***
— Вы его сами заберёте? — А Вы видите со мной кого-то ещё? Врач промолчал в ответ на грубость и проводил Зика к койке Эрена. Парень сидел в кровати, чутко реагируя движениями правого глаза на приближавшиеся к нему голоса хирурга и брата. Его койка шла под номером семь, была самой крайней справа у стены. Когда мужчины появились в поле зрения Эрена, он довольно улыбнулся. К нему пришли! Наверное, будь в его распоряжении два глаза, заметил бы их раньше, обрадовался бы раньше. — Ура-ура, — Йегер облокотился на спинку кровати и скрестил пальцы в замок у себя на затылке. Мелкие царапины и помытые рваные ранки на предплечьях, лице и шее Зик увидел сразу. Врач отошёл к соседней койке, видимо, совершая обход. Старший Йегер не был уверен, что это называется именно так, но был уверен в том, что Эрен ему несказанно рад. — Заберёшь меня сейчас? Зика не покидало ощущение, что, пока он говорил с врачом, роясь в портфеле в поисках бумаг, подтверждавших их с Эреном родство, тот следил за ним. Из-за огромного количества анальгетиков и транквилизаторов Эрен странно похудел, и его уцелевший глаз на контрасте с пустой глазницей выглядел огромным. — Да, пошли, — дождавшись, когда к ним подойдёт медсестра, чтобы помочь освободить койку, протянул нехотя Зик. Разговор месячной давности о том, что Эрен через месяц съедет, канул в лету, не оставляя старшему брату никаких шансов на уединение. Эрен не съедет от него никогда. Потеря глаза и ноги будто бы даровали Эрену телепатию, потому что иначе объяснить, как он пришёл к своим выводам, Зик не мог. — Если ты должен меня выхаживать, значит, Бог тебя чему-то хочет научить, — Эрен вытянул руки навстречу Зику, как ласковый мальчик, который просится на ручки к родителю. Улыбался Эрен не по-детски. — А ты должен меня выхаживать. Эрен оказался тяжелее, чем могло бы показаться. Позволив ему обнять себя за шею, Зик подхватил брата, помогая ему всунуть ступню в резиновый сланец. Сначала ничего не получилось — Эрен, не рассчитав силу, случайно пнул его, и обувь отправилась под койку. Медсестра отвлеклась от скручивания одеяла в рулон и молча вернула сланец хозяину. Со второго раза получилось лучше — Эрен поработал пальцами ног, удерживая ими перемычку-вьетнамку. Костыль подпирал прикроватную тумбу. Эрен тянул руку к костылю, показушно кряхтел и подпрыгивал в направлении тумбы. Свободная от попыток ухватить костыль рука намертво вцепилась в плечо Зика и склонила его вбок, как Пизанскую башню. На эти одноногие пляски не могли не обратить внимания пациенты на соседних койках, врач-хирург и три пухлые медсестры. Они смотрели на младшего Йегера с тихой опаской. — Домнуле Йегер, Вам нужна помощь? — хирург задал вопрос со скрытым испугом, он будто был наготове и ждал момента, чтобы ударить Эрена. Врач находился на расстоянии трёх коек и глядел крайне настороженно. Зик не понимал, почему никто не спешит подходить к Эрену близко. — Не нужна, — Эрен цепко схватил костыль, как хищная птица — грызуна. Йегер почти свалился на пол, как солдатик, и Зик едва успел обхватить его обеими руками за талию. — Мне помогут! Неуклюже повернувшись в руках Зика, Эрен, дыша ему в лицо, улыбнулся. Близость безглазой дыры и улыбающегося рта скомпоновала сознание старшего Йегера вокруг обросшего щетиной юного лика брата. И не стало будто бы шести калек в палате, похожего на польского сантехника врача и толстых медсестёр, похожих на тройняшек. Все присутствующие в палате были сходны между собой, как отлитые на одном станке глиняные горшки. Были только дыхание, улыбка и слепая бездна, зашторенная двумя лоскутами век. — Вот рецепты для анальгетиков, — прикосновение к локтю Зика суховатой руки врача вывели его из морока; Йегер издал хриплый вздох и повернулся к хирургу. Полному объёму движений мешал Эрен, повисший на нём, как коала. — Раз в три месяца нужно привозить домнуле на осмотр. Пожалуйста, если