Мужчина в моей голове

— Этот способ надо запатентовать. — Обязательно. Последний способ для самых безнадежных! Знаешь, если бы я мог переселяться в чужие головы, мы бы озолотились. Ви осторожно поставил гитару к дивану, на котором сидел. Способ, изобретенный ими, был действительно невероятно хорош, и в то же время абсолютно не применим ни к кому другому. Он заключался в том, что Джонни брал под свой контроль руки Ви, правильно ставил его пальцы, проводил по струнам, в то же время давая Ви как следует ощутить всё это. И, в то же время, как только Ви пробовал повторить изученное сам, Джонни не только видел и слышал, но и чувствовал всё это. Ощущения были странные. Ви не мог сравнить их ни с чем другим. Будто его рука была одета в какую-то разумную, самостоятельно двигающуюся перчатку, и в то же время словно кто-то очень деликатно держал его за руку своей рукой, живой и настоящей. Они тренировались весь вечер, а потом, утром, Джонни захотелось убедиться, сколько всего Ви умудрился не забыть за ночь. Получилось недурно. Уж точно гораздо больше, чем Ви смог бы выучить с каким-нибудь преподавателем. И хотя у Ви никогда не было мечты научиться играть на гитаре, он почему-то сейчас всё равно ощущал что-то на подобии гордости, когда собственными руками смог извлечь несколько вполне удобоваримых звуков. Всё это вряд ли получилось бы, если бы их сознания не сливались столь причудливым образом. И не только потому, что Ви не имел ни особого слуха, ни развитой сверх меры моторики, да и давно отвык учиться. Просто Джонни, мягко выражаясь, вряд ли смог бы заработать себе на хлеб преподаванием игры на гитаре. Или чего угодно ещё. Педагогом от бога он не был: был нетерпелив, излишне требователен, и зачастую не умел объяснять, что именно и как надо делать. Но чего было не отнять: так это внутреннего огня. Он умел зажигать, мотивировать, и так явно любил музыку, не расписываясь при этом в любви к ней словами, что невозможно было, кажется, не хотеть научиться играть на гитаре, когда он был рядом. И Ви невольно задумался: а как много мальчишек и девчонок увлеклись музыкой именно глядя на Сильверхенда на экранах телевизоров? Сколько из них начали копить на первую гитару или основали школьную группу, лишь бы быть похожими на своего кумира? От мыслей об этом его отвлек сам Джонни. — Чёрт, становится всё холоднее. Я таких морозов вообще не помню. Ну что, поедим морской капусты и штурмуем интернет? — На самом деле я собираюсь кое-кому позвонить. — Своему бывшему, как там его? — Дэн. Нет, ни ему. Слышал, у него всё уже хорошо. — Даже жаль. Мне... Понравились твои воспоминания о нём. — Ты чего, роешься в моей памяти? — Не по своей воле. Поверь мне, многое я предпочел бы не знать. Так кому ты там звонить собрался? — Панам. — Нет. — Что "нет"? — Я запрещаю. — Ты запрещаешь? Серьёзно? То есть ты не против, чтобы я попытался вернуть мужика, с которым я разругался в жопу, но девушку, с которой мы расстались по вине обстоятельств... — Это не обстоятельства виноваты. Она уехала. — Это и есть обстоятельства, — Ви поднялся и резко пересек комнату, чтобы повесить гитару на отведенное для неё место. На самом деле это был, конечно, просто повод. Ви чувствовал, что не может усидеть на месте. — Нихуя подобного. Смотри, когда вы переругались из-за чего-то, как ты с этим твоим Дэном, то всегда можно это исправить. Или наврать, что ты исправишь, и всё равно попробовать его вернуть. Но она... Она уехала, потому что ты ей нахер не сдался. — Она не готова была изменить свой образ жизни ради меня. Но