого же цвета пиджак. От этого розовые крылышки за спиной смотрелись еще более комично, а весь его образ совсем не сочетался между собой. - Ты кто? Как ты сюда попал? Я сейчас полицию вызову! - Да кто сюда приедет в новогоднюю ночь? – задорно улыбнулся он. Все его естество говорило, что он не обычный человек. Манеры, речь, жесты – так себя вели существа, во многом превосходившие человека, и прекрасно осознававшие свое преимущество перед собеседником. – Нет на этом свете таких идиотов. Я – новогодняя фея. Зовут меня Чон Юнхо, и попал я к тебе, как полагается, через окно. Было сложно, ведь оно у тебя двухрамное, но я справился. - Новогодняя фея? - Именно, - кивнул Юнхо. – Помогаю Санте разносить подарки. - А разве Санте не эльфы помогают? - Эльфы заведуют в детском отделении подарков, а феи – в отделении для взрослых, - он загадочно пограл бровями, прежде чем продолжить: - Фей не так много, потому что мы не так часто исполняем желания, ведь взрослому гораздо сложнее хорошо вести себя целый год, как бы парадоксально это ни звучало. Не то чтобы между нами и эльфами большая разница (кроме разницы в росте, конечно), - он расправил плечи, видимо, гордясь тем, что был поразительно высоким, - но быть феей намного почетней. - Допустим, - нехотя кивнула Мари. – Тогда что ты делаешь здесь? - Исполняю желание, - пожал он плечами. – Юн Мари, как человек, который хорошо вел себя целый год, удостаивается шанса на исполнение Сантой одного, самого заветного, желания. Секундочку, - он стал хлопать себя по карманам и, наконец обнаружив в заднем кармане брюк, достал маленькую хлопушку, тут же используя ее по назначению. – Мои поздравления. - И где подарок? – Мари окинула комнату взглядом, с досадой заметив стол, с которого Юнхо, приземляясь, наполовину стащил скатерть, отчего часть посуды оказалась на полу. - Прямо перед тобой, - фей деловито поправил на себе пиджак. – Я и есть твой подарок. - Прости, это шутка такая? – переспросила Мари. На мгновение она успела понадеяться, что этот волшебный парень сможет вернуть ей маму или что-то в этом роде, но надежды разбились так же быстро, как и возникли, а Мари насупилась, расстроенная игрой своего же воображения. - Почему сразу шутка? Я серьезно! – Юнхо, по всей видимости, оскорбился, что его не приняли с распростерными объятиями. – Я, Чон Юнхо, новогодняя фея четвертого разряда, перехожу в твое распоряжение. - Тогда я отказываюсь от подарка. Двадцать лет жила без подачек от этого бородатого прохиндея, и еще столько же проживу. - Как ты можешь так говорить! Наш Санта - он! Он! – фей задыхался от возмущения. - Он тот, кого не существует. Я не верю в него с шести лет. И я знаю, что подарки мне всегда подкладывала мама. - Если ты продолжишь так говорить, тебя лишат прав на подарок! Это же практически святотатство! - Пусть лишают! По-твоему мне нужна здесь фея?! – она пнула нож, все это время лежавший на полу, только чудом коснувшись ручки, а не лезвия. – Прилетел, разнес полдома, разбил сервиз… Мамин сервиз! Ее любимый! Еще и салаты разворотил! Да ты хоть знаешь, сколько я резала эти чертовы салаты? Как ты это исправишь? Да мне от любой, даже самой битой, тарелки толку больше, чем от какой-то там новогодней феи! – Мари и сама не заметила, как по щекам ее покатились слезы. – У меня есть только одно желание, и оно никак не связано с кем-то, вроде тебя. - Ты так расстроилась из-за посуды? – словно бы игнорируя разразившуюся истерику, Юнхо осмотрел масштаб проблемы и, щелкнув пальцами, стал наблюдать за тем, как его магия ставит все на свои места: тарелки собирались в единое целое, а скатерть возвращалась в первоначальное положение, словно кто-то отмотал ленту кинофильма. – На этом конфликт исчерпан? – в довершение картины многострадальный нож также приземлился на стол. - Нет, не исчерпан, - всхлипнув, покачала головой Мари. – И будет исчерпан только тогда, когда ты покинешь мою квартиру. Навсегда. - Ну, уж прости, но по-твоему не получится, - пожал плечами он. От его напускного веселья больше ничего не осталось – он был холоден и серьезен. – Я никуда не уйду, потому что сам связан контрактом. Конечно, я уважаю старика Санту, но со мной он поступил так же по-скотски, как ты о нем думаешь. Мари снова всхлипнула и неуклюже прошлась ладонью по щекам, чтобы стереть еще не обсохшие слезы. Истерика закончилась так же незаметно, как и началась. - И что за условия он тебе поставил? - Крылья, - ответил