Две тонны детройтской стали

Господь свидетель, он не хотел об этом говорить, но третий подряд вздох заставил нарушить молчание: -- Что, Гигантор, не нравится ночевать сложенным, как аккордеон? -- Заткнись, Дин, -- раздался раздраженный шепот с заднего сиденья. -- Я тут пытаюсь уснуть. -- Угу, -- с сомнением буркнул Дин и начал считать про себя. На счет "четыре" Сэм взорвался: -- Чувак, надо менять пружины! Чувствуется, что они старше меня. -- Ну-у, -- протянул Дин, -- это, наверно, потому, что… -- Просто… не продолжай, ладно? -- И машина качнулась, когда Сэм рывком перевернулся на другой бок. Дин ухмыльнулся в темноту. "Импала" за долгие годы не раз служила им мотелем, но в основном до того, как Сэм стал таким огромным. -- Чувак, я же говорил: бар чуть дальше по улице. Дай мне полчаса, и у нас будут деньги на мотель. -- Нет, -- приходилось только удивляться тому, как Сэм умудрялся казаться разом и непреклонным, и смирившимся. -- Все нормально. Я просто... Когда стало ясно, что продолжения не последует, Дин услужливо подсказал: -- ...капризничаю? Ною? Фута на два длиннее нормы? Он почти ощутил стервозный взгляд, которым должен был наградить его Сэм. --... испытываю проблемы со сном, ясно? И машина от них не помогает. Дин мгновенно протрезвел. "Проблемы со сном" у Сэма начались после пожара. Возможно, потому, что всякий раз, когда удавалось уснуть, он просыпался в панике, вновь и вновь переживая гибель Джессики, сгоревшей заживо у него над головой. Дин сглотнул. -- В машине нет такого потолка, Сэм, -- мягко сказал он. Последовала долгая пауза, и он опять представил себе эмоции, промелькнувшие на лице брата: горе, стыд, благодарность. Но Сэм шепнул только "да". В наступившей тишине Дин уставился на потолок салона, представляя, что Сэм занят тем же. Как он ни мечтал снова быть рядом с братом, получалось совсем не как хотелось. Сэма томит жажда мести, а отца носит невесть где... Дин делал все возможное, чтобы облегчить брату жизнь и не дать ему повода пожалеть о возвращении. И снова уйти. Он и спать лег на переднем сидении, где руль впивался в бок при каждом движении. Но что бы ни делал, все было мало. -- Я скучал по машине, -- неожиданно пробормотал Сэм. Дин моргнул: Сэм впервые признал, что скучал по чему-то из прежней жизни! Впрочем, Дин был уверен, что имелось в виду не роскошное спальное место, не сорокалетние пружины и не скрипучий винил. -- Ага, -- шепнул он, -- она тоже по тебе скучала. *** Охота -- дело опасное, само собой. К этому Сэм привык. Но обычно они не подвергались риску прямо на въезде в город. А теперь их хотели пристрелить, ни больше ни меньше! Сэм хмыкнул, выкатился с пассажирского сиденья и пригнулся, чтобы укрыться от пуль. Отважился на мгновение выглянуть -- и нырнул обратно в безопасность за твердым телом "Импалы". -- Думаю, они за гаражом, -- крикнул Дину. Тот не ответил -- без сомнения, из опасений, что, стреляя по нему на звук, могут попасть в его Детку. Стоило Сэму подумать об этом, как машина содрогнулась от удара. Он ругнулся, гаркнул "прикрой меня" и приподнялся, чтобы прицелиться. Один из его выстрелов оказался точным -- какая-то фигура, пошатываясь, выбралась из укрытия близ гаража и рухнула на подъездную дорожку. Сэм снова приподнялся немного, сохраняя осторожность. Дом был давно заброшен, так что стрелял по ним явно не владелец, защищающий собственность. Скорее, они нашли причину странных смертей, о которых писала пресса. Не совсем в привычном ключе, но не всякое зло на их пути оказывалось сверхъестественным. Сэм наполовину выпрямился, но парень на дорожке не двигался. Выдохнув, Сэм, наконец, рискнул оглядеть машину. -- Эй, я... И тут только осознал, что Дин еще сидит за рулем, а лобовое стекло покрыто паутиной трещин. И, как тот парень на дорожке, Дин не двигается. Сэм мигом забыл, как важно убедиться, что угроза нейтрализована. Полез в машину, полностью сосредоточившись на брате. -- Дин! Кровь уже пропитала футболку, фланелевую рубашку и легкую куртку Дина. Тот факт, что она еще подтекала, вероятно, должен был успокаивать, поскольку значил, что сердце еще билось. Как должны были успокаивать блеск пота на лице Дина, движение кадыка и трепет ресниц. Но Сэм все равно запаниковал. -- Дин! Эй, эй! -- он прижал ладонь к влажному лицу брата, другой рукой оттянул промокшую от крови ткань. -- Не успел выскочить из машины, да? Становишься медлительным, чувак... Он сморщился, не видя ничего из-за крови, и рванул футболку Дина, раздирая ее пополам. -- Ты поправишься, рана не такая уж скверная, -- пробормотал он, хотя горло и перехватило при виде сочащейся кровью дыры под ребрами. -- Ты поправишься! Голова Дина слегка качнулась. Глаза приоткрылись, блеснув зеленым. -- Призраки… теперь вооружены? -- выдавил он из себя с явным усилием. -- Это был не призрак, -- принялся забалтывать брата Сэм, а сам схватил полотенце с заднего сидения, скатал его и прижал к ране так сильно, что из горла Дина вырвался громкий стон, -- тебя подстрелил человек, чувак! Дин царапнул запястье Сэма, оставляя алые полосы. Сэм проигнорировал их, закрепляя импровизированную повязку. -- Как-то плохо держится... Не соскользнуло бы, Дин. Дин хмыкнул -- в знак насмешки, презрения или случайно, от боли, Сэм не знал и не хотел знать. Он продолжал сооружать давящую повязку, наматывая еще слой вокруг торса Дина. На этот раз в ход пошла любимая толстовка Сэма, затем он сорвал с себя куртку и накинул ее на брата. Машина часто служила им еще и лечебницей, но эту рану он не мог обработать сам: было небезопасно. Кто знает, какие повреждения нанесла пуля внутренним органам! Надо быстрее добраться до настоящей больницы. Он обнял Дина и потянул на себя, медленно, чтобы делать как можно меньше рывков и толчков. -- Держись, чувак. Не умирай... Потому что Сэму больше не выдержать погребальных костров. Память о папином была еще слишком свежа. Голова Дина сползла Сэму на плечо. Сэм прижался подбородком к макушке брата и еще немного потянул на себе. -- Слышишь? Ты -- мой старший брат, и ты мне все так же нужен. -- Й'здесь, -- выдохнул Дин. -- Не ухожу... -- Хорошо, -- он подвинул Дина так, чтобы уместиться на месте водителя. Осторожно перебрался на ту сторону, втиснулся между Дином и дверцей -- и тут же подтянул Дина поближе. Сэму нужно было знать наверняка, дышит ли тот, пытается ли двигаться или... что-нибудь еще. -- Хорошо. Потому что лобовое стекло нужно будет заменить. И, думаю, твою Детку пару раз задело -- ты же знаешь, у меня с машинами все непросто… Нет, Сэм не собирался упоминать о дыре, которую он чувствовал на спинке пассажирского сиденья, тоже, несомненно, покрытой кровью. -- Сукинс… ын, -- прохрипел Дин в шею Сэму. -- Да, точно, -- искренне согласился Сэм и покатил по подъездной дорожке в обратную сторону. На поиски помощи -- с Дином, тяжело навалившимся на него, и со страхом за брата на сердце. -- Точно. *** Есть свои преимущества в том, что твой брат -- йети. Например, с расстояния в пятнадцать футов можно сказать, что он в машине -- пушистая шапка волос видна в свете огней парковки. Застыл на переднем сиденье "Импалы", как каменный Будда -- не шелохнулся с тех пор, как Дин проверял. Дин со вздохом отпустил занавеску и вяло откинулся на кровать, чтобы посмотреть... что-нибудь. Что именно шло по телевизору, он не знал. Какая-то говорящая голова бубнила о выборах, до результатов которых Дин не доживет. Может, в конце концов, сделка и давала ему некие преимущества. Дин фыркнул, не впечатленный собственным черным юмором, и выключил телевизор. Серьезно, до конца года оставалось пять месяцев, а он без дела торчал в убогом номере мотеля, словно ему принадлежало все время в мире! Он должен пойти и напиться, или потрахаться, или выиграть денег, или, возможно, сделать все это вместе. Может, еще и закинуть в желудок пару-тройку чизбургеров. В общем, он должен жить, пока жив. Почему бы и нет, правда? Почему бы и не жить в машине перед их номером, дрожа от зимнего холода. Уже оплакивая брата, которого еще не лишился. Дин снова вздохнул, решил, что ведет себя как девчонка -- и швырнул пульт через всю комнату. Увы, то, что пульт раскололся, помогло меньше, чем он надеялся. У них никогда не было собственных комнат, или тусовки, где все знали бы их, или хоть друзей, с которыми можно поболтать, когда дела идут туго. Они могли спрятаться в ванной, если нужна была пауза. Или в машине. Или пойти прогуляться, или... собственно, это все. Не очень много вариантов. Но они обычно уважали право друг друга на уединение, когда оно требовалось, и не задавали вопросов. За исключением случаев, когда боль причинял именно брат. Потому что это не оговаривалось негласным Биллем о правах братьев. Разрешалось только зализывать раны в одиночестве. И Сэм, подумал Дин, как раз достиг этого этапа. Дин понятия не имел, что скажет ему, но сама возможность действовать принесла облегчение. Он схватил куртку, а после краткого раздумья -- и одеяло с кровати, и вышел. Стоило Сэму увидеть, что Дин идет к его убежищу, как лицо его из страдальческого за полсекунды превратилось в возмущенное. Но он не двинулся с места -- только злобно уставился на незваного гостя сквозь стекло. Дин не обратил на это внимания (это был один из самых полезных его талантов) -- просто открыл дверцу, сел за руль, развернул одеяло и бросил его на колени себе и Сэму. Затем откинулся спиной на холодный винил. Воцарилась тишина. Дин смотрел через лобовое стекло на крышу мотеля, на холодное чистое небо, в котором можно было сосчитать звезды. И ощущал, как возмущение Сэма медленно тает, переходя в недоумение, а затем и в печаль. Он мог бы многое сказать. Например: "я еще не умер", или что-нибудь из тысячи вариаций на тему "с тобой все будет в порядке и без меня", которые он уже испробовал, или свое любимое "давай посмотрим кино, или найдем охоту, или закажем пару пицц -- и сделаем вид, что все хорошо". Но Сэм не начинал сто раз повторенное "не могу потерять еще и тебя", и Дин не стал заводить эту шарманку. Кроме того, разговоры переоценены. В глубине души Дин понимал: словами ничего не улучшить. Любое утешение также напоминало, что скоро утешать будет некому. Сэма пробила дрожь. Краем глаза Дин видел, как он вцепился в край одеяла и натянул его повыше на колени. Дин тоже подтянул свой край и запихнул его между собой и дверью. Их дыхание начало затуманивать стекла, и мир снаружи становился виден все хуже. Дин откинул голову на подголовник и закрыл глаза. -- Собираешься спать здесь? -- намолчавшись, спросил Сэм. Голос был хриплым, и все же в нем слышалась не только неприязнь. Дин пожал плечами: -- Может, мне больше некуда пойти. -- Может, я хочу побыть один. Конечно, Сэмми, скажи что-нибудь новенькое... -- Так побудь, -- разрешил Дин, дипломатично не раскрывая глаз. Сэм фыркнул. Но не попытался выйти, укрыться в ванной номера или отправиться в город. Дин не знал, как долго они там просидели. Возможно, он даже задремал. Во всяком случае, оставался на месте, пока Сэм не выбрался из машины. Дин последовал за ним, и оба молча легли спать. На следующее утро Сэм ездил за кофе. Но после в машине не остался -- вышел, чтобы выпить его, и Дину тоже привез стаканчик. Дин подумал, что, возможно, на тот момент это было лучшее из возможного. *** Сэм подождал, пока Дин уйдет в душ, и пошел к машине. Год назад он оставил бы записку с объяснениями, куда собрался и когда вернется. Но теперь знал, что Дин больше не поверит, даже если сказать правду. Дин теперь беспокоился не о том, что может случиться с Сэмом, а о том, что сам Сэм может натворить. Поэтому он уехал без разговоров. Чтобы помыть машину. Оказалось, даже нескольких недель в гараже, пока Дин забывался и ездил на кощунственном "Приусе", достаточно, чтобы на гладкой черной шкуре "Импалы" нарос слой пыли и непонятной грязи. Дина это вроде бы обеспокоило, когда к нему вернулась память. Но если раньше он при первой же возможности мыл и полировал "Импалу", то сейчас ничего не сделал. Дин больше не был таким, как до ада. Машина оставалась запущенной и грязной. Потому-то Сэм и отправился на автомойку. -- Какая красавица! -- восхитился работник мойки, когда Сэм вышел и протянул ему ключи. -- Твоя? -- Брата, -- отозвался Сэм. Она принадлежала Дину всегда, даже когда тот был в аду. -- Мы позаботимся о ней как следует, -- пообещали Сэму. Он смотрел машине вслед, пока та не скрылась в пенистых брызгах и мягких валиках, затем обогнул здание, чтобы встретить ее на другой стороне. Он знал, что это глупо: когда ломались печати, кругом вились ангелы и демоны, а Дин не мог смотреть ему в глаза, мытье машины было, наверно, наименьшей из их забот. Можно было тренироваться с Руби, или искать Кольт, или делать что-нибудь, чтобы помешать Дину утопить себя в бутылке. Вместо всего этого он… Но "Импала" появилась перед ним сверкающей и совершенной -- и оказалась единственной по-настоящему блестящей вещью, которая им принадлежала. То есть принадлежала Дину. Он потерял почти все -- Сэм знал, что тоже подвел брата. А Детка… что ж, хотя это было не так уж много, но в ней Сэм мог быть уверен. Хотел бы он, чтобы привести в порядок все остальное, что угнетало Дина, было так же легко, как грязную машину! -- Твоей брат счастливчик, -- вздохнул оператор автомойки, возвращая ключи. -- Угу, -- промычал Сэм, усаживаясь за руль. Счастливчик! Уж Винчестеры-то были известными… счастливчиками навыворот. Отец дал Дину машину как взятку. О, это не озвучивалось, но так и было: Сэм уехал в колледж, а Дин получил машину. Не то чтобы Сэм завидовал -- вовсе нет. Дин любил ее и знал лучше, чем кто-либо в целом свете. И, так или иначе, возложил свою жизнь на алтарь папиной миссии. Но все понимали, почему машина досталась ему, пусть и не говорили об этом. Да, Сэм больше походил на отца, чем готов был признать. Дин ждал его на улице. И когда Сэм подъехал, встретил его хмуро -- как всегда в последнее время. -- Чувак, где… Сэм высунулся из машины и взмахнул рукой, как фокусник, раскрывающий фокус. Дин моргнул. -- О! Это, конечно, ничего не исправило между ними. Но морщинки вокруг глаз Дина при виде сияющей Детки немного разгладились, и Сэм решил, что мытье "Импалы" было лучшим из всего, что он сделал за долгое время. *** Даже когда отец свел общение с ними до смс с координатами, Дин ощущал связь с ним через машину. Трагедии прошлого, тревоги за будущее -- все исчезало, когда они остались вдвоем в ее салоне, и папа учил его, а Дин запоминал каждое мгновение. Эти воспоминания были одними из самых его любимых, и во многом из-за них он так дорожил "Импалой". А Сэмми учился водить у него. Мелкий и так боялся начинать, даже без попыток капрала Винчестера довести его до сердечного приступа за каждую ошибку. Дин же просто выехал на пустые проселочные дороги и дал ему рулить. Ну, и заставил потом мыть машину. Он знал: Сэм думает, будто папа дал ему "Импалу" как своего рода награду за то, что Дин остался. Или, может, как взятку, чтобы он не уехал по примеру брата. Дин никогда не пытался разуверить Сэма в этом. Пусть лучше думает так, чем узнает истинные мотивы отца: тот видел, что сердце Дина разбито и что ему отчаянно нужно о чем-то заботиться. Так что это был дар любви. Именно поэтому Дин предложил машину Сэму, когда они разошлись. Это была их спальня, больница, убежище, оливковая ветвь, чердак, нейтральная территория, штаб-квартира, оружейный шкаф, приманка для цыпочек, наследие, комфорт и защита. А также, повторим, способ выразить любовь. -- Эй! Хочешь сесть за руль? И если Сэм действительно хочет быть равноправным партнером... что ж, он тоже может иногда водить ее. fin