До меня дошёл слух, что ты наконец-то выспался, Пятый

Ночную тишину академии разрывает крик. Мокрые простыни неприятно липнут к телу, сбитое дыхание не даёт сосредоточиться. Он опять был в апокалипсисе. Каждый раз, когда Пятый закрывает глаза, он видит мёртвые тела своих родных. Их лица в пепле и ранах. Лёгкие забивает пыль. Приходит осознание: он один, он никогда больше не увидит свою семью, не сможет их спасти, он подвёл их. Он один.

***

Выпивая третью кружку кофе за утро Пятый садиться завтракать, попутно читая свежую газету. — Привет, Пятый, — сказал Клаус, направляясь к холодильнику. Уже тогда номер пять понял, ему не удастся спокойно почитать, — Плохо спится? Могу дать волшебную таблеточку, должно помочь, — улыбаясь, предложил брат, но увидев испепеляющий взгляд старика, вернулся к выбору завтрака. — Ну или на крайняк спроси у Вани название её успокоительных, вдруг поможет, — продолжил Клаус, видимо, не решаясь отступать. — Выбери что-нибудь повкуснее, потому что это будет последний завтрак в твоей жизни, если ты сейчас же не заткнёшься, — прошипел Пятый. Он не псих, чтобы употреблять успокоительные, и сам разберётся со своими проблемами. — Ладно, не кипятись, старик. Как хочешь, я не заставляю, — сказал Четвёртый, поднимая руки в примирительном жесте. Он всё же не хотел, чтобы этот завтрак был его последним, ведь вкуснее вчерашнего сэндвича в холодильнике ничего не было.

***

Карандаш приятно шуршал, пока Пятый писал очередное вычисление. Он был так сосредоточен, что не услышал, как к нему стучаться. — Войдите, — крикнул мальчик, заранее проклиная того, кто нарушил его спокойствие. Он повернулся и увидел Ваню, стоящую в дверном проёме. — Я хотела сказать, что вечером у меня концерт, и ты можешь прийти, — мягко сказала Ваня. — Он начинается в семь, и вся семья пойдёт, но если не захочешь приходить, я… — Я приду, — отрезал Пятый, не понимая, какие сомнения могут быть на этот счёт. Конечно, он любил свою семью, но по-своему. Они это понимали и не обижались на оскорбления в свой адрес. — Да, хорошо, тогда буду ждать, — сказала Седьмая, прикрывая дверь за собой. У них в доме было заведено несколько правил после того, как вся семья стала жить вместе: стучаться, перед тем как войти, закрывать дверь за собой и мыть за собой посуду, потому что иногда можно было найти целую гору этой грязной посуды, и мыть её никому не хотелось. Когда все были почти готовы, Пятый вышел из своей комнаты и заварил себе ещё одну кружку кофе. Садясь на диван рядом с Клаусом, который опять с кем-то говорил, он начал потихоньку погружаться в свои мысли, пялясь в экран телевизора. — Ау-у-у, Пя-я-ятый, я с кем разговариваю? — размахивая руками перед глазами парня, прокричал Клаус. Он пытался заговорить с ним уже третий раз, но Пятый не слышал его под потоками мыслей. — Это тебя надо спросить, — пробурчал младший старший брат. — Бен говорит, что если не перестанешь пить столько кофе, то скоро увидишься с ним лично, — смотря прямо в глаза, проговорил Клаус. Его зрачки были расширены, хотя он и бросил уже больше месяца назад, однако вывести эту дрянь из крови быстро не получится. Четвёртый же видел глубоко засевшие синяки и красные от бессонных ночей глаза. Пятый ничего не ответил. У него не было на это сил, но он не хотел этого признавать. Ему не могут помешать какие-то человеческие потребности, он должен продержаться ещё несколько дней. Он не хочет снова видеть свой кошмар. — Ну, все готовы? — спросила Третья, входя в гостиную и тем самым прерывая очередное погружение Пятого в себя. — Так точно, капитан! — ответил Клаус, вставая с дивана и подталкивая брата. — Едем на машине, — предупредил Диего, — Я не собираюсь тащиться через весь город на своих двоих. Пятый подошёл к машине самым последним, тем самым не успев занять переднее сиденье. На нём как раз сидел Клаус. Пятый резко открыл дверь и сказал: — Дети сидят сзади. — на удивление, Клаус тут же начал перелезать на заднее сиденье. Сев, мальчик отключился, но ненадолго — он проснулся от звука сигнала. Какой-то недоумок полез на красный, Пятый закатил глаза. Через несколько минут они сидели на своих местах в наполненном людьми зале. Он отчётливо помнит начало концерта: открылся занавес, Ваня стояла в первом ряду, музыка хорошо успокаивала, а потом всё обрывается. Он снова там. Дыхание учащается, по лбу скатываются капельки пота, конечности начинают все чаще дёргаться. Тут сквозь сон он чувствует на плече руку, она начинает поглаживать, а потом трясти. Пятый резко открывает глаза и видит взволнованное лицо Эллисон. — Пятый, что с тобой? — всё также взволнованно спрашивает Третья. — Я в полном порядке, — жёстче, чем было нужно, ответил мальчик. Он огляделся вокруг — всё было спокойно. Ваня на месте, все на месте, всё в порядке, все живы. Досидев до конца, Пятый хотел переместиться, чтобы не попасть в это месиво из людей, но не смог. — Чёрт! — тихо пробормотал Пятый, опять ему мешает это грёбанная потребность тела во сне.