Юнхо, помрачнев. – Я лишусь крыльев, если нарушу контракт. А по контракту я должен оставаться с тобой до следующего нового года. - Святые шарики, ну ты и дурак, раз подписался на такое добровольно! – не сдержавшись, воскликнула девушка. - Добровольно-принудительно, - поправил ее Юнхо. – У меня была парочка проколов до этого, вот меня и поставили перед выбором: или лишаюсь крыльев сейчас, или подписываю контракт и, спустя год, живу прежней жизнью. - Так ты еще и бракованный, - вздохнула Мари. – Господи, ну за что? - За хорошее поведение, - участливо напомнил фей. Он потихоньку становился прежним веселым парнем, которым показался в самом начале знакомства. – Кстати, новый год уже через две минуты, а у тебя на столе нет шампанского и второго набора столовых приборов. - Шампанское на кухне, а столовые приборы?.. - Для меня. - Сейчас принесу, - поджав губы, пробормотала Мари. Она потихоньку свыкалась с мыслью о том, что теперь у нее под носом будет торчать новогодняя фея. Общий враг в лице непорядочного Санты объединял как нельзя лучше. Под бой курантов Юнхо открыл шампанское, и они выпили по бокалу. - Кстати, а ты не мог бы спрятать их, эти свои крылья, - уточнила Мари. – Довольно странно выпивать с мужчиной, который наполовину косплеит феечку Винкс. - Крылья – это лучшее, что во мне есть, после роста, - нахмурился он, но крылья все же убрал. Они сложились за спиной, перед этим сбросив немного жемчужно-розовых блесток. - Надеюсь, я не отравлюсь, если съем салат с твоими блестками. - Обижаешь, моя пыльца безвредна для человека. - А для кого тогда вредна? - Для ночных кошмаров, - Юнхо наклонился вперед, словно рассказывал какую-то страшную тайну. - Они ее терпеть не могут. - Значит, теперь я могу спать спокойно? - Конечно! – Юнхо выровнялся, гордо задрав подбородок, и ударил себя в грудь: - Я буду тебя защищать! Она в ответ рассмеялась. Новый год прошел незаметно для Мари, и только когда она легла в кровать, уже засыпая, она вдруг подумала о том, что весь вечер не вспоминала о тоске по матери и, в общем и целом, праздник выдался очень даже веселым. С момента своего появления Юнхо поселился в гостиной. Каждое утро он готовил завтрак еще до того, как Мари успевала проснуться, а затем провожал ее на учебу. Если она задерживалась или на улице начинался дождь, фей встречал ее на остановке. Иногда он просил отвести его в кино или в парк, погулять с ним по торговому центру, ведь ему, видите ли, становилось скучно сидеть дома. Мари послушно исполняла его просьбы. Жить с Юнхо было комфортно, и она быстро привыкла к его постоянному присутствию в ее жизни. Юнхо даже нашел подход к единственной подруге Мари, и уже спустя полчаса Наён была готова броситься грудью на защиту своего новоиспеченного друга – настолько хорошо они поладили. Так прошло 11 месяцев, и вновь наступила предновогодняя пора. Выбирая подарок для фея, Мари вдруг поняла, что чувствует себя подозрительно радостной. Еще и сердце в последнее время как-то странно билось, и совсем скоро к ней пришло осознание того, что за все это время она не просто подружилась с Юнхо. Она влюбилась в него. Он был не просто хорошим собеседником, но и отличным советчиком. Поддерживал ее и стал для нее практически второй семьей. Теперь ей было сложно представить свой дом и свою жизнь без Юнхо. - Блин, даже заняться нечем: квартира убрана, салаты ты нарезал… Ты всемогущий, что ли? – надула губы Мари, наблюдая за тем, как Юнхо накрывает на стол. - Просто из меня отменная домохозяйка, - он поправил свой любимый розовый фартук и заулыбался. – В отличие от некоторых. - У меня все еще впереди, - смущенно пробурчала девушка. - Конечно-конечно, - закивал Юнхо. – Принесешь шампанское с балкона? Мари кивнула и послушно выполнила просьбу. - За то, чтобы новый год прошел еще лучше, чем этот, - произнесла девушка, когда шампанское было разлито под бой курантов. - За то, чтобы ты провела со мной еще один счастливый год, - дополнил от себя Юнхо, чокаясь своим бокалом о ее. – Я люблю тебя, Юн Мари, - добавил он, отчего она, уже отпившая алкоголя, вдруг закашлялась. - Что ты сказал? – переспросила она, переведя дыхание. - Я люблю тебя, - без тени смущения произнес он, лучезарно улыбнувшись. Весь вечер прошел как в тумане, но наверняка как-то по-особенному радостно. Придя утром в себя, Мари почувствовала, что что-то не так. Окружавшие ее звуки и запахи совсем не сочетались с тем, какой была их с Юнхо маленькая квартирка на пятом этаже. Приоткрыв один глаз, она увидела лишь потолок в светло-голубую клетку, совсем не такой, как был у нее дома. Приподнявшись, она смогла разглядеть приемное помещение больницы, по которому сновали врачи и медсестры, реже – опекуны пострадавших. Одна девушка в униформе заметила, что Мари очнулась, и, тут же сказав что-то коллеге, подбежала к кровати, на которой лежала девушка. - Как вы себя чувствуете? Пожалуйста, оставайтесь на месте, сейчас подойдет врач. - Что со мной произошло? Почему я здесь? - Вы потеряли сознание из-за переутомления, кажется, ваша подруга вызвала службу спасения, и вас привезли сюда. - Потеряла сознание? Когда? - Видимо, когда пытались открыть шампанское, - рядом с кроватью возник лечащий врач, и Мари, взглянув на него, почувствовала, как пересохло в горле. Перед ней стоял Чон Юнхо, только волосы его были обычного черного цвета, а за спиной совсем не было розовых крыльев. – Служба спасения сказала, что вы лежали в осколках бутылки. Падая, вы порезались кухонным ножом, - он красноречиво взглянул на руку, и Мари, проследив за его взглядом, заметила перебинтованное предплечье. Подойдя ближе, доктор достал фонарик, чтобы проверить реакцию зрачков. – К счастью, ничего серьезного, кроме многочисленных неглубоких порезов. Как только закончится капельница, можете вернуться домой. - А мой опекун?.. - Юн Мари! – вся взъерошенная, Наён пронеслась через весь коридор, и уже в следующее мгновение стояла над кроватью подруги. – Ты с ума сошла, ты хоть знаешь, как я перепугалась?! А если бы я не решила заскочить к тебе перед праздником? Ты бы там так и умерла?! Я понимаю, у тебя совсем недавно умерла мама, но зачем же доводить себя до такого состояния? - Наён? О чем ты говоришь? Моя мама… - осознание пришло так неожиданно, что Мари почувствовала, как покалывает кончики пальцев от удивления. – Так это все был сон… - прошептала она. – Какой ужасный сон. - Что ты там бормочешь? У тебя что-то болит? – допытывалась подруга. – Доктор, с ней же все хорошо? - Да, - кивнул мужчина. – Но впредь рекомендую высыпаться и не пренебрегать приемами пищи. - Конечно-конечно, - закивала Наён. - Простите, можно узнать ваше имя? - подаваясь внезапному порыву, попросила Мари. - Меня зовут Чон Юнхо, - врач указал на именной бейджик, висевший на нагрудном кармане халата. – Не волнуйтесь, я неплохой специалист, вам не придется писать на меня жалобу, - он улыбнулся, отчего сердце Мари, еще не успевшее отличить сон от реальности, больно забилось в груди. - Тогда могу я узнать ваш номер телефона? Чон Юнхо, справившись с изумлением, улыбнулся и, ничего не ответив, ушел. - Ваша капельница закончится совсем скоро, так что можете готовиться к выписке, - перед уходом, оповестила медсестра. Уже через полчаса Мари сидела у стойки регистрации, пока Наён заполняла бумаги. - Зеленый чай бодрит, - перед носом Мари замаячил бумажный стаканчик, и ей пришлось оторвать свой взгляд от белого кафеля, которым был услан пол больницы. – И намного полезнее кофе. Перед ней, протянув напиток, стоял Чон Юнхо. - Спасибо, - поджав губы, она взяла стаканчик в руки. - Он может быть горячим, - предупредил доктор, все еще стоя на месте. - Ничего страшного, - ответила Мари, рассматривая стаканчик в своих руках. Заметив след от черного маркера на обратной стороне, она развернула сосуд, рассматривая надпись. Маркером были записаны цифры. – Это?.. – она вновь посмотрела на Юнхо, наблюдавшего за ее действиями с полуулыбкой. - Мой номер телефона. Вы ведь интересовались, - он пожал плечами. – Только лучше завтра звоните: я сегодня на дежурстве, - он подмигнул, склонил голову, прощаясь, и вновь ушел вглубь отделения. - О чем ты говорила с тем доктором? – Наён подлетела с расспросами. – Вы знакомы? - И да, и нет, - ответила Мари, все еще находясь в некотором замешательстве. – Кажется, он моя новогодняя фея. - Кто? - Новогодняя фея, - повторила она. - Из тех, которые помогают Санте. - А разве ему не эльфы помогают? - Ничего ты не понимаешь! - воскликнула Мари и продолжила таким тоном, словно объясняла что-то маленькому ребенку: - Эльфы работают в детском отделе, а феи – в отделе для взрослых! - Как скажешь, - закивала Наён, уводя подругу к подъехавшему за ними такси. Главное, чтобы тот милый врач не услышал, как его называют новогодней феей, и не выписал Мари направление к психотерапевту, а с остальным Наён как-нибудь смирится. Всё же подруги.