Тайны Тёмного Лорда

      В этот день у Реддла было намечено посещение Хэпсибы Смит, чьего расположения он уже успел добиться. Будучи всегда очень пунктуальным, Том, как и было условлено, ровно в четыре часа позвонил в дверь. — Скорее, скорее, Похлеба, это он! — послышался женский голос, и уже через пару секунд служанка, крошечная и дряхлая эльф-домовик, открыла дверь, и Реддл вошел внутрь.       Гостиная волшебницы была загромождена до того, что по ней с трудом можно было пройти, не налетев по крайней мере на дюжину предметов. Здесь теснились застекленные, наполненные лаковыми шкатулками шкафчики, большие шкафы были забиты книгами с тисненными золотом переплетами, полки уставлены земными и небесными глобусами, повсюду стояли бронзовые ящики с цветущими растениями. Одним словом, гостиная походила на помесь лавки магических древностей с оранжереей. Однако Реддл уже успел здесь освоиться и, легко лавируя между предметами в битком набитом помещении, подошел к хозяйке и склонился над ладонью Хэпсибы, чуть коснувшись ее губами. Это оказалась полная старая дама в поблескивающем розовом одеянии, которое придавало ей сходство с подтаявшим тортом-мороженым. На голове у нее был замысловатый рыжий парик, а на щеках — густой слой румян. На мясистых ногах красовались тесноватые атласные домашние туфли. — Я принес вам цветы! — тихо сказал гость, извлекая невесть откуда букет роз. Том не только виртуозно овладел невербальной магией, но и достиг небывалых высот в очень трудном для большинства магов беспалочковом волшебстве. Поэтому такие вот проделки стали для него обычным делом. — Гадкий мальчик, к чему это! — визгливо воскликнула старая Хэпсиба, хотя Реддл и заметил стоящую на ближайшем к ней столике пустую вазу. — Балуете вы старуху, Том… Садитесь, садитесь… Но где же Похлеба? В гостиную торопливо вернулась служанка, которая притащила поднос с маленькими пирожными, опустив его близ локтя своей хозяйки. — Угощайтесь, Том, — сказала Хэпсиба. — Я знаю, вам нравятся мои пирожные… Ну, как вы? Побледнели. Вас в вашем магазине заставляют слишком много работать, я это сто раз говорила. Реддл деланно усмехнулся, а Хэпсиба ответила улыбкой. — Итак, под каким же предлогом вы навестили меня сегодня? — хлопая ресницами, осведомилась она. — Мистер Бэрк хочет сделать вам более заманчивое предложение относительно гоблинских доспехов, — ответил Реддл. — Пятьсот галеонов. По его мнению, это более, чем выгодно… — Тише, тише, не так быстро, а то я подумаю, что вы здесь только ради моих безделушек! — надула губки Хэпсиба. — Мне приказывают приходить ради них, — тихо проговорил Том. — Я всего лишь бедный служащий, мадам, и должен делать, что мне велят. Мистер Бэрк просил поинтересоваться у вас… — Ах-ах, мистер Бэрк! — махнула ручкой Хэпсиба. — Я покажу вам кое-что, Том, чего никогда не показывала ему! Вы умеете хранить тайны? Обещайте не рассказывать мистеру Бэрку о моем сокровище. Он мне покоя не даст, если узнает, а я не намерена ничего продавать! Но вы, Том, оцените историю этой вещи, а не то, сколько галеонов можно за нее выручить… — Я с удовольствием посмотрю все, что мне покажет мисс Хэпсиба, — негромко отозвался Реддл. Хэпсиба по-девичьи хихикнула. — Я прошу принести… Похлеба, куда ты делась? Я хочу показать мистеру Реддлу наше изысканнейшее сокровище… а вообще-то неси оба, раз уж ты… — Пожалуйста, мадам, — пропищала Похлеба. Казалось, что две кожаные шкатулки сами движутся по комнате, а это крохотный домовой эльф нес их на голове, с трудом пробираясь между столиками, пуфиками и скамеечками для ног. — Итак, — сказала довольная Хэпсиба, поставив шкатулки к себе на колени и приготовившись открыть верхнюю, — надеюсь, вам понравится, Том… О, если бы мои родные знали, что я показываю их вам… они так давно мечтают прибрать это к рукам! Она подняла крышку, и в шкатулке оказалась маленькая золотая чаша с двумя изящно изогнутыми ручками. — Интересно, Том, знаете ли вы, что это? Возьмите, рассмотрите как следует! — прошептала мисс Хэпсиба. Реддл протянул руку и длинными пальцами вынул чашу за одну ручку из уютного шелкового гнезда. Когда он увидел выгравированное на реликвии изображение, то в его темно-серых глазах блеснул красноватый огонь. — Барсук, — пробормотал Том. — Так это принадлежало… — Принадлежало Пенелопе Пуффендуй, как вы догадались, умный