***

Вернувшись домой, вся семья решила отдохнуть в гостиной и посмотреть фильм. Пятый не очень любил такие мероприятия. Поэтому, заварив себе кофе, он попытался переместиться, но в глазах потемнело, конечности перестали подчиняться. Все услышали звук падающего тела и бьющегося фарфора.

***

В нос ударил неприятный запах, Пятый кое-как разлепил глаза и увидел несколько пар глаз внимательно следящих за ним. — Пятый, как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Эллисон. — Тебе нужно поспать, — не дожидаясь ответа, сказала Третья. — Со мной все нормально, и мне не нужен никакой отдых, — проговорил мальчик охрипшим голосом. — Всё, дайте я пройду, — пытаясь встать, сказал Пятый. — Ты никуда не пойдёшь, — твёрдо сказал Диего, — ты в обморок упал от недосыпа. — Спасибо, капитан очевидность, — сказал Пятый, и почти выпрыгнул из этого круга, как несколько сильных рук схватили и уложили его обратно. Он брыкался, и все время пытался переместиться, но тщетно. Слабак. Не смог даже исчезнуть. — Ты должен поспать, мужик, — сказал Клаус, держа брата, который ему только что чуть не сломал нос. — Слушайте, я не собираюсь спать! Отвяжитесь от меня со своими советами, я и без них проживу, — прокричал мальчишка, и это было последним, на что хватило его сил, — Я не могу снова подвести вас, — в полуосознанном состоянии сказал номер пять. — Эллисон, примени свою силу, мы не сможем уложить его, — сказал Лютер, смотря с надеждой в глазах на свою возлюбленную. — Я-я-я н-не могу. Нет, — заикаясь, ответила Эллисон. Она не хотела совершать эту ошибку снова. — Это ради его блага, не будет ничего плохого в том, что мы ему поможем, — сказал Диего, еле удерживая старшего брата. — Эллисон, не смей! — закричал Пятый, угрожающе смотря на сестру. — Ладно, — сказала Третья, делая вдох-выдох. — До меня до… — Эллисон не успела сказать, её сильно ударили по руке. — Я сказал: не смей! Мои слова что, какая-то шутка для ва… — не успел договорить Пятый, как на его рот легла ладонь Вани. Мозоли на пальцах чуть царапали кожу, но мальчик продолжал мычать сквозь руку. — Говори быстрее, — сказала Ваня, смотря на свою ладонь, боясь, что её могут укусить. — До меня дошёл слух, что ты наконец-то выспался, Пятый. — чётко проговорила Эллисон, смотря прямо в его глаза. Белая пелена заволокла голубые глаза Пятого, конечности расслабились, веки закрылись, и через несколько минут можно было услышать мирное сопение. — Он такой милый когда спит, — тихо пробормотал Клаус, смотря на Пятого. — Если бы он услышал это, у тебя бы уже не было языка или чего-нибудь ещё, но да, я соглашусь с тобой, — прошептал Диего. — Отнесите его к себе, — тихо сказала Третья, — в этот раз он должен спать без кошмаров. — Спокойной ночи, Пять.