«…И многие любили Николая, но еще больше боялись они Крампуса — злого двойника снежного волшебника, совершенно не догадываясь, что это всего лишь две личности одной сущности. Поэтому ни в коем случае не будите Санту в годовом запое, а то рискнете быть сожранным его рогатой версией…»
(записки в книге Фейблтауна, ред. от 11.23.1970 года)
Снег продолжает валить, даже если закрыть глаза и представить, что его нет. Обычно такой способ помогал шерифу избавиться от всех проблем. Это и дерьмовая сигарета, стиснутая чуть желтоватыми зубами. Сколько раз слышал от Снежки, что пора перестать курить эту дрянь и постараться переключиться на что-то еще. «На что можно переключиться в этом городе? На наркотики, алкоголь или постоянную депрессию. Что-то из этого списка определенно подошло бы мне. Но пока не сегодня» — одинокий волк шел по неочищенной от белоснежных завалов улице и думал о привычном табаке. Нос продолжал чесаться от ненавистных запахов города. Может дым смог бы успокоить нечеловеческое обоняние? Но он терпел. Продолжал останавливать трясущуюся руку и проходил мимо полок с кричащими на него брендами, беря только паршивые бобы в проржавевшей банке, заправляя их дешевым виски. Это поможет протянуть еще пару деньков. Что послужило такому резкому отказу от спасающей когда-то привычке? Работа шерифа в этом странном местечке не слишком уж хорошо оплачивается, а все, что оставалось делать, чтобы накопить хоть на что-нибудь сносное за целый год — убрать из рациона все не нужное. Как оказалось, без еды и воды он мог продержаться всего пару недель. Без отопления — пару часов, едва не застрелившись от причитаний одной пухлой свиньи, жившей с ним в одной квартирке. Оставалось не так много вариантов. И вот уже целый год резкий амбре пороха, духов, мочи и парочки проезжающих по району рыбных фургонов мучают Большого и Бедного Волка. Плевать. Сейчас нужно переставлять ноги в этой мешанине из грязи и валившего снега, решившего порадовать жителей Фейблтауна на кануне Рождества. — Спасибо. Мать твою, — прохрипел себе под нос Бигби, засовывая замерзшие руки в дырявые карманы пожухшего пальто, найденного на складе офиса. Бафкин действительно полезная мартышка… Прикрывая уставшие от вечного недосыпа глаза, мужчина шел под моргающими вывесками, в это время года из-за плотного воздуха горевшими особенно ярко и привлекательно. Не учитывая постоянных поломок и криков недовольных жильцов из окон. Пускай радуются. У них хотя бы есть свет. Остановившись у одинокого фонаря, шериф продрог до костей, пытаясь выцепить хоть какой-нибудь приятный аромат. Вспомнить, как пахнет Белоснежка или на крайний случай новехонькая бутылка бурбона. Все бы отдал за бутылку бурбона. Она бы согрела заиндевевшего Волка лучше любого шарфа, подаренного недавно Красавицей. Не хватало принимать подарки от бывших клиентов. Можно ли это считать взяткой или нужно перестать подозревать всех вокруг и быть проще? Кто знает. Сейчас его грела только пухлая пачка свернутых долларов в одном из кулаков, приятно ощущающаяся в одеревеневших пальцах. Здесь были все деньги, которые он скопил за прошедший год, чтобы купить сносный подарок новому мэру Фейблтауна. А это можно считать взяткой? Черт, пора просто успокоиться. — Давай, давай! Скоро все магазины закроются, черт вас подери. В этот раз Санта не прилетит на своих дурацких санях и не спасет праздник… Какого… — приглядевшись к недалекому перекрестку, Бигби увидел там два яро споривших о чем-то силуэта. И если нюх у него был отличным, то покрасневшие от бессонницы глаза — не очень. Но что он точно знал, так это цвет одежды этих громких идиотов. «Красный и красный, какая ирония. Поговорим о дьяволе, чтоб его…» — не дождавшись своего такси, шериф направился к кричащей парочке, налету улавливая ноздрями резкий запах алкоголя. И чего-то еще. Слишком уж знакомого. Заметив, как более крупная фигура размашисто описала ладонью по лицу второй, Волк ускорился, утопая носатыми туфлями в сугробах. Сколько раз предлагал Снежке немного повысить зарплату дворникам… — Эй, вы! Разошлись, живо! — обернувшись на громкий голос, показавшийся в свете неоновой вывески мужчина с поредевшей бородкой скривился, лепеча что-то несвязное: — Блять, где мой тулуп, чтобы забить тебя до смерти, несносный мальчишка… — оттолкнув того в сторону, оборотень направился к упавшей на землю девушке, протягивая побледневшую ладонь: — Все нормально? Давай, вставай. Не хватало еще мне разбираться с замерзшими дамочками под Рождество. А ты быстро отошел! Два шага назад, я сказал! Махнув на него ладонью, увесистый бугай пошел в наступление, рыча что-то на иностранном языке, но шериф оказался проворнее. Схватив огромную лапищу подвыпившего Сказания, он пропустил тушу через себя, давая ей врезаться в сломанный столб. С него тут же посыпался снег, обрамляя покрасневшее под цвет куртки лицо: — Да как ты смеешь, мелюзга… Я таких как ты моментально заношу в список… Только ты пойдешь не к «Плохим детишкам», а… — его кулак пролетел в висок Бигби, отчего тот упал навзничь, проехавшись спиной по мягким сугробам. Хоть что-то хорошее от этой проклятой метели. — К «Охуевшим гандонам»! Вставай, жалкая псина, мы еще не закончили. Стирая с разодранной кожи кровь, мужчина вздохнул, говоря: — Всегда мечтал выбить все дерьмо из Санта-Клауса под Рождество. Эй, я давным-давно просил оловянного солдатика, где он, а? Поищешь в своем бездонном мешке, ебанный алкаш? — захохотав так, что часть окон треснула, здоровяк похлопал по дрожащему животу, ненароком показывая множество татуировок на ладонях: — Я переплавил его, как только увидел подпись внизу твоего письма, кабель. Большой. Страшный. Серый. Волк… Просто пес, которого держат на коротком поводке… Припомнить тебе Комету? Или Джозефа? Или может еще кого… — разминая плечи, шериф почти не слушал причитания пьяницы, не отрывая золотистых глаз от стоявшей неподалеку избитой девушки. Да, ее глаз скрывал пунцовый синяк, а губы были разбиты в кровь, но это лицо он никогда бы не забыл. Точно никогда. И это было действительно… — Рождественское чудо, ага, — Красная Шапочка пыталась подняться, сверкая знакомым укусом на своем приоткрытом плече.