Перевал

      Холодный ветер нещадно обдувал обмороженные щеки сквозь шарф. Те действительно горели огнем, принимая настолько красный цвет, что ни один из одаренных художников мира не смог бы изобразить подобный оттенок на своем полотне. Горный хребет, через который двигалась небольшая группка, оказался не таким легким, как полагалось изначально. Особенно сильно дорогу затруднила изменившаяся погода. За пару часов ветер изменился, став злее и агрессивнее, а пушистый снег, что лежал под ногами, теперь стал мотаться по воздуху, так и норовя попасть в кому-нибудь в глаза.       Хорд — второй проводник, который решился перевести путников через опасные горные массивы, говорил, что это дурной знак и лежать им всем на ближайшем перевале, похороненными во льдах. За долгие три недели пути он повторил эту фразу более сотни раз.       Клерри поправила лямки тяжелого рюкзака. За три недели он не стал легче, как она на это надеялась, а совсем наоборот — все сильнее и сильнее начал притягиваться к земле. Снег мрачно хрустел под ногами, и от этого звука нервы напрягались в струну. Зима отныне ее нелюбимое время года на ближайшие десять лет.       — Все нормально? — её догнал силуэт, сверху донизу обмотанный шкурами и теплыми вещами. Кроме узкой щелочки для глаз ничего не было видно, но этого хватало, чтобы отличить путника от двух других. Да как его вообще можно с кем то спутать? — Ага.       Только на это «ага» у нее и осталось сил. Её шарф давно покрылся тоненькой корочкой льда в районе рта, а двойная пара варежек не казалась такой теплой, как утром после ночлега. Сколько раз она уже пожалела, что согласилась на это? Наверное, это происходило чаще, чем нытьё Хорда.       — Потерпи, Кларисса, мы почти добрались до ночлега. Там, глядишь, и переждем непогоду. — Второй проводник указал высоким посохом на какую-то не слишком высокую гору. Она была также покрыта снегом, как и тысяча других, что они уже видели раньше. — Там есть пещера. Нужно только дойти до нее по серпантину.       Свист ветра заглушил её тягостный вздох. Дорога казалась невероятно долгой, а ноги по прежнему утопали в снегу. Она устало перебирала ими, удивляясь, что все еще способна на это, не чувствуя пальцев.       Дорога заняла почти четыре часа, три из которых они поднимались вверх. Солнце начало стремительно садиться, когда они едва прошли половину. Каждый боялся, что они не смогут найти вход в пещеру, когда настанет тьма. Но второй проводник вел их уверенно, ни на секунду не сомневаясь в каждом своем шаге.       Когда вход в пещеру показался совсем близко, никто не скрыл радостного вздоха, а ноги сами собой ускорили шаг. Наверное, это называется второе дыхание. Иначе, как объяснить то, что они оказались там уже через десять минут?       Кларк тут же опустилась на корточки, облокачиваясь на холодную каменную стену спиной. Мутными от усталости глазами она смотрела на выход из пещеры, наблюдая, как мелькают еле заметные быстрые снежинки за окном, гонимые ветром.       — Пока светло нужно приготовить ночлег, — заключил Хорд, сбрасывая с себя рюкзак. Остальные сделали тоже самое. Клерри вытащила из сумки большую кастрюлю и поспешила набрать туда снега. Всё это время она чувствовала, как ноги становятся с каждым шагом все тяжелее, а громоздкая обувь неудобнее.       Мужчины быстро нашли, как закрыть вход в пещеру, чтобы малочисленное тепло не пропадало напрасно. А Хорд начал колдовать над постройкой костра. Что за махинации он проделывал — Клерри так и не поняла, даже больше — за всю жизнь не видела ничего подобного. И даже готова была поверить, что мужчина обладает магией.       У них почти не оставалось дров. Любая веточка в снегу была ценна на вес золота. И если бы не Хорд, то их группа истратила бы все дрова на первом же привале. Проводник клал дровину на холодный пол и поливал её чем-то безумно пахучим и густым. Много тепла оно не давало, но этого хватало, чтобы вскипятить воду за час и немного согреться.       