Часть 1
4 января 2021 г. в 05:01
Смерть всегда казалась Чайльду прекрасной и недосягаемой. Ему нравилось смотреть, как глаза, которые недавно отражали хоть какие-то эмоции — потухали. В них больше ничего нельзя было увидеть, лишь стеклянную плёнку, направленную в никуда. А самое лучшее в смерти — это последние секунды перед тем, как погрузиться во тьму. Человек начинает думать о том, что действительно ему было важно всё это время, сожалеет или просто боится. Чайльд пытался ухватить этот момент, поэтому убивал, расчленял, пытал, но так и не смог почувствовать его. Тогда пришло осознание, что ощутить подобное можно лишь на себе. Но Чайльд не собирался умирать, потому что ему есть ради чего жить. Ради убийства остальных, ради защиты семьи, ради путешественника, которого тоже можно погрузить во тьму. Причин много. Смерть стала его женой, а окружающие близкие люди — любовницами. Всё могло бы так и оставаться, если бы Паймон, которая неожиданно оказалась богиней, не разрушила бы мир, оставляя после себя лишь трупы, руины и красное небо. Страшно сделать и шаг, ведь можно было наступить на чью-то руку, которая отвалилась при бое. Было страшно сделать хоть вздох, так как стояла вонь разлагающихся тел. Было страшно посмотреть на небо, ведь оно светилось кроваво-красным, как и всё, что окружало предвестника. Тарталье впервые стало противно от смерти. Единственная надежда, которая осталась — стоит рядом с ним. Путешественник… Он жив, и его не забрала в свои лапы смерть. Его лицо бледное, а пару минут назад юношу вырвало прямо на труп какого-то мужчины. Ужас и отвращение заполнили молодое и невинное сердце. Везде лежат друзья, переставшие выражать эмоции. Венти остался без глаз, из них вытекла кровь и непонятная жижа. Чжун Ли вырвали язык, и он лежал с гримасой страшной боли. Кожа Дилюка сгорела и его было тяжело узнать. А у семьи Чайльда отрублены головы, которые вскоре повесили на ветки деревьев, заставляя предвестника погружаться в отчаяние. Богиня не пощадила никого. Но почему-то жить хотелось. Даже смотря на это на всю эту жестокость, хотелось дышать и идти вперёд. Возможно они отчаянные. А возможно они любили жизнь больше, чем кто-либо другой.
Итэр стоял рядом с Чайльдом и дрожал. Казалось, что он сейчас упадёт в обморок на гору трупов, но Тарталья придерживал его за талию, не давая упасть. Предвестник не хотел, чтобы юноша окрашивался в красный. Ему не идёт. Но гробовая тишина усугубляла ситуацию. Было мертво всё. Животные, монстры, люди. Абсолютно всё. Тишина давила и заставляла разум постепенно сходить с ума. Не было слышно даже чужого дыхания. Но именно сегодня Тарталья не позволит отчаянию окончательно поглотить его. Поэтому, проглотив комок в горле, он протянул свою руку Итэру, который с усталостью повернулся в его сторону.
— Потанцуем? — мужчина впервые не улыбнулся.
Итэр кивнул и взял за руку Тарталью, который притянул путешественника к себе и прижал к груди. Он положил ладони на талию юноши и качался из стороны в сторону. Это не было похоже на танец, ведь вместо музыки было слышно лишь хлюпанье чужой крови, и как под их ногами хрустят чужие кости. Тошнота вновь начала подкрадываться к горлу путешественника, и он зажмурил глаза, пытаясь меньше дышать, чтобы не ощущать запах. Тарталья приподнял голову Итэра за подбородок и заглянул прямо в глаза. В эту секунду впервые в их телах зародилась надежда. Оба видят бурю эмоций в глазах друг друга, а не только стеклянную пелену. Оба чувствуют сердцебиение и тепло другого. Они живые и не одни. Чужое дыхание стало мелодией, поэтому парни следовали её ритму и смелее переставляли ноги, не слыша ничего, кроме вдохов и выдохов партнёра. Теперь не смерть нависает над ними, а любовь и жизнь. Они смогут. Они справятся. Итэр впервые счастливо улыбнулся и прижался к Тарталье крепче, чтобы вновь и вновь слышать чужие стуки сердца. От переполняющих эмоций и боли, юноша позволил себе слабину. Он позволил себе то, что держал так долго в себе. Ноги перестали держать своих хозяев, и оба упали на колени. Голова Итэра упала на чужое плечо, и мальчишка закричал. Голос срывался, слёзы не прекращали течь, а тело дрожало. Слюни вперемешку со слезами падали на одежду Чайльда, который не отталкивал от себя юношу. Он лишь гладил своей рукой чужие светлые волосы, улыбаясь и что-то нашёптывая, и почувствовал, как спокойствие заполнило его. Они живы.
Итэр смог успокоиться и лишь немного подрагивал, продолжая ладонями сжимать чужой пиджак. Он поднял голову и посмотрел на Тарталью, который в данный момент выглядел настолько живым, что казалось, раньше он был ходячим мертвецом. Юноша с хрипотцой в голосе слабо прошептал:
— Любовь не способна победить смерть.
Тарталья на это снисходительно улыбнулся и убрал со лба чужую чёлку, которая падала на глаза:
— Тогда мы будем исключением.
Итэр верил лжецу больше, чем кому-либо. А лжец впервые не лгал, искренне веря в свои слова.
— Всё будет хорошо. Мы справимся. Всё будет хорошо... Слышишь? — прошептал Тарталья.
Слышу.
Они живы.
Они смогут двигаться вперёд, ведь они живы.