Рождественский глинтвейн

      Персефона, даже будучи Богиней Весны, любила зимнее время года. Оно по-своему прекрасно и им можно вдоволь насладиться, укутавшись в теплый шерстяной свитер с кружкой горячего шоколадка и маршмеллоу поближе к камину и наблюдая за вьющейся пургой за окном отопленного дома. Украшать рождественскую ёлку вместе с Артемидой, вешать гирлянды на каждый угол жилплощади и спасать красивое дерево от кошечки Богини Охоты, которая тоже желает ухватить свою долю рождественского настроения. Звучит великолепно в теории, а на практике всё через пень колоду. И главный корень всех проблем — не шибко радостный настрой Персефоны.       На её пухленьких губках искрит улыбка, но блекло, плохо скрывая настоящее состояние богини. И приятные хлопоты не приносят удовольствия, и шоколад как будто горчит, и холодно, хоть от камина не отходи. Персефона ненавидела и не понимала эти чувства. Одновременно она догадывалась в их причине — лицезрение воркование двух влюбленных голубков, в лице Подземного Царя Аида и речной нимфы Минты, — но также и отрицала всеми силами. Ей должно быть глубоко плевать на личную жизнь Аида, её не должно это никаким образом задевать. Но тогда почему так больно колет в груди?..       Искать ответ на этот непростой вопрос помешал звонок в дверь, открывать которую воздушной походкой поспешила Кора. На пороге — вот сюрприз! — стоял собственной персоной Бог Любви, Эрос. Персефона и вымолвить ничего толком не успела от удивления, как уже очутилась в мягких объятиях своего друга:       — С наступающим Рождеством! — поздравил Эрос с грядущим праздником.       — Спасибо, тебя тоже! — покряхтела Кора ему в ответ, и тут её внимание переключилось с порыва нежности парня на крупную и очень знакомую фигуру. — Привет, Арес.       — Давно не виделись, Перси, — вальяжно поздоровался Бог Войны, наблюдая за милой картиной в сторонке.       Персефоне на минутку показалось, что он… завидует? Или, по крайней мере, чем-то недоволен. Выглядел он, мягко говоря, непривычно: никакой военной формы или околоспортивной одежды, а обыкновенные в какой-то степени легкое серое пальто, водолазка без горловины и мешковатые штаны. В руках он сжимала огромное количество пакетов из разных магазинов, что четко давало понять об его с Эросом шоппинге.       — А можно узнать цель твоего визита? — поинтересовалась Кора, но прозвучал этот вопрос намного холоднее, чем девушка того хотела, поэтому она исправила это новой улыбкой.       — Ах, да, я с ходячей катаст… то есть, с папой прогуливался по магазинам, покупал подарки, сама понимаешь, — прояснил Эрос, отпустив подругу. Было видно, что компания отца его сильно отягощает.       — Я рада за тебя, — улыбнулась Перси, на этот раз искренне. — А я с Артемидой все закупки уже закончила на прошлой неделе.       — Предусмотрительно, — сказал Бог Любви, как вдруг он снова просиял: — Но я здесь не за этим! У меня для тебя есть парочка подарочков.       — Ой, не стоило так заморачиваться, Эрос, правда, — замахала ладошками Персефона, но Эроса было уже не остановить.       — Стоило, стоило, и не смей отказываться, — наперебой с ней настаивал Бог.       — Долго я ещё буду на этом морозе стоять?! — гаркнул Арес, напомнив двоим о своём существовании. Эрос только раздраженно вздохнул, а Персефона от неловкости сжалась.       — Хорош ворчать, ты греешься сам по себе как ядерный реактор, так что, думаю, сможешь ещё пять минут подождать! — сказал, как отрезал его сын, но обратную дорогу разгорающегося спора давно замело.       — Ну вообще-то, я считаю, что Арес отчасти прав — чего вы стоите на пороге? Проходите, — чтобы не накалять обстановку до крайностей, Персефона пригласила Богов зайти к ней. Конечно, она надеется, что они ненадолго.       — Спасибо, Перси, — Бог Войны первым же прошмыгнул в дом Богини Весны, прочувствовав на спине испепеляющий взгляд раздраженного Эроса, — ты всегда была гостеприимной.       Последнее он добавил чуть слышно и явно для того, чтобы подколоть Кору, но она не в первый раз имеет дело с Аресом и знает, что на его провокации вестись нельзя ни под каким предлогом и лучше не обращать внимания. Эрос, кажется, не расслышал этого, но это и к лучшему, иначе ссоры было бы не избежать.       — А Артемида не будет злится? — сняв гламурный розовый пуховик, спросил Бог Любви.       — От чего? — немного не поняла вопроса Персефона, не сводящая пристального взгляда с Ареса.       — Ну как же, двое мужчин в её доме. Любая другая богиня вечного девичества, наверное, взорвалась бы, — шутливо ответил Эрос.       — А, в этом смысле, — тихо рассмеялась Персефона, но поспешила объяснить другу: — Не беспокойся, Артемида сейчас в человеческом мире по своим делам, но вам всё равно лучше здесь не засиживаться до поздна.       — Не будем, только подарки отдам… а где пакеты, пап? — замотал головой Эрос в поисках покупок.       — В прихожей оставил, — дал направление мужчина уже с розовенького дивана в гостиной.       Его сын сразу туда метнулся, оставив Персефону наедине с Аресом.       — Это что, глинтвейн, Кора? — этот вопрос заставил её вспомнить об оставленном на кофейном столике термосе с приготовленным напитком.       — Да, сварила буквально только что, — ответила Персефона. — Только с горла не пей!       Если бы не её громкий запрет, то, наверное, никакие правила вежливости и приличия не остановили бы Ареса.       — Боже, я сейчас принесу кружки, — устало выдохнула девушка и через пару секунд вернулась с двумя стеклянными кружками.       — Спасибо, а то я на этом кроссе по магазинами слегка запыхался, — поблагодарил Арес, пока Персефона разливала свежий и очень ароматный зимний глинтвейн.       — Кто бы мог подумать, что слабость Бога Войны — обыкновенный шоппинг, — саркастично подметила Кора, на что Арес только усмехнулся.       — Убивать и то проще, — ответил он, и Персефона еле подавила смешок.       Быть может, это алкогольный глинтвейн в голову ударил, разлив в груди огненное тепло, или Арес действительно приятный собеседник, а не заносчивый лжец и манипулятор как раньше. Говорят, люди меняются со временем. А Боги? Для них время — ничто, их век вечен, а значит и как-то меняться с помощью времени они могут. Или же Персефона чего-то не знает?       — Я нашёл их! — радостным возгласом Эрос объявил своё возвращение, но оказался в небольшом шоке, увидев, как Персефона и Арес спокойно пьют глинтвейн, словно закадычные друзья. — Персефона, всё в порядке?       — Да-да, — она быстро упорхнула к Эросу, который в руках держал два небольших пакета и что-то очень маленькое в целлофановом пакетике. — Это для меня?       — Конечно, открывай! — он услужливо придержал пакеты, чтобы Перси было удобнее доставать содержимое.       Из первого молочного цвета пакета Персефона достала бледно-розовый мягкий-премягкий свитер с вышитыми белыми нарциссами. Сказать, что Богиня Весны была в восторге — ничего не сказать.       — Спасибо, Эрос! Это чудесный подарок! — теперь она кинулась с объятиями на шею друга, повиснув на нём.       — Не за что, Перси. Давай, примерь, — Эрос спустил Персефону на пол, и она надела свитер поверх своей футболки. — Ну как, удобно?       Кора удовлетворительно кивнула: свитер был свободным, но не сидел как мешок, и длина рукавов не была шибко длинной или короткой. Прекрасно подойдет для описания этого свитера емкое слово «идеально». Для пущей достоверности девушка покрутилась вокруг своей оси перед Эросом, чтобы он тоже убедился. Арес тоже смотрел, прихлебывая горячим вином.       — Отлично, а сейчас второй подарок — вот! — Эрос достал из второго черного пакета компактную коробочку такого же мрачного оттенка с изысканными розовыми узорами.       — О, это… нижнее белье? — а вот такого Кора совсем не ожидала, но в то же время — это был классический Эрос. Не могло же всё быть настолько нормальным. — С-спасибо.       — Прости, но твои «трусы по акции» меня до сих пор в кошмарах преследуют, поэтому я решил подарить тебе что-то качественное, — на заднем фоне поперхнулся Арес, и Эрос кинул на него уничтожающий взгляд.       — Спасибо большое за подарки, я очень это ценю, — и всё равно Перси сияла и на в её волосах расцвели маленькие розовые бутончики. — И у меня тоже есть небольшой подарок, только нужно подождать ещё пятнадцать минут, — непрозрачно намекнула она, подмигнув.       — Как это мило с твоей стороны, Персефона, — улыбнулся Эрос. — Кстати, вы с Артемидой постарались на славу — дом очень красиво украсили.       — Да какие там усилия, нам было только в радость этим заниматься!       — Но ты не будешь против, если я, как Бог Любви, кое-что добавлю, чтобы всё точно было прекрасным? — Эрос, конечно, чаще всего прост как пять копеек, но в такие моменты сам чёрт голову сломит в догадках, что же там задумал повелитель всех оргий Олимпа и не только.       — Такими вопросами ты меня только сильнее напрягаешь, — честно призналась Перси, но продолжила: — Хорошо, но я буду иметь право это убрать по своему желанию.       — Без проблем, — принял её условия парень и достал крохотный целлофановый пакет, в котором было что-то зелёное.       Из него он достал аккуратную омелу с блестящей серебряной веревочкой и начал привязывать к дверному проему прихожей. Всё-таки он не шутил про свое звание Бога Любви. «Он в своём репертуаре», — усмехнулась Персефона и не торопилась его останавливать. Наверное, это самое невинное из штучек Эроса, которые он мог бы исполнить. Глядя на столь безобидное и невинное действо, Кора сама незаметно для себя начинает улыбаться. Будто с приходом этой странной семейки вся хандра уходит на второй план.       — У меня только один вопрос: под кем нам с Артемидой целоваться, если гостей у нас не так много? — шутливо спросила Перси.       — Всё равно, любовь есть любовь, — пожал плечами Эрос, — и к тому же, я знаю, что к вам, например, Гермес часто заходит, так что выкрутитесь.       — А ещё Аполлон, — сорвалось с языка девушки и она сразу пожалела о своих словах. Зачем она это добавила и испортила этот славный момент? Эрос тоже заметно помрачнел и, словно резко передумал вешать омелу, но всё же оставил как есть.       Не должен Аполлон портить каждый светлый момент их жизни, даже не присутствуя в нём.       Повисло неприятное напряженное молчание, режущее по ушам сильнее, чем скрежет вилок по тарелке. Персефона хотела загладить вину и перевести тему на что-то позитивное, но не могла ухватиться хоть за что-нибудь. Её растерянный и печальный взгляд пересекся со взглядом Аресом, направленный прямо на неё, который точно прочел все её эмоции, как открытую книгу, и она без слов и звуков взмолилась, чтобы он помог ей.       — Эй, Эрос, — обратился Арес к сыну, — ты же вроде бы хотел показать Перси свой новый прикид на вечеринку?       — Ой, точно! Спасибо, пап, — оживился парень, но обратился к Персефоне с вопросом: — Можно я схожу переоденусь, а то при вас как-то неудобно…       — Конечно-конечно, можешь зайти в мою комнату, если тебе так будет удобнее, — предложила Богиня Весны.       — Ты просто прелесть, Персефона! — он с тремя на вид тяжелыми пакетами мигом поднимался по лестнице на второй этаж, напоследок обронив: — Через десять минут спущусь.       — Десять минут? Не слишком ли это много? — задала риторический вопрос Кора.       — Для него это минимум, — раздался смешок со стороны дивана. — Это ты ещё не ждала Афродиту.       — Не могу даже представить насколько это ожидание мучительно для тебя, — ответила в таком же насмешливом тоне она.       — Со временем привыкаешь, — выдохнул Бог Войны, после чего снова воцарилась неловкая тишина.       На сей раз Персефона чувствовала себя как-то по-иному с Аресом. Как-то странно и неудобно, что ли. Будто что-то было не так, как раньше. Прикусив нижнюю губу от собственных неясных эмоций, девушка пошла на кухню проверить печенье, которое напекла для друзей. Обыкновенное коричневое печенье с шоколадом и орехами было оставлено остывать, а Персефона вернулась в гостиную, где неизменно на диване сидел Арес. Она присела на край дивана, потому что очень долго была на ногах, пока болтала с Эросом, и неплохо было бы дать ножкам отдохнуть. Ей не хотелось молчать, а наоборот, завести такую же непринужденную, в каком-то месте, наверное, бестолковую беседу, как с его сыном. И Кора нашла за что уцепиться:       — Как тебе глинтвейн?       — Очень вкусный, — живо отозвался Арес.       — Это хорошо, — кротко улыбнулась она, довольная своими винодельными успехами. — Ещё осталось?       — Ага, — Арес налил из термоса остатки напитка в кружку и протянул Перси.       Кружка сразу нагрелась, и Персефоне было приятно просто греть об неё свои маленькие ладошки и вдыхать дурманящий терпкий аромат корицы, цитрусовые нотки, слабый запах сладкого мёда с сахаром, мягкие, едва заметные яблоки и гвоздика. Но легонько подув на поверхность глинтвейна, она маленькими глотками, чтобы не обжечься, отпивала горячее вино. Внутри снова стало тепло и чутка обжигающе внутри грудной клетки.       — Это, конечно, не моё дело, но у тебя какие-то проблемы с Аполлоном? — внезапно и резко спросил Арес без хождения вокруг до около.       Персефона поперхнулась от столь неожиданного и не очень-то простого вопроса и не знала, что и ответить. Рассказать настоящую проблему она ни за что не сможет, да и если бы смогла, то какая у Ареса была бы реакция? Они, как-никак, братья, хоть у Бога Войны достаточно сложные отношения со своим отцом — Зевсом. Поэтому Персефона решила тактично и прозрачно ответить:       — Так как он брат Артемиды, Аполлон часто сюда приходит и, буду откровенна, он меня раздражает, — всей правды она не сказала, но это и не ложь вовсе. Просто недосказанность полной ситуации.       — Пф, не тебя одну, если честно, — прыснул Арес, и Кора почувствовала облегчение. — Любимчик нашего отца и «звездочка» всего Пантеона Богов — как же он бесит своей заносчивостью.       — Странно, конечно, слышать от тебя про заносчивость, но я с тобой солидарна, — подколола его Персефона по-дружески.       — По сравнению с Аполлоном, я — просто эталон скромности, — показал ровный ряд острых зубов в своей ослепительной усмешке.       — Так и есть, — улыбнулась она. — А на какую вечеринку идёт Эрос?       — А, её Афродита устраивает в честь Рождества, и, как ты понимаешь, я на неё тоже приглашен. Хочешь, я включу тебя в список гостей?       — Даже не знаю, а Афродита не будет злиться? — задумалась Персефона, потому что её статус отношений с Богиней Красоты всё ещё не нормализовался.       — Скорее всего, она будет в ярости, но это ничего страшного, — странные выводы сделал Арес, никак не успокоив по этому поводу Кору.       Заметив её смутившееся от такого предложения и последующих дополнений лицо девушки, Бог Войны поспешил добавить:       — Да ладно тебе, всё будет хорошо, приходи! Там, кроме моей девушки, не будет конфликтных личностей. Разве что, та девушка-нимфа Аида, как там её…       — Стоп, на вечеринке будет Минта и Аид? — Персефоне в уши, словно заложили вату, потому что она совершенно не могла нормально воспринимать этот факт.       — Ага, Афродита его пригласила, чтобы он убедился в её непревзойденной красоте или что-то в этом роде, — естественно Арес не мог представить истинную причину её обеспокоенности по этому поводу. Но в чтении негативных эмоций ему не было равных: — Почему ты расстроилась?       — Я не расстроилась, всё нормально, — она попыталась скрыть подпорченное настроение ложью, но всё безуспешно.       — Всё из-за этой речной кляксы Минты? И потому что она трется об моего дядю? — Арес попал не в бровь, а в глаз и даже зрачок.       Персефона хранила молчание. Она не могла признаться. А самое главное — она не могла признаться в своей ревности самой себе. Так глупо и наивно, что Перси сама удивляется. Но Арес ждёт ответа и в своих допросах он очень настойчив. Правда, сегодня он более… сдержанный? Не нарушает личного пространства, не сгребает в охапку её волосы и не творит с ними черти что. Чудеса да и только.       — Допустим, я скажу да… — тихо произнесла она.       — Что ж, в делах любовных я тебе не помощник, это нужно обращаться к моему сыну и девушке, — спокойно начал Арес, но шестое чувство Персефоны не дало ей обмануться и разглядеть в его алых глазах разгорающееся адское пламя Бога Война, — но зато я могу помочь тебе начать тихую войну против них.       — О чём ты говоришь? — не понимала Богиня Весны.       — Я предлагаю тебе пойти со мной на вечеринку, где мы сможем разыграть холодную войну для Аида и Минты.       — Звучит как-то глупо, — сомневалась Персефона не только в его словах, но и в своих словах.       — Я тебе гарантирую, ты получишь огромное удовольствие, — сейчас Арес уже угрожающе возвышался над миниатюрной Персефоной и чуть ли не шипел, процеживая каждое слово своей манящей интонацией бархатного низкого голоса.       Персефона разрывалась от собственного внутреннего противоречия и не могла понять, какую сторону принять? Принять заманчивое, ядовитое предложение Ареса и объявить Королю Подземного царства войну или же отказаться и дальше чахнуть в своём бесконечном горе, пока чувства окончательно не завянут? Очень сложно, и Кора не знает, что сказать.       — Я обещаю подумать над этим предложением, — ответила Персефона, и разочарованию Аресу не было границ.       — Но почему ты сразу не согласишься?       — Мне нужно поговорить с Артемидой, потому что она за мной присматривает и легко может счесть эту вечеринку небезопасной, — ловко ускользнула Персефона, хоть и по сути переложила всю ответственность на подругу.       — Да я умоляю тебя, как может быть небезопасно, когда рядом буду я, — продолжал настаивал он.       — Тем более Артемида будет волноваться, — но Персефона была непреклонна.       — Ла-а-адно, — протянул Арес, отступив. — Эрос, скорее всего, уже прихорашивается и скоро спустится.       — Да, наверное, — Кора даже не заметила, как быстро время пролетело.       — Я пойду одеваться, — он встал и пошёл в прихожую, где висели куртки и стояла обувь.       — А я тогда соберу вам сладкий подарок, — прощебетала Перси и поспешила на кухню.       Как она и думала, печенье остыло, но не до конца и было теплым. Персефона достала специально купленные заранее нежно-розовые мешочки, в один из которых она закинула с десяток штучек, а потом перевязала атласной красной ленточкой. Небольшой подарок для хорошего друга Эроса и его необычной, но хорошей семьи. Когда Перси вернулась в прихожую, Бога Любви там не было, только Арес, застегивающий пальто.       — Ещё секундочку, я хочу поправить прическу! — раздался возглас с верхнего этажа.       — В точь-точь мать цитирует, — сказал Арес, и Богиня Весны не смогла сдержать смеха. — А это твой подарок? — он указал пальцем на кулечек.       — Да, маленький, но от души, — заскромничала Персефона, и на неё маленькую и милую жестокой Бог войны не мог смотреть не без улыбки.       Но потом он вскинул глаза наверх и заметно смутился. Персефона тоже подняла глаза, чтобы узнать причину, и от увиденного она выпалила:       — О нет, — над ними, ровно по центру висела эросовская омела, но Персефона была готова зуб отдать, что такого исхода он не хотел.       — Мы попались.       Стало ещё более неловко, чем раньше. Персефона находился в таком эмоциональном состоянии, когда всё было настолько плачевно, что хотелось совершить любую глупость или ошибку, лишь бы отвлечься от этого чувства. Именно поэтому она, не раздумывая обо всех последствиях, которые могла бы повлечь за собой эта ошибка, Кора говорит:       — Хочешь пососаться? — где-то в голове девушка бы мгновенно сгорела со стыда, но в эту секунду у неё есть только желание истерически хохотать с абсурдности происходящего.       — Типа, поцелуемся? — передразнил её Арес, похоже понимающий, что сейчас за Богиню Весны говорит алкоголь. Но упускать такой великолепный шанс — настоящие преступление.       На первых порах их движения были скованными и они не знали, как подступить к друг-другу, но Бог Войны просто взял и подхватил Персефону в свою крепкую хватку так, чтобы их лица были на одном уровне. Естественно, сделал он это быстро, и Перси шумно охнула от столь резкого поднятия, а Арес воспользовался этим, сомкнув их губы вместе. Вкус пьянящего глинтвейна окрасил неглубокий поцелуй новыми красками и как бы ознаменовал причину подобной ошибки. У Ареса такая горячая кожа, что Персефона не заметила, как прижалась к нему всем телом, и запустила пальцы в шелковистые волосы. Время словно остановилось, и все проблемы отступили на второй план, ведь есть проблемка гораздо важнее, потому что они и не заметили бесшумных шагов Эроса на лестнице.       — Простите, что задержался! Вы, наверное, устали жда… — оторопел на полуслове Эрос, застав своего отца и подругу в жарких объятиях.       — Кхм, спасибо, Перси, за такой теплый приём, но нам уже пора! — Арес сделал вид, будто просто обнимал Персефону на прощанье.       — Не за что, Арес! — подыграла ему Кора, но Эрос им не верил.       — Кого вы обдурить пытаетесь, любовники хреновы?! — негодовал Бог Любови, тысячу раз пожалев, что повесил омелу.       — Какой у тебя шикарный прикид, Эрос! Чувствую, на вечеринке всех затмишь, — продолжала увиливать от щепетильной темы девушка.       — Я знаю, что я шикарен, а вы, дамочка, явно не видите границ дозволенного, — но печально, что эти уловки не работали на раскипятившегося Эроса.       — Давай, одевайся и хватит ругать Персефону, лучше ори на меня тогда уж, — вступился Арес.       — Да, ты прав, что я срываюсь только на Перси, потому что мне нужно на вас обоих орать, — но не смотря на все причитания, Эрос начал одеваться. — Возмутительно просто! Мой отец и подруга...       — Хорош уже ворчать, ничего такого не было, — скрипел зубами мужчина.       — А я что, ждать должен? — огрызнулся Эрос, закончивший застегивать пуховик.       — Всё, пошли уже, — строго сказал Арес, на прощание обронив: — Пока, Перси, увидимся ещё.       — Вы не посмеете! — продолжал Эрос, следуя за отцом.       — Постой, вот мой подарок, — Перси было слегка неудобно его вручать после произошедшего, но она чувствовала, что должна. — Это печенье.       — Я приму его, но знай — я обижен, — ответил Эрос, а позади него Арес подкатывает глаза.       И вот наконец-то эта парочка ушла, оставив Персефону вновь одну дома. Но она знает, чем себя занять: придумать план по уговору Артемиды отпустить её на вечеринку.