Когда тусклый огонек осветил пещеру, Клерри решилась скинуть шерстяной шарф, варежки и шапку. Снимать куртку она не решалась, зато сразу уложила шкуры возле огня, обозначая сегодняшнее спальное место.       — Думаю, здесь можно переждать бурю, — мужчина закончил с обустройством пещеры и подошел к костру. Сквозь массивные одежды была отчетливо заметна жесткая, словно щетка, рыжая борода, которая доходила до груди мелкими кудряшками. Он скинул шкуры на пол и опустился на них, постепенно избавляясь от верней одежды.       — Александр, сколько нам еще идти? — Клерри настолько устала, что готова была лечь спать, совсем позабыв о еде. Хотя едой они не могли похвастаться. Её также, как и дров, становилось все меньше.       — Мы прошли больше половины, но в такую метель опасно идти. Даже я могу сбиться с пути, а горные духи не прощают ошибок.       Второй проводник был мужчиной с интересными убеждениями и историями. Он искренне верил, что духи природы живут среди людей и, скажем, если вы пнете не тот камешек, то на следующей дороге можете спокойно сломать ногу. Духам ваша грубость может очень не понравится.       — Когда кончится буря? — последний человек приблизился к костру и сбросил шкуры рядом с Клариссой. — Мы можем отправиться завтра?       Когда он скинул капюшон и шапку, то его черные волосы смятыми прядями прилипли ко лбу, да и в целом лежали в далеко не творческом беспорядке. Клерри безумно захотелось разлохматить эту «зализанную» прическу, но понимала, что не стоит.       — Пурга может властвовать день, два, три… Я не могу сказать точно. Никто не может. Но до следующего привала идти долго, если не успеем, то придется заночевать под открытым небом.       У них уже был подобный опыт. Они не успели дойти до привала до захода солнца. А идти ночью по горам — сплошное самоубийство. Клерри навсегда запомнила колючие касание снега и ледяное поглаживавшие ветра всю ночь напролет. И больше повторять подобный опыт не хотела.       — Тогда подождем здесь. Это лучше, чем снова спать на снегу. — Она встала и, подобрав кастрюлю со снегом, поставила её на огонь. Следом бросила несколько горсток крупы. На сегодня это был их ужин. Хлеб они доели через неделю после отправки, а сухари — через две.       Снег таял неохотно, цепляясь за жизнь последними силами. Но в конце огонь победил, как делал это всегда. — Клерри, — сказал ласково Александр. — Ты знаешь сказку про медведицу и медвежонка?       — Нет, не слышала о такой, — с улыбкой проговорила та и вернулась на свое место, которое уже было успешно занято темноволосым мужчиной. Она присела рядышком и укрылась самой большой шкурой, нащупывая под ней чужую жесткую ладонь, которая будто бы ждала, пока её отыщут. Даже спустя столько лет, она не смогла сдержать улыбки. Даже спустя столько лет он никак себя не выдал.       — Так вот, — начал Александр, готовясь к очередному длинному рассказу, за которыми они коротали вечера, пока ждали, пока еда приготовится.       — Жила была медведица. Она была совсем одна на этом свете — мудрая и могучая, охраняла и защищала свои земли, говорила со звездами и слушала травы. Но ей было безумно одиноко, ведь люди не понимали её и боялись, а другие звери не могли сравниться с ней и избегали. Так она и жила много лет, пока однажды не повстречала на лесной поляне медвежонка. Маленького и косолапого. Он неуклюже переступал с ноги на ногу и пытался угнаться за бабочкой. И тогда обрадовалась медведица. Ведь теперь она была не одна. Полюбила всем сердцем медведица своего медвежонка и стала учить его всему, что знала сама. Учила его ловить рыбу, разговаривать с животными и растениями. И только земные духи были расстроены этим. Ведь медведица перестала защищать свои земли, все время находясь с медвежонком. И тогда сказали они, чтобы отпустила она своего медвежонка и начала заниматься тем, чем и всегда.       