Красная шапочка

      Стоял на окраине домик. А рядом был лес. В домике том горел свет.       При свете том девочка читала книжки, что-то писала, училась считать, готовила, иногда сжигая пирог. В общем, жила и сама о себе заботилась. Родители были на заработках, кажется, целую вечность. Всё было хорошо.       Правда мальчишки деревенские за косы дёргали, но мама сказала, что это они из любви. Папа добавил, мол, ничего страшного. Девочке стало обидно, ведь она ничего не сделала, а ей причиняют боль. Говорят, что это любовь, только любимым не делают больно. Поплакала горько и всё же уснула. Из леса послышался вой.       Много или мало воды утекло, за косы больше не дёргают — девочка перестала их заплетать. Деревенские дети стали словами бить. Оказалось, моральная боль в сто раз хуже физической. Мама с папой сказали не слушать и не реагировать. Только лучше не стало. Спрятать слёзы за водопадом блестящих на солнце прядей, пока до дома, что на окраине, бредёшь — стало привычным делом. Девочка долго не засыпает, чужие слова прожигают в душе дыру. Родительское колкое: «Хватит себя накручивать!» — не даёт рассказать об этом хоть кому-нибудь. На грани сна кажется: под окном подвывает кто-то.       Время идёт. Девочка от дождя кутается в красный плащ. Жаль, от чужих слов не спасает плотная ткань. Очередная колкость, очередной грубиян. Он хватает за капюшон, дёргает на себя. Красные нитки по шву трещат. Девочка не выдерживает, девочка бьёт наотмашь. Мама с папой ругают, говорят, что девочки так себя не ведут. Они не слушают, что он сказал, сделал. Главное: девочки так себя не ведут. Снова слёзы, снова обида и боль. Ночью с улицы слышен какой-то скрежет. Утром на двери будто когтями выцарапано: «Тебя снова никто не защитил. Впусти».       Любимый плащ стал коротким. Девушка в деревню ходит редко. Её там не любят: девчонки сплетничают, мальчишки распускают руки. Но маме с папой говорит, что всё хорошо. Давнее: «Ты сама виновата!» — всё ещё набатом в сознании. Ночами под окнами кто-то ходит и, кажется, она слышит вой.       Задержалась. На улице уже стемнело. Но зато старушке помогла, ей ведь одной тяжело с хозяйством справляться. А до дома она сейчас быстренько добежит. Ничего страшного. Тёмная улица. Фонарь вновь не горит. Кто-то, как в детстве, хватает за капюшон. Нитки, словно в насмешку, выдерживают. Чужие руки куда-то тащат. Попытки вырваться безуспешны. Поляна. Вчерашние дети смеются и что-то кричат. Голосов слишком много — девушке не разобрать. Резкая боль в рёбрах, потом тоже самое с другой стороны. Пинают прицельно. «Ведьма!» — крик прорывается сквозь болезненную пелену. «Она Петьку моего околдовала, а он меня бросил!» — кто такой этот Петька, девушка даже не представляет. Волчий вой, потом рык, потом крики людские. Топот ног и темнота на разум окончательно опустилась.       Полчаса, час, два прошло, она не скажет наверняка. Кутаясь в алые лохмотья, до дома она доплелась. Смыла кровь, переоделась, вычесала листву из волос. Слёз не было, боли тоже. Только заснуть отчего-то не выходило. Взошла луна. Снова вой. Теперь ей точно не померещилось. Кто-то в дверь скребётся. Затем скулёж. Девушка, словно во сне, к двери идёт. Забывает все наказы взрослых. Она была послушной и к чему это привело? Замок отпереть, толкнуть деревянное полотно. Два янтаря горящих смотрят ей прямо в глаза. Огромный лохматый грозный тёплым лбом толкает — в дом заставляет обратно зайти. Дверь задней лапой пинает — закрыл. Девушка по стенке на пол сползает. Они с волком смотрят друг другу в глаза. Ей отчего-то не страшно совсем. Секунды становятся вечностью. Волк лижет девчонке лицо. Она с ним рядом совсем малышка. «Наконец-то впустила, жаль, что такой ценой. Тебя больше никто не обидит, я обещаю,» — глубокий голос в её голове. В сознании с громким звоном рушатся все барьеры. Солёная капля ползёт по коже. Одна, две, три и их уже не остановишь. Плачет навзрыд, зарывшись в густой серый волчий мех. Так и уснули: волк для неё и подушка, и одеяло, и друг.       Девушка больше не прячет очи за водопадом волос. От её взгляда ёжится половина деревни. Плащ теперь чёрный, красная лишь оторочка с подкладкой. На вчерашних детей теперь смотрит глазами недавней их жертвы большой серый волк. Янтарём прожигающим с усмешкой глядит и зовёт поиграть на поляне в лесу до зари.