Монстролюбка

Следующий год в жизни Эклипсы, был, пожалуй, самым сказочным. Даже в самых смелых мечтах она не представляла, как это здорово: освободиться от бремени трона, жить с Глобгором и просто быть собой. Ей не нужно было нравиться всем вокруг, угождать каждому, принимать ответственные решения. Она просто жила. Замок, в котором жил король монстров, был, конечно, местом специфичным, но Эклипса быстро к нему привыкла. Ей нравились лабиринты, растения на внешних стенах, водопад из каменной головы монстра в западном крыле. Даже огромные ступеньки её не смущали: рядом всегда был Глобгор, чтобы пронести её на плече. В крайнем случае она могла призвать свою форму Бабочки или использовать зонтик. А самым любимым её местом была комнатка, где стоял автомат со сладостями. Глобгор принёс его специально для Эклипсы. То и дело по ночам она выбредала из комнаты, чтобы съесть шоколадку-другую. Всё было просто прекрасно. Её счастье омрачали только незваные гости из прошлой жизни. Первой пришла Хекапу. Огненная девушка застала её в королевском саду: Эклипса поливала розы, которые недавно посадила. — Что ты творишь, Эклипса? — шипела Хекапу, горя от негодования. Эклипса боялась, как бы вода не начала испаряться от такого жара. — Поливаю цветы, — невозмутимо ответила она. — Ты знаешь, о чём я. Немедленно вернись в замок! — Не вернусь, — твердо ответила Эклипса. — Ты обязана! — требовала Хекапу. — Мне всё равно, — сухо сказала королева. — Я обязана была ненавидеть монстров, обязана была выйти за Шастакана, обязана была воевать, обязана была стать королевой… И что? Все только ненавидели меня. Теперь я счастлива. Ты требуешь, чтобы я вернулась в замок, где меня все терпеть не могут? Нет, спасибо. Ни мне, ни вам это не доставит радости. — Но Шастакан не может остаться единственным правителем! — воскликнула Хекапу. — Трон должен остаться у Баттерфляев. Спайдербайты не должны им завладеть. Это будет катастрофа! — О чём же ты думала, требуя от меня такого замужества? — усмехнулась Эклипса. — Оставь меня, Хекапу. Я не вернусь. Пусть Шастакан упивается властью, сколько ему угодно. Через пару месяцев к ней явился Омнитраксус. Он был более хладнокровен и даже удосужился постучаться, прежде чем войти. Требовал он того же: — Эклипса, ты — законная королева Мьюни. Ты должна вернуться. — Не вернусь. Вряд ли народ простит мне жизнь с Глобгором. Меня и до этого никто за королеву не считал, а уж после такого… — У них нет выбора. Корона по праву твоя. — Они давно уже выбрали Шастакана. Пусть он ими и правит. — Шастакан доведёт страну до разорения. — Это их выбор. Ещё через некоторое время к ней пришёл Лекмет со своим невозможным переводчиком — Ромбулусом. Эта парочка тоже явилась в свойственной им манере: Ромбулус вывалился из портала прямо ей на обеденный стол. Лекмет что-то виновато промычал, но ледяной ромб вины явно не ощущал. — Эклипса, вернись в замок! — именно так перевёл Ромбулус трёхминутное мычание Лекмета. — Не вернусь. — Но Баттерфляи… Трон должен быть у вас! — возражал Ромбулус. Лекмет кивал головой, что-то мыча. — Скажите это Шастакану и мьюнианам, которые вынудили меня уйти. Ромбулус был готов заморозить её и притащить в замок силой, но ему помешал Лекмет. Они ушли, недовольные. Эклипса не знала, что произошло между членами верховной комиссии, как они разработали свой план и привели в действие, но через полгода после её побега на визит расщедрился его величество Шастакан. Было видно, что его заставили. Гримаса вместо лица говорила это лучше любых слов. Он просто ворвался к ней в обеденную комнату (и почему все так любили прерывать её обед?). Злой, покрасневший и уставший. Гигантские ступеньки явно дались ему нелегко. Эклипса не сдержалась и усмехнулась. — Эклипса, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — вернись в замок. Королеве нельзя жить с этим… — он презрительно посмотрел на Глобгора, но сжался под его взглядом, — …этим существом. — Зачем возвращаться? — с