Утро покажет

Стоило ласковому солнцу скрыться за горизонт, как в Корво Бьянко начали загораться первые факелы, невзначай указывая на наступление вечера. Для жителей Туссента, будь то крестьяне или же знать, ночь всегда знаменовала начало буйного веселья, любовных интриг под покровом сумерек, а также пролития вина, которым можно было затопить всё княжество. Рабочие винодельни с облегчением потирали уставшие плечи, отряхивали рубахи да юбки от пыли и грязи – время идти в корчму за ривийским фруктовым. Варнава-Базиль – верный управляющий винодельней, зажигал свечи в гостиной, искоса следя за накрытием стола новыми служанками – обе были хороши, с румянцем на щеках, цвета винограда плантации Туфо, однако глуповаты, ведь уже который раз путали расположение десертных ложек на столе. Для слуги из почтенного рода дворецких подобные ошибки были верхом невежества, однако владелец Корво Бьянко – уважаемый во всём Туссенте Геральт из Ривии совершенно не разделял недовольство Варнавы-Базиля, дескать: «Не понимаю к чему эта суматоха, я ем за десять минут, и уж тем более за это время не успею использовать семь столовых приборов». Слуга покорно кивает – он привык к простоте господина, однако всё равно делает каждый приём пищи как положено. Геральт закрыл фолиант об особенностях ведьмачьих знаков, найденный в руинах эльфийских строений, на которых, собственно, стояло всё Нильфгаардское княжество. Чтение оказалось неудачной затеей – за последний час ведьмак шесть раз начинал читать трёхсотую страницу рукописи, каждый раз уходя в свои мысли и забывая, о чём шла речь в начале абзаца. После эпопеи с Бестией из Боклера, Белый Волк решается на непростой, для странствующего ведьмака шаг – отойти от ведьмачьего ремесла на пару месяцев. Подобное решение стоило принять давным-давно, однако Геральт не чувствовал себя как дома даже в Каэр Морхене – огромный полуразрушенный замок тяжело было назвать местом, где можно насладиться жизнью. И вот, волею судьбы, он заимел во владение великолепную винодельню, с роскошным видом на бескрайние зеленые поля Туссента. Можно ли назвать это счастьем? Вполне, ведьмаку не было на что жаловаться, однако тоска по близким ему людям медленно начала съедать мужчину изнутри – наступила хандра, в, казалось бы, месте вечного веселья. Лютик навещал Геральта с месяц тому назад, однако неугомонный поэт не мог подолгу засиживаться у старого друга в гостях – ему необходима была туссентская красавица, в чьем обличие он нашел бы музу; поэтому погостив у ведьмака пару дней, Лютик, сверкая пятками, ускакал в Боклер в поисках вдохновения для новой поэмы. Геральт же, после нескольких бутылок вина и россказнях трубадура о его любовных похождениях, пришел к выводу, что тоска ведьмачья была по обществу одной девы, которую видал он последний раз уже как с год назад. На следующий же день, с гудящей от вина головой, однако с долей энтузиазма, Геральт написал приглашение своей старой и дорогой подруге, в надежде, что она вернулась обратно в свой дом в Оксенфурте после окончания войны. Отправив письмо, ведьмака охватило беспокойство, что юная медичка могла не вернуться живой с фронта, однако мысли эти быстро уходили прочь, вспоминая изворотливость и боевой характер Шани. Спустя две недели пришел долгожданный ответ: «Дорогой Геральт, Рада получить вести о том, что ты в полном здравии, да ещё и греешь косточки в сказочном Туссенте. Я ни разу не была в тех краях, и весьма заинтересована в твоём приглашении погостить на твоей винодельне. Даже не верю, что это пишу! У тебя – и своя винодельня, точнее – место, которое ты можешь назвать домом. Я очень рада за тебя и хотела бы увидеться как можно скорее. Прибуду в Корво Бьянко через три недели с момента написания этого письма. До встречи, Шани». Письмо придало некий заряд бодрости Геральту, настроение медленно, но уверенно перерастало из хандры в легкое предвкушение. Варнава-Базиль получил четкие указания от хозяина: слуги не должны без разрешения заходить в дом, на время пребывания гостьи во владениях ведьмака; требовалось достать из погребов лучшие вина коллекции; устроить на заднем дворе дома небольшую зону для трапез под открытым небом. Слуга покорно принял требования, диву дивуясь – в ведьмаке наконец то появилась игривость, свойственная всем жителям Туссента, неужто сердце господина билось чаще от упоминания о загадочной гостье? Фолиант был убран на книжную полку, Белый Волк устало потёр глаза и покинув спальню, вышел на свежий воздух. Из кухни валил приятный запах жареного мяса, чувствовались нотки розмарина, мёда и брусники – Марлена знала своё дело и всегда по-доброму смеялась над господином, когда тот в очередной раз от скуки ездил на охоту и привозил с собой большие туши оленей, кабанов и прочей дичи. Чуткий слух ведьмака уловил цокот копыт недалеко от заезда во двор поместья. Спустя пару мгновений в свете факелов ярким огнём загорелась рыжая макушка. Геральт едва заметно улыбнулся и двинулся навстречу своей гостье. Шани была одета в белую рубашку, темно-зеленые штаны и высокие бежевые сапоги, с плеч же свисал длинный черный плащ с капюшоном – медичка привыкла путешествовать сама, однако лишние внимание на безлюдных дорогах предпочитала избегать. - Геральт! – девушка улыбнулась и ловко спрыгнула с гнедой кобылы. – Сколько же времени прошло, коль у тебя такие серьезные изменения в жизни? - Слишком много, – Геральт мягко улыбается, принимая девушку в объятия. Отмечает, что из седельных сумок пахнет лекарствами, девушка всегда имела их при себе в путешествиях, на тот случай, если кому-то понадобится помощь. – Пройдём на задний двор, ужин уже готов. Мясо кабана было восхитительным, буквально таяло во рту – повариха сегодня постаралась за десятерых, а вино же, заказанное с плантации Короната оказалось выше всяких похвал – в меру терпкое, с яблочными нотками. Шани быстро охмелела - сказывалась усталость после долгого пути, однако идти спать девушка не спешила, общество ведьмака успешно отгоняло дремоту. - И вот так, сняв проклятие, я заимел на кухню прекрасную повариху, - Геральт делает последний глоток вина – за вечер бутылка ушла полностью. - Я всегда буду поражаться тому, как ты умудряешься встречать столько необычных людей на своём пути, - девушка расплывается в улыбке, вытирая руки салфеткой, - мне обычно везет меньше, последнее время ко мне заходят только ханжи из верхнего сословия в Оксенфурте, да стражи в отставке, что не прочь бросить в мою сторону пару колких комплиментов. - Таким всегда можно выдать некорректный рецепт – для профилактики манер. - Хах, ты же знаешь я так в жизни не поступлю. - Да, знаю, - кошачьи глаза отливают янтарём в бликах свечей, встречаясь с потускневшими изумрудами гостьи. - Я… - Шани смущенно отводит взгляд, словно впервые увидела ведьмачьи глаза, - я бы хотела принять ванную – дорога была долгой, если можно. - Конечно, сейчас скажу слугам набрать воды. - У тебя - и слуги… - девушка залилась беззаботным смехом. – Я всё ещё поверить не могу. - Теперь то я гожусь в завидные женихи, по мнению твоей матушки? - ведьмак ухмыляется, вставая из-за стола. - Вполне, однако всё же ты староват, - она сделала паузу, помрачнев, - староват, а меня всё равно переживешь. На втором этаже дома находилась просторная комната, полностью оборудованная под банные процедуры: круглая деревянная ванна была под завязку наполнена горячей водой, рядом на столике красовался поднос с фруктами и благовониями. Шани поблагодарила слуг и прикрыла дверь в помещение, с облегчением выдыхая – ей требовалось побыть одной. Горячая вода приятно расслабляла мышцы, девушка положила голову на бортик, пытаясь сфокусироваться на одной точке – вино хорошо дало в голову, а ванна только усилила эффект. Шани много размышляла последние три недели после получения письма, в который раз поражаясь тому, как сильно их с ведьмаком тянет друг к другу, словно желание, загаданное могущественному джинну Геральтом, относилось не к Йеннифер, а именно к ней. Рыжеволосая медичка выбросила полученное письмо в мусорную корзину подле рабочего стола, когда увидела, что оно от ведьмака – их отношения вводили её в ступор, кой не вызывал ни один мужчина в её жизни. Ведьмак появлялся неожиданно, как ураган вырывая из привычного цикла вещей и точно так же, резко исчезал на дни, месяцы, годы. Спустя пару мгновений письмо вновь оказалось в руках. Бегло прочитав его, медичка громко хохотнула: «Шани, Так сложилось, что теперь в моём распоряжении винодельня на юго-западе от Ангрена – в Туссенте. Приглашаю тебя погостить в Корво Бьянко – здесь есть недурное вино. Надеюсь, ты в добром здравии, Геральт». - С каких пор меня можно заманить к себе вином? - рыжеволосая тихо хихикала, вытирая подступившие слёзы – толи от радости, толи от грусти. Глубокая ночь сменилась утром, а дева всё сидела над пустым листом пергамента, размышляя, как ответить ведьмаку на его письмо. Шани четко знала, что будет, если встреча состоится: они будут много разговаривать, он спросит, каково было на восточном фронте, она – как он получил винодельню; они выпьют, начнут глупо флиртовать, а затем переспят. А дальше? Утро покажет. - Чтоб тебя, Геральт! – дева схватило перо и начала выливать на пергамент поток мыслей, что роился в её голове всю ночь. Спустя пять минут, рыжие брови свелись вместе в явном недовольстве, зеленые глаза бегло проходились по написанному ответу. - Больше похоже на любовное признание, - тихо пробубнила дева, доставая из завалов книг по медицине фамильную печать, - и бес с ним! Все сомнения ушли, когда они вновь встретились взглядами; в тот момент Шани решила для себя, если боли и быть, то только сладкой – как всегда и было в их отношениях. Геральт оставил дверь в свою спальню приоткрытой. Он знал, что произойдет после встречи с девушкой: она непременно зайдет к нему, хитро улыбнётся, словно лиса и он забудет обо всём до утра. А потом? Утро покажет. В этот раз ведьмак уловил неприкрытую горечь в потускневших глазах гостьи – и он догадывался о чём она думает. Геральт не был красноречив, поэтому донести свой трепет от встречи с Шани он собирался через постель – он всё же мужчина. Стук в дверь прервал размышления ведьмака; он отложил книгу в сторону, присаживаясь на край кровати: - Входите. Деревянная дверь медленно открылась, следом в комнату едва слышно зашла Шани – в одной ночной рубахе, с мокрыми после ванны волосами. - Геральт… - подходя к мужчине, шепнула девушка, в горле же застряла немая просьба. - Мне тебя так не хватало. Ведьмак вдохнул аромат муската, исходящий от кожи Шани – черные зрачки сразу же расширились, легкий вздох вырвался из легких. Руки мужчины непроизвольно потянулись к девичьей талии, сжимая и комкая легкую ткань рубахи. Дева вздрогнула от его прикосновений, словно в первый раз; она положила руки на плечи ведьмаку, чувствуя, как ноги начинают подкашиваться от нахлынувшей волны тепла. Геральт был в смятении: их с Шани хладнокровие и непоколебимый характер резко исчезали, оставляя вместо себя дурманящий туман из нежности. И так каждый раз, снова и снова. Мужские пальцы поддевают край рубахи и стягивают её с девушки, оставляя ту абсолютно нагой – хрупкой и прекрасной. Губы ведьмака касаются её живота, заставляя Шани вновь опереться на его плечи. Грубые ладони поглаживают нежные бёдра, медленно поднимаясь к груди и опускаясь обратно. Ведьмачий взгляд зацепился за небольшой шрам внизу живота: «Позже узнаю, откуда он», - отмечает про себя мужчина, проводя языком по рубцу. Первый стон сорвался с губ Шани – было нечто интимное в этом действии, словно ведьмак пытался пробраться под разгоряченную девичью кожу. Геральт мягко раздвинул ноги девушки, слегка надавливая на талию, чем заставил медичку сесть на себя: наконец он мог добраться до её губ. В игривых отблесках свечей волосы девы напоминали горящее закатное небо, её глаза же светились желанием. Мужчина мягко притянул Шани к себе, накрывая её губы медленным поцелуем. Любовников словно ужалило – поцелуй был как в первый раз и это не могло не отдаться жаром внизу живота. Девичьи губы открылись, призывая мужчину идти дальше – Геральту не нужно было намекать дважды, по крайней мере, не сегодня; он облизал нежные губы и углубил поцелуй, подхватывая деву за ягодицы, мягко опуская ту на прохладные покрывала. Шани заёрзала, чувствуя тяжесть мужского тела на себе, в комнате сделалось до невозможного душно; девушка разорвала поцелуй, мазнув взглядом по плечу ведьмака, на котором виднелся новый, едва заметный шрам. «Надо будет спросить, откуда он», - на секунду проскакивает в голове девушки. Аромат муската на влажном теле сводил Геральта с ума: он тряхнул головой, заглядывая в затуманенные глаза медички. - Всё как в первый раз, да? – хрипло шепчет ведьмак, целуя шею девушки. «Нет, как в последний», - думает Шани, проводя пальцами по рубцам на мужской спине. Ведьмак оказался на удивление нетороплив, заставляя деву хныкать от нетерпения, словно дитя: сухие губы медленно проходились по ключицам, язык ловко опоясывал ореолы сосков, а затем резко опустился к бёдрам. - Геральт, прошу… - лихорадочно шепчет Шани, положив кисть на лоб, пытаясь сбить жар. Ведьмак приподнимает уголки губ в легкой улыбке, судорожно выдыхает в девичьи бедра и прикусывает нежную кожу. Её полустон-полукрик, как спусковой крючок – мужчина стягивает с себя остатки одежды и устроившись меж стройных ног, резко входит. Шани выгибается полу дугой, ловя ртом воздух: привыкает к нему, как впервые и обратно опускается на промокшие одеяла, слегка водя бедрами в стороны. Геральт наслаждается её теплом, нависает над ней и целует – мягко, почти не касаясь губ. Толчок. Ещё один. Ещё. Движения размеренные, почти ленивые. Ведьмак не спешит – ещё много ночей впереди. Рыжеволосая дева двигается навстречу, прижимаясь крепче к мужчине – в голове клубок из мыслей, который всё труднее распутать. Грусть в глазах медички не проходит мимо ведьмака: он замирает, убирая взмокшие пряди со лба. - Вас, женщин, очень тяжело понять, когда вы молчите, - ухмыльнувшись, говорит он. - Что? – Шани хлопает ресницами, удивленно взирая на мужчину. - Я хочу, чтобы ты осталась здесь – со мной. - У нас с тобой разный путь, ты ведь знаешь – это невозможно, - дева проводит ладонью по щеке ведьмака. - Твои руки дарят жизнь, мои – смерть, - Геральт перехватывает девичью ладонь, целуя, – а как известно: жизнь и смерть идут рука об руку. - Кажется, так говорят о любви и смерти, - улыбнувшись, Шани толкает ведьмака на простыни, сама восседая на него сверху. – Я удивлена, что ты так разговорчив во время секса. - Шани, я серьезен. - ведьмачьи зрачки сужаются, испытующе глядя на румяное лицо, - Хватит нам убегать друг от друга. Дева зачаровано смотрит на мужчину: блики от свечей перекатываются по жилистым мышцам - шрамов стало ещё больше; кошачьи глаза скользят по её телу, ощупывая, но не прикасаясь. Шани прикусывает губу, наклоняясь к лицу ведьмака: - Ты прав, хватит убегать, - она целует обветренные губы, начиная вновь медленно двигать тазом. Геральт чувствует облегчение, ощущая, как девушка раскрылась, словно сбросив груз с плеч; он обнимает её, начиная ускорять темп – им двоим срочно требовалась выплеснуть все эмоции в действии. Движения становятся всё более быстрыми, размашистыми. Пик достигается быстро – дева дрожит, сжимается и обессилено падает на ведьмака, чувствуя, как сам Геральт отрывисто дышит, разливаясь теплом в её теле. Мужчина гладит огненные волосы и видя, как на девичьем лице появляется привычная тому лисья улыбка – улыбается сам. - Что будем делать завтра? – спрашивает Шани, лениво потягиваясь. - Утро покажет, - отвечает ведьмак, прикрывая глаза.