я могу сделать это ради неё. — Да оно тебе не надо! Особенно ради неё! — Чем она тебе не угодила? — Объясняю один раз, так что изволь сесть, заткнуться и слушать. Ви опустился на кровать и положил руки на свои колени, наклоняясь вперед. Он понятия не имел, сколько Джонни знает о нём, о Панам, о их отношениях. Вообще обо всём этом. И хотелось, чтобы он знал мало. Потому что хотелось, чтобы он был совершенно, абсолютно во всём не прав. Джонни сел точно напротив, прямо на небольшой пуфик, который Ви когда-то купил для красоты. И так никогда и не использовал. — Когда ты подсаживаешься, то сперва тебе охуенно. Тебе так охуенно, что ты хочешь испытать это как можно скорее. Потом тебе хорошо. Хорошо, но это уже начинает тебя выматывать, плюс ты помнишь, как было охуенно, и пытаешься это вернуть. И тут ты уже начинаешь понимать, что если остановишься, то будет плохо. И ты делаешь главную ошибку. Ты решаешь, что пусть лучше будет хорошо, чем плохо. И не останавливаешься. Потом тебе то хорошо, то плохо, порой даже очень хуево, но ты начинаешь думать, что если бросишь, то вообще нахуй умрешь. И ты гоняешься за этим редким "хорошо", которого ровно столько, чтобы ты не скопытился. Все вокруг бьют тревогу, а ты готов нахуй послать любого близкого человека, лишь бы он не становился между тобой и тем, что тебе так отчаянно нужно. И это уже нездоровая хуйня. Но даже если ты это понял... Ничего не помогает. Ну а уж если ты слез, то пройдёт время, и оно напомнит о себе. Ты вспомнишь только хорошее. Вспомнишь, как было хорошо. И скажешь себе, что можно попробовать заново. Ты повзрослел. Поумнел. У тебя теперь есть опыт. Ты можешь сказать "стоп", ты знаешь, когда. Но нихуя ты... — Стоп. Какое отношение это имеет ко мне и Панам? — С людьми ровно та же херня. — И у тебя так было? — Именно блядь так. Учись на моём горьком опыте. Была одна девушка. И мы с ней то ругались, то говорили, то трахались. В любой последовательности. Иногда одновременно. И мне казалось, это навсегда. Это вот и есть то самое, про которое пишут в книжках и слезливых песнях. Вот оно, и со мной случилось. Мне казалось, я без неё умру. Но я не умер. Нихера подобного. Как только эта история закончилась, мне стало лучше. Намного лучше. — Я всё ещё не понимаю. Как это... — Какой же ты тугой иногда! Ладно. Короче. Мне ещё несколько лет после этой истории снились сны. О том, что она говорит мне бросить группу, бросить всё и уехать с ней. И я уезжаю. И во сне мне немного стыдно, но я счастлив. Я неебически счастлив. И знаешь что? Это моё сознание наебывает меня. Потому что я знаю, что не будет мне хорошо. Потому что не было. Потому что я помню, что примерно сорок процентов времени, что я был с ней, мне хотелось вставить себе в рот ствол и снести себе нахер бошку. Лишь бы это закончилось. И это не изменится. Но мой мозг хочет меня обмануть. Он говорит мне, что я стал умнее. Что я теперь настолько умный, что могу получить всё хорошее, но не получить ничего плохого. Типа мы больше с ней никогда не будем ругаться, потому что мы взрослые люди, мы поняли наши ошибки... — И это нихрена не объясняет, почему ты не против, чтобы я попробовал заново с человеком, с которым мы действительно ругались, но на Панам ты сразу поставил крест. — Потому что с ней ты не помнишь ничего плохого! — Джонни всплеснул руками. — Твоё сознание уже наебало тебя. Сказало, что если бы ты поехал тогда за ней, то вы бы сейчас жили долго и счастливо. Но это херня. Понимаешь? Когда ты вспоминаешь своего Дэна, то хер с ним со всем плохим. Ты