улыбкой спросила Эклипса. — Чтобы народ снова ненавидел меня, а ты нарушал мои приказы? Я сделала свой выбор, Шастакан. Живите, как вам угодно, а меня не трогайте. — Но ведь трон должен быть у Баттерфляев! — выдавил он. — Что ж, — Эклипса загадочно улыбнулась, — может, так и будет со временем, если дочка захочет. А пока она не родилась — можешь наслаждаться властью. Мне трон не нужен. Видимо, только после её слов Шастакан обратил внимание на округлившийся живот своей фиктивной жены. Он покраснел от негодования ещё больше. Низкий, круглый — он больше походил на помидор, чем на короля. — Неужели ты думаешь, что люди примут на трон мерзкую полукровку?! — Уходи, Шастакан, — потребовала Эклипса, почувствовав, что Глобгор готов вот-вот выполнить своё обещание. — Немедленно. Я не желаю тебя видеть. Шастакан, ворча и проклиная всё вокруг, удалился, не отказав себе в удовольствии истерично хлопнуть дверью. Эклипса представляла, какое унижение он испытал за последние несколько минут, но ни капли ему не сочувствовала. Она испытала гораздо больше, управляя с ним королевством. Следующие несколько месяцев Эклипсу никто не трогал, и она решила было, что её наконец-то оставили в покое. До неё долетали новости о том, до чего довёл Шастакан Мьюни, но она игнорировала их без всяких усилий. Равнодушие выработалось само, и Эклипсу это радовало. Весь смысл её жизни был в Глобгоре и их недавно родившейся дочке — очаровашке Метеоре. Несчастья пришли в их жизнь, когда девочке было три месяца. В тот день Эклипса вспоминала песню, которую написала, ещё будучи королевой Мьюни. — Когда ночь придёт, скроет всё вокруг — мы сможем в саду погулять, милый друг, — мягким голосом пела она, играя на гитаре, которую подарил ей Глобгор. — Мечтаю я об одном: с тобой прогуляться тайком. — Вот всё, чего хочется мне, — с улыбкой подхватил Глобгор, — прогуляться с тобой при луне. — Чудесная гитара, Глобби, — сказала Эклипса. — Спасибо ещё раз. — Спой ещё что-нибудь. — Обязательно. Но сначала надо проверить Метеору. Ей давно уже пора проснуться, — улыбнулась Эклипса. Она оставила гитару у Глобгора, а сама отправилась в свою комнату, где стояла детская кроватка. — Метеора, монстрёнок мой, ты спишь? — ласково спросила она. — Метеора? Кроватка была пустая. Эклипса осмотрелась вокруг: никаких следов дочери. Вообще ничего. — Метеора, — чуть настойчивее позвала она. Дочка всегда реагировала на голос матери и так или иначе отзывалась. Стоявшая вокруг тишина слишком напрягала. — Метеора. Эклипса силилась подавить страх, всё нараставший в душе, но не справилась. Метеора была ещё слишком мала: она не могла ни уползти, ни даже вылезти из кроватки самостоятельно. Куда она могла деться?! — Глобгор! — Эклипса вбежала в комнату, где сидел муж. — Метеора пропала! Думаю, её похитили. — Обыскать замок! — тут же отдал Глобгор приказ слуге, который возился рядом. Слуга помчался выполнять приказ и подключать остальных, а Эклипса обхватила себя руками, понимая, что трясётся от ужаса. — Твоё заклинание, Эклипса! — напомнил Глобгор. — Посмотри, где она. — Ну конечно! Эклипса поспешно призвала Всевидящее Око, но их ждало страшное разочарование: оно не знало, где находится Метеора. — Разве такое возможно? — шокированно пробормотала Эклипса. — Это Всевидящее Око, оно должно её найти. — Выходит, её и правда похитили, — пробормотал Глобгор, положив руки Эклипсе на плечи. — Только очень сильная магия способна обойти твоё заклинание, так? — Безумно сильная магия… — тихо подтвердила Эклипса. — Кому могла понадобиться Метеора? — Шастакану, — ответ пришёл Эклипсе в голову сам по себе. — Он боится, что она вырастет и займёт его трон. — Значит, идём допрашивать Шастакана, — мрачно сказал Глобгор. — Он скажет, где наша дочь, или я… — Нужды нет, — раздался вдруг самодовольный голос за их спинами. Эклипса и Глобгор обернулись: перед ними стоял Шастакан в окружении королевской свиты и Верховной магической комиссии. Один из стражников держал за шерсть небольшого монстра, который прислуживал в замке. Наверное, бедняга пытался их задержать, а теперь лишь беспомощно дрыгал ногами. — Надо же, — произнесла Эклипса, осмотрев собравшуюся толпу. — Вся компания в сборе. Где моя дочь? — Там, где и подобает быть мерзкой полукровке, — ухмыльнулся Шастакан. — Никогда такое чудище не займёт трон Мьюни! — Единственное чудище на троне Мьюни — это ты! — гневно воскликнул Глобгор. — Ты без приглашения ворвался в мой замок, забрал мою дочь и оскорбил меня и мою жену! — Она — моя жена! — истерично взвизгнул Шастакан. — Я никогда не была твоей женой, — сказала Эклипса сухо. — На этот брак меня вынудили, и нет ни дня, чтобы я не пожалела о своём согласии. — Поздно, Эклипса, — мстительно произнёс Паук. — Ты — худшее, что могло случиться с Мьюни. Ты связалась с монстрами, пыталась навязать нам с ними мир, позорно сбежала из замка и родила полукровку от этого чудища! — очевидно, стража и магическая комиссия за спиной придали Шастакану смелости. — Паршивая монстролюбка, вот ты кто! Это была явно не вся речь, которую хотел выплюнуть из себя Шастакан, но ему помешал Глобгор, уже давно кипевший от злости. Он вдруг стремительно увеличился в размере и — никто глазом моргнуть не успел — схватил Шастакана и проглотил его. На мгновение повисла тишина. Все ошарашенно смотрели на Глобгора. Даже Эклипса растерялась. — Глобби… — пробормотала она. В её глазах отражался ужас: она понимала, что с этого момента их счастью окончательно пришёл конец. — Морозь его, дурень! — заорала Хекапу на Ромбулуса. Глобгор зарычал, готовый защищать семью до последнего, но Ромбулус впервые в жизни сработал на удивление хорошо: миг — и огромный, рассерженный Глобгор превращён в гигантский кристалл. — Глобгор… — сдавленно произнесла Эклипса. На её глаза наворачивались слёзы, но она не собиралась доставлять комиссии такое удовольствие. Они испортили ей жизнь, но уйдёт она с улыбкой! Понятное дело: её ждёт та же участь. Только бы Метеора выжила… Только бы они не погубили её… Эклипса вздрогнула, когда Ромбулус заморозил её по пояс. Сдвинуться с места она теперь не могла. Что ж… — Эклипса, — сказал Омнитраксус, — ты обвиняешься в государственной измене! — А что я такого сделала? — спросила она. — Влюбилась? Посмела завести семью, в которой счастлива? — Список огромный, — усмехнулась Хекапу. — Ты пыталась заключить мир с теми, кто веками гонит твоих подданных из домов, лопает детей и… — Да вы видели хоть раз своими глазами, чтобы монстр съел ребёнка?! — воскликнула Эклипса. — … не даёт им жить, — невозмутимо продолжила Хекапу. — Ты сбежала от законного мужа к королю монстров, бросив своё королевство…. — Которое не желало меня принять! — напомнила Эклипса. — … и хотела посадить на трон свою дочь-полукровку, а главное, — Хекапу подошла к ней, схватила за руку и резким движением стянула с неё перчатку, — занималась тёмной магией! Ты самая настоящая королева тьмы, Эклипса. Ты опозорила всю семью Баттерфляев, которая веками управляла этим миром. А больше всего ты опозорила свою мать. Солярия была прекрасной королевой. Ты перечеркнула всё, над чем твоя мама так кропотливо работала. Довольна?! Удар попал точно в цель. Воспоминания о маме были больным местом Эклипсы. Она не могла не думать о том, как приняла бы Солярия её выбор, если бы выжила в том сражении. Мама всю жизнь ненавидела монстров и делала всё, чтобы их уничтожить, а Эклипса полюбила их короля и родила от него дочь. Простила бы мама её, если бы знала? «Нельзя поддаваться эмоциям! Они только этого и ждут!». — Однажды, Хекапу, правда проявит себя, — сдержанно сказала Эклипса. — И тогда тебе первой станет стыдно. — Стыдно здесь должно быть лишь тебе, изменщица. Ты приговариваешься к пожизненному заточению в кристалл. — Разве перед тем, как вынести приговор, не должно быть суда? — иронично уточнила Эклипса. — И без суда всё ясно. Морозь её, Ромбулус. Эклипса успела лишь гордо усмехнуться. «Прощайте».