Но медведица отказалась оставлять медвежонка и сказала, что навсегда уйдет вместе с ним. Духи разгневались и сказали, что убьют медвежонка. Тогда медведица ушла, взяв с самой самое ценное — своего детеныша. Духи искали её везде — в сухих полях, в непроходимых чащах и узких ущельях, в древних лесах и молодых рощах, но нигде не было ни медведицы, ни медвежонка. И духи совсем отчаялись их найти, а потом… просто перестали искать. Вот так и живут леса без своей хранительницы столетие за столетием. И больше не поют травы, когда она ступает по своим владениям, а звери не кланяются её за безопасность. — Но куда же они ушли?       Александр пальцем указал на потолок пещеры. Все трое тут же вскинули головы, но кроме бесконечной черноты ничего не заметили.       — Они ушли по белой дороге на небо, покинув землю навсегда. С того дня на небе появилось два созвездия Медведицы и Медвежонка. Там духи земли их не достанут.       Все еще находясь под впечатлением истории, Клерри перемешала кашу в кастрюле и наложила каждому в тарелку, а после протерла остатки снегом и снова поставила воду кипятиться.       Окончательно согревшись и подкрепившись, её неумолимо потянуло ко сну. Александр продолжал рассказывать истории из жизни, но, казалось, кроме Хорда его никто не слушал. Да и тот, по виду, всеми силами старался игнорировать рассказчика и улечься спать, хоть из вежливости вставлял пару слов.       Самые мелкие шкуры были расстелены под низ, в качестве простыни, а самые большие использовались в качестве одеяла. Кларисса укуталась потеплее и поджала ноги, ждя, когда же её сосед окончательно обустроится и присоединится к ней.       Когда же последние приготовления были окончены, мужчина снял куртку и накрыл ею их двоих, залезая под своеобразное одеяло. К нему тут же прижалась замершая девушка.       — Я скучаю по тебе. — прошептала она ему куда-то в шею, обнимая и прижимаясь сильнее, чувствуя, как все такие же сильные руки прижимают её в ответ. — Так сильно, что даже не можешь потерпеть?       И даже эта ухмылка не изменилась сквозь года, хоть её обладатель стал значительно старше. Клерри иногда представляла дряхлого морщинистого и полностью седого старика, который будет ворчать с этой ухмылкой на губах, называя её занозой в заднице на старости лет.       — Почему я могу с тобой побыть только ночью? Мы даже не можем на пять минут остаться наедине.       — Наверное это потому, что мы весь день идем по этому чертову хребту. — Ривай прикрыл глаза, борясь со сном. Ночь действительно единственное время где они могут хоть немного побыть вместе. — Да, наверное, поэтому. И как я сразу этого не поняла?       — Наверное, это потому, что вся твоя голова забита сказками Александра? — мужчина прищурился, пытаясь поддеть девушку, но та и бровью не повела.       — Знаешь, я в свои неполные тридцать могу позволить себе послушать пару сказок. А тебе, старичок, уже давно пора спать, а то я слышала, старики обычно на усталость жалуются, кости ломит там, позвоночник хруст…       Договорить она не успела, так, как кто-то сильно ущипнул её за ягодицы. Крик она сдержать сумела, а вот удивленное выражение лица — нет.       — Мы, старики, еще можем показать некоторым соплякам, как нужно… хм, принимать бой.       Однажды, наверное, год назад, Кларисса случайно нашла у Ривая на голове седой волос. Всего один, но мужчина смотрел на него таким взглядом, будто из его волос только что достали червяка. «Скажешь хоть кому-то — буду убивать долго и медленно» — только и сказал он тогда, но Клерри уже придумала тысячу синонимов к слову «старичок» и собиралась их использовать как можно чаще, за что и получала.       — А у стариков точно хватает сил… принять бой? — она закинула на него ногу и приблизилась к его лицу, понизив голос. — А то, может, старость берет свое и вы уже не так… сильны, как в былые времена?       