помнишь, что он часто психует на ровном месте и слишком много времени уделяет друзьям, ты понимаешь, что это херово, и ты понимаешь, что это вряд ли изменится. Но может быть с этим можно жить. И ты даже понимаешь, что может быть можно жить с тем, что ты "не хватаешь звезд с неба" и совершенно не умеешь говорить о проблемах. А когда ты думаешь о Панам, у тебя в голове сахарный сироп. — Да пошёл ты. Ви поднялся со своего места и подошёл к столу, на котором лежал его телефон. Чёрт. Он злился, но не мог понять, почему. Может, ему начало казаться, что Джонни хочет попросту всегда оказываться правым. Что ему нужно лишь подтверждение того, что Ви ни на что без него не годен. А может, ему чудилось уж как-то слишком много яда в том, как Джонни говорил о Панам. Так или иначе, эта ситуация его нервировала. И он схватился за телефон. — Знаешь, как всё будет? В лучшему случае она тебя просто пошлёт. В худшем скажет: да, приезжай. И ты понесешься за ней. Потому что ты слаб. А дальше она сможет крутить тобой, как пожелает. Потому что ты слишком многим пожертвовал. И потому что ты думаешь, что ты умный. И что теперь всё наладится. — Ты начинаешь повторяться. И Ви набирает номер, даже будто бы пытаясь закрыть второе ухо. Как будто голос Джонни звучит снаружи, а не изнутри. Хочется сказать ему что-то грубое, но почему-то Ви кусает кончик языка. Хочется, чтобы он оказался не прав. В этот раз точно не прав. Ви пугает мысль о том, что дело уже не в Панам. И не в одиночестве. Дело в том, что Джонни у него в голове, под кожей, в его доме, внутри него слишком глубоко. И в то же время Джонни — не он сам. У него другие мысли и чувства. И он якобы знает про Ви всё, а на самом деле... А на самом деле хочется, чтобы не знал. Сперва Ви было даже наплевать. Он надеялся, что вскоре Джонни просто исчезнет из его головы, и всё станет, как надо. Подумаешь, ну делят они воспоминания и тело, одно на двоих. Бывает. Ви пока ещё главный. И им... Им не обязательно будет смотреть друг другу в глаза после, верно? Теперь они с Джонни были связаны ещё крепче. Поразительно, но именно теперь, когда Джонни не стремился критиковать каждый его жест, каждое слово, теперь Ви чувствовал это странное желание понравиться Сильверхенду. Не "угодить", а именно понравиться. И это его нервировало. Нервировало, потому что невозможно было понравится человеку, буквально копавшемуся в твоих мозгах. — Алло? Голос Панам вернул его в реальность. Заставил тряхнуть головой и испугаться. Испугаться в первую очередь собственных действий. Надо было подумать, прежде чем звонить. Например, что сказать? Или чего он хочет? Если сейчас она скажет: хорошо, я даю тебе шанс, только приезжай — что тогда делать? — Привет, Панам, это Ви. Кажется, на этом запас идей кончился. Джонни скривился, прекрасно понимая, что Ви иссяк. — Решил вот позвонить, поздравить тебя с Новым Годом. — Спасибо, Ви! И тебя тоже! Как ты вообще? Там, на заднем плане у Панам была какая-то жизнь. Ви слышал жужжание и гудение, какие-то голоса и непонятные звуки. — Лучше всех. Ты как? Как там Калифорния? — Да мы уже перебрались в Юту, — со смехом отозвалась она. — Тут чертовски красиво! Тебе стоит как-нибудь обязательно здесь побывать. — Да. Об этом, — Ви набирает воздуха в грудь и отступает к кровати, чтобы сесть на неё. — Может быть, мне к тебе приехать? — В гости? — Может, в гости, а может... — Ви. Она делает паузу. И это плохая пауза. В ней нет никакого восторженного ожидания, нет неверия, нет сомнения. В ней только нечто вроде сожаления. Панам явно готовится