Тайны Тёмного Лорда

      — Первокурсники, сюда! — послышался женский голос. Все первогодки немедленно поспешили на этот зов, и их взорам предстала пожилая дама в синей мантии и такого же цвета остроконечном колпаке. Глаза женщины были похожи на два ярких сапфира. Она хоть и была уже в летах, но назвать ее старой никто бы не решился. Держалась дама очень прямо и с достоинством, а каждое ее движение и манеры были исполнены какой-то величавой грации. — Следуйте за мной. Не отстаем! — сказала она и повела будущих учеников за собой. Вскоре ребята оказались около большого темного озера, а на другом берегу на скале возвышался огромный замок с высокими башнями. Он был залит светом луны и вместе с ней отражался в зеркальной глади вод. К берегу тем временем подплывали маленькие лодочки. — По четыре человека в каждую! Не больше! — проговорила дама и тщательно проследила, как дети расселись по этим суденышкам, а затем сама села в отдельную лодку. Мало-помалу дети достигли замка и поплыли прямо под каменный свод. Через минуту все оказались в большой подземной комнате, лодки остановились, уперевшись днищами в каменный пол, и ребята поспешно вышли из них. Большая деревянная дверь распахнулась, и в зал вошел профессор Дамблдор. — Добрый вечер! — любезно поприветствовал он всех присутствующих — Здравствуйте, сэр! — почтительно ответила волшебница. — Профессор Вилкост, как я полагаю, все первокурсники уже прибыли? — Совершенно верно, профессор Дамблдор. — В таком случае, дорогая Галатея, не стану больше удерживать вас. Благодарю, что встретили учеников. — Не стоит, сэр. Это одна из обязанностей любого преподавателя, - с этими словами Галатея Вилкост направилась к выходу и скрылась за дверью.       Профессор Дамблдор дружелюбно взглянул на детей своими голубыми глазами. — Рад приветствовать вас в Хогвартсе, дорогие первокурсники! Совсем скоро вам предстоит очень важная процедура — распределение на один из четырех факультетов. Именно он и станет на ближайшие семь лет вашим вторым домом и семьей. У каждого факультета своя древняя история, из каждого вышло немало выдающихся волшебников и волшебниц. За успехи в обучении вы будете получать призовые очки, а за нарушения школьных правил и распорядка вы будете их терять. Тот факультет, который по итогам года наберет наибольшее количество очков, получит кубок школы. И пусть всем вам и каждому в отдельности улыбнется удача. После того как профессор Дамблдор закончил свою маленькую речь, на лицах некоторых из ребят появилось напряжение. Пока учитель вел их вверх по лестнице, а потом по длинному коридору, кое-кто из них стал тревожно перешептываться. — А как вообще проходит распределение, Амос? — спросил Эрик Клэйдон у высокого мальчика с русыми вьющимися волосами. — Право, не знаю! — отвечал тот. — Может быть потребуется пройти какое-нибудь испытание? — Если честно, то я очень волнуюсь. Пожалуй, спрошу об этом у профессора Дамблдора. Он, похоже, не слишком уж строгий. Другие будущие ученики, слыша все это, только с ухмылкой переглядывались и словно бы смеялись над неосведомленностью этих ребят, которым к тому же не хватает ума ее спрятать. Конечно, те, кто родился и вырос в волшебном мире, прекрасно знали от родителей или от старших братьев и сестер, что в процедуре распределения нет ничего страшного. Однако и Том Реддл, выросший среди маглов, был тоже осведомлен о том, как она проходит. Потому и ухмылялся вместе со всеми. Тут раздался голос Родольфуса, обращавшегося к двум маглорожденным волшебникам. Том сначала удивился этому, но после первых слов, сказанных мальчиком, намерения его прояснились для Реддла. — Ребята, — сказал он, придавая лицу как можно более серьезное выражение. — Распределение и в самом деле весьма трудная вещь. Предстоит пройти разные испытания, может быть, даже сражаться с троллем. Эрик и Амос побледнели, хотя и не знали, что за тролли живут в волшебном мире. Однако это незнание и было источником страха. Они даже не замечали ехидных улыбок некоторых детей и напрочь позабыли расспросить обо всем профессора Дамблдора, пытаясь догадаться, что сейчас будет, и вспоминая все, что прочли в школьных учебниках.       