Первые звёзды

– Массаракш, – беспомощно пролепетал Гай, когда они вышли на застеклённый балкон, и тут же в каком-то детском то ли испуге, то ли восторге вцепился в рукав рубашки Максима. – Это что такое?.. Максим понятливо рассмеялся, он сразу сообразил, что к чему – Гай ведь никогда прежде не видел звёзд, а эта ночь, первая его ночь на Земле, как нарочно оказалась безоблачной – тёмная звёздная ночь, идеальная для любого уважающего себя астронома. – Это звёзды, – охотно пояснил Максим, ощущая такую дурацкую гордость, как будто бы сам их смастерил на досуге от нечего делать, а теперь хвастается. – Помнишь, я тебе о них рассказывал?.. Гай закивал было как-то медленно и потерянно, не отпуская рукав (похоже, ему это просто нравилось), после чего перевёл взгляд на Максима, несмело, украдкой, как будто звёзды могли наблюдать за ним. – Я немного иначе себе представлял, – объяснился он с непонятно откуда взявшейся деловитостью. Из неловкости, что ли?.. Максим хотел ему втолковать, что смущаться не надо и объясняться тоже нужды нет – и что изумление его, Гая, ему только в радость. Единственное, на что он, Гай, может нарваться сейчас, это не насмешка или нотация, а полдюжины поцелуев в горящую щёку. Чтоб неповадно было так умилять. – Вон Большая Медведица, – сменил Максим тему, решив всё-таки не смущать парня больше прежнего. Ему ведь и без того нелегко с непривычки. Гай вдруг дёрнулся, огляделся по сторонам, полушепча настороженное «где? где?..» и даже по поясу по привычке рукой зашарив – видимо, в поисках кобуры. Тут Максим не сдержался – расхохотался волей-неволей. – Прости, Гай, дурак я. Большая Медведица – это созвездие, в древности так называли фигуры, образуемые звёздами. Видишь, вон там, куда я показываю? Такой как бы прямоугольник и согнутый хвостик, на ковш похоже – это она. Видишь? – Та-ак, – подтвердил Гай, явно включаясь, и всё же смущённо хмыкнул. – Ты уж постарайся меня понять, Мак – на медведицу это совсем не похоже. Массаракш, а что это? – Гай растерянно кивнул в том направлении, где летела вниз по наклонной так называемая падающая звезда. Максим думал было объяснить вкратце о попадающих в атмосферу метеорных телах, как вдруг увидел глаза Гая, жадно и взволнованно следящие за траекторией полёта горящего камня. Удивительное дело – недавно Максим не мог быть уверен наверняка, что ещё хоть раз увидит это небо, а теперь смотрит на него с Гаем – восторженным, целым и невредимым. – Это называют падающей звездой, – ответил Максим уклончиво, чтобы и не соврать, и не вдаваться в не самые важные сейчас пояснения. Пускай пояснения дождутся более уместного для них часа. – Загадай желание. Гай посмотрел на Максима, затем он вновь устремил взгляд ввысь, к светящемуся хвосту, и будто хотел спросить что-то, но тут же сам нашёл ответ. Он послушно прикрыл глаза. Загадал, похоже... – Я загадал, чтобы так всегда было, – неожиданно поделился Гай и не менее неожиданно обнял Максима за пояс – рука его, вопреки непривычно тихому голосу, действовала уверенно. – Ты рядом со мной, я рядом с тобой, куда бы мы ни отправились... И Рада, конечно же, тоже с нами, – Гай обернулся через плечо, к балконной двери, за которой спала сестра, утомлённая долгим перелётом. Самого его тоже, вполне вероятно, клонило в сон, но он всё же держался – держался с этим своим извечным солдатским упорством. Максим нежно поцеловал Гая в голову и вдохнул запах его волос. – Так и будет, – пообещал он вполголоса. – Ты, я, Рада... и Большая Медведица. Гай расфыркался, недовольный, но в то же время развеселившийся оттого что ему напомнили о недавнем казусе, а Максим, вновь целуя его в макушку, добавил, но уже мысленно: «Иначе и быть не может».