сказать что-то, но Ви перебивает её. — Да, я понимаю, как это звучит. Я появляюсь хрен знает сколько времени спустя, и с порога к тебе напрашиваюсь, просто... Я понял, что я правда скучаю по тебе. — По мне? Или по тому, что между нами было? Ви поморщился, будто от зубной боли. Ему начало казаться, что Джонни поселился не внутри его головы, а внутри головы Панам. Потому что уж слишком одинаково они говорили. Не нормально. Нормальный человек на её месте сказал бы, что ей это не интересно. Может, у неё уже есть кто-то. Может, она просто поняла, что Ви ей теперь не интересен. Но нет. Вместо того, чтобы это озвучить, она зачем-то начала лезть дальше, в его мозг. И это та Панам, которая, Ви помнил, никогда не была хороша в разговорах о чувствах! — По тебе. По нам. По всему. Я понимаю, прошло много времени, многое изменилось. Да, и я тоже. Я вырос. И понял, что ошибался. Я считал, что нам лучше разойтись... По многим причинам. Ты хочешь, чтобы я сейчас их тебе описал? — Нет. — Я не понимаю. Если у тебя кто-то есть, или ты просто уже для себя всё решила, то так и скажи. Если же ты хочешь быть уверенной в том, насколько я серьёзен... — А насколько ты серьёзен, Ви? — Я готов всё бросить и прилететь к тебе. Через неделю уже буду у тебя, — Ви выпалил это прежде, чем мысль успела сформироваться у него в голове. — Ой дурак... — простонал Джонни. — Не нужно. — Я тебя понял. Захотелось сразу положить трубку. Не прощаясь. Это было бы глупо, импульсивно и жалко с его стороны, так что он сдержался. И задумался, стоит ли перевести тему, или всем уже всё понятно. — Нет, это я тебя поняла, — сказала она. — Ви, послушай меня. Ви. Ты тут? — Я тут. На самом деле в этот момент Ви пытался не смотреть на Джонни. Не хотелось увидеть торжество на его лице. Кажется, тому нужен был только лишний повод. Показать, что Ви ни в чём не разбирается, и ничего без него не может. Впрочем, и с ним тоже. — Я хочу, чтобы ты понимал. Когда я предложила тебе уехать со мной, я верила, что так будет лучше и для тебя тоже. И когда ты не согласился... Какая-то часть меня радовалась этому. Потому что ты делал так, как на самом деле было для тебя лучше. — Я ошибся... — Нет, Ви. Ты не ошибся, ты ошибаешься сейчас, — Панам тяжело вздохнула. Если бы она сказала, что отношения с Ви были худшим, что с ней когда-либо случалось, и она до сих пор с содроганием вспоминает тот период, это вынести было проще, чем этот её тон. — Ты звонишь мне не потому, что ты понял, что я важнее всего того, ради чего ты остался. Не потому, что ты решил, что поехать со мной будет действительно хорошей идеей. Ты звонишь мне потому, что ты так и не научился быть один. Ви прикусил язык. Панам была права. Как бы там ни было, она была права, и Ви ничего не мог ответить на это. — Нам было с тобой хорошо. И я скучаю по тому времени, правда. И по тебе тоже. Но мне хорошо и одной. Понимаешь? — Понимаю. — Ви, ты клевый, правда. Но тебе действительно нужно подумать об этом. Поверь, потом станет легче. — Хорошо. Спасибо. И ещё раз — с Новым Годом. И Ви положил трубку. Положил и откинул от себя телефон по кровати. — Знаешь, а она права. Конечно, она была права. Ви знал это и без Джонни. Сколько раз он слышал что-то подобное? Ну, например, про то, что нельзя полюбить других, не полюбив себя. Или что любовь придёт к тебе именно тогда, когда ты её не ждешь. Что самое главное наладить отношения с самим собой, а остальное приложится. Всё это. И он пытался убедить себя в том, что он уже с этим справился. Что он не поскакал по свиданиям сразу после