Наконец, все оказались у входа в зал, настолько большой, что он вполне мог бы сойти за футбольное поле. Высокие своды его потолка опирались на четыре массивные колонны. Сам же потолок был поистине волшебным. Сейчас он казался темно-синим, и при этом усыпан звездами, потому что снаружи был уже глубокий вечер. Но Том знал, что наутро он станет лазурным и окрасится в цвет зари. Обо всем этом было написано в «Истории Хогвартса».       В зале стояли четыре разных стола, накрытых красной, зеленой, синей и желтой скатертями. За ними уже сидели все ученики за исключением первокурсников. Отдельный стол был у преподавателей, которые, кроме профессора Дамблдора, уже заняли свои места. Надо сказать, что Реддлу именно стол со скатертью цвета благородного изумруда казался самым притягательным. Он уже видел себя в числе учеников Слизерина.       Наконец, профессор Дамблдор наколдовал табурет и достал из своей бордовой мантии свиток пергамента и старую, очень потертую, всю в заплатах высокую остроконечную шляпу. Такую даже в приюте миссис Коул вряд ли кто согласился бы надеть. Но тут неожиданно шляпа дернулась, складки на ней раздвинулись, как отрытый рот, и она запела. «Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, Славный тем, что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Та, где никто не боится труда, Где преданны все и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Когтевран. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но горжусь я собой».       Когда шляпа закончила петь, то профессор Дамблдор, развернув пергамент, сказал: — Кого я назову, пусть выходит вперед и садится на табурет. Как только ученик примерит волшебную шляпу, то она определит его в тот или иной факультет. Итак… Эйвери, Элла. Высокая синеглазая девочка, расправив плечи, вальяжно проплыла через зал, шурша шелковой мантией, и уселась на стул. Профессор Дамблдор надел ей на голову ветхую шляпу, она задумалась секунд на тридцать, а потом громогласно провозгласила: — Слизерин! — Блэк, Сигнус! — услышав свое имя, мальчик встал и, гордо вздернув подбородок, проследовал к стулу. В этот раз шляпа не стала думать ни секунды и сразу выдала вердикт. — Слизерин! Затем подошла очередь Амоса Диггори, который почти сразу был отправлен в Пуффендуй, и направился к желтому столу. — Долгопупс, Николас! — проговорил профессор Дамблдор имя очередного ученика. Полноватый и слегка неуклюжий мальчик отпустил своего серого кота и неуверенно прошел к табурету. — Гриффиндор! — твердо сказала шляпа. — Клэйдон, Эрик! — Пуффендуй! — быстро определилась судьба очередного ученика. Сосед Тома по поезду, Родольфус Лестрейндж, попал в Слизерин, чем он был очень доволен, но не удивлен. Еще в поезде Лестрейндж говорил, что вся его семья училась именно на этом факультете. — Малфой, Абраксас! — Хорошо сложенный блондин с длинными волосами оказался на стуле. - Слизерин! Наконец, брат и сестра Джон и Ханна Патил почти сразу попали в Когтевран. — Поттер, Генри! — в очередной раз послышался голос профессора Дамблдора. — Гриффиндор! — практически сразу прокричала шляпа, и мальчик с темными, чуть взлохмаченными вихрами отправился за стол, накрытый красной скатертью. Чем ближе становилась очередь Тома, тем все более сильное волнение охватывало его.       Услышав свое имя, мальчик поспешно пересек зал и надел на голову шляпу. Прошло уже больше времени, чем этому головному убору требовалось раньше для того, чтобы найти наиболее подходящий для каждого ученика факультет. Том, в конце концов, не выдержал и тихо, так чтобы слышала только эта странная собеседница, зашептал: — Ну сколько можно! Неужели неясно, что у меня только одна дорога? Это прозвучало не очень вежливо, и шляпа слегка обиделась. — Попрошу мне не указывать, юноша! Я свое дело, смею заметить, знаю неплохо. Не вы первый, не вы последний, кого я распределяю на подходящий факультет. Ваше желание учиться в Слизерине я, конечно, учту, но выбор будет очень нелегким. У вас имеются качества, необходимые для учебы практически на любом факультете. Есть и острый ум, достойный Когтеврана, и