Как же им не хватало таких вечеров, когда были только они двое и их издевки друг над другом. С возрастом они не прекратились, наоборот, принимали все более новые обороты. Такое страшное слово, как «бытовуха», обошло стороной не только их дом, но и спальню.       — Вы удивитесь, юная леди, на что способны некоторые старики. — его рука легла на её бедро и заскользила выше.       — Меня трудно… удивить, — её голос предательски дрогнул, когда мужская ладонь легко проникла под теплые штаны и остановилась всего на секунду, прежде чем преодолеть последнюю преграду. Напрягаясь всем телом, она прошептала, краем глаза подсмотрев, что Хорд и Александр уже легли спать. — У тебя руки холодные. — Придется потерпеть…       Терпеть ей не хотелось, она и так слишком долго терпела без него. Останавливало только присутствие двух мужчин с той стороны костра и холод, который не покидал их на протяжении трех недель.       — Когда доберемся до города, знаешь, что я сделаю первым делом? — спросила Клерри, беря инициативу в свои руки и пробираясь пальчиками под его водолазку. Её руки были такие же холодные, как и его. Она чувствовала, как он напрягается, как горячая кожа отвечает на её холод, и сдавленно вздохнула, борясь с самой собой.       — Что же? — сипло спросил Аккерман с интересом, не забывая при этом, где находится его рука.       — Для начала приму душ, — сократив последние крупицы расстояния, она жадно поцеловала его, стараясь максимально растянуть момент. — А потом, не выпущу тебя… два дня из своего плена. Принимаешь бой, старичок?       В глазах Аккермана блеснула так хорошо знакомая сталь, что Кларисса почти предугадала его движение, когда он ловко дернул рукой, проникая внутрь и одновременно поглаживая её. — Думаешь, сможешь победить меня? — Несколько раз мне это удавалось.       Стон сдержать не получилось. Но она всеми силами пыталась предотвратить следующие. До боли закусывала губы, готовясь прикончить этого Аккермана за то, что тот делает с ней. И как его только совесть не мучает издеваться над ней так? Хотя, она, вероятно, забыла, что совести у него нет.       Раздался громкий протяжный храп, он стал еще громче, благодаря эху. Клерри замерла, боясь пошевелиться и выдать себя, хотя её сердце продолжало отчаянно биться. Ривай тоже замер и прислушался. Храп повторился, не менее громко, чем предыдущий.       — Хорд! Заткнись и дай поспать спокойно, — сонный голос Александра разбудил мужчину и тот, перевернувшись на другой бок, что-то невнятно проговорил и спокойно провалился в сон дальше. Еще через секунду к Клариссе и Риваю вернулась способность дышать и двигаться.       — Предлагаю пойти спать, — его рука плавно переместилась из её штанов обратно на талию. — Если уснешь на ходу завтра, я не буду тащить твой зад остаток пути.       — Смотри, как бы я не потащила твой. — в тон ему ответила девушка, закрывая глаза и тут же погружаясь в темноту.       Утром, когда рассвет только начал показываться из-за острых верхушек гор, группа уже стояла на ногах и собирала свои вещи, заново надевала многочисленную одежду и закутывалась в шкуры. Выйдя из темной пещеры, их ослепила белизна и красная полоска выступающих лучей солнца. У Клерри всегда перехватывало дыхание, глядя на это. За ночь буря прекратилась.       — Ну, как спалось, ребятки? — спросил Александр, выходя из пещеры последнем. У него был удивительный талант оставаться бодрым и свежим, даже если проспал он всего пару часов.       — Неплохо, — коротко ответила Кларисса и пихнула Аккермана локтем. — Только кое-кто всю ночь храпел и не давал мне спать. Леви закатил глаза и повернулся лицом к девушке, вглядываясь во все те же голубые глаза. — Ты же в курсе, что бесишь меня? — Даже спустя столько лет? — игриво спросила та. — Ты всегда будешь бесить меня, Кларисса Аккерман. Всегда.