мальчик! — воскликнула Хэпсиба. — Я не говорила вам, что состою с ней в дальнем родстве? Эта вещь передается в нашей семье из поколения в поколение. Очаровательно, не правда ли? Причем все магические свойства, как положено, я правда, толком не проверяла, просто храню ее в тишине и покое! Она сняла кубок с длинного указательного пальца гостя и стала убирать в шкатулку; в своей сосредоточенности она не заметила сумрачной тени, скользнувшей по его лицу при расставании с реликвией. «Достойная вещь для хранения частицы души! — восхищенно подумал Реддл. — Ради подобных я и работаю у Бэрка. Опрометчиво, очень опрометчиво с вашей стороны, сударыня, открывать такую тайну кому попало. Я знаю, где искать диадему Кандиды Когтевран, а теперь вот чаша Пенелопы Пуффендуй…» — Ну-с, — счастливо произнесла Хэпсиба, — где же Похлеба? А… вот и ты… возьми, отнеси на место! Похлеба послушно забрала шкатулку с чашей, и Хэпсиба переключилась на другую, более плоскую. — Это вам понравится даже больше, Том, — зашептала она. — Наклонитесь ближе, драгоценный, посмотрите… Бэрк, конечно, знает, что эта вещь у меня. Я сама ее у него купила. Полагаю, он мечтает это вернуть, когда меня не станет. Она расстегнула изящный филигранный замочек и откинула крышку. Внутри на гладком малиновом бархате лежал тяжелый золотой медальон, который Реддл сразу же узнал. Точь-в-точь такой же он видел в воспоминаниях своего дяди Морфина, когда дед Марволо показывал его служащему из Министерства. На сей раз Реддл протянул руку, не дожидаясь приглашения, и поднял медальон к свету. Не отрывая глаз от старинной вещи, он тихо проговорил: — Знак Слизерина, — Реддл любовался игрой света на витой змееподобной «с». — Совершенно верно! — вскричала Хэпсиба, безмерно ликуя при виде его оцепенения. — Я заплатила целое состояние, но подобную драгоценность упускать нельзя, чтобы такое сокровище, да не в моей коллекции… Бэрк, кажется, купил его у какой-то нищенки, укравшей его невесть где и не знавшей истинной ценности… Надо полагать, Бэрк заплатил ей гроши, но как видите… прелесть, правда? И опять же, все волшебные свойства, но я просто храню его в тишине и покое… Трудно передать тот вихрь эмоций и мыслей, который испытал Реддл, когда услышал слова чародейки. Ошибки тут быть не могло: глаза Тома сверкнули красным, костяшки пальцев на руке, сжимавшей медальон, побелели. «Да как ты смеешь! — думал про себя Реддл. — Кичишься своим дальним родством с основательницей самого никчемного факультета и приходишься ей как нашему забору троюродный плетень. А сама даже малейшего представления не имеешь, кто перед тобой. Как ты назвала мою мать? Нищенкой и оборванкой? Что же, ты за это заплатишь! Ты не только медальона с чашей, но и жизни своей лишишься, мерзкая старуха, хотя могла бы отделаться обычным Империусом! Но своими словами сама подписала себе смертный приговор. Вот он, недостающий фрагмент во всей этой истории! Вот почему мать оказалась в этом магловском приюте без гроша в кармане! Бэрк! Ну с ним я отдельно побеседую!» Тем временем Хэпсиба Смит протянула руку за медальоном, и Реддл нехотя вернул его просто потому, что знал: на самое короткое время. Цепочка выскользнула из длинных пальцев Тома, и медальон вернулся на красное бархатное ложе. — Так-то вот, Том! Надеюсь, вам не было скучно? Она поглядела ему в лицо, и ее глуповатая улыбка впервые поугасла. — Милый мой, вы хорошо себя чувствуете? — О да, — еле слышно ответил Реддл. — Я чувствую себя великолепно. — Мне показалось… видимо, это игра света, обман зрения… — испуганно сказала Хэпсиба, которая заметила красную вспышку в темных глазах. — Похлеба, забери и спрячь под замок… со всеми положенными заклинаниями. Шкатулка, подпрыгивая на голове домашнего эльфа, поплыла прочь. Реддл тем временем уже полностью овладел собой, а выражение лица стало опять непроницаемым. Он снова любезно обратился к собеседнице. — Ну, мисс Смит, что же вы скажете о гоблинских доспехах? Согласны ли вы уступить их нашему магазину за пятьсот галеонов? Поверьте, более выгодной цены вам больше никто не предложит. — Что ж, пожалуй, уступлю, — ответила Хэпсиба, не в силах отказать своему галантному гостю. — В таком случае, мадам, я могу явиться сюда завтра в это же время, если вас устроит. — Конечно, Том, буду вас ждать. — И помахала пухлой ручкой на прощание, а Реддл поклонился.