трудолюбие с упорством — неизменные спутники пуффендуйцев, и разумеется, слизеринское тщеславие. Гриффиндор подходит тебе меньше всего. Нет, отвага, конечно, тут налицо, но она не имеет ничего общего с благородством. Напротив, ты можешь решиться на такой поступок, который у других людей вызывает отвращение и страх. А так, любой из трех других факультетов ты можешь прекрасно закончить, если захочешь, и станешь успешным волшебником. — Ну, что вы! — съехидничал Том. — Мне нужен факультет, который поможет мне стать великим волшебником, о котором узнает не только волшебный мир, но и магловский! Понимаете? — Мерлин, какие амбиции! — не то притворно, не то по-настоящему восхитилась шляпа. — Ну, тогда без всяких сомнений… — Слизерин! — прокричала она на весь зал. Том заулыбался, но не красивой, а хищной улыбкой, которая, правда, тут же сошла с его губ, а лицо приняло бесстрастное выражение. Том уселся рядом с Родольфусом за столом с изумрудно-зеленой скатертью. Мальчишка с неприязнью смотрел на изрядно потрепанную шляпу, и в очередной раз пообещал себе, что эта старая тряпка заплатит за то, что посмела говорить с ним в таком тоне, да еще столько времени томила при определении своего факультета. В эту самую минуту к слизеринцам присоединилась миловидная девочка Друэлла Розье. И, наконец, последний ученик в списке, Билл Уизли, отправился, как и хотел, в Гриффиндор.       Том тем временем смотрел на отдельный стол, за которым сидели преподаватели, в том числе и профессора Альбус Дамблдор и Галатея Вилкост. Со своего кресла поднялся директор Армандо Диппет, полноватый пожилой волшебник с редкими светлыми волосами. Воцарилась тишина, и в ней зазвучали слова приветственной речи по случаю начала учебного года. — Дорогие студенты Хогвартса! Рад снова видеть вас, вернувшихся в родную школу после летних каникул. Также приветствую и тех, кто в этом году впервые сядет за парту. Хочу искренне пожелать вам успехов в обучении и освоении волшебных наук. Наши преподаватели будут рады помочь раскрыться бутонам ваших талантов и превратить их в прекрасные цветы. Пусть каждый из вас обретет здесь настоящих и верных друзей, ведь дружба — это бесценное сокровище, которым нужно дорожить с самых юных лет. А сейчас, да начнется пир!       При этих словах на пустых факультетских столах появились всевозможные и, как убедился Том, очень вкусные, кушанья, большую часть которых ему никогда не доводилось пробовать. Да и вообще подобное изобилие за трапезой было для него делом небывалым: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, жареная картошка, бекон и стейки… Когда все наелись досыта, тарелки опустели, стали идеально чистыми, а на них появилось сладкое: мороженое всех мыслимых видов, фруктовые торты, шоколадные эклеры…       Том, поначалу набросившийся на еду, уже через несколько минут счел за благо обуздывать свой аппетит, видя, как неторопливо, а порой даже лениво, ковыряют свои порции на тарелках его теперешние однокурсники. Мальчик сразу понял, что для большинства из них все эти кушанья совсем не в диковинку. Мальчики и девочки вели между собой неспешные беседы о своих семьях, и многие дети были уже знакомы между собой. — Да, конечно, - задумчиво и чуть растягивая слова, говорил Абраксас Малфой. — Как и следовало ожидать, почти все чистокровные попали в Слизерин. — Ты ошибаешься, дорогой Абраксас! — с усмешкой фыркнул Сигнус Блэк. — Сейчас все не так, как в былые времена, хотя бы тогда, когда директором был мой дед. Теперь же представителям чистокровных родов приходится учиться бок о бок со всяким отребьем. Ну, ладно, в Пуффендуе их полным-полно, но чтобы в самом Слизерине! — тут Сигнус презрительно посмотрел на Тома. Реддл в ответ бросил на Блэка неприязненный взгляд. — Мой отец был волшебником! — чуть повысив голос, но стараясь сохранять достоинство и держать себя в руках, отвечал Том. — Да? — продолжал усмехаться Сигнус. — И как его звали? — Том Реддл. — Ненормальный! Такой фамилии ни один порядочный волшебник не носил. Да ты из никчемных маглов! — Перестаньте! — вмешался в разговор Родольфус, заметив, что некоторые преподаватели уже смотрят на них из-за своего стола. — Сигнус, маглокровки никогда не учились в Слизерине. Наш благородный основатель перевернулся бы в гробу, если бы кого-то из них распределили на его факультет. Скорее всего, Том полукровка, которых на Слизерине немало. — Да не все ли равно! Полукровка или грязнокровка, собака или свинья! Реддла охватила ярость, которая, однако бушевала только внутри него. Голос же Тома прозвучал на удивление спокойно, а сам мальчик, гордо выпрямившись, быстро извлек волшебную палочку — Силенцио! — четко выговорил он, и Сигнус умолк на полуслове, продолжая при этом беззвучно шевелить губами. Тем временем за спинами учеников, неожиданно возник профессор Дамблдор — декан Гриффиндора и заместитель директора. — Какой позор, мистер Блэк! — строго заговорил он. — Представитель одной из самых благородных семей, а ведет себя как неотесанный, невоспитанный грубиян! Такого хамства, я уверен, не позволит себе ни один уважающий себя волшебник. Разве вас не учили соблюдать приличия, мистер Блэк, особенно на людях? Я снимаю со Слизерина двадцать пять очков, и факультет начнет год с отрицательным счетом. Но столь мягкое наказание назначается вам только на первый раз. В дальнейшем за подобные выходки можно вообще перестать быть студентом Хогвартса. После этой маленькой речи профессор вернулся за преподавательский стол.       Реддл же ничуть не радовался тому, что сначала Родолфус вмешался в их с Сигнусом разговор, а теперь вот и Дамблдор вступился за него. Гораздо больше грело душу то, что он сумел самолично заставить обидчика в буквальном смысле заткнуться с помощью одного из заклинаний, взятого вовсе не из учебников. Кроме того, мальчик чувствовал на себе внимательный взгляд преподавателя, который, наказав Сигнуса, все же оставил без внимания его собственную выходку. Том также заметил, что большинство слизеринцев, сидящих за столом, вполне оценили если не факт отпора знатному заносчивому мальчишке, то, по крайней мере, заклинание, сделанное первокурсником, еще даже не севшим за парту. Еще и староста факультета, Грегори Нотт, недовольно посмотрел на Сигнуса, и Том был уверен, что Блэку непременно будет сделан выговор.       Когда пир по случаю начала учебного года подошел к концу, Нотт строго сказал: — Первокурсники, следуйте за мной! — и повел ребят по длинному коридору к лестнице, которая вела не вверх, а вниз в подземелья, спускаясь все глубже под школу. В коридорах было очень прохладно и сумрачно, но Том все равно старался запоминать расположение подземных лабиринтов. Наконец они оказались около каменной стены в потеках влаги. — Чистая кровь! — уверенно сказал Грегори. — Первокурсники, запомните этот пароль для входа в нашу гостиную.       Гостиная оказалась длинным низким подземельем со стенами из дикого камня. С потолка на цепях свисали зеленоватые лампы, а в камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь. — Здесь вы будете проводить время, свободное от уроков или, если хотите, делать домашние задания. Том заметил, что не только у противоположной от камина стены, через которую они вошли, но и у двух боковых есть двери. — Спальни девочек направо! — пояснил староста, указывая рукой на дверь. — Помещения для мальчиков слева, — Грегори приглашающим жестом повел ребят за собой. В узком коридорчике было сразу несколько дверей. — В том конце свободные комнаты для первокурсников. Блэк! — строго обратился он к Сигнусу. — Будешь ночевать с Томом в разных комнатах. Не хватало мне еще ваших скандалов. А ты, Том, можешь идти вместе с Родольфусом, - обращаясь к Реддлу, староста окинул его заинтересованным взглядом, а тон при этом был вполне благосклонный. Том, Родольфус и еще три мальчика зашли в комнату. Горел камин, и потому воздух здесь, как и в гостиной, был сухим и теплым, а кроме того, достаточно свежим. Видимо, система воздуховодов была сделана на славу. Прекрасные мягкие постели с изумрудными балдахинами и теплыми одеялами так и манили уставших детей, а Реддла особенно, ведь в приюте у него никогда такой не было. Неудивительно, что как только он переоделся в приготовленную пижаму, то сразу же уснул.