Пролог
21 июля 2013 г. в 13:18
Джосеф Кельски был очень необычным поляком. За всю свою жизнь он успел побывать в тридцати семи странах мира, выучить семь языков, один из которых удмуртский, а другой представлял собой крайне интересный диалект жителей племени Бао, что проживало на окраинах Папуа Новая Гвинея, получить опыт в более, чем в тринадцати профессиях, не имея ни одной квалификации или лицензии, при этом сохранил здоровье и свой острый ум в идеальном состоянии. И тепеть в возрасте пятидесяти четырех лет он сидел на заснеженной скамье своего аккуратного дворика, любуясь дрожащими ледяными иголками взрослой, но все еще молодой ели; в руках его лежала кожаная папка, обвязанная веревками, из-под которых выглядывали желтые листы бумаги. Края многих имели несколько темные разводы, кое-где отсутствовали крупные кусочки, словно выдранные временем. Иные же листы смотрелись совсем иначе - на фоне общей желтезны они выделядели сероватым оттенком и явно были тоньше остальных. Третий "тип" казался и вовсе совершенно новым, почти белым и без единой зазоренки по краям. Все это было перемешано в явно переполненной кожаной папке, которую Джосеф прижимал к своей груди так сильно, словно желая наполнить ей все свое сердце; ведь в этой папке содержалась вся необычная жизнь господина Кельски. Своеобразный журнал, переживший с ним все приключения и прошедший через все испытания, наверняка был бы удостоен признанием народа, а сам Джосеф давно бы гулял среди поклонников.. Но все это было слишком глубоким произведением жизни. Каждая буква в этих рукописях выводилась аккуратно, наполняясь чувствами и эмоциями автора, которые не сможет повторить ни единый значок печатных изданий. Да и Джосеф был страшнейшим единоличником - он и думать не мог, что этот сокровенный текст будет читать кто-то еще! Сам же автор любил перечитывать написанное, вспоминая каждое мгновение минувших дней..
И сейчас господин Кельски с трепетом развязывал потрепанные веревочки, дабы снова окунуться в те незабываемые дни самого необычного поляка на свете...