***

      Вернувшись в магазин, Реддл взял пятьсот галеонов, которые Бэрк оставил ему в качестве платы за гоблинские доспехи. Но отправляться в «Дырявый котел» наследник Слизерина не спешил. Он принялся хладнокровно и методично открывать ящики в витринах и доставать из них пакетики и коробочки с порошками всех возможных цветов. Это были разнообразные, мыслимые и немыслимые волшебные яды, творения темных зельеваров и колдоаптекарей. С виду Реддл казался вполне спокойным, и только горящие красные огни в глазах выдавали клокотавшие в нем гнев и ярость, которые он пока сдерживал в себе. Наконец, выбор его пал на ничем не примечательный белый порошок, напоминающий крупинки сахара. После этого он вышел из лавки, привычно запер ее заклинанием и трансгрессировал в «Дырявый котел».       На другой день Реддл снова посетил престарелую даму. Отдав гостю уже заранее подготовленные доспехи, она привычно сказала ему. — Не желаете ли чашку чая с вашим любимым пирожным, Том, пока я пересчитаю. — Она кивнула на большой мешок с галеонами. Реддл ждал этих слов и согласно кивнул. — С удовольствием, мадам! Хэпсиба заулыбалась и кликнула служанку-эльфа. — Похлеба! Похлеба, куда ты запропастилась? — Я здесь, хозяйка! — пискнула эльф. — Принеси гостю чай и пирожные, а мне… да, на этот раз я выпью какао. — Да, мадам! Реддл внимательно слушал разговор. — И сахар не забудь! Да смотри, не перепутай ничего, а то на старости лет совсем бестолковая стала. Забыла, как в прошлый раз по глупости соль мне в чашку насыпала? Глаза Реддла сверкнули багрецом. Похлеба уже несла на голове довольно внушительный поднос, в то время как ее хозяйка пересчитывала золото, и Реддлу не составило никакого труда всыпать в какао яд. — Прошу вас! — эльфийка поклонилась, а потом насыпала в хозяйкино питье немного сахара. Хэпсиба, уже закончившая подсчет, тоже присела к столу. Когда она взяла и поднесла к губам чашку, Том слегка вздрогнул, а его губы приоткрылись, словно собирались что-то сказать, но он тут же вспомнил о чаше, медальоне, а главное, о матери, и промолчал, с убийственным хладнокровием наблюдая, как дружелюбно беседующая с ним женщина пьет смертельную отраву. Подействовало питье очень быстро. Хэпсиба даже не успела поставить на стол чашку, и та, выскользнув из ее руки, брякнулась об пол и разбилась, а сама дама завалилась на спинку кресла, на котором сидела. Служанка-эльф вскрикнула, но Реддл мгновенно обездвижил ее. Затем он стер из ее памяти все сведения о сегодняшем визите, но оставил воспоминания о приказе хозяйки принести какао. Используя свои навыки работы с памятью, Реддл вложил в голову эльфийки свои собственные воспоминания, поэтому служанка была уверена, что сама добавила в питье Хэпсибы какой-то неизвестный белый порошок. Точно также два года назад Том поступил со своим дядей Морфином после убийства отца и деда с бабкой. Потом под действием очередного заклинания эльфийка крепко уснула. Реддл тем временем быстро отыскал тайник, где Хэпсиба хранила медальон и чашу, и с еще большей быстротой открыл его, не взирая на все запирающие заклинания. Обе большие шкатулки легко поместились в его маленькую заколдованную сумку. На коленях у покойницы так и лежал мешок с пятьюстами галеонами, и его Реддл без всякого внутреннего содрогания отправил туда же, куда и реликвии, однако гоблинских доспехов не тронул и мгновенно трансгрессировал.