Как в фильме

Итадори косится на Годжо и задумчиво откусывает кусочек бутерброда. Мужчина поедает какую-то сладость, улыбаясь своим мыслям и позволяя Юджи разглядывать себя еще пристальнее. Волосы белые, красивые, переливаются, будто снег на солнце, пальцы тонкие, длинные, достают из упаковки яркую конфетку и кладут ее в рот, тело худое, с тонкими костями, кажется легким. — Мм, Годжо-сенсей, — тянет парень и откусывает полбутерброда за раз, — тогда, сражаясь с тем проклятым духом, вы сняли маску. Можете снять снова? Сатору поворачивается всем корпусом и ухмыляется нагло-нагло. Обнажает ряд белых зубов, приподнимает голову, будто красуясь тонкой шеей. — А зачем тебе? — Ну, — Юджи чешет за ухом, — не знаю. Наверно, глаза у вас красивые. Грех на такие еще раз и не посмотреть. Мужчина на секунду теряется от прямолинейности ученика, а потом смеется. Красиво, звонко, заразительно. — А ты заслужи. Он закидывает ногу на ногу и выглядит как демон-совратитель. Итадори придвигает к Годжо бумажный пакет и серьезно смотрит туда, где должны быть глаза. — Что это? Мужчина берет пакет, открывает, заглядывает внутрь и уже догадывается. — Только никому не говорите, — предупреждает Итадори, а потом наклоняется и шепчет: — Это взятка. В пакете дайфуку, сэмбэй, моти, данго, палочки поки и чупа-чупсы. Сатору заливается смехом, заставляя ученика краснеть и прятать глаза. — Это… лучшая взятка. За такое я готов сделать тебе поблажку. Юджи приободряется, смотрит с ожиданием, вытягивает голову вперед от нетерпения. Годжо стягивает маску и медленно открывает глаза. Итадори приходится встать со стула и наклониться ближе, чтобы все разглядеть. Он восхищен. — Такие красивые. Как зеркало. Потрескавшееся. Нет, зеркало отражает. А у вас глаза голубые. Больше похоже на воду. Или лед. Хотя он прозрачный… Итадори рассуждает, наклоняя голову, рассматривая яркую радужку. Он стоит близко-близко, даже любящему нарушать чужое пространство Годжо немного неудобно. — У вас морщинки в уголках глаз, Годжо-сенсей. Сколько вам лет? — А ты!.. — восклицает мужчина, наигранно обижается, поджимая губы, отклоняется и собирается обратно натянуть маску. Юджи наклоняется вперед, перехватывает руку, не позволяя закрыть лазурные глаза, теряет равновесие, машет свободной рукой и падает со стула вместе с учителем. Сатору лежит спиной на полу, только икры ног остались на стуле. Итадори опирается о сиденье низом живота, а руками о пол, чтобы не свалиться. О пол по обеим сторонам от растрепанной белокурой головы с небесными глазами. — Знаете, эта сцена как в тех фильмах, которые вы заставляли меня смотреть, — задумчиво говорит Итадори, сглатывает и совсем не краснеет. Мелкий паршивец. — Хочешь меня поцеловать? — лукаво смотрит Годжо и выгибает шею, подчеркивая, какая у него бледная нежная кожа и острый подбородок. — А надо? — Юджи вопросительно приподнимает брови. Сатору мелко трясется от смеха. — А я только что понял, на что похожи ваши глаза, — парень говорит совершенно серьезно. — На небо с облаками, — он замолкает и снова сглатывает. И поза, и разговор — сама неловкость. — Так ты хочешь? — Что? — не понимает Юджи. — Меня поцеловать. Сатору смотрит на чужие губы, и сейчас ему как-то совсем не смешно. Эти губы молниеносно оказываются слишком близко, захватывают рот в плен. От их движений сносит крышу, а, когда прибавляется язык, о благоразумии не может быть и речи. Юджи целуется совершенно неумело, но Годжо замечает это лишь краем сознания, предпочитая думать о другом. Точнее, вообще не думать, обнимая ученика за шею. — Что обычно идет в фильмах после? Сатору улыбается, как Чеширский Кот, ведет пальчиком по чужой шее, где располагаются позвонки. — Любовные страдания, любовные разборки или секс на полу. На ваш выбор.