последнего расставания. И что его одиночества было достаточно, чтобы успеть к нему привыкнуть, но... — Ви. Ви никак не реагировал. Мало ему было всего этого, ещё и Джонни решил докопаться. Добить, видимо. — Ви, посмотри на меня. Вместо этого Ви лег на кровати набок. Ноги его при этом свешивались вниз, и это было неудобно. Но чтобы лечь удобно, пришлось бы повернуться и толкнуть себя дальше по постели, а делать этого не было сил. Больше того, Ви получал какое-то внутренне удовольствие от того, как он неудобно лежит, и как его это совершенно не беспокоит. Тогда Джонни лег позади него и обнял. Ви этого, конечно, не почувствовал. Зато увидел руку, покрытую татуировками, которая будто бы перекинулась через него и оказалась в зоне обзора. Он вздохнул, но возражать не стал. — Ви. Ты только не принимай это на свой счёт, ладно? Ты клевый. Чёрт, ты очень клевый, я бы тебя себе забрал, если бы мог. Но ты сам себя недооцениваешь. Поэтому ты думаешь, что другим с тобой будет плохо. И тебе самому с собой... Не очень хорошо. — А не ты ли сам пытался меня убедить не быть собой, лишь бы хоть к кому-то меня пристроить? — Я, — согласился Джонни. — Но это было раньше, понимаешь? Я тебя не знал. Всё, о чём я думал: как поскорее из тебя выбраться, вернуться в своё тело и забыть про всё это. Я думал, мне достаточно сделать так, чтобы ты хоть с кем-нибудь поскорее начал встречаться, и тогда меня вышвырнет обратно. А остальное — не мои проблемы. — Но теперь всё изменилось. — Да. Я сам охренел, честно говоря. Но теперь я реально хочу, чтобы у тебя всё наладилось. Ты думаешь, мы не смогли бы уломать Панам? Да хера с два! Сказал бы ей, что у тебя всё заебись, просто она будто увезла с собой кусок твоей души. Что ты всё ещё любишь её. И что ты специально всё это время не выходил на связь, чтобы наладить свою жизнь и забыть о ней. Первое вышло, а второе нет. И она бы точно тебя позвала. — Красиво говоришь. — Ну так. Поэт-песенник. Понимаешь, её можно было бы уломать. Только тебе это правда не нужно. Тебе нужно другое. — И поэтому мы будем искать мою судьбу на сайтах знакомств? — Можем. Если хочешь. Развлечься, социальные навыки подтянуть. Но давай наведем порядок у тебя в голове, хорошо? — Как ты предлагаешь мне наводить порядок в голове, когда у меня там... — Ви чуть не сказал "посторонний", — ещё кто-то? — Ну так мне ж виднее, что у тебя там и как. Они оба рассмеялись. Какое-то время Ви лежал молча. Он рассматривал квартиру перед собой, потом закрывал глаза. И думал. Панам была права. И Джонни был прав. Был прав, потому что видел всё и изнутри, и снаружи. Каким бы он ни был, как бы ни запутался в собственной жизни, но сейчас его мнению Ви доверял. — Вставай. — Что такое? — Надо забрать кошку. — Чего? Ви послушно сел. Джонни теперь стоял у дверей и переминался с ноги на ногу. — Стало совсем холодно. Надо её забрать, иначе она ещё, чего доброго, замерзнет. — Я не могу. — Это ещё почему? — Квартира съемная. Хозяин против животных. — Да пошёл он! — Джонни всплеснул руками. Но, видимо заметив настроение Ви, решил действовать иначе. — Слушай, возьми её, а дальше мы что-нибудь придумаем. В конце концов, отвезешь её куда-нибудь. Ви вздохнул. Он прекрасно понимал, что если он впустит кошку в дом, то уже не сможет просто отвезти её в приют. В лучшем случае придётся искать ей хозяев через интернет. В худшем... И Джонни понимал это тоже. Он ведь был у Ви в голове. — Ладно, давай так. У меня есть квартира. О ней даже Бестия не знает. Я её использую, чтобы творить. — И трахать баб. — Главное — творить. Не суть. Я расскажу тебе, где ключи. Завтра поедем туда. А сегодня просто возьми её, ладно? Ви и сам часто задумывался о том, что кошку надо забрать. Если бы не задумывался, Джонни не убедил бы его вот так легко. И дело было даже не в его настойчивых просьбах. И не в ощущении, что он всё равно не отстанет. Просто то, как искренне он беспокоился, цепляло. Поэтому Ви встал, оделся и пошёл за кошкой. Но кошки на месте не оказалось. Ви позвал её, но она не вышла. Он вздохнул, покрутился на месте, и, наверное, вернулся бы домой, если бы не осуждающий взгляд Джонни. Поэтому он насыпал остатки корма в миску, спустился и вышел на улицу. Дошёл до ближайшего зоомагазина и купил там ещё корма, лоток, лежанку и шампунь. В качестве доказательств серьёзности своих намерений. Когда он поднимался обратно, кошка была на месте. Сидела и жевала корм. И чёрт, Джонни определенно был прав: она выглядела замерзшей. Пришлось бросить одну из сумок в коридоре и сперва занести животное. Пока кошка приходила в себя на диване, Ви втащил в квартиру остальное. После этого началось обустройство. Ви расставлял всё необходимое по дому, а Джонни нещадно его критиковал. Потом кошка была помыта, и тут уже Джонни забыл, что у него нет тела и вовсю пытался помочь. После помывки кошка отправилась приходить в себя, а заодно знакомиться с новой территорией, и Ви смог выдохнуть. Надо сказать, это сильно отвлекло его от провала с Панам и от всех прочих мрачных мыслей. Всё-таки животные обладали удивительным терапевтическим эффектом. — Ну что, готов? Ви вздрогнул. Больше всего он боялся, что Джонни сейчас заставит его идти и создавать анкету. Ви живо представил себе, как пытается написать про себя что-нибудь, а Джонни горячо и бурно спорит с ним по каждому пункту. Но вместо этого Сильверхенд указал головой на гитару. — Чтобы добиться успеха, одного занятия в день недостаточно! И они позанимались ещё. Потом они поужинали. Потом состоялся небольшой спор о том, как следует назвать кошку. И честно сказать, после всех выяснений отношений за последнее время, Ви мог признать, что спорить на такие темы было даже приятно. Потом он записал себя с кошкой на ветеринарный осмотр. Они втроем посмотрели рождественскую комедию по телевизору, но кошка уснула уже на середине, а к концу носом клевал и сам Ви. Поэтому он быстро, пока не разогнал весь сон, принял душ и забрался в постель, погасив свет. — Спокойной ночи, — пожелал он, не особенно задумываясь, спит Джонни или нет. — Спокойной ночи, — тот явно усмехнулся. Утром в голове прояснилось. Ви проснулся, ощущая себя невероятно бодрым и отдохнувшим. Кошка прыгнула на неё, так что Ви погладил её по большой голове. И настроение стало ещё лучше. — Яйца с беконом или тосты? Он поднялся, прошёл в ванную и умылся. — Не слышу ответа. Отвернувшись от зеркала, Ви огляделся. Джонни нигде не было видно. Может быть, на этот раз ему требовалось больше времени, чтобы проснуться? Ви почесал голову, насыпал кошке корма и вздохнул. — Эй! И не говори потом, что я тебя никогда не слушаю! — он повторил громче, но ответа не было. Тогда Ви позавтракал и вымыл посуду. Прошёлся по квартире. Помахал рукой своему отражению в зеркале. — Не смешно! Смешного действительно было мало. Ви открыл ноутбук и включил его. Затем дважды щелкнул по иконке браузера и собирался занести пальцы над клавиатурой, но делать этого не пришлось. Нужная ему новость всплыла прямо на странице поисковика. "Легендарный рокер Джонни Сильверхенд пришёл в себя, сказал "твою мать" и попросил морской капусты!"