Вам что-то непонятно по поводу обработки ран и гимнастики, я… — Понятно, — выпалил Зик, прервав врача. Хирург вложил в пальцы старшего Йегера несколько одинаково маленьких листочков. Зик пробежался по ним глазами, но вскоре ему стало неуютно — Эрен, закончив наблюдать за тем, как медсестра прибирает его койку, стал читать выписанные рецепты из рук брата. — Ты не мог бы… Отодвинуться? — Зик понимал, как безнадёжно звучит его голос. Общий коридор отличался от палаты — был светлее и желтее. Если бы Эрен хотел, он бы не лез мордой ему в лицо. Зик это знал. — Но если отойду, то упаду! — жалобно произнёс Эрен, состроив печальную рожу. В ней не было ни грамма искренности. — Мне больно прыгать на одной ноге! Она болит за себя и за всё, что ниже, — младший Йегер очертил в воздухе пространство под перевязанной культей. Зик засопел. Ему приходилось практически тащить на себе Эрена до крыльца, а оттуда — до машины. Спуститься по ступенькам вниз всего один пролёт стоило Зику Йегеру недюжинных усилий, потому что Эрен при каждом прыжке как бы случайно падал на него, ойкая и ахая. Удивительное дело, чёрт возьми. Никогда такого не было и вот опять. Усадить Эрена в отцовский «Форд» было непросто. Он просился на привычное ему сидение возле водителя, но Зик затолкал его на заднее — так спокойнее. Конечно, была б его воля, сунул бы в багажник. В зеркале заднего вида несколько раз мелькнул правый глаз Эрена. Зик бы предпочёл не смотреть в это зеркало больше никогда. У Эрена сто процентов не было раньше такого выражения глаз.***
— То есть тебе хотят дать полставки? Ты согласен? — А то. Они сидели друг напротив друга за деревянным обеденным столом и синхронно ели кашу. Эрен стал жевать медленнее, когда ему пришлось прочитать письмо с работы. — Что там по ограничению гаджетов? — взволнованно спросил Зик. Ему не хотелось выглядеть душным, но если уж взялся выхаживать братика, то придётся делать всё на совесть. — Я буду собирать выключатели без глаза и ноги, а тебя волнует, сколько часов я просижу в тиктоке, — едко ответил Эрен и отложил телефон в сторону. Зику на мгновение показалось, как будто у брата на заставке его, Зика, фото. Проверять, так ли это, Зик не стал — к чёрту несуразицу. Он попытался представить, как Эрен сопоставляет провода и проверяет напряжение в микросхемах. Воображение не желало ему дорисовывать пустую глазницу и обрубок вместо ноги. — А твой начальник хорошо представляет себе процесс? — забирая тарелку у брата, спросил Зик, складывая посуду на столе горкой. — Слепой и безногий производит выключатели. Звучит как шутка или кровная месть, не находишь? Стук в окно отвлёк братьев от разговора. Ворона пружинисто прыгала по цветам на подоконнике, стучалась клювом в стекло. Наклонив голову, птица, изучающе посмотрев на Зика и Эрена, будто что-то для себя поняв, вспорхнула и улетела. — Ему самому смешно, — Эрен усмехнулся, отрезав от хлеба ломоть. Зубы впивались в золотистую горбушку, и Йегер чуть ли не с рыком оторвал от хлеба солидный кусок и стал его пережёвывать. Смотреть, как Эрен ест, Зик не хотел. Его брат разрывал пищу, как хищное похотливое животное, изголодавшееся по сырой плоти. Как только Эрен потерял глаз и ногу, в нём стало читаться больше эмоций и чувств, человеку не свойственных. А ещё Эрен не был похож на того, кто горюет по утрате органов. Чавканье стихло. Не знай Зик, что Эрен не может молча и незаметно уйти, подумал бы, что остался на кухне один. — Хочешь, дырку покажу? — Зик поперхнулся, едва не выронив чашку, пока её намывал. Эрен по-блядски мерзко обсасывал ложку от остатков овсяной каши на молоке. Поймав взгляд встрепенувшегося от шока брата, Эрен кокетливо зажал между зубами ложку. — Ты что-то сказал? — тихо переспросил Зик и заторможенно сложил помытую посуду на подставку возле раковины. И опять он знал внутри себя правду. В принципе, можно было не интересоваться. — Хочешь, я