О том, что бывает, если не слушаться Жемчуг

Кажется, съесть весь запас 'куки-кэтов' Стивена было не лучшей идеей. Все началось с того, что вечером Жемчуг принесла целый пакет этой прелести, чтобы наутро порадовать Стивена. Но к утру они бесследно исчезли. Аметист куда-то благополучно смылась, и поэтому Жемчуг попыталась устроить допрос с пристрастием Льву. Но тот лишь смотрел на неё в упор и изредка зевал, показывая ряд острых зубов. — Поверить не могу, — бормочет себе под нос Жемчуг, безуспешно роясь в холодильнике, — не могла ведь Аметист съесть все? Через какое-то время за её спиной раздается звук телепорта. Балерина оборачивается. Аметист успевает прошмыгнуть к холодильнику и схватить упаковку печенья, Гранат с вечно отсутствующим видом шествует к дивану и опускается на него. — Как все прошло? — осторожно спрашивает Жемчуг. Брюнетка устало потирает переносицу: — Пойдет. — Мы его бух! А он нас бах! — со смехом выдает Аметист, разрывая бумажную пачку. Жемчуг понимает, что ничего от них не добиться, и тихо вздыхает. Можно выяснить, что случилось за ночь. — Аметист, ты видела печенье, которое я купила для Стивена? Повисает неловкая тишина. — Видела, — после некоторых раздумий признается коротышка, — я его ночью увидела и.. того.. Светловолосая медленно закипает, как старый чайник, становится все более сердитой. Аметист спешит ретироваться: — В 'Биг Донате' ещё остались, я схожу куплю. — Нет, ты никуда не пойдешь, Аметист! — Жемчуг подходит все ближе и в конце концов хватает её за ворот футболки. — Почему ты, черт возьми, такая эгоистичная?! — Отпусти! У неё, кажется, закончились слова, и она просто кипятится, шипя что-то себе под нос. Аметист не понимает, что именно, да и не хочет понимать. — Гранат, скажи ей! — взрывается Жемчужина и тащит виновницу к слиянию. Та некоторое время сидит безучастно, после кратко выдает: — Аметист, печенье ведь было для Стивена. — Видишь?! — голубоглазая почти срывается на крик и поднимает Аметист в воздух, так, что их носы почти касаются друг друга. Последняя демонстративно закатывает глаза. — Отпусти её, — лаконично говорит Гранат, и Жемчуг нехотя отпускает свою жертву. Аметист мигом оказывается у двери и выбегает из дома. Светловолосая шепотом перебирает все известные ей ругательства, потом выдыхается, хлопает дверью и направляется в 'Биг Донат'. Вернувшись домой с очередным пакетом 'куки-кэтов', она прячет их в своей комнате. Туда-то Аметист не добраться. *** А на следующий день идет снег, и заботливо запакованный в куртку Стивен играет в снежки с Аметист. Та наотрез отказалась надевать что-либо из тёплых вещей, аргументируя это тем, что 'самоцветам не холодно' и 'самоцветы не болеют'. Домой оба возвращаются все в снегу, и Жемчуг укутывает Стивена в плед, ворча. Аметист выжимает волосы и заваливается на диван, не удосужившись даже переодеться, за что получает нагоняй от балерины, но уже так пофиг, и она мгновенно засыпает. *** Самоцветы не болеют. Но в этот раз что-то пошло не так, и Аметист не является утром на завтрак. Светловолосая начинает беспокоиться, как бы абсурдно это не звучало. Коротышка валяется в своей комнате, накрывшись одеялом, и сопит. Жемчуг кажется, что она сойдет с ума с этими двумя. Она легонько касается её кожи, закатывает глаза и, вынув девушку из-под одеяла, несёт её на руках к остальным. — Жемчуг? — лепечет Аметист, приоткрыв глаза и хватаясь за её руку. — Чтопочемузачем? Та еле сдерживает себя, чтобы не разразиться гневной тирадой, и молча укладывает ее на диван в общей комнате. Стивен уже тут как тут: — Аметист, что случилось? Жемчуг? Жемчуг тяжело вздыхает и укрывает коротышку пледом. — У нас еще остались лекарства? — спрашивает она, повернувшись к Гранат. Та молча кивает. Светловолосой хочется удавиться. Кажется, это будет тяжело. *** Гранат и Стивен отправились на очередную миссию, оставив Жемчужину сидеть с Аметист. У той красные щеки, и она потеряла способность менять физическую форму и доставать хлыст. За десять минут коротышка успела совершить попытку побега, за что была крепко спеленута одеялом и накрыта ещё одним для надежности. Жемчуг же, закончив на этом свою работу, устроилась с книгой рядышком. — Жееемчуг, — тихо тянет Аметист, натянув плед до самого носа, и оглушительно чихает. А та не хочет оказывать слишком много помощи из принципа — а нечего бесить было! — и делает вид, что не замечает. — Жемчуг, ну.. — Я, кажется, говорила тебе тогда надеть куртку? — невозмутимо отвечает балерина, перелистывая страницу. Потом натура заботливой матери побеждает, и она откладывает книгу. — Хорошо, что на этот раз? — Мне холодно, — неловко говорит Аметист. Ей на самом деле очень плохо, и она держится из последних сил. — Ты и так лежишь под двумя одеялами, Аметист, — терпеливо произносит Жемчуг и осторожно берёт руку девушки в свои. Та немного оживает и более радостным тоном выдает: — Ты теплая! Светловолосая смотрит на неё с недоумением. В голову Аметист приходит чудная идея. В следующий момент она уже немного сомневается в её успехе, но все же осторожно спрашивает: — Можно.. ты просто ляжешь со мной? Жемчуг ошеломленно молчит, и Аметист уже заранее винит себя в провале, но первая неожиданно отпускает её руку и устраивается рядом. Аметист хочется закричать от восторга, но почти пропал голос, поэтому она цепляется за футболку балерины и с благодарностью утыкается лицом куда-то ей в живот. Самоцветы не болеют, но Аметист — исключение из всех правил, и поэтому сейчас она лежит с температурой на градусов десять ниже обычного (что странно, ведь должна была повыситься) и сопит. Жемчуг тихо смеется и притягивает её ближе, зарываясь острым носом в сиреневые волосы. А ведь коротышка, когда болеет, сплошное чудо — не спорит, почти не выпендривается, не капризничает и не проказничает. — Может, тебе почаще болеть? — усмехается балерина. Аметист ничего не отвечает, а лишь прижимается к ней сильнее. Рядом с Жемчуг всегда чувствуешь себя в безопасности, только она никогда бы не призналась в этом. *** К возвращению Гранат и Стивена обе мирно спят. Слияние смахивает слезу умиления — наконец-то они хоть денек не будут ссориться! — и говорит Стивену не шуметь. А тот и рад пойти к Конни. Впрочем, когда Аметист просыпается, рядом никого нет, а на кухне Жемчуг готовит яблочный пирог. — Жемчуг? — неловко зовет коротышка. Высокая оборачивается и с улыбкой подходит к дивану. — Тебе нужно выпить таблетку от насморка. — Я.. — она запинается и тихо кашляет. — Спасибо, что не орешь. Некоторое время балерина молчит, ибо не знает, что сказать, потом достает таблетки и дает одну Аметист. — Прости меня, — так же неловко произносит Жемчуг, ждет, пока её подопечная опрокинет в себя стакан воды, и гладит её по волосам, заправляя длинную челку за ухо. — Я не всегда могу сдержать себя, но помни, что я люблю тебя. — Видит удивление Аметист, заливается краской и спешит исправиться. — Я вас всех люблю, слышишь меня? — Жемчуг, — жалобно тянет к ней руки коротышка и крепко-крепко обнимает. А ведь Жемчуг, когда кто-то болеет, сплошное чудо — не орет, не умничает, не выпендривается и почти все разрешает. — Может, мне почаще болеть? *** Самоцветы не болеют. Аметист, хоть и исключение из всех правил, через три дня приходит в норму, и Стивен с Гранат не узнают её отношения с Жемчуг. Вместо ежевечерних ссор они смотрят фильмы, причем коротышка лежит у балерины на коленках и несмешно шутит, но светловолосая все равно почему-то смеется и перебирает её чудные волосы. Они без проблем сливаются в Опал на миссиях, когда это необходимо. И никто из окружающих пока не знает, что обе признались друг другу в любви во время третьей миссии, которую пропустили.