покажу тебе дырочку? — нет, ни черта не послышалось. Зик сглотнул слюну. — Мокрую, тёплую дырочку. Я дам тебе потрогать себя. Ноги вросли в пол. Теперь Зик уповал на то, что разговор на кухне это сон, а не уродливые слуховые и визуальные галлюцинации. — Ну что ты как пришибленный, — Эрен отодвинул рукой от себя пустую тарелку и распластался на столе, вытянув перед собой руки. — Дырку, говорю, покажу. — Какую ещё дырку? — Зик хотел сделать шаг назад, но получился шаг вперёд. Ему хотелось идти неслышно, но вышло слишком громко. Эрен наблюдал за ним, не мигая. Язык присох к нёбу, слоги не звучали красиво. — Зачем трогать дырку? Эрен выпрямился, сел на стуле ровно. Его движения напоминали пластику марионеточных кукол — до того всё смотрелось неестественно и мёртво. Каждое мгновение, которое младший брат молчал, беспросветно мучительно доставляло страдание. Зик хотел бы отмотать день назад и что-то придумать, чтобы не забирать Эрена домой. Подготовиться. Подумать. — Ты же профессионал, — разорвал тишину Эрен, посерьёзнев. Зик опешил, он не понимал, к чему ведёт брат. — У меня в теле новая дырень. Глазик тю-тю, а ты же любишь шерудить по органам, я думал, тебе будет интересно, — лживая грустная нотка, вырвавшаяся на последней части спича, взбесила Зика. Чем дольше он взаимодействует с Эреном, тем сильнее хочет от него избавиться. — Иногда дырочке холодно. Ей хочется, чтобы тёплые пальцы её утеплили. А пальцы у тебя горячие, — Эрен провёл руками по бокам, поглаживая их и мягко улыбаясь сам себе. Зику потребовалась по меньшей мере минута, чтобы понять, о чём толкует брат. Никогда ещё старшему Йегеру не было настолько мерзко находиться рядом с родственником. — Посуду домоешь сам, — Эрен только открыл рот, чтобы продолжить нести чушь, но Зик его перебил. — Думаю, это тебе по силам. — Не по силам! Я же упаду! — младший брат всхлипнул, разведя руки в стороны. — Будет мокро, поскользнусь, убьюсь! Зик скривился. Единственный раз, когда Эрен поскользнулся и чуть не убился, так это случай на работе, из-за которого месяц назад он остался без мясных запчастей. Но то работа с электричеством и острыми предметами, а здесь — домашние условия и шансы умереть, равные нулю. — Ладно. — А дырку потрогаешь? Только Зик успел взять в руки тарелку и открыть кран, как вопрос Эрена маслянистой субстанцией повис в воздухе. Непробиваемая напористость. Фантастический сволочизм. Так и мыл посуду старший Йегер — молча и злобно, пока брат беспечно смотрел то в окно, то в телефон. Поставив последнюю тарелку в подставку, Зик совершил попытку покинуть кухню. Эрен завыл — вынудил подать ему костыль и обнять, а то упасть и прошибить голову немудрено. Зик ненавидел всем сердцем завод по производству выключателей. Эрен только теснее прижимался, помахивая костылём в воздухе. Плотоядная улыбка вновь оказалась слишком близко. Зик не знал, как от неё откреститься.***
Приняв ситуацию, как она есть, в её безрадостном свете, Зик Йегер успокоился. Если рассматривать произошедшее как неизбежное, то не на кого злиться. Надежда на то, что рухнувшие планы возобновятся, бессмысленна. Прав Эрен — это прямо сейчас с ним Бог говорит. Вытерпеть отчаяние означает душу очистить, а там, того и гляди, награда снизойдёт. Зик думал (и надеялся), что Эрена переведут в фасовочный цех, но как бы не так — по-прежнему собирает сраные выключатели. Если раньше смены на заводе для Эрена чередовались, то теперь ему поставили первую смену навсегда. Это значит, что у Зика нет шансов прийти домой в отсутствие брата. Они заканчивают работу одновременно. С этим неудобством Зик тоже примирился. По крайней мере, есть вероятность, что эффект лёгкой контузии и припизднутости спадёт с Эрена благодаря трудотерапии. Однако чем больше он работал, тем всё ярче становились проявления искажённого сознания братца-инвалида — он стал вести себя как больной синдромом Туретта. Что ни слово, то мат, да такой забористо-похабный, что уши кровоточат. Все его действия стали не просто неоднозначными. Если бы! Они стали вполне себе однозначными. Игнорировать двойные послания больше не представлялось возможным. У Эрена и раньше отсутствовало чёткое понятие личных границ, но как только он стал калекой, оно растворилось в небытие без намёка на былое существование. Эрен постоянно привлекал внимание Зика — падал, завывал, всё ронял и ломал. В какой-то момент старший брат заподозрил, что его обманывают, водят за нос. Он бы не удивился, узнав, что Эрен может отрастить ногу и глаз и, по большому счёту, глумится над Зиком за игнорирование своих потребностей. Вечера проходили за обработкой швов на культе. Каждый такой вечер сжигал нервы и веру в лучшую жизнь. Эрен всё чаще настаивал на том, чтобы перебраться в комнату Зика. Зик просьбам не внимал. — Ты бы лучше зашил, — подавшись тазом вперёд, заявил Эрен сидевшему перед ним на коленях Зику. Тот обматывал тщательно обработанный смесью растворов обрубок. — У тебя руки нежные и крепкие. Привыкшие шить. Зик устал реагировать на трёп брата. Он постоянно нёс околесицу, полную больного гомоэротизма. Видимо, придётся с этим жить — Эрен вернулся на работу, а легче ему не стало. Видеть человеческую культю отвратно. Когда Зик рассмотрел её впервые, по его животу и пищеводу прошла дрожь отвращения. Келоидные рубцы тянулись к центру обрубка, как некие подкожные паразиты, но они были мягкими на ощупь. Бесспорно, Зик бы предпочёл на них не смотреть. Почему-то ему было противнее разглядывать место ампутации, чем гладкую бордовую слизистую выстилку когда-то живого глаза с серой радужкой. — Тебе мерзко, но ты всё равно ухаживаешь, — Эрен распустил волосы из пучка на макушке и помотал головой. С растрёпанными прядями он напоминал колдуна или чёрта. — Ты такой хороший брат! У меня для тебя подарочек. Зик поднялся с колен и отряхнул от пыли домашние штаны. Мимолётная мысль о необходимости воскресной уборки пронеслась быстрыми субтитрами поверх того, что он видел перед собой. Эрен смотрел на него снизу вверх, сидя на табурете, и ждал, когда брат соблаговолит отреагировать на его заискивающий тон. — Я пошёл заваривать чай, — зевнув в кулак, сказал Зик. Эрен схватил его рукой за штанину и потряс, как это делают маленькие дети со своими родителями. — А подарочек? — Какой ещё подарочек? Зик замер, посмотрев на Эрена. Тот не убирал руки с ткани штанов, а глядел пристально и спокойно. Такое положение заставило Зика повернуться к Эрену всем телом и подойти совсем вплотную. — Ну? Что ты там хотел? Эрен ненадолго отвёл взгляд. Нахмурившись, Зик поправил очки и приблизился так, что голова брата оказалась на уровне его пупа, а нос почти касался ширинки. И это оказалось фатальной ошибкой. — Ты что делаешь?! — Зик отпрыгнул от Эрена, едва не упав на спину, но координация движений не подвела старшего Йегера, поэтому он по инерции попятился, а не помыл собой полы. Эрен склонил голову на бок и погладил себя по щеке. Жуткая нежность, проступившая на его лице, не подходила моменту, а шла с ним вразрез слишком пронзительно. Эрен провёл высунутым языком, секунду назад лизнувшим ткань ширинки, по нижней губе. — Я хотел сказать спасибо, — Эрен легонько коснулся губами своей ладони и со свистом втянул носом воздух. Он смотрел из-под опущенных ресниц и улыбался. — Подойди, пожалуйста, поблагодарю. Я нежненько. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Зик пулей выскочил из комнаты Эрена, дверь с грохотом захлопнулась, как от сквозняка. Ничего больше не оставалось, кроме как бежать от покалеченного брата на кухню, оставляя его наедине с развратными фантазиями. Наверняка блядские замашки можно списать на посттравматический синдром или контузию. Проблема в том, что Эрен слишком смело его домогался, без толики сомнения. Зик с